Структурные и иные особенности правовой системы Европейского союза

 

1. Среди характерных черт и особенностей, выделяющих правовую систему Евросоюза среди других правовых систем, особое внимание отечественных и зарубежных авторов традиционно привлекают ее внутриорганизационные, структурные особенности*(242). И это не случайно, имея в виду, что внутреннее строение любого явления, института и учреждения дает о нем не меньшее, а возможно, и большее представление, нежели его юридическая природа или содержание.

Правовая система Евросоюза в этом плане не является исключением. Исходя из сложности, многогранности и многоуровневости правовой системы Европейского союза, выступающей в виде совокупности норм, опосредующих весь круг общественных отношений, которые возникают в пределах Европейских сообществ и самого Евросоюза в целом, ее внутреннюю структуру следует рассматривать под разными углами зрения и руководствуясь разными критериями.

В качестве последних, следуя логике познания системных явлений, к каковым относится и правовая система Евросоюза, можно указать, например, на такие обстоятельства, выступающие в виде критериев выделения структурных элементов рассматриваемой системы, как иерархичный характер построения и взаимоотношения различных частей правовой материи; особенности предмета и метода правового регулирования тех или иных общественных отношений; характер выражаемых и защищаемых правом публичных или частных интересов; непосредственная связь правового массива с тем или иным сообществом или же с Европейским союзом в целом и др.

Рассматривая структуру правовой системы Евросоюза в плане выделения ее особенностей, следует обратить внимание прежде всего на то, что эти особенности, так же как особенности внутригосударственных правовых систем, помимо множества различных факторов, в значительной степени предопределяются особенностями структуры самого породившего данное право учреждения - государства или надгосударственного образования - Европейского союза.

Причина подобного явления заключается в том, что между институциональной структурой Евросоюза и структурой его правовой системы существует довольно жесткая - прямая и обратная - связь и взаимозависимость. В результате этого Евросоюз и его структура, формируя и применяя общеевропейское право, тем самым оказывают на него и на его внутреннее строение прямое воздействие. В свою очередь, правовая система Европейского союза, закрепляя юридический статус составляющих его сообществ - структурных элементов, таким образом оказывает на него обратное воздействие.

Из данного посыла, или положения, следует, что, руководствуясь в процессе выявления структурных особенностей права Евросоюза критерием непосредственной связи правового массива с формирующими его институтами, следует исходить прежде всего из особенностей структуры этого надгосударственного образования.

Будучи по своему внутреннему строению весьма сложным и разнородным образованием, состоящим из трех Европейских сообществ в лице Европейского экономического сообщества (ныне - Европейское сообщество), Европейского объединения угля и стали и Европейского сообщества по атомной энергии, именуемых "первой опорой" Евросоюза, последний порождает такую же по своей структуре правовую систему.

Она складывается из столь разнородных по своей природе и характеру правовых массивов, какими являются, с одной стороны, учредительные договорные акты, а точнее - содержащиеся в них правовые нормы и принципы, адресованные каждому из сообществ и каждому государству-члену, а с другой - юридически значимые акты, принимаемые их совместными надгосударственными органами.

Сохраняя в структуре Евросоюза статус юридического лица, каждое сообщество формирует и использует свое собственное право, являющееся составной частью общеевропейского права - права Европейского союза. Будучи разными по своему объему, сфере приложения и по другим параметрам, правовые массивы каждого из сообществ образуют в рамках Евросоюза единое целое, проявляющееся вовне в виде их общей правовой системы.

Несмотря на то что каждое из трех Сообществ, формирующих Евросоюз, отмечают западные исследователи, значительно отличается друг от друга в юридическом плане, они тем не менее в своей повседневной деятельности не только опираются на общие институты и принципы, но и создают общее правовое пространство, именуемое коммунитарным правом. В формально-юридическом и терминологическом плане это означает, по мнению авторов, что термины "сообщество" и "право сообщества" могут использоваться не только применительно к каждому отдельно взятому сообществу и его праву, но также "к их совокупности и создаваемому ими совместно друг с другом правовому порядку"*(243).

С момента формирования Евросоюза и его правовой системы и вплоть до настоящего времени место и роль каждого Сообщества и его права в их общей системе никогда не оставались одинаковыми. Доминирующую роль при этом неизменно играло и продолжает играть Европейское экономическое сообщество, поскольку в нем, а точнее, в Договоре о его учреждении закреплены основные положения, касающиеся функций, сфер деятельности, властных полномочий, а также значительной части предметов ведения Европейского союза.

Речь идет, в частности, о таких весьма важных для развития экономической, социальной, правовой и других основ Евросоюза положениях Договора, которые предусматривают: отмену между государствами-членами таможенных сборов и "количественных ограничений на импорт и экспорт товаров, а также всех других эквивалентных по своим последствиям мер"; принятие мер по координации "общей политики государств-членов в области занятости в целях повышения их эффективности путем выработки скоординированной стратегии в отношении занятости"; сближение национальных законодательств "в той мере, в какой это необходимо для функционирования рынка"; повышение "конкурентоспособности промышленности сообщества" и др.*(244)

Что же касается двух других Сообществ и их правовых систем, существующих наряду с Европейским (экономическим) сообществом и его правовой системой, то, несмотря на их несомненную значимость в соответствующих сферах жизнедеятельности - в сфере атомной энергетики и в сфере угольной и сталелитейной промышленности, - в структуре Евросоюза в целом и в его правовой системе они изначально играли второстепенную роль*(245).

В отношении Европейского сообщества по атомной энергии и его правовой системы эта роль не изменилась и поныне. Что же касается Европейского объединения угля и стали и обслуживающего его правового массива, то в силу окончания срока действия Учредительного (Парижского) договора об образовании данного объединения, который был заключен в 1951 г. на 50 лет, в 2002 г. он, а вместе с ним и его правовая система, все принадлежавшие ему правовые и иные атрибуты вместе с его компетенцией и имуществом утратили свою первоначальную самостоятельную значимость и перешли к Европейскому (экономическому) сообществу.

Таким образом, поскольку в структуре Евросоюза в настоящее время осталось два формирующих его Сообщества, каждое из которых, несмотря на свою организационную общность друг с другом и с Евросоюзом в целом, проявляющуюся в наличии у них общих органов и единой организации, по-прежнему сохраняет свою относительную автономию и функционирует на базе своего Учредительного договора*(246), то и структура правовой системы данного, объединяющего их надгосударственного учреждения в значительной части складывается из обслуживающих эти Сообщества правовых систем.

В юридической литературе по этому поводу верно отмечается, что юридические нормы, изначально созданные Европейским сообществом и в меньшей степени двумя другими Сообществами (коммунитарное право), образуют "самую обширную по объему и многообразную по содержанию часть права Европейского союза"*(247).

Характерными особенностями права Европейских сообществ - этой неотъемлемой составной части правовой системы Евросоюза, - как было подмечено Европейским судом справедливости еще в начале 1990-х годов*(248), а позднее - обобщено исследователями, являются следующие: а) способность системы норм, содержащихся в учредительных договорных актах, и в первую очередь в Договоре об учреждении Европейского сообщества, к формированию "особого правопорядка"; б) их интегрированность в национальные правовые системы; в) обязательность применения норм права Европейских сообществ судебными органами государств-членов; г) выступление в качестве субъектов этого права не только государств-членов, но и находящихся под их юрисдикцией юридических и физических лиц; д) порождение нормами права Европейских сообществ различных прав и обязанностей как юридических, так и физических лиц*(249).

2. Наряду с существованием в правовой системе Евросоюза относительно самостоятельной совокупности юридических норм, обслуживающих Европейские сообщества, именуемые первой опорой данного надгосударственного учреждения, в структуре исследуемой правовой системы имеют место и другие правовые анклавы, обслуживающие так называемые вторую и третью опоры, на которых строится не только здание всего Евросоюза, но и вся его правовая система*(250).

Согласно ст. 1 Договора о Европейском союзе, закрепляющей положение, по которому Союз учреждается на основе Европейских сообществ, "дополненных сферами политики и формами сотрудничества", сферы политики, а точнее - сферы "общей внешней политики и политики безопасности", определяемые и осуществляемые Евросоюзом, именуются не совсем обычно как его вторая опора, одной из важнейших целей образования которой является "защита общих ценностей, основных интересов, независимости и целостности Союза в соответствии с принципами Устава Организации Объединенных Наций"*(251).

