Сологуб. Р-н «Мелкий бес»: художественные особенности.

Фёдор Сологуб родился в Санкт-Петербурге в семье портного, бывшего крестьянина Полтавской губернии Кузьмы Афанасьевича Тетерникова.

Свой поэтический дар будущий писатель ощутил в возрасте двенадцати лет, а первые дошедшие до нас законченные стихотворения датируются 1878. В тот же год Фёдор Тетерников поступил в Санкт-Петербургский Учительский институт.

Журнал «Северный вестник» сыграл особую роль в биографии Сологуба. Именно в нём он стал широко публиковаться в 1890-е годы: помимо стихотворений, были напечатаны первые рассказы, роман, переводы из Верлена, рецензии. И собственно сам «Фёдор Сологуб» -- псевдоним -- был придуман в редакции журнала, по настоянию Минского.

В 1896 году выходят первые три книги Фёдора Сологуба: «Стихи, книга первая», роман «Тяжёлые сны» и «Тени» (объединённый сборник рассказов и второй книги стихов). Все три книги Сологуб издал сам небольшим, впрочем, обычным по тем временам, тиражом.

В творчестве Сологуба 1907--1912 гг. драматургии отведено было преобладающее место. Его драмы в большей степени чем художественная проза находились под влиянием его философских воззрениий, и первым драматическим опытом стала мистерия «Литургия Мне» (1906). В последующих драматических работах преобладали сюжеты из современной жизни. В целом, драмы Сологуба шли в театрах редко, и в большинстве своём то были малоуспешные постановки.

В 1908 году Сологуб женился на переводчице Анастасии Чеботаревской. Близко восприняв творчество Сологуба, Чеботаревская не ограничилась статьями о писателе, а стала также вникать во все литературные связи мужа, стараясь укрепить их, стала, можно сказать, его литагентом.

Эстетические искания Сологуба, последовательно обоснованные в эссе «Я. Книга совершенного самоутверждекния» (1906), «Человек человеку -- дьявол» (1906) и «Демоны поэтов» (1907), составились, наконец, в богатую символику «творимой легенды».

В статье «Демоны поэтов» и предисловии к переводам Поля Верлена Фёдор Сологуб вскрывает два полюса, определяющих всю поэзию: «лирический» и «иронический» (Сологуб придаёт лирике и иронии своё значение, употребляемое только в его контексте: лирика уводит человека от постылой действительности, ирония его с ней примиряет

Роман «Мелкий бес» - это весьма печальное свидетельство о человеческой натуре, нуждающееся (в гораздо большей степени, чем рассказы, написанные достаточно «прозрачным» стилем и не очень сложные по мысли) в некотором пояснении. «Мелкий бес» рассматривается как пограничное произведение. Этот довольно небольшой по объему роман содержит в своем строении черты внутренней драмы, вызванной его противоречивым отношением к могучей традиции русской прозы XIX века, традиции всемирной значимости и поистине великих мастеров. Впрочем, нужно сразу сказать, момент отчуждения от традиции для автора романа не носил вполне осознанный характер. Напротив, Сологуб скорее чувствовал себя под сенью традиции.

Художественная модель мира, созданная реалистической традицией, охватывала самые разнообразные пласты бытия, давала ответы на самые существенные вопросы, связанные с общественным, национальным, индивидуальным и метафизическим планами. В этой модели, которая в отличие от других моделей порою трактуется как зеркало или окно в мир (тем самым забывается об ее избирательности и о том, что она имеет свои конструктивные особенности и системные характеристики), мы находим самые различные и порою противоположные друг другу точки зрения, споры, до сих пор будоражащие мысль и чувства миллионов читателей. Можно с уверенностью сказать, что русская литература XIX века является одним из наиболее богатых и важных культурных феноменов всей человеческой культуры в целом. Тем не менее к концу века, в начале 90-х годов, возникает и начинает складываться в определенную группу литературное направление, которое ставит под сомнение некоторые положения, развитые традицией. Это литературное направление, названное символизмом. Отход от традиции знаменуется, прежде всего расчленением традиции на живые и мертвые (отжившие, с точки зрения сторонников «нового искусства», свой век) элементы.

