Глава 3. Античная философия 7 страница

10. Феномены в зависимости от того, часто или редко они встречаются, меняют наши суждения о них.

Из всего этого следует необходимость epoche, остановