Кушанское царство и классическая индийская культура 2 страница

Империя должна была стать единым организмом. Носителей тенденций сепаратизма – местных аристократов – переселяли в циньскую столицу, их оружие подлежало конфискации. Были уничтожены стены между княжествами, которые старательно строились в эпоху «борющихся царств»: в империи больше не должно было быть междоусобных войн. И напротив, те стены, которые отгораживали китайские княжества от внешней опасности – от кочевников‑сюнну (гуннов), были обновлены и достроены. Отдельные их участки были соединены в Великую Китайскую стену (высотой до 10 м), которая протянулась по степям, горам и пустыням на 4–5 тысяч км. Стража охраняла границу от врага, а через специальные башни с воротами можно было поддерживать торговлю с северными соседями. На этом грандиозном строительстве работали сотни тысяч человек. Большинство их, видимо, составляли заключенные («государственные рабы»). Дело в том, что, следуя легистским принципам, император широко применял практику коллективных наказаний. Речь шла уже не о группах из 5–10 человек, как при Шан Яне, а обо всех родственниках человека, обвиненного в преступлении. А в Китае родственные связи сильны, и родство считается далеко… Поэтому иногда наказанию подвергались многие сотни человек – родичи преступника и по линии отца, и по линии матери, и по линии жены. Это был даровой труд. Людские потери были неисчислимы, да их и не считали. Сыма Цянь, посетивший Великую стену спустя 100 лет, и написал так: «Срывали горы, засыпали ущелья… Как же дешево ценился труд простого народа!»

Великая Китайская стена – не единственное монументальное сооружение той эпохи. В столице император построил для себя несколько десятков дворцов, соединенных потайными ходами. Боясь заговоров и покушений на свою жизнь, он принимал все меры для того, чтобы никто не знал, где именно он сегодня ночует. Обожествляемый император стремился вселять страх, но сам испытывал его сильнее других.

Не так давно китайские археологи раскопали гигантскую подземную усыпальницу императора. В ней находилось 6 тысяч глиняных воинов в человеческий рост. Эта армия охраняла покой своего владыки. Для того чтобы местоположение гробницы осталось тайной, тех, кто ее строил, по свидетельству Сыма Цяня, император приказал казнить.

Междоусобные войны, разорявшие Китай в эпоху «борющихся царств», после создания единой империи закончились, но мир не наступил. Начались грандиозные военные походы за пределы страны. На севере императору с армией в 300 тысяч человек удалось оттеснить гуннов. Он завоевал области в северной части Юго‑Восточной Азии. Древние историки пишут, что воины годами не снимали доспехов: война стала обычным состоянием государства.

 

«Глиняная армия» [Раскопки гробницы Цинь Шихуан‑ди]

 

Фигура военачальника [Из гробницы Цинь Шихуан‑ди]

Широкая и многоплановая деятельность императора требовала колоссальных расходов. Налоги с земледельцев возросли до двух третей урожая, к этому добавлялись трудовая и военная повинности. За мельчайшие проступки людей карали безжалостно, казнили с самой изощренной фантазией (варили в кипятке, четвертовали, пробивали темя железной палкой и т. п.). Империя была огромной и могучей – народ же бесправным и бедным.

И уже сын Цинь Шихуан‑ди, названный «вторым императором Цинь», стал также и последним в этой династии. В результате мятежей знати и крестьянских восстаний он был свергнут с престола. После нескольких лет гражданской войны, когда народ оголодал до такой степени, что даже в столичной области были отмечены случаи каннибализма, появилась новая династия – Хань. Две ее ветви – Западная и Восточная – одна за другой правили империей почти 400 лет. Период этот настолько важен для истории страны, что и до сих пор сами китайцы называют себя ханьцами.

 

Ханьская империя

 

В первые годы правления новой династии (конец III в. до н. э.) внешнеполитическая ситуация была просто плачевной. Во время очередного похода против гуннов, терзавших страну внезапными набегами, сам император попал в окружение, едва избежав плена. Ему пришлось подписать с варварами унизительный договор, заплатить им дань и отдать дочь в гарем гуннского вождя.

