Соблаговолила взглянуть на него. В гостиной было несколько мужчин, среди

Которых Жюльен, к своей несказанной радости, узнал молодого епископа

Агдского, так милостиво беседовавшего с ним несколько месяцев назад во время

Торжественной церемонии в Бре-ле-о. Молодой прелат, должно быть, испугался

Умильных взоров, которые устремлял на него с робкой надеждой Жюльен, и не

Подумал узнать этого провинциала...

Жюльену казалось, что люди, собравшиеся в этой гостиной, держат себя

Как-то уныло и натянуто; в Париже говорят тихо и не позволяют себе

Волноваться изза пустяков.

Было уже около половины седьмого, когда в гостиную вошел красивый

Молодой человек с усиками, очень бледный и очень статный; у него была

Удивительно маленькая голова.

- Вы всегда заставляете себя ждать, - сказала ему маркиза, когда он

Целовал ей руку.

Жюльен понял, что это граф де Ла-Моль. Он с первого же взгляда

Показался ему очаровательным.

"Может ли быть, - подумал Жюльен, - чтобы этот юноша своими

оскорбительными шутками заставил меня бежать из этого дома?"

Разглядывая графа Норбера, Жюльен заметил, что он был в сапогах со

шпорами... "А я должен быть в туфлях, очевидно, как низший?" Все сели за

Стол; Жюльен услышал, как маркиза, повысив голос, сделала кому-то строгое

Замечание. И почти в ту же минуту он заметил молодую особу, очень светлую

Блондинку, необыкновенно стройную. Она подошла к столу и села напротив него.

Она ему совсем не понравилась; однако, поглядев более внимательно, он

Подумал, что никогда еще не видел таких красивых глаз; но только они

Изобличали необыкновенно холодную душу. Потом Жюльен уловил в них выражение

Скуки, которая пытливо приглядывается, но непрестанно помнит о том, что ей

надлежит быть величественной. "Вот у госпожи де Реналь были очень красивые

Глаза, - думал он, - ей все говорили об этом, но в них нет ничего общего с

этими глазами". У Жюльена было еще слишком мало опытности, чтобы понять, что

Огоньки, загоравшиеся иногда в глазах мадмуазель Матильды, - он слышал, что

Ее так называли, - были не чем иным, как огнем остроумия. А когда загорались

Глаза г-жи де Реналь, - это было пламя страсти или огонь благородного

Негодования, охватывавшего ее, если при ней рассказывали о какомнибудь

Возмутительном поступке. К концу обеда Жюльен нашел словечко, которое хорошо

определяло особенную красоту глаз м-ль де Ла-Моль. "Они у нее искрометные",

- сказал он про себя. А в общем, она была ужасно похожа на мать, которая

Казалась Жюльену все более и более противной, - и он перестал на нее

Смотреть. Зато граф Норбер казался ему обворожительным во всех отношениях.

Жюльен был до того им очарован, что ему и в голову не приходило завидовать

Молодому графу или ненавидеть его за то, что граф был богаче и знатнее, чем

Он.

У маркиза, по мнению Жюльена, был явно скучающий вид.

Когда подавали вторую перемену, он сказал сыну:

- Норбер, прошу тебя любить и жаловать господина Жюльена Сореля. Я

Только что взял его в свой штаб и думаю сделать из него человека, если это

Удастся.

- Это мой секретарь, - сказал маркиз своему соседу, - он пишет "cela"

через два "I".

Все посмотрели на Жюльена, который слегка поклонился, главным образом в

Сторону Норбера, но, в общем, все остались довольны его взглядом.

Маркиз, по-видимому, сказал, какого рода образование получил Жюльен,

ибо один из гостей начал допрашивать его о Горации. "Как раз разговором о

Горации я и понравился епископу безансонскому, - подумал Жюльен. - Видно,

они никакого другого автора не знают". И с этой минуты он сразу овладел

Собой. Это произошло безо всяких усилий с его стороны, потому что он только

Что решил про себя, что мадемуазель де Ла-Моль никогда не может быть

Женщиной в его глазах. А к мужчинам он после семинарии потерял всякое

Уважение, и не так-то им было легко запугать его. Он чувствовал бы себя