В то же время как "формы сотрудничества", под которыми понимаются согласно Договору "положения о сотрудничестве полиций и судов" государств-членов в уголовно-правовой сфере, рассматриваются в виде третьей опоры Евросоюза и его правовой системы, основной целью формирования которой "без ущерба для полномочий Европейского сообщества" является "обеспечение гражданам высокого уровня безопасности в рамках пространства свободы, безопасности и законности путем осуществления совместных действий государств-членов в области сотрудничества полиций и судов в уголовно-правовой сфере, а также путем предотвращения и борьбы с расизмом и ксенофобией"*(252).

Подобно тому как Европейские сообщества выступают в институциональной структуре Евросоюза его первой и главной опорой, а вторая и третья опоры выполняют роль дополнительных опор, так и в структуре правовой системы Евросоюза, соответственно, совокупность правовых норм, закрепляющих и регулирующих общественные отношения, возникающие в связи и по поводу функционирования Европейских сообществ, неизменно находится на первом плане и играет ведущую роль, в то время как правовым массивам, непосредственно связанным со второй и третьей опорами Европейского союза, традиционно в силу объективных обстоятельств отводится второстепенная роль*(253).

Характерными чертами и особенностями правовых норм, применяемых в рамках второй и третьей опор Евросоюза, т.е. правовых норм, действующих, с одной стороны, в рамках общей внешней политики и политики безопасности Европейского союза, а с другой - в рамках сотрудничества полиций и судебных органов государств-членов в уголовно-правовой сфере, являются следующие.

Во-первых, в отличие от правовых норм Европейских сообществ эти нормы напрямую не связаны, в смысле их возникновения и осуществления, ни с одним из сообществ. Они создаются на базе соответствующих соглашений, заключаемых между государствами-членами и носят, "по общему правилу, конвенционный характер"*(254).

Во-вторых, правовые нормы, обслуживающие вторую и третью опоры Евросоюза, не имеют своего собственного "конституционного" начала в виде отдельных учредительных договорных актов. В качестве такового применительно ко второй опоре выступает раздел V Договора о Европейском союзе под названием "Положения об общей внешней политике и политике безопасности", а в отношении третьей опоры - раздел VI этого же Договора под названием "Положения о сотрудничестве полиций и судов в уголовно-правовой сфере".

В разделе V Договора устанавливается, что "Союз определяет и осуществляет общую внешнюю политику в политику безопасности, охватывающую все области внешней политики и политики безопасности" и что основные цели и задачи, стоящие перед Евросоюзом в данной сфере, он решает путем "определения принципов и основных ориентиров общей внешней политики и политики безопасности; принятия решений по общей стратегии; одобрения совместных действий; одобрения общих позиций; усиления систематического сотрудничества между государствами-членами в проведении их политики"*(255).

Соответственно в разделе VI Договора о Европейском союзе закрепляются исходные положения и принципы сотрудничества полиции и судов государств-членов в уголовно-правовой сфере, а также указывается на то, что основная цель, стоящая перед Союзом в данной области, достигается "путем предотвращения и пресечения организованной и иной преступности, особенно терроризма, торговли людьми и преступлений против детей, незаконных операций с наркотиками и оружием, коррупции и мошенничества"*(256).

В-третьих, правовые нормы, применяемые в рамках второй и третьей опоры Евросоюза, имеют свой особый, значительно отличающийся от норм, обслуживающих Европейские сообщества, правовой режим. По своему характеру и методам реализации они, в отличие от норм, содержащихся в актах, принимаемых общими для всех структур институтами Евросоюза в отношении Европейских сообществ, стоят ближе к нормам международного, нежели к нормам национального и регионального права. В процессе формирования и реализации подавляющего их большинства лежит, так же как и в основе любого иного международно-правового акта, принцип согласования воли сторон*(257).

Однако это не исключает того, что в актах Евросоюза, касающихся второй и третьей опор, могут содержаться нормы не только рекомендательного, но и императивного характера.

В качестве примера можно сослаться на п. 2 ст. 11 Договора о Европейском союзе, устанавливающей в довольно категоричной форме, что "государства-члены активно и безоговорочно поддерживают внешнюю политику и политику безопасности Союза в духе лояльности и взаимной солидарности". И далее: "Они будут совместно добиваться укрепления и развития их политической солидарности. Они будут воздерживаться от любых действий, которые противоречат интересам Союза и могли бы ослабить его действенность как сплачивающей силы в международных отношениях"*(258).

В Договоре все положения, закрепленные в данной статье, именуются не нормами, а принципами, "обеспечение соблюдения которых возлагается на Европейский совет, собирающийся в составе глав государств-членов или правительств. Однако это не меняет сути дела, ибо независимо от названия этих положений их императивный характер остается неизменным.