Предводители народных восстаний, которые привели династию к власти, чувствовали себя хозяевами положения. Они выпускали собственную монету и содержали армии, называли себя князьями и передавали свои огромные территории по наследству старшему сыну, с Сыном Неба (императором) считаясь очень мало. Казна была пуста, так как ханьским правителям пришлось резко сократить налоги, которые и так едва удавалось собирать с обнищавшего населения.

Перелом наступил во время правления императора У‑ди, которое китайская историография называет золотым веком (140– 87 гг. до н. э.). Был издан закон о том, что после смерти князей их владения должны делиться между всеми – иногда многочисленными – сыновьями покойного. Наследники, видимо, были довольны, а княжеские владения так быстро раздробились и измельчали, что угроза сепаратизма миновала. Центральная власть укрепилась.

При У‑ди как бы сбылась мечта легистов: появилась официальная государственная идеология. Однако этой идеологией стало учение их противников – конфуцианцев! Введена была экзаменационная система. Поступить на государственную службу и получить очередной ранг знатности (вместе со всеми привилегиями и имущественным обеспечением) можно было только после сдачи экзаменов соответствующего уровня. Способные люди теперь имели возможность продвигаться по службе, повышая ранг знатности, независимо от своего происхождения. Торжествовал принцип социальной мобильности, за который ратовали когда‑то легисты. Но сами экзамены состояли главным образом в проверке того, насколько хорошо заучены классические конфуцианские книги. Экзамены служили для проверки не только памяти, но и политической лояльности кандидата на должность.

Современником У‑ди был Сыма Цянь (145–86 гг. до н. э.) – человек, заложивший основы китайской историографии. Именно благодаря многотомному труду Сыма Цяня «Исторические записки» известны и хронология Древнего Китая, и мифы, и биографии знаменитых людей. Он ездил по округам обширной империи, много работал в архивах и сохранил для потомков колоссальное количество документов и местных преданий. Сочинение Сыма Цяня охватывает огромный период – от древнейших, легендарных эпох до его собственного времени.

В основу повествования историк кладет идею о закономерной смене династий вследствие отступления от тех принципов, на которых было основано их правление. Таким принципом для эпохи Шан‑Инь он считает «почитание (духов)». Оно выродилось в «суеверие», и династия пала. Следующая династия, Чжоу, пришла к власти, неся принцип «цивилизованности», но со временем последняя стала чисто формальной. При династии Цинь торжествовал «закон», быстро превратившийся в свою противоположность. Наконец, династия Хань возвратилась к тому «прямодушию», которое было свойственно самой древней, легендарной эпохе Ся, предшествовавшей династии Инь.

Придворный историк, конечно, должен быть апологетом правящей династии, но его личная судьба заставила его написать грустные стихи: «Скорблю об ученом муже, которому суждено было родиться в недобрый век». Жить при дворе всегда небезопасно, даже в золотой век. Великий историк подвергся опале. Нет, его не сварили в кипятке, не четвертовали и не пробили ему темя железным колом, его присудили лишь к одному из «малых наказаний» – кастрации.

У‑ди почти не вел войн, заботясь о внутреннем подъеме империи. В борьбе против гуннов он надеялся на дипломатию. Для этого в Центральную Азию был отправлен посол, который должен был найти ханьскому Китаю союзников. Благодаря этой экспедиции китайцы впервые получили достоверные сведения о том, что они называли Западным краем. Они узнали, например, что есть огромная страна – Индия. Из Центральной Азии в Китай были завезены некоторые сельскохозяйственные культуры, получившие впоследствии широкое распространение, в том числе бахчевые и виноград. А чуть позже, по уже проложенным торговым путям, в Китай пришли религиозные миссионеры. С ними в Восточную Азию попал буддизм.

