Наподобие Тюильрийского, с множеством бордюров из букса и с каштановыми

Аллеями, которые подстригают дважды в год. К нему примыкает участок,

Усаженный яблонями, - излюбленное место для прогулок. В конце этой фруктовой

Рощи возвышаются восемь или десять великолепных ореховых деревьев - их

Огромная листва уходит чуть ли не на восемьдесят футов в вышину.

- Каждый из этих проклятых орехов, - ворчал г-н де Реналь, когда его

жена любовалась ими, - отнимает у меня пол-арпана урожая: пшеница не

Вызревает в их тени.

Госпожа де Реналь словно впервые почувствовала прелесть природы; она

Восхищалась всем, не помня себя от восторга. Чувство, воодушевлявшее ее,

Делало ее предприимчивой и решительной. Через два дня после их переезда в

Вержи, как только г-н де Реналь, призываемый своими обязанностями мэра,

Уехал обратно в город, г-жа де Реналь наняла за свой счет рабочих. Жюльен

Подал ей мысль проложить узенькую дорожку, которая вилась бы вокруг

Фруктового сада вплоть до громадных орехов и была бы посыпана песком. Тогда

Дети будут с раннего утра гулять здесь, не рискуя промочить ноги в росистой

Траве. Не прошло и суток, как эта идея была приведена в исполнение. Г-жа де

Реналь очень весело провела весь этот день с Жюльеном, руководя рабочими.

Когда верьерский мэр вернулся из города, он чрезвычайно удивился,

Увидев уже готовую дорожку. Г-жа де Реналь также, со своей стороны,

удивилась его приезду: она совсем забыла о его существовании. Целых два

месяца он с возмущением говорил о ее самочинстве: как это можно было, не

посоветовавшись с ним, решиться на такое крупное новшество? И только то, что

Г-жа де Реналь взяла этот расход на себя, несколько утешал его.

Она целые дни проводила с детьми в саду, гонялась вместе с ними за

Бабочками. Они смастерили себе большие колпаки из светлого газа, при помощи

Которых и ловили бедных чешуекрылых. Этому тарабарскому названию научил г-жу

Де Реналь Жюльен, ибо она выписала из Безансона превосходную книгу Годара, и

Жюльен рассказывал ей о необыкновенных нравах этих насекомых.

Их безжалостно накалывали булавками на большую картонную рамку, тоже

Приспособленную Жюльеном.

Наконец у г-жи де Реналь и Жюльена нашлась тема для бесед, и ему уже не

Приходилось больше терпеть невыразимые муки, которые он испытывал в минуты

Молчания.

Они говорили без конца и с величайшим увлечением, хотя всегда о

Предметах самых невинных. Эта кипучая жизнь, постоянно чем-то заполненная и

Веселая, была по вкусу всем, за исключением горничной Элизы, которой

приходилось трудиться не покладая рук. "Никогда, даже во время карнавала,

Когда у нас бывает бал в Верьере, - говорила она, - моя госпожа так не

занималась своими туалетами; она по два, по три раза в день меняет платья".

Так как в наши намерения не входит льстить кому бы то ни было, мы не

Станем отрицать, что г-жа де Реналь, у которой была удивительная кожа, стала

Теперь шить себе платья с короткими рукавами и с довольно глубоким вырезом.

Она была очень хорошо сложена, и такие наряды шли ей как нельзя лучше.

- Никогда вы еще такой молоденькой не выглядели, - говорили ей друзья,

Приезжавшие иногда из Верьера обедать в Вержи. (Так любезно выражаются в

Наших краях.)

Странное дело - мало кто этому у нас поверит, - но г-жа де Реналь

Поистине без всякого умысла предавалась заботам о своем туалете. Ей это

Доставляло удовольствие; и без всякой задней мысли, едва только у нее

Выдавался свободный часок, когда она не охотилась за бабочками с Жюльеном и

Детьми, она садилась за иглу и вдвоем с Элизой мастерила себе платья. Когда

Она один-единственный раз собралась съездить в Верьер, это тоже было вызвано

Желанием купить на летние платья новую материю, только что полученную из

Мюлуза.

Она привезла с собой в Вержи свою молодую родственницу. После

Замужества г-жа де Реналь незаметно для себя сблизилась с г-жой Дервиль, с