Реакция на несправедливость: Модель понимания реакций на несправедливость

Выше мы рассматривали вопрос о том, какую роль в восприятии несправедливости играют культурные различия. В этом разделе мы рассмотрим, как представители разных культур реагируют на несправедливость. Ощущение несправедливости и те реакции, которые оно вызывает, важны по многим причинам. Например, при исследованиях организационных структур было обнаружено, что ощущение несправедливости влечет за собой низкую производительность труда, воровство, неподчинение установленным в учреждении нормам, протесты, прогулы, уход с работы и судебные тяжбы (обзор см. у Lind, Kray & Thompson, 1998; Rutte & Messick, 1995). При межкультурных контактах это ощущение, очевидно, может быть при-

чиной конфликтов, подозрений, неудовлетворенности, гнева и других отрицатель-лых эмоций, ухудшения межличностных отношений, стресса и прочих разрушительных для поведения и психики последствий.

Несколько исследовательских коллективов пытались обобщить реакции на несправедливость. Мы разработали концептуальную схему, позволяющую структурировать понимание этих реакций (Leung & Stephan, 1998,2000). Мы провели два основных разграничения. Первое связано с различием между психологическими и поведенческими реакциями (Rutte & Messick, 1995). Психологические реакции носят преимущественно внутренний характер и могут включать как когнитивные реакции, например оценку себя и окружающих, так и эмоциональные реакции, например гнев, зависть, негодование или разочарование. Поведенческие реакции представляют собой действия явного характера, которые могут быть направлены как на виновника несправедливости, так и на окружающих.

Второе разграничение касается источника несправедливости, а именно, являются ли источником несправедливости действия индивида или группы. Это разграничение подобно разграничению, которое делалось в литературе по относительной депривации, где различались эгоистическая относительная депривация и братская относительная депривация (Runciman, 1966; Vanneman & Pettigrew, 1972). Речь идет о том, что индивид может по-разному реагировать на проявления несправедливости по отношению лично к нему и по отношению к его группе. Если несправедливость имеет личностную направленность, индивид, по отношению к которому совершена несправедливость, может отомстить обидчику, если же несправедливость была проявлена по отношению к группе, к которой принадлежит индивид, сражаясь с несправедливостью, он может объединиться с другими членами мы-группы.

Линд и соавторы (Lind et al., 1998) провели исследование, которое свидетельствует о важности такого разграничения. Они обнаружили, что студенты в США более остро реагируют на несправедливость, когда объектом несправедливого обращения являются лично они, а не другие члены их группы. Следует отметить, что результаты, подобные данным, полученным Линдом и соавторами (Lind et al., 1998), по-видимому, более характерны для индивидуалистической, чем для коллективистской культуры, в которой привязанность к мы-группе и меньшее внимание к потребностям и желаниям отдельной личности вызывает у человека более острую реакцию на несправедливое обращение с представителями мы-группы, нежели на несправедливость в отношении самого себя.

Райт и Тэйлор (Wright & Taylor, 1998) предложили концептуальную схему, которая подобна нашей, но отличается от нее несколькими ключевыми моментами. Они считают, что существует пять основных типов реакции на несправедливость. Во-первых, они различают действие и бездействие. Одной из самых распространенных реакций на несправедливость, отмечают они, является отсутствие каких бы то ни было действий. Кроме того, авторы различают действия, направленные на улучшение собственного состояния, и действия, направленные на улучшение состояния мы-группы. Третье разграничение касается действий, которые в данном обществе являются нормативными, и теми, которые представляют собой отклонение от

существующей нормы. В итоге получается пять типов реакции, а именно: бездействие, нормативные действия индивида, ненормативные действия индивида, коллективные нормативные действия и коллективные ненормативные действия.