Контакты Китая с другими цивилизациями, установленные в раннеханьскую эпоху, при Поздней династии Хань, значительно расширились, когда в начале новой эры вся Центральная Азия оказалась во власти Кушан. Китайские войска тогда столкнулись с кушанскими в Ферганской долине, на территории современного Узбекистана.

В первые века христианской эры Ханьская империя занимала всю территорию Восточной Азии. Ее соседом на западе была Кушанская держава. У западных границ Кушан располагалось Парфянское царство. Соседом и вечным соперником парфян была Римская империя, охватывавшая все Средиземноморье, вплоть до Испании и Британских островов. От океана до океана – всего четыре огромных государства. И через эти необъятные просторы – пустыни, горы, могучие реки, земли, населенные дикими племенами, – в начале новой эры проходил Великий шелковый путь. Он соединял не только отдельные районы и государства, а целые цивилизации. Накануне завершения эпохи древности они были так тесно связаны между собой, как никогда в предшествующие тысячелетия своей истории.

 

Заключение

 

Главные очаги первобытных земледельческих культур находились на территории Передней Азии. Однако процесс перехода к оседлому земледелию и скотоводству шел и в других регионах мира, вплоть до Юго‑Восточной Азии. Первые поселения тяготели к небольшим водоемам или таким местам, где земледелие возможно благодаря дождевому орошению и мягкой почве, возделываемой с помощью мотыги и примитивной сохи. Это было в период неолита.

На основе раннеземледельческих культур в эпоху энеолита складываются первые цивилизации. Дело, однако, не в самом появлении нового материала – меди. Медные орудия труда использовались не так уж часто и не всегда имели преимущество перед каменными. За несколько тысячелетий, отделяющих «век камня» от «века металлов», люди изменились сами – и в процессе производственной деятельности, и с приобретением социального опыта.

Первые цивилизации появились не на месте древнейших земледельческих культур, а там, где люди прежде избегали селиться, – в долинах великих рек (Нил, Евфрат). На мягких аллювиальных почвах сложилось высокоурожайное земледелие, основанное на использовании различных ирригационных систем. Относительные излишки продовольствия позволяли создавать его запасы, необходимые как гарантия выживания. В зонах искусственного орошения увеличивалась численность населения, возникали поселения раннегородского типа с плотной застройкой и укреплениями. Развивалось социальное расслоение и складывались государственные институты.

Государства образуются первоначально вокруг городов с прилегающей сельской территорией, в границах, определяемых естественно‑географическими или хозяйственными условиями: между рукавами реки, вокруг магистрального оросительного канала и т. п. Таковы египетские номы и шумерские государства.

Во главе их стоит обычно наследственная знать (номархи в Египте) или жрецы – руководители общины, сконцентрированной вокруг местного храма (в Шумере). Для ранней древности характерны крупные хозяйства – царские, вельможные, храмовые. В них обычно занят зависимый люд, объединенный в трудовые отряды. Ремесленники и торговцы обслуживают такое хозяйство, действуя, к примеру, как храмовые работники или служащие царского двора. Для нужд учета была изобретена письменность – сначала пиктографическая, затем словесно‑слоговая (египетская иероглифика, шумерская клинопись).

Типичным явлением были трудовые повинности, к которым привлекалась основная масса населения. Представляли их всегда как направленные на общее благо, но зачастую они сводились к обслуживанию политической элиты, которая монополизировала право говорить от имени народа. В Египте уже в начале III тысячелетия до н. э. сложилась обожествляемая власть, в Шумеро‑Аккадском царстве деспотическая форма государственного устройства установилась в последней трети того же тысячелетия. «Земные боги» строили монументальные памятники в религиозных и политических целях (пирамиды в Египте, храмовые башни‑зиккураты в Месопотамии).

Внешняя политика ранних государств еще напоминала войну племен или общин, предводители которых регулярно нападали на соседей главным образом не с целью завоевания территории, а для грабежа, захвата добычи. Пленных первоначально, видимо, брали редко, ибо их труд было недостаточно выгоден, а принуждать их к работе было небезопасно. Чаще уводили в плен женщин, которых можно было использовать как наложниц и в виде прислуги. Однако развитие рабства способствовало тому, что захват в чужой стране «двуногого скота» стал явлением столь же распространенным, как и «четвероногого».

