Его. От Вас, от предков наших унаследовала я столь высокую душу, что ничто

Заурядное или хотя бы кажущееся заурядным на мой взгляд не может привлечь

Моего внимания. Тщетно я, желая Вам угодить, пыталась заинтересоваться

Господином де Круазенуа. Зачем же Вы допустили, чтобы в это самое время

рядом, у меня на глазах, находился истинно достойный человек? Ведь Вы сами

сказали мне, когда я вернулась из Гиера: "Молодой Сорель - единственное

существо, с которым можно провести время без скуки"; бедняжка сейчас - если

Это только можно было бы себе представить - страдает так же, как и я, при

Мысли о том горе, которое принесет Вам это письмо. Не в моей власти

Отвратить от себя Ваш отцовский гнев, но не отталкивайте меня, не лишайте

Меня Вашей дружбы.

Жюльен относился ко мне почтительно. Если он и разговаривал со мной

Иногда, то только из глубокой признательности к Вам, ибо природная гордость

Его характера не позволяла ему держаться иначе, как официально, с кем бы то

Ни было, стоящим по своему положению настолько выше его. У него очень сильно

Это врожденное чувство различия общественных положений. И это я, - и я

Признаюсь в этом со стыдом Вам, моему лучшему другу, и никогда никто другой

Не услышит от меня этого признания, - я сама однажды в саду пожала ему руку.

Пройдет время, - ужели и завтра, спустя сутки, Вы будете все так же

гневаться на него? Мой грех непоправим. Если Вы пожелаете, Жюльен через меня

Принесет Вам уверения в своем глубочайшем уважении и в искренней скорби

Своей оттого, что он навлек на себя Ваш гнев. Вы его больше никогда не

Увидите, но я последую за ним всюду, куда он захочет. Это его право, это мой

Долг, он отец моего ребенка. Если Вы по доброте своей соблаговолите

Назначить нам шесть тысяч франков на нашу жизнь, я приму их с великой

Признательностью, а если нет, то Жюльен рассчитывает устроиться в Безансоне

Преподавателем латыни и литературы. С какой бы ступени он ни начал, я

Уверена, что он выдвинется. С ним я не боюсь безвестности. Случись

Революция, я не сомневаюсь, что он будет играть первую роль. А могли ли бы

Вы сказать нечто подобное о ком-либо из тех, кто добивался моей руки? У них

богатые имения? Но это единственное преимущество не может заставить меня

Плениться ими. Мой Жюльен достиг бы высокого положения и при существующем

режиме, будь у него миллион и покровительство моего отца..?"

Матильда знала, что отец ее человек вспыльчивый, и потому исписала

Восемь страниц.

"Что делать? - рассуждал сам с собой Жюльен, прогуливаясь в полночь в

Саду, в то время как г-н де Ла-Моль читал это письмо. - Каков, во-первых,

мой долг, во-вторых, мои интересы? То, чем я обязан ему, безмерно; без него

Я был бы жалким плутом на какойнибудь ничтожной должности, да, пожалуй, еще

И не настолько плутом, чтобы не навлечь на себя ненависть и презрение

Окружающих. Он сделал из меня светского человека. В силу этого мои

Неизбежные плутни будут, во-первых, более редки и, во-вторых, менее гнусны.

А это стоит больше, чем если бы он подарил мне миллион. Я обязан ему и

Этим орденом и моими якобы дипломатическими заслугами, которые возвышают

Меня над общим уровнем.

Если он сидит сейчас с пером в руке и намеревается предписать мне, как

я должен вести себя, - что он напишет?"

Тут размышления Жюльена были внезапно прерваны старым камердинером г-на

Де Ла-Моля.

- Маркиз требует вас сию минуту, одетого, неодетого, все равно.

И, провожая Жюльена, камердинер добавил вполголоса:

- Берегитесь, господин маркиз прямо рвет и мечет.

XXXIII

ПРОПАСТЬ МАЛОДУШИЯ

Шлифуя этот алмаз, неискусный гранильщик сточил его самые искрометные

Грани. В средние века - да что я говорю, - еще при Ришелье француз обладал

Способностью хотеть.

Мирабо.

Жюльен застал маркиза в бешенстве; должно быть, в первый раз в жизни

этот вельможа вел себя непристойно: он обрушился на Жюльена потоком