Справедливости ради следует заметить, что в подобного рода случаях речь идет об императивности, проявляющейся скорее в формально-юридическом, теоретическом плане*(259). В практическом же плане, как показывает опыт реализации данных положений, касающихся, в частности, "активной и безоговорочной" поддержки со стороны государств-членов внешней политики Союза, нередко все обстоит как раз наоборот. Об этом свидетельствуют многочисленные факты, одним из которых является, например, раскол среди государств - членов Евросоюза по вопросу о признании Союзом самопровозглашенной республики Косово в начале 2008 г. Как известно, одна часть государств-членов, безмолвно следуя за США, немедленно и с готовностью признала возникшее в нарушение норм международного права государство, в то время как другие европейские государства, в том числе такой "тяжеловес", как Испания, категорически отказались от такого признания.

В-четвертых, нормы права, опосредующие отношения, возникающие в рамках второй и третьей опор Евросоюза, будучи, как и все иные правовые нормы, обязательными по своему характеру, тем не менее, по справедливому замечанию специалистов в данной области*(260), не имеют прямого действия, "автоматически не интегрируются в национальные системы права государств-членов", если иное не предусмотрено национальным законодательством, а также не подлежат "прямому применению национальными судебными учреждениями" при отсутствии соответствующих актов имплементации*(261).

Основные причины того, что данные правовые нормы не имеют сами по себе прямого действия, автоматически не интегрируются в национальные правовые системы и не подлежат прямому применению национальными судами, заключаются, как представляется, в одних случаях в том, что, будучи в подавляющем своем большинстве нормами международного права, они имеют свой особый механизм реализации. Он используется всегда, когда речь идет о нормах, содержащихся в соглашениях, заключаемых по вопросам, касающимся второй и третьей опор Евросоюза, между государствами-членами. В других случаях эти причины заключаются в весьма общем характере рассматриваемых правовых норм, не позволяющем их прямое "безымплементационное" применение национальными судами и использование иными государственными органами.

Подобного рода нормы-принципы, нормы-цели, нормы - общие установки и декларации содержатся, в частности, в разделе V Договора о Европейском союзе, предписывающем Союзу "всемерное укрепление" его безопасности, "содействие международному сотрудничеству", "развитие и консолидацию демократий и законности", "уважение прав человека и основных свобод", "сохранение мира и укрепление международной безопасности в соответствии с принципами Устава Организации Объединенных Наций, равно как и принципами Хельсинкского заключительного акта и целями Парижской хартии, включая те, что относятся к внешним границам"*(262).

Аналогичные по своему весьма общему характеру и содержанию нормы имеются также в разделе VI Договора, указывающем Союзу на необходимость совместного решения проблем, возникающих в уголовно-правовой сфере деятельности государств-членов, посредством "более тесного сотрудничества полицейских лиц, таможенных и других компетентных органов государств-членов, как непосредственно, так и в рамках Европейского полицейского ведомства (Европол)"; "более тесного сотрудничества между судебными и другими компетентными органами государств-членов", а также - "сближения, когда это необходимо", норм уголовного права государств-членов*(263).

И, в-пятых, характерные черты и особенности норм права, действующих в пределах пространства второй и третьей опор Евросоюза, проявляются в том, что субъектами опосредуемых ими отношений могут быть лишь государства-члены и соответствующие институты Евросоюза, но отнюдь не физические лица.

В силу этого данные нормы, в отличие от правовых норм, обеспечивающих повседневное функционирование Европейских сообществ и Евросоюза в целом, не создают для частных лиц каких-либо прав и, соответственно, не порождают для них никаких обязанностей.

3. Наряду с нормами права, опосредующими отношения, возникающие в рамках каждой из трех опор и Евросоюза в целом, в структуре правовой системы данного надгосударственного учреждения относительно самостоятельное место занимает так называемое шенгенское право*(264).

Оно представляет собой систему правовых норм, регулирующих разнообразные отношения, возникающие между различными государствами Европы в связи с установлением ими прозрачности общих границ, определением единых правил и условий въезда на их территорию, отменой таможенных проверок, препятствующих свободному перемещению людей и товаров, введением единого визового режима на границах с "третьими странами", т.е. со странами, территория которых находится за пределами шенгенского пространства, и др.