Общинному типу государства соответствовал и тип религий, главным в которых было устройство празднеств с кормлением богов (жертвоприношениями) и угощением для всего коллектива. Это были религии, самую основу которых составляло строгое исполнение ритуальных церемоний, а неисполнение грозило страшными бедствиями всем. Догматику заменяла мифология. Проблема индивидуальной веры вовсе не вставала.

Ранние цивилизации существовали как разрозненные очаги в море первобытных племен. Однако надо сказать, что такие очаги уже в III тысячелетии до н. э. находились не только в долинах Нила, а также Тигра и Евфрата (Междуречье), но и в Восточном Средиземноморье, в Юго‑Западном Иране (Элам), в Центральной Азии – вплоть до отдаленной Хараппы. Судьбы каждого из них складывались по‑разному: одни просуществовали в течение тысячелетий, другие – лишь несколько веков, растворившись затем среди окружающих варварских племен.

Показателен пример так называемой Индской цивилизации с такими ее «мегаполисами», как Мохенджо‑Даро и Хараппа, своеобразной письменностью и замечательным искусством. Она охватывала всю территорию современного Пакистана и северо‑западный регион Республики Индия, а в первой половине II тысячелетия до н. э. загадочным образом погибла, утеряв все характерные черты цивилизации (городское строительство и ремесло, профессиональное искусство и письменность). Как бы ни был решен в науке вопрос о причинах ее гибели, стоит иметь в виду, что в подавляющем большинстве поселений хараппской археологической культуры не найдено знаменитых печатей и надписей, да и вообще каких‑либо следов знакомства с письменностью. Высокая культура была свойственна лишь верхушке населения крупных городов. Переход от цивилизации обратно к первобытности мог быть почти незаметен для большинства населения. Ранние цивилизации кажутся весьма непрочными: тонкий налет цивилизованности отнюдь не исключает возвращение общества в первобытное состояние.

Картина понемногу меняется во II тысячелетии до н. э. Возникшее не только в Египте, но и в Вавилонии крупное государство объединило множество старых городских общин в единое целое. Территориальные общины состояли из больших патриархальных семей. Рабы довольно широко использовались в домах состоятельных людей, но положение их напоминало статус младшего члена семьи. В то же время и статус последнего бывал похож на рабский – как в отношении главы семьи, так и в отношении государственной власти. Важнейшим источником пополнения числа рабов являлся, очевидно, естественный прирост – результат сожительства рабов и рабынь (так же, как у домашнего скота). Имела место тенденция к развитию долговой кабалы, приближавшей должника к состоянию рабства. Но общинная и родственная солидарность, старинные традиции и религиозные нормы, наконец, прямое вмешательство государственной власти – все препятствовало переходу общества к этому естественному следствию социально‑экономического развития.

В это время международная торговля остается все еще слишком рискованным предприятием для индивидуальной коммерческой деятельности. Поэтому она оказывается в руках крупных кланов, объединений, основанных как на общих интересах, так и на родстве, этническом происхождении (например, Канишская торговая колония в начале II тысячелетия до н. э.).

К середине данного тысячелетия начинают создаваться крупные державы, далеко выходящие за свои естественные границы – как этнические, так и географические. Целью завоевания становится уже не просто грабеж, а присоединение территории и взимание регулярной дани. Египет в эпоху XVIII династии к собственной территории прибавляет несколько обширных провинций, состоящих из зависимых городов и княжеств. Такая административная конструкция смогла просуществовать два‑три века. Массивы государственных земель используются чаще всего не для организации крупных хозяйств, экономический эффект от которых сомнителен. Земли отдают в аренду, используют наемный труд. Для многих стран типична система должностных владений, при которой участок становится натуральной формой оплаты за выполняемую службу (административную, военную, жреческую).