Разграничения Райта и Тэйлора в отношении индивида и группы отличаются от наших (Leung & Stephan, 1998, 2000). Мы обращаемся к различиям, связанным с характером несправедливости (совершена она в отношении индивида или группы), они же рассматривают различия, касающиеся характера реакции на несправедливость (индивидуальная или групповая). Категория бездействия, выделенная Райтом и Тэйлором, эквивалентна нашей категории психологической реакции, однако в данную категорию мы включаем более широкий круг реакций, чем Райт и Тэйлор. Выделение Райтом и Тэйлором категорий нормативных и ненормативных реакций представляется не очень удачным, поскольку то, что отклоняется от нормы в одной культуре, может считаться нормой в другой.

Как наша концептуальная схема (Leung & Stephan, 1998, 2000), так и модель Райта и Тэйлора (Wright & Taylor, 1998) не учитывают ряда других различий, которые, судя по всему, важны для понимания реакций на несправедливость. Например, люди могут по-разному реагировать на несправедливость распределения, несправедливость процессуального характера и несправедливое возмездие. Исследование воровства служащих в крупной корпорации иллюстрирует это предположение (Shapiro, Trevino & Victor, 1995). В ходе этого исследования было обнаружено, что ощущение процессуальной несправедливости является более надежным прогностическим фактором воровства, чем ощущение несправедливости распределения или несправедливости взаимоотношений. Если служащий считает, что в компании соблюдается процессуальная справедливость, вероятность того, что он будет воровать, снижается. В ходе другого исследования, которое иллюстрирует важность разграничения между разными типами несправедливости, в большой телекоммуникационной компании, которая находилась в стадии сокращения, было обнаружено, что ощущение служащими процессуальной несправедливости было тесно связано с поведенческими реакциями, тогда как ощущения, касающиеся справедливости распределения, были тесно связаны с негативными эмоциональными реакциями (Armstrong-Stassen, 1998).

В целом, типы поведенческих реакций, направленных на восстановление справедливости, вероятно, изменяются как функция от типа несправедливости. Подобным образом, как функция от типа несправедливости, могут меняться и психологические реакции. Судя по всему, существуют культурные различия в понимании того типа несправедливости, который вызывает наиболее острые реакции. Возможно, по сравнению с представителями коллективистских культур представители индивидуалистических культур более восприимчивы к справедливости распределения, что связано с их четкими представлениями о справедливости по отношению к отдельной личности. Более пристальное внимание, уделяемое в коллективистских культурах подобающему поведению, может привести к более острой реакции такой культуры на процессуальную несправедливость по сравнению с индивидуалистическими культурами, поскольку коллективистская культура делает акцент на взаимозависимости. Исследование Брокнера и его коллег (Brockner et al., 2000),

о котором говорилось выше, подтверждает большую восприимчивость коллективистской культуры к процессуальной справедливости и справедливости взаимоотношений по сравнению с индивидуалистической культурой.

Исследование, которое провели Микула, Петри и Танцер (Mikula, Petri & Tanzer,

1990) в индивидуалистических европейских странах (Германии, Австрии, Финляндии и Болгарии), говорит об общности этих стран в восприятии несправедливости. В ходе этого исследования было обнаружено, что, рассказывая о своем опыте столкновений с несправедливостью, люди чаще вспоминают случаи, связанные с несправедливостью взаимоотношений, чем с несправедливым распределением или процессуальной несправедливостью.^ ходе исследования было установлено, что случаи несправедливости взаимоотношений распространены в индивидуалистических культурах, однако остается непонятным, имеют ли они большее распространение в коллективистских культурах и придается ли им там большее значение.

Существует еще одна характеристика несправедливых действий, которая может определять реакцию на несправедливость. Несправедливые действия могут вести к разным последствиям. Например, Кропанзаио и Бэрон (Cropanzano & Baron,

1991) утверждают, что несправедливые действия могут касаться либо материального благосостояния индивида, либо его социального статуса. Особое внимание, которое уделяется в индивидуалистических культурах личным достижениям, может привести к тому, что ущербу экономическому благосостоянию в таких культурах будет придаваться большее значение, в то время как значимость межличностных отношений и социального статуса в коллективистских культурах, вероятно, повысит восприимчивость к ущербу, который наносится взаимоотношениям и положению в обществе. В первую очередь это будет относиться к коллективистским культурам с большой дистанцией по отношению к власти.

Наконец, есть еще один аспект реакций на несправедливость, полезный для их классификации. Реакция на несправедливость может носить деструктивный или конструктивный характер, направленный на ее преодоление или устранение. Месть, возмездие, вспышки гнева, оскорбления и депрессия носят деструктивный характер, потому что не способствуют восстановлению справедливости. В отличие от них переговоры, подача жалоб, гражданское неповиновение и другие формы протеста, не связанные с насилием, могут способствовать успешному восстановлению справедливости. Это разграничение подобно выделенным Кросби (Crosby, 1976) разновидностям реакций на эгоистическую относительную депривацию. Она считает двумя основными типами реакций на относительную депривацию насилие, направленное против общества, и стремление к конструктивному изменению общества. Проблема при выделении категорий конструктивных и деструктивных реакций состоит в том, что определить, насколько та или иная реакция на несправедливость конструктивна или деструктивна, можно только по ее последствиям. Внешне деструктивная реакция, например протест с применением насилия, может привести к восстановлению справедливости, то есть к конструктивному результату.

Вообще представители коллективистских культур, вероятно, в меньшей степени склонны реагировать на несправедливость деструктивным поведением (возмездие, протест, конфликт), чем представители индивидуалистических культур,

поскольку в большинстве коллективистских культур, особенно в Азии, культивируется стремление к гармонии (Leung, 1997) и избеганию конфликтов. Но когда в коллективистской культуре большое значение придается чести и уважению, то это может означать, что, если представители этих культур будут реагировать на несправедливость деструктивным поведением, данная реакция будет носить более острый характер, чем реакция представителей индивидуалистической культуры. Кроме того, негативная поведенческая реакция на несправедливость в коллективистской культуре может быть не менее выраженной, чем в индивидуалистической культуре, если нарушитель является членом они-группы. С другой стороны, возможно представители коллективистских культур будут в большей степени, чем представители индивидуалистических культур, склонны реагировать на несправедливость конструктивным образом (посредничество, примирение, переговоры, сохранение лица), стремясь сохранить или восстановить гармонию.

Сравнительные кросс-культурные исследования реакций на несправедливость находятся сейчас в стадии становления. Большинство проведенных исследований касаются реакций на несправедливость лишь в одной культуре. Большая часть из них проводилась в западных странах. Лишь несколько исследований было проведено не на Западе, но общее количество кросс-культурных исследований невелико. Исследования, проведенные в западных странах, позволяют получить определенное представление о том, как представители индивидуалистических культур реагируют на несправедливость, и эти данные могут служить базой для сравнительной оценки реакций представителей коллективистских культур.

Психологические реакции

Психологические реакции делятся на два основных типа: аффективные и когнитивные. Под аффективными реакциями понимаются положительные и отрицательные эмоции, которые возникают в результате несправедливого обращения. В ходе кросс-культурного исследования психологических реакций на несправедливость было обнаружено, что 25 различным культурам присущ один и тот же набор эмоциональных реакций (Mikula, Scherer & Athenstaedt, 1998). В процессе исследования испытуемые рассказывали о том, что породило разного рода эмоциональные реакции (страх, гнев, печаль, отвращение, стыд и чувство вины). В соответствии с теорией справедливости (Adams, 1965), несправедливость достаточно часто была причиной гнева, сопровождаемого отвращением, печалью, страхом, стыдом и чувством вины. Такой порядок перечисления был одинаков в разных странах, включенных в исследование, что говорит об определенной универсальности эмоций, связанных с несправедливостью.

