С: трансцендентальная способность воображения и

ПРОБЛЕМА ЧИСТОГО ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО РАЗУМА

То, что в Критике чистого разума как обосновании метафизики с само­го начала рассматривается чистый человеческий разум и только он, следует вначале прояснить характерным примером. Формула проблемы возможности metaphysica generalis звучит следующим образом: "Как возможны синте­тические суждения a priori?" О разрешении этой задачи Кант говорит следу­ющее: «Вышеобозначенная задача может разрешиться не иначе как тем, что мы ее сначала пронаблюдаем в отношении способностей человека, через ко­торые он способен к расширению своего познания a priori, и которые со­ставляют в нем то, что можно назвать специфически его чистым разумом. Ибо, если под чистым разумом некоего существа вообще понимается спо­собность познавать вещи независимо от опыта, следовательно - от чув­ственных представлений, то тем самым еще вовсе не определяется, каким образом в нем (например, в Боге или каком-либо другом высшем духе) вооб­ще возможно подобное познание, так что задача остается неопределенной. Что же касается человека, то любое его познание состоит из понятия и со­зерцания»"²⁴³.

Это высказывание находится в сочинении О прогрессе метафизики, при написании которого Кант, безусловно, имел в виду проблематику метафи­зики как таковой непосредственно и в целом. Итак, при обосновании мета­физики проблемой является "специфическая" конечность человеческой субъек­тивности. Будет неверным рассматривать ее лишь попутно, как один из воз­можных "примеров" характеристики конечного разумного существа вообще.

Конечности человека свойственна чувственность в значении восприни­мающего созерцания. Как чистое созерцание, т.е. чистая чувственность, оно есть необходимый элемент, характерный для конечности структуры трансценденции. Чистый человеческий разум необходимо есть чистый чув­ственный разум. Этот чистый разум должен в себе самом быть чувствен­ным, он отнюдь не становится таковым только потому, что связан с телом (Leib). Скорее наоборот, человек, как конечное разумное существо, лишь потому может в трансцендентальном, т.е. метафизическом, смысле "иметь" свое тело, что трансценденция как таковая a priori чувственна.

Если же трансцендентальная способность воображения должна быть изначальным основанием возможности человеческой субъективности, при­чем именно в ее единстве и целостности, то она должна делать возможным нечто такое, как чистый чувственный разум. Чистая же чувственность - в ее универсальном значении, в соответствии с которым она должна пониматься при обосновании метафизики - есть время.

Как может время, как чистая чувственность, находиться в изначальном единстве с "я мыслю" чистой апперцепции? Чистое "я", которое Кант, сле­дуя повсеместно господствующему истолкованию, отделяет от всякой вре­менности и противопоставляет всякому времени, должно быть "времен­ным"? И все это на основании трансцендентальной способности воображе­ния? Как же последняя вообще относится ко времени?

 

Трансцендентальная способность воображения

И ее отношение ко времени

Было показано, что трансцендентальная способность воображения есть исток чистого чувственного созерцания²⁴⁴. При этом принципиально было доказано, что время, как чистое созерцание, возникает из трансцендентальной способности воображения. Однако необходимо и специальное аналити­ческое прояснение того способа, каким время непосредственно зиждется на трансцендентальной способности воображения.

Время "течет постоянно"²⁴⁵ как чистая череда последовательности "те­перь" (Nacheinander der Jetztfolge). Эту череду чистое созерцание созерцает непредметно. Созерцание значит воспринятие себя-подающего. Чистое со­зерцание в воспринятии себе самому подает вос-принимаемое (das Hinnehm­bare).

Воспринятие чего-либо обычно понимается как восприятие наличного, присутствующего. Но это узкое, все еще ориентированное на эмпирическое созерцание понятие воспринятия должно быть отличено от чистого созер­цания и его характеристики как вос-принимающего. Легко понять, что чис­тое созерцание чистой череды "теперь" не может быть воспринятием при­сутствующего. Если бы оно было таким, то оно всякий раз могло бы "созер­цать" только теперешнее "теперь", но никогда - последовательность "теперь" как таковую и образующийся в ней горизонт. Ведь, строго говоря, в чистом воспринятии "настоящего" ("Gegenwärtigen") даже невозможно со­зерцать "теперь", ибо оно, в своем уже-нет (Soeben) и еще-нет (Sogleich) обладает сущностно непрерывным растяжением. Воспринятие чистого со­зерцания должно подавать в себе вид "теперь" так, чтобы оно провидело его еще-нет и возвращало его уже-нет.