II тысячелетие до н. э. – эпоха расцвета бронзового века. Для социальной структуры общества этого времени характерно господство аристократии. В середине тысячелетия сначала в Передней Азии, потом в Египте и в других странах – вплоть до далекого Китая – распространяется легкая боевая колесница, запряженная лошадьми. Колесница имеет и важный социальный смысл: знать выезжает на поле боя на колеснице – рядовые воины сражаются в пешем строю.

К цивилизации приобщаются новые области, далеко отстоящие от плодородных долин великих рек. Это плоскогорья и даже гористые районы, где живет редкое население – скотоводы и земледельцы, не имеющие широких пашен, но возделывающие сады и виноградники. В орбите цивилизаций оказываются такие «периферийные» области, как Малая Азия с народностями, говорившими на индоевропейских (анатолийских) языках, Верхняя Месопотамия и Сирия с западносемитским и хурритским населением (царство Митанни). Все более тесное общение между государствами Ближнего Востока создает в этом обширном регионе определенное культурное единство.

Приходит в движение лесостепная зона Юго‑Восточной Европы. К концу тысячелетия миграции племен, говоривших на индоевропейских языках, начинают менять ситуацию на Среднем Востоке (Иран и Центральная Азия) и в Северной Индии. Индоиранцы (арии) имеют иные традиции, чем семитоязычные (или шире – афразийские) народы Ближнего Востока. Прежде всего, у них существует прочная социальная иерархия сословно‑кастового типа. Арии ведут полукочевую жизнь, у них нет практики храмового строительства и поклонения изображениям богов. Их отношение к божествам более абстрактное, чем у древних жителей Египта или Междуречья. Если основой духовной культуры народов речных долин была письменность, то арии долгое время обходятся без нее, тщательно заучивая наизусть свои сакральные тексты (Авеста, Ригведа) и старательно оберегая их от посторонних – тех, кто не принадлежит к полноправным ариям. В процессе миграций культура индоевропейцев накладывается на различные субстраты: иранцы оказываются под большим влиянием народов Ближнего Востока с их тысячелетней историей, индоарии воспринимают наследие многочисленных первобытных племен Северной Индии и далеких потомков жителей Хараппы.

Древний Китай во II тысячелетии до н. э. продолжает развиваться в относительной изоляции. Иньское государство складывается в долине Хуанхэ. В ранней истории Китая можно назвать ряд таких черт, которые кажутся архаическими (вера в зооморфных родовых предков, человеческие жертвоприношения и т. п.). Но иероглифы на гадательных костях напоминают те, которые можно увидеть в современной газете.

В I тысячелетии до н. э. повсюду на Древнем Востоке – где раньше, где позже – наступил железный век. Широкое распространение металлических орудий труда делает менее необходимой общинную солидарность соседей и родственников. Большие семьи постепенно распадаются. Территориальная община меняет свой характер, обеспечивая помощь государству в сборе налогов и способствуя эксплуатации односельчан. Развитие индустрии железа (закалка, изготовление «стали») приводит к освоению обширных пространств, прежде мало пригодных для жизни. Изолированные очаги и зоны цивилизации все более сливаются, и теперь уже островками кажутся места расселения первобытных племен. Создаются сверхкрупные государства – мировые державы, или древние империи. Внутренний состав их, естественно, весьма пестр – по языку и этнической принадлежности, по условиям хозяйственной деятельности и образу жизни, по уровню развития цивилизации. Варварская периферия находится не только за границами империй, но и внутри этих границ («внутренняя периферия»). Правители, возглавляющие мировые державы, различными способами стремятся скрепить воедино принадлежащие им территории и навеки обеспечить власть своим потомкам. Они ведут особенно агрессивную внешнюю политику.