Основополагающими правовыми актами, положившими начало шенгенскому праву, стали Шенгенское соглашение от 14 июня 1985 г. под названием "О постепенной отмене проверок на общих границах" и Шенгенская конвенция от 19 июня 1990 г. "О применении Соглашения 1985 года"*(265).

Помимо многочисленных положений, касающихся порядка пересечения общих границ частными лицами и транспортом, особенностей визового режима с третьими странами и других вопросов, значительное внимание в данных актах уделяется усилению взаимодействия таможенных служб и полиций государств, подписавших Шенгенскую конвенцию, а также гармонизации и унификации соответствующего национального законодательства*(266).

Возникнув как отдельный, относительно самостоятельный правовой массив на территории современной Европы, шенгенское право по мере расширения зоны его применения и увеличения числа признающих его европейских государств постепенно инкорпорировалось в правовую систему Европейского союза. Оно стало наряду с правовыми нормами, обслуживающими каждую из опор Евросоюза, неотъемлемой составной частью его правовой системы*(267).

Юридическую основу инкорпорации шенгенского права в структуру правовой системы Европейского союза заложил Протокол "О включении Шенгенских достижений в рамки Европейского союза", который был подписан вместе с принятием Амстердамского договора 1997 г. В настоящее время согласно Протоколу, став одной из составных частей правовой системы Евросоюза, шенгенское право развивается и функционирует на основе Договора о Европейском (экономическом) сообществе и Договора о Европейском союзе*(268).

4. Помимо шенгенского права и правовых массивов, обеспечивающих долговременное существование и функционирование каждой их трех опор Европейского союза, в структуре правовой системы данного надгосударственного учреждения выделяется относительно самостоятельная группа правовых норм, а точнее - положений, содержащихся в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1995 г., в значительной своей части нашедших отражение в Хартии Европейского союза об основных правах 2000 г.*(269)

Объективности ради следует заметить, что мнение о необходимости выделения в отдельную группу в структуре правовой системы Евросоюза данных правовых норм разделяется не всеми исследователями. Однако, как справедливо отмечается в научной и учебной литературе, уже сам текст Амстердамского договора, с которым связывается процесс инкорпорации норм данной Европейской конвенции в правовую систему Евросоюза, "явно склоняется ко все большей интеграции положений Конвенции в части защиты основных прав и свобод и признанию их составной частью права Европейского союза"*(270).

Этот процесс еще более усилился в последующие годы в связи с разработкой и принятием в 2000 г., одновременно с одобрением текста Ниццкого договора, Хартии Европейского союза об основных правах как совместного акта Европарламента, Совета и Комиссии Европейского союза.

Разумеется, что инкорпорация и выделение норм, содержащихся в Европейской конвенции и в Хартии, в отдельный, относительно самостоятельный правовой массив коснулись в первую очередь тех из них, в которых непосредственно излагаются права и свободы граждан, а вместе с ними - и их гарантии. Это, в частности, личные права и свободы, такие как право на достоинство человека, право на жизнь, право на свободу и личную неприкосновенность, право на неприкосновенность жилища и тайну почтовых, телефонных и иных сообщений, свободу передвижения и выбора места жительства, свободу совести, свободу информации и др. Это также социально-экономические, политические, культурные и иные права и свободы граждан, зафиксированные в данных правовых документах*(271).

Будучи условно выделенными в отдельную, относительно самостоятельную в структуре правовой системы Евросоюза группу норм, рассматриваемые правила поведения, фиксирующие права и свободы граждан вместе с их гарантиями, находятся в неразрывной связи и взаимодействии со всеми другими группами норм, формирующими структуру правовой системы Европейского союза*(272).

5. Наряду с разнородностью, разноплановостью и неравнозначностью групп правовых норм, выступающих в качестве составных частей правовой системы Евросоюза, структура последней имеет и другие специфические особенности.

В их числе следует указать, например, на такую ее специфическую черту, как отсутствие в отличие от других правовых систем четкого подразделения содержащихся в ней норм на нормы публичного и частного права.

Несмотря на то, замечают по этому поводу исследователи, что "сам по себе Европейский союз является полноценным источником публичной власти"*(273), в его правовой системе в силу разных причин "отсутствует четкое различие между публичным и частным правом"*(274).