Автор романа не приемлет той жизни, о которой повествует. Передонов обходит влиятельных особ города. В описании этих визитов, в рассуждениях и манерах «отцов города» собрано множество признаков локального времени (90-х годов). Ведутся разговоры о воспитательном значении смертной казни, книге некоей госпожи Штевен, роли дворянства в обществе и т. д. Если суммировать оценки повествователя и принять во внимание его саркастически-иронический тон, то повествователь выходит достаточно «прогрессивной» фигурой. Вместе с тем, по сути дела, это безнадежный, бесперспективный «прогрессизм».

Социальные изменения, желанные автору, приобретают утопический характер, причиной чему является мысль о неизменности «низкой» человеческой природы.

В каком-то плане «Мелкий бес» можно рассматривать как роман о надежде Передонова благодаря помощи Варвары получить место инспектора. Хотя все мысли Передонова крутятся вокруг желанного места, его надежды равны нулю с самого начала. Ясно, что Варвара не способна добиться места для Передонова, но она стремится выйти за него замуж, растравляя его надежды (посредством подложных писем к княгине). В результате роман о надежде превращается в роман о гнусном надувательстве. Надежда становится как бы тождественной обману.

Акцент делается на запретности страсти и на том, что лишь запретная страсть способна принести истинное наслаждение.

В «Мелком бесе» ощутимо влияние гоголевской и чеховской традиций. Сам подход к героям, их трактовка «двоится», приобретая то гоголевские, то чеховские (отмеченные также и опытом Достоевского) черты. «Двойственность» и зыбкость мира в романе достигаются в известной мере благодаря тому, что персонажи не являются ни мертвыми душами гоголевской поэмы (где единственной живой душой оказывается повествователь), ни живыми душами рассказов Чехова, где тонкое психологическое письмо способствует созданию образа полноценного, полнокровного человека.

Соединение несоединимого (во всяком случае, с точки зрения реалистической традиции) создает впечатление абсурда и нелепости. Такого впечатления не производят гоголевские герои (порожденные сатирической гиперболизацией какой-нибудь одной стороны человеческого характера). Они тождественны самим себе. В их мире не может быть трагедии. Когда прокурор от страха перед разоблачением умирает, его смерть весьма условна; он уже мертв, с самого начала, и сцена смерти производит скорее комический эффект.

Общая неустроенность жизни, социальное неравенство, распад общественных связей, отчуждение между людьми, «отоваривание» человеческих отношений, определяющихся лишь выгодой и пользой, крайний рационализм и прагматизм, характерные для буржуазной действительности конца XIX века, находящейся в это время как бы в нижней части амплитуды своего развития, привели к тяжелому кризису общественного сознания и девальвации всех традиционных ценностей, к неверию в прежние идеалы.

Не веря в социально-экономические способы обновления жизни, ибо они, по мнению писателя, исключали начала духовные, Ф. Сологуб приходит к выводу, что преобразование жизни, воплощение в ней божественных высоких идеалов добра, красоты, разума, семена которых посеял в душах людских творец, подвластны лишь пришедшему на смену классическому - новому искусству, то есть символизму.

Главной темой творчества Сологуба - поэта, прозаика, драматурга, переводчика, теоретика символизма - является тема зла и отчуждения человека от мира, лежащего в «пороке и во зле».

Роман «Мелкий бес» - это напряженный диалог с традицией реализма. «Мелкий бес» опирается на реалистическую эстетику. Его связь с художественными системами Гоголя, Достоевского и Чехова несомненна. Однако налицо и расхождение автора с традицией. Крепкий реализм «Мелкого беса», рисующий бытовые картины провинции, сочетается с призрачной, одурманивающей атмосферой полуяви Передонова, наполненной грезами и приступами страха. Подобные форма и содержание романа были совершенно чужды русской беллетристике 80-х годов, всецело прозябающей в бытовом реализме. Сологуб же впервые воплотил в этом романе свое собственное художественное видение: в реалистически написанном романе он, не стесняясь, вводит фантастическое, гротескное. В границах реализма Сологуб «остается только до тех пор, - писал позже один из критиков, покуда они ему не мешают. А как только ему надо, он спокойно выходит из них, как спокойно и снова возвращается в них». Так перекидывается мостик к Гоголю и немецким романтикам начала XIX века…впрочем, отравленные тоской и безысходностью герои Сологуба не имели в своей природе предшественников. В этом состоит новаторство Сологуба как создателя романа. В романе «Мелкий бес» отсутствует герой в традиционном понимании, присутствует другой взгляд на человека.