На Ближнем и Среднем Востоке одна мировая держава сменяет другую: Новоассирийское и Нововавилонское царства, Персидская держава Ахеменидов. Появляются новые правители и страны‑лидеры, но общая тенденция развития остается неизменной. Процессы консолидации не завершаются с гибелью Персидской империи. Ей наследует держава Александра Македонского и огромные эллинистические государства (а к западу от них тогда же происходит возвышение Римской республики, захватившей все Средиземноморье). Южная Азия в III в. до н. э. впервые объединяется под властью династии Маурьев. В пределах того же столетия возникает и первая китайская империя (при династии Цинь). В начале новой эры Римская империя, Парфия, Кушанское царство и Ханьская империя делят мир от Атлантического до Тихого океана. Между разными, в том числе весьма отдаленными, частями этого мира устанавливаются регулярные связи.

На рубеже I тысячелетия до н. э. и I тысячелетия н. э. возникают синкретические культуры, соединяющие, казалось бы, несоединимое – черты совершенно разных цивилизаций. Формируются религии нового типа, в которых обрядность теряет прежнюю значимость и основное внимание уделяется догматике и этике. Рядом с традиционными жрецами появляются пророки, учителя, которые толкуют о высшей цели – спасении. Иногда это религии монотеистические, иногда – отрицающие саму фигуру бога‑творца и ставящие учителя выше традиционных небожителей. Эти религии, как правило, стремятся не к сокрытию своих священных текстов от чужаков и непосвященных, а, напротив, к пропаганде, миссионерству, умножению числа последователей истинной веры. Личная, эмоциональная связь индивида с Богом для большинства этих религий представляется особенно важной. Буддизм и христианство уже в первые века нашей эры начинают завоевывать мир.

Огромная территория цивилизаций Старого Света к концу эпохи древности имеет четкие очертания – это зона, границы которой определены географическими и климатическими условиями. В северной части Евразии, в пустынях Аравии, в Тропической Африке переход к цивилизации совершается уже после окончания древности и начала новой всемирно‑исторической эпохи – средневековья.

 

Синхронистическая таблица

 

 

 

Приложение

 

Рассказ Синухе

 

Наиболее полные списки сохранились на двух папирусах, обозначаемых B и R и датируемых по почерку эпохой Среднего царства. Множество фрагментов, найденных в частных домах, школах, гробницах, свидетельствует об огромной популярности «Рассказа Синухе* как классического литературного памятника.

Публ. в пер. О. В. Томашевич по кн.: Хрестоматия по истории Древнего Востока. М., 1997. С. 33–50.

 

R1 Государь‑князь, управитель областей

Повелителя в землях азиатов,

R2 слуга царя подлинный, любимый им,

сопровождающий1 Синухе, говорит он:

«Я – сопровождающий,

R3 сопутствующий владыке моему,

слуга женской половины дворца2 государыни,

великой милостью,

R4 жены царя Сенусерта в Хнумсут3,

дочери царя Аменемхата

R5 в Канефру3, Нефру, владычицы чести.

Год 30‑й, третий месяц Половодья, день 7‑й:

R6 поднялся бог к горизонту своему,

царь Верхнего и Нижнего Египта Схетепибрэ

R7 удалился в небеса [и] соединился с солнечным диском4; плоть бога

R8 слилась с создавшим его.

[Царская] резиденция безмолвствует,

R9 сердца в печали, Великие двойные врата заперты,

R10 придворные скорбят,

R11 народ стенает.

[Когда] послал Его Величество войско

R12 в землю ливийцев, его старший сын,

R13 бог младший Сенусерт [был] во главе его.

Он был послан

R14 разгромить чужеземные нагорья, истребить насельников Ливии.

R15 [И когда] он возвращался, ведя

R16 пленников‑чехену5 и бесчисленные стада

всякого скота,

R17 придворные сановники6 послали

на западную сторону

R18 известие для царевича о случившемся

R19 в зале для аудиенций. Нашли его гонцы в пути,

R20 достигли они его в ночную пору. Ни мгновения

R21 не промедлил он – сокол7, полетел

R22 с сопровождающими своими, не дав знать об этом

своему войску. Но послали [и]

R23 к царским детям,

находившимся при нем в войске этом,

R24= [и] позвали одного из них. Я стоял [рядом] и

– B1[1]слышал его голос,

B2 когда он говорил, [и] оказался вблизи заговора.