Только теперь конкретнее раскрывается, что (и насколько) чистое со­зерцание, с которым имеет дело трансцендентальная эстетика, изначально не может быть воспринятием "настоящего". Вос-принимающая себя-подача в чистом созерцании принципиально не является связанной ни с только присутствующим, ни, тем более, с наличным бытием.

Если же чистое созерцание (Anschauen) обладает этим свободным ха­рактером, то следует ли из этого, что оно "в основании" есть чистая способ­ность воображения? Это следует [из сказанного] лишь в той мере, в какой само же чистое созерцание в себе образует вос-принимаемое. Но то, что это изначальное образовывание в себе одновременно может быть приглядыва­ющимся, проглядывающим и оглядывающимся (anblickend, vor- und rückbli­ckend) не имеет ничего общего с трансцендентальной способностью вообра­жения!

Если бы только сам Кант недвусмысленно не выделял этот триединый характер образования в деятельности (Einbildung) способности воображения!

В своих Лекциях по метафизике, а именно - в рациональной психоло­гии, Кант следующим образом анализирует "образующую способность": эта способность «производит представления или настоящего времени, или представления прошедшего времени, или же представления будущего вре­мени. Тем самым, способность образования (Bildungsvermögen) состоит:

1. из способности отображения, чьи представления суть представления настоящего времени; facultas formandi;

2. из способности вслед-образования, воспроизведения, чьи представле­ния суть представления прошедшего времени; facultas imaginandi;

3. из способности про-образования, формирования про-образа, чьи представления суть представления будущего времени; facultas praevidendi»²⁴⁶.

Выражение "отображение" нуждается в кратком разъяснении. Оно име­ет в виду не произведение отображения в смысле какой-то копии; но вид, который возможно непосредственно отснять в самом присутствующем (на­стоящем) предмете. От-ображение (Ab-bilden) имеет в виду не воспроизведе­ние, но подачу образа (Bild-geben) в смысле непосредственного восприятия внешности самого предмета.

Без того, чтобы Кант говорил в этом месте о трансцендентальной спо­собности воображения, одно-таки становится ясным: образовывание "вооб­ражения" в себе является отнесенным ко времени. Однако чистая деятель­ность воображения, которая зовется чистой поскольку в себе самой образу­ет свою коррелятивную структуру (Gebilde), должна, как сама по себе свя­занная со временем, образовывать именно время. Время как чистое созер­цание не есть ни только созерцаемое в чистом акте созерцания, ни только этот акт, которому не хватает "предмета". Время как чистое созерцание есть в одном образующее созерцание своего созерцаемого. И только этим дается полное понятие времени.

Чистое созерцание, однако, может образовывать чистую череду после­довательности "теперь" как таковой лишь тогда, когда оно в себе есть от-, про-, и вслед-образующая способность суждения. Потому время, и тем бо­лее - в кантовском смысле, никоим образом нельзя мыслить как произволь­ное поле, в которое для целей своей деятельности теперь как бы пристраи­вается способность воображения. В соответствии с этим, время, в том гори­зонте, внутри которого мы "считаемся со временем", понимается как чистая последовательность "теперь". Но эта последовательность "теперь" ни в ко­ем случае не является временем в его изначальности. Позволяет же возник­нуть времени как последовательности "теперь" трансцендентальная способ­ность воображения, которая, как начало-дающая, есть изначальное время.

Но возможно ли развить столь далеко идущую интерпретацию транс­цендентальной способности воображения - как изначального времени - из немногочисленных намеков Канта? Принимая во внимание необозримые следствия, вытекающие из нее, эта интерпретация должна быть обоснована конкретнее и отчетливее.