Тем не менее нам это представляется несколько сомнительным, поскольку мы полагаем, что «универсальность», выявленная в ходе данного исследования, является следствием использования определенных методов. Респондентов просили вспомнить ситуацию, которая заставила их испытать каждую из перечисленных эмоций. Скорее всего, респонденты при этом думали о разных ситуациях, и эти ситуации были различными в разных культурах. Так, разновидности случаев несправедливости, которые вызвали гнев, возможно, для разных культур были различными. Например, в индивидуалистической культуре несправедливость в отно-

шении отдельной личности служит более вероятной причиной гнева, чем несправедливость по отношению к мы-группе, а в отношении коллективистской культуры, скорей всего, верно обратное. Таким образом, несправедливость может быть причиной гнева как в индивидуалистической, так и в коллективистской культуре, но причины этого гнева различны.

Одно из исследований, проведенных в США, подтверждает связь между несправедливостью и гневом (Sprecher, 1986). В ходе этого исследования студенты рассказывали о своих реакциях на несправедливость в их отношениях с близкими людьми и о возникавших у них при этом эмоциях. Как для мужчин, так и для жен-шин гнев был чувством, наиболее тесно связанным с ощущением несправедливости. Эти данные говорят о том, что в индивидуалистической культуре несправедливость, связанная с межличностными отношениями, ассоциируется с гневом. Сохраняется ли эта связь в отношении иных типов несправедливости или в коллективистской культуре, еще предстоит определить.

Другое исследование, проведенное в США, было посвящено чрезвычайно важной негативной эмоциональной реакции на несправедливость — зависти (R. H. Smith, Parrott, Ozer & Moniz, 1994). В ходе исследования было обнаружено, что для тех, кто испытывает зависть, ощущение несправедливости ассоциируется с враждебностью. Исследователи сравнивают зависть, которую они считают по существу скрытой (и имеющей нежелательный с социальной точки зрения характер) эмоциональной реакцией на несправедливость с негодованием, которое оценивают как более открытую (и приемлемую в социальном плане) эмоциональную реакцию на несправедливость. В кросс-культур ном контексте, возможно, зависть в большей степени свойственна коллективистской культуре, для которой контроль и проявление эмоций — более значимые моменты, тогда как для индивидуалистической культуры скорее характерно негодование.

Когнитивные реакции на несправедливое обращение предполагают прежде всего переосмысление совершенной несправедливости или изменение самооценки и оценки окружающих. Человек может переосмыслить происшедшее, изменив представления о своих правах, представления о подлинном масштабе несправедливости или изменив атрибуцию вины за происшедшее (ср. Rutte & Messick, 1995). В любом случае когнитивные реакции ведут к преувеличению или преуменьшению масштабов пережитой несправедливости в восприятии индивида. Например, человек может прийти к выводу, что он достоин большего, чем получил на самом деле, и что виновен в этом исключительно нарушитель, а следовательно, несправедливость более значительна, чем потерпевший полагал вначале. В соответствии с теорией справедливости, люди могут восстановить справедливость, касающуюся взаимоотношений, путем переоценки внесенного ими или окружающими вклада и полученного результата (Walster, Walster & Berscheid, 1978). Подобный процесс может происходить и по отношению к иным видам несправедливости. Стресс и его симптомы мы тоже можем отнести к психологическим реакциям на несправедливость.

Исследований культурных различий в когнитивных реакциях на несправедливость проведено очень мало. Создавая Китайский опросник для личностной оценки, Чейнг и с коллегами (Cheung et al., 1996) включили в него шкалу, названную

ЛЛ-(2-ментальность, которая считается свойственной китайцам, и предполагает защитную когнитивную переоценку нанесенных оскорблений. Например, если индивида вынуждают отдать что-либо, он может думать, что он щедрый человек и помогать людям хорошо. Сейчас проводятся кросс-культурные исследования, цель которых — выявить культурные различия в отношении такого подхода. Так или иначе, необходимо расширение кросс-культурных исследований, касающихся когнитивных реакций на несправедливость.