Одна из причин такого положения заключается в том, что на протяжении всего периода существования правовой системы Европейского союза "в процессе ее эволюции" большая часть правовых актов, хотя и принималась надгосударственными органами - носителями публичных интересов, но, будучи "сугубо прагматичными" по своему характеру, они принимались "для решения лишь сугубо частных, конкретных вопросов"*(275).

Кроме того, довольно значительную роль в сложившейся ситуации, когда весьма затруднительно или вообще невозможно провести грань между публичным и частным правом Евросоюза, сыграла весьма распространенная в европейском праве договорная система, нередко опосредующая одновременно и публичные, и частные интересы.

Отсутствие более или менее четкого подразделения права Европейского союза на публичное и частное самым непосредственным образом сказывается на различных сторонах и формах его эволюции, в частности на унификации норм частного права, которую неоднократно предлагалось проводить прежде всего с помощью таких средств, как директивы, исходящие от Евросоюза, и которую иногда рассматривают в виде "альтернативы их кодификации"*(276).

6. К числу особенностей правовой системы Евросоюза по сравнению с национальными правовыми системами следует отнести также складывающиеся, но до конца не сложившиеся в зависимости от предмета своего регулирования отрасли (подотрасли), институты и субинституты европейского права.

В научной и учебной литературе верно подмечается, что "удельный вес норм различных отраслей и институтов в системе права Союза неодинаков" и что "с учетом исторического развития этой организации" вполне естественным является то, что наибольшее развитие получили нормы, регулирующие экономические и иные, непосредственно связанные с ними отношения*(277).

Однако означает ли даже самое "наибольшее развитие" тех или иных норм в структуре правовой системы Евросоюза, что на базе регулируемых ими общественных отношений сложились в законченном виде отрасли или институты права?

Анализ сформировавшегося в пределах Европейского союза правового материала свидетельствует о том, что это далеко не так. В различных сферах жизни Евросоюза на базе самых различных общественных отношений возникают и развиваются, причем в нарастающей степени, самые различные правовые массивы, которые содержатся в многочисленных актах, выступающих в качестве элементов системы законодательства, но отнюдь не системы европейского права.

В западноевропейских изданиях, посвященных исследованию правовой системы Евросоюза, есть немало работ, в которых рассматриваются проблемы, касающиеся процессов формирования и развития конституционного, административного, таможенного, гражданского, трудового и других отраслей европейского права*(278). Но это вовсе не означает, что они отражают сложившиеся правовые массивы, именуемые отраслями или институтами европейского конституционного или иного права. Речь в основном идет лишь о системах административных, договорных или иных актов, возникших в различных сферах жизни европейского общества, но не более того.

Что же касается отраслей и институтов права, традиционно формирующихся на основе относительно самостоятельных предметов - однородных общественных отношений и одинаковых методов их регулирования, - то в плане их выделения в системе европейского права возникают определенные трудности.

Некоторые из них заключаются, в частности, в том, что значительную часть предмета регулирования права Евросоюза составляют не однородные, а разнородные отношения - своеобразные комплексы общественных отношений, возникающие в различных сферах жизнедеятельности Союза. Соответственно, они опосредуются с помощью норм, относящихся не к одной, а сразу к нескольким отраслям или же институтам права.

В качестве примера можно сослаться на так называемое право общего рынка; право внешнеэкономической деятельности Евросоюза; право, регулирующее различные аспекты лоббистской деятельности в рамках Европейского союза, и др.*(279)

К сказанному следует добавить, что в правовой системе Евросоюза далеко не всегда проводится четкая разделительная грань между материальным и процессуальным правом, что, несомненно, создает дополнительные препятствия на пути формирования и относительно самостоятельного функционирования отраслей и институтов права.

7. Среди других особенностей правовой системы Евросоюза, рассматриваемой в структурном и иных аспектах, следует указать на ее не только системный, но и иерархический характер построения и функционирования, а также на содержание в ее структуре элементов различных правовых семей.

В последнем случае имеются в виду элементы таких правовых семей, какими являются романо-германское право, сердцевину которого составляют правовые системы западноевропейских стран, и англосаксонское право, ядром которого является правовая система Великобритании - одного из наиболее значимых членов Евросоюза. Обе правовые семьи, точнее, их отдельные элементы, неразрывно связаны друг с другом и взаимодействуют между собой в рамках правовой системы Евросоюза, придавая последней характер комплексности и многогранности.

В силу уникальности этого правового симбиоза, а также его сложности и огромной теоретико-практической значимости данная черта и особенность правовой системы Евросоюза требует, как представляется, своего отдельного монографического или иного рассмотрения. А сейчас следует лишь отметить, что вместе с другими чертами и особенностями она дает полное представление о характере и специфике правовой системы Европейского союза.

Что же касается иерархичности построения и функционирования правовой системы Евросоюза, то в отношении этой ее особенности в научной литературе выделяются три довольно отличающиеся друг от друга мнения.

Первое из них заключается в том, что в правовой системе Европейского союза вообще отсутствует "настоящая иерархия правовых актов наподобие той, которая существует в национальных правовых системах"*(280). В качестве основного аргумента при этом дается ссылка на ст. 249 Договора, учреждающего Европейское (экономическое) сообщество, в которой предусматривается совместное принятие Европарламентом и Советом, Советом и Еврокомиссией соответствующих актов и ничего не говорится ни в прямой, ни в косвенной форме об их иерархичности по юридической силе*(281).

Суть мнения других авторов в отношении рассматриваемого вопроса сводится лишь к частичному признанию иерархического характера как самого права Европейского союза, так и его источников.

Иерархичность правовой системы Евросоюза традиционно усматривается при этом в делении всего его правового массива и соответственно источников права на первичные - конституционные - и вторичные, соподчиненные по отношению к ним, правовые феномены.

Первичным правом охватывается система норм, содержащихся в учредительных договорных актах и в сопутствующих им протоколах, а вторичным - совокупность правовых норм, содержащихся в актах, издаваемых институтами Евросоюза. Вторичное право, как об этом свидетельствует уже само его название, создается и действует не иначе как на основе первичного и в соответствии с его основными положениями*(282).

Если пользоваться категориями внутригосударственного, национального права, резонно замечал по этому поводу Б.Н. Топорнин, то в отличие от учредительных договоров - своего рода "конституций" сообществ - акты вторичного права "больше сопоставимы с обычными законами, а то и с подзаконными актами (правительственными постановлениями, министерскими распоряжениями и т.п.)"*(283). И далее: деление на первичное и вторичное право - "это не просто классификация правовых актов, а основание для иерархии их отношений". В такой иерархии первичное право стоит выше, чем вторичное, а это означает, что акты первичного права обладают приоритетом, "высшей юридической силой по сравнению с актами вторичного права"*(284).

Наконец, третья группа авторов a priori исходит из того, что в правовой системе Евросоюза и ее источников существует такая же иерархическая связь, как и в национальных правовых системах.

"Несмотря на то, - отмечают авторы - сторонники данного воззрения на принцип иерархичности в праве Евросоюза, - что иерархический характер формального права Евросоюза официально не признан, это не мешает определить его по аналогии с национальными правовыми системами"*(285). При этом иерархический характер правовой системы Союза и ее источников определяется в зависимости от "соподчиненности" одних, формирующих данную правовую систему, правовых массивов, другим. А именно - так называемого третичного права Евросоюза, источниками которого считаются конвенции, заключенные государствами-членами, соглашения (arrangements) о более тесном сотрудничестве между государствами-членами и вторичные акты, принимаемые различными институтами Союза, вторичному праву, а вторичного - первичному праву - высшему (paramount) звену в правовой системе Союза*(286).

Анализируя различные мнения и подходы к рассмотрению принципа иерархичного построения правовой системы Евросоюза и ее источников, следует заметить, что исследователями в ряде случаев допускаются ничем не оправданные крайности в решении данного вопроса. В одних случаях это проявляется в полном отрицании иерархического характера правовой системы Европейского союза, а в других - в полном отождествлении его с иерархичностью национальных правовых систем.

Истина, по-видимому, находится где-то посредине, поскольку, с одной стороны, вполне очевидным является тот факт, что в искомой правовой системе существует бесспорная соподчиненность одной ее составной части в виде вторичного права другой ее части в виде первичного права. А с другой стороны, в силу того что в институциональной структуре Евросоюза нет такого четкого деления органов, как этот имеет место в национальных государствах, на законодательные и исполнительные органы*(287), в значительной степени предопределяющего иерархию правовых актов, то было бы неправомерным говорить об идентичности иерархии права Евросоюза и его актов праву государств-членов и их актов.

Наряду с названными существуют и другие структурные и иные особенности правовой системы Евросоюза, формирующие о ней разностороннее представление.