Сердце мое смутилось,

B3 руки мои опустились, дрожь охватила все мое тело.

Я бросился бежать

B4 в поисках места укромного. Я спрятался

B5 между двумя кустами, [чтобы] освободить дорогу

идущему по ней.

B6 Направился я к югу,

не помышляя достичь резиденции.

B7 Думал я, что случится резня, и не полагал

[остаться] в живых после нее.

B8 Пересек я [воды?] Маати вблизи Нехет.

B9 Прибыл я на «Остров Снефру»8,

провел я день на краю поля.

B10 Когда я отправился в путь, был [еще] день.

Встретил я человека, стоявшего

B11 у дороги. Он почтительно меня приветствовал,

я же боялся его. Когда наступило

B12 время ужина, я достиг

B13 Негау. Переправился я в грузовой лодке

без рулевого весла

B14 [с помощью] западного ветра.

Я прошел к востоку от каменоломни,

B15 выше Владычицы Красной горы9.

Направил я стопы свои

В16 на север и дошел до

В17 Стен Повелителя10, сооруженных, чтобы отражать азиатов [и] сокрушать кочующих по пескам. Пригнулся я

В18 в кустах в страхе, что заметит меня

В19 со стены стража, несущая вахту свою. Тронулся

В20 я [дальше] ночью. [Когда] озарилась земля,

я достиг Петена.

В21 Остановился я на «острове Кемур*11.

Напала [на меня] жажда,

В22 настигла она меня.

Изнемогал я, горло мое пылало,

В23 и подумал я: «Это вкус смерти!*

[Но] воспрял я духом и собрал

В24 силы, [ибо] услышал мычание скота.

В25 Я увидел азиатов, [и] узнал меня

В26 их вождь, бывавший в Египте.

В27 Дал он мне воды, [пока] кипятили для меня молоко. Отправился

В28 я с ним к его племени, и они хорошо обошлись

со мной. Передавала меня страна

В29 стране. Покинул я Библ, отправился в Кедем12.

Провел я

В30 там полтора года.

Принял меня [к себе] Амуненши – он был властителем

В31 Верхней Речену13. Сказал он мне:

«Хорошо тебе будет со мною, услышишь ты

В32 египетскую речь*. Сказал он это только потому,

что узнал мой характер, слышал о моей

В33 мудрости – рассказали обо мне египтяне,

находившиеся там, вме‑

В34 сте с ним. И затем спросил он меня:

В35 «Почему ты пришел сюда?

Не случилось ли чего в резиденции?*

В36 Ответил я ему: «Царь Верхнего и Нижнего Египта Схетепибрэ удалился за горизонт. Неизвестно, что произойдет из‑за этого*.

В37 Но сказал я неправду: «Когда я вернулся из похода на страну ливийцев, мне сообщили [об этом].

В38 Рассудок мой помутился,

В39 сердца моего не было в моем теле. Оно увлекло

В40 меня на путь бегства, [хотя] не злословили обо мне,

В41 не плевали в мое лицо, не слышали осуждения

моего [или] имени моего из уст

В42 глашатая. Я не знаю, что привело меня в эту

чужеземную страну.

В43 Это подобно воле бога. Подобно тому, как если бы житель Дельты увидел себя на Элефантине, человек Болот – в Нубии». Тогда сказал он мне: «Как же будет эта земля [Египет] без

В44 него, этого благодетельного бога,

страхом перед которым про‑

В45 никнуты чужеземные страны,

как перед Сехмет14 в годину чумы?» Сказал я ему в ответ:

В46 «Конечно, его сын вступил во дворец и принял

В47 наследство своего отца.

Он – бог воистину15, нет равного ему,

В48 Не было подобного ему до него.

Он – владыка мудрости: замыслы его превосходны,

В49 повеления отменны.

Отправляются и возвращаются по его приказу.

В50 Это он покорял чужеземные страны,