Поведенческие реакции

Две категории реакций были выделены как Лейнгом и Стефаном (Leung & Stephan, 1998,2000), так и Райтом и Тэйлором (Wright & Taylor, 1998) — открытая реакция на несправедливость и отсутствие открытой реакции. Поведенческая реакция на несправедливость включает четыре этапа. Во-первых, ситуация определяется как несправедливая. На этом этапе человек приходит к выводу, что он заслуживает иного результата или лучшего обращения, чем то, которое имело место (Crosby, 1976). По мнению Джоста (Jost, 1995; Jost & Banaji, 1994), некоторые люди не чувствуют несправедливости, оправдывая существующую систему, что связано с отсутствием революционного классового сознания, недостатком общения тех, с кем несправедливо обходятся, и низким уровнем групповой идентичности. Другая причина заключается в том, что желание верить в справедливое устройство мира также заставляет людей считать, что им не следует страдать от несправедливости (Lerner, 1980).

Фернхэм (Furnhara, 1985), например, обнаружил, что в период апартеида в Южной Африке чернокожие демонстрировали большую склонность верить в справедливое мироустройство, чем их собратья в Великобритании. Вера чернокожих южноафриканцев в справедливое мироустройство уменьшала их восприимчивость к несправедливому обращению, и, возможно, это делало их поведенческие реакции на несправедливость социальной системы менее выраженными. Наконец, как отмечалось выше, определенные культурные установки могут смягчать остроту несправедливости. Представление о карме в Индии является основой веры в предопределенность страдания и приглушает ощущение несправедливости, Таким образом, если несправедливость не определяется как таковая, то поведенческая реакция на нее может отсутствовать.

На втором этапе виновник обвиняется в совершенной несправедливости. Атрибуция вины предполагает принятие решения о том, что индивид или группа несут ответственность за несправедливость, их действия были предумышленными и злонамеренными (Tedeschi & Nesler, 1993). Атрибуция вины обычно связана с чувством гнева, по крайней мере на Западе (Quigley & Tedeschi, 1996). Иногда атрибуция вины себе или окружающим является ошибочной (Jost, 1995; Jost & Banaji, 1994). В таком случае, несмотря на то что несправедливость не остается незамеченной, мер в отношении виновника не предпринимается, поскольку на него не возлагают ответственность за совершенную несправедливость. Подобным образом, когда тот, кто несет ответственность за несправедливость, признает свою вину в происшедшем, восприятие несправедливости становится не столь острым и предупреждает возможные реакции (Bies, 1987; Davidson & Friedman, 1998).

Подобным образом, исследование, проведенное в Японии, показывает, что принесение виновником извинений за содеянное может смягчить негативную реакцию на несправедливость (Ohbuchi, Kameda & Agaric, 1989). В ходе исследования студенты, получившие незаслуженную негативную оценку со стороны другого студента, реагировали на нее менее агрессивно, если обидчик извинился за свои заблуждения, которые привели к несправедливой оценке.

В исследовании, которое учитывает ряд аспектов двух названных этапов, Фрой-денталер и Минула (Frcudenthaler & Mikula, 1998) обнаружили, что у австрийских женщин чувство несправедливости по поводу разделения домашних обязанностей, определялось ощущением нарушения их прав и атрибуцией вины партнеру, при этом оправдывающие партнера обстоятельства не принимались во внимание. В предыдущем разделе мы говорили о том, что вообще нарушитель чаще обвиняется в своем недостойном поведении в индивидуалистической, чем в коллективистской культуре. Однако остается непонятным, существуют ли культурные различия в результативности компенсаторного поведения, связанного с совершенным проступком, такого как объяснение своего дурного поведения или принесение извинений.

На третьем этапе человек должен прийти к пониманию того, что в его интересах или в интересах его группы отреагировать на несправедливость определенными действиями, а не бездействием. Однако следует отметить, что порой люди реагируют на несправедливость спонтанно, почти не обдумывая свое поведение.

На четвертом этапе человек должен реализовать свое решение. В соответствии с теорией мобилизации ресурсов, определенные типы поведенческих реакций возможны лишь при наличии у индивида, с которым обошлись несправедливо, определенных ресурсов (Klandermans, 1989; Martin, Brickman & Murray, 1984; Tilly, 1978). Эти теоретики утверждают, что, например, коллективный протест неосуществим при отсутствии необходимых ресурсов (время, сцлы, деньги, поддержка). Возможно, это положение следует рассматривать более широко. Вообще люди вряд ли будут реагировать на несправедливость определенными действиями, если у них отсутствуют соответствующие ресурсы. Подобным образом, если человек считает, что его поведенческая реакция на несправедливость бессмысленна и не приведет ни к какому результату, вряд ли он станет что-либо предпринимать (Klandermans, 1989). Может быть, уместно отметить, что поведенческая реакция на несправедливость не обязательно должна быть конструктивной, осмысленной и результативной в глазах субъекта поведения. Месть, агрессия, бесчинства и деструктивный протест, например, могут принести глубокое удовлетворение тем, кто прибегает к соответствующему поведению, несмотря на то что ситуация, которая породила несправедливость, в результате такого поведения может остаться прежней. Таким образом, если люди не считают, что они заслуживают лучшей участи, не обвиняют обидчика, не считают, что в их интересах предпринять определенные действия, не имеют в своем распоряжении ресурсов, необходимых для реализации определенного поведения, или не верят, что их поведение приведет к желаемому результату, они бездействуют. Разумеется, отсутствие поведенческой реакции не означает отсутствия психологической реакции.

Мы рассмотрели ряд причин, по которым диапазон поведенческих реакций представителей коллективистской культуры может быть достаточно узок. Их стремление к избеганию конфликтов ведет к подавлению поведенческих реакций. В коллективистских обществах, таких как Япония и Таиланд, преобладает вторичный контроль (изменение самого себя в соответствии с окружением), в индивидуалистических же обществах, таких как США, предпочтение отдается первичному контролю (изменение окружения в соответствии с собственной личностью) (McCartyetal., 1999; Weisz, Rothbaum & Blackburn, 1984), и это еще одна причина, по которой поведенческие реакции в коллективистских обществах менее выражены.

Подводя итог, можно сказать, что культура может оказывать влияние на процессы, лежащие в основе поведенческих реакций на несправедливость, на любой стадии. Судя по всему, у представителей коллективистских культур не обращают внимание на незначительные проявления несправедливости со стороны членов мы-группы в интересах сохранения гармонии. Вероятно, они более восприимчивы к объяснениям и извинениям, чем представители индивидуалистических культур. Даже если несправедливость замечена, существует достаточно много обстоятельств, с учетом которых представители коллективистских культур могут решить, что цена реакции на несправедливость неоправданно высока по сравнению с результатами. Кроме того, возможно, деструктивная реакция рассматривается ими как бессмысленная и бесполезная. При этом представители коллективистских культур, по-видимому, чаще, чем представители индивидуалистических культур, реагируют па несправедливость конструктивно.

Как уже говорилось выше, акцент на эгалитаризме и справедливости в культурах с незначительной дистанцией по отношению к власти с высокой степенью вероятности может привести к деструктивному поведению представителей такой культуры, как реакции на несправедливость. В культурах, где дистанция по отношению к власти значительна, люди с высоким общественным положением могут особенно остро реагировать на несправедливость, поскольку они, очевидно, не ожидают ее и, как правило, располагают необходимыми для реакции властью и ресурсами. Люди с низким социальным статусом в таких культурах, скорее всего, подобны коллективистам в их стремлении не ощущать несправедливость или не реагировать на нее, поскольку их реакция может нарушить нормы иерархии и повлечь угрозу возмездия. Фатализм, который присущ культурам с высокими показателями дистанции по отношению к власти, тоже способствует нежеланию реагировать на несправедливость Qost, 1995). В культурах, в которых дистанция по отношению к власти значительна, реакция на несправедливость, очевидно, во многом зависит от уровня возможностей человека, в отличие от культур, где дистанция по отношению к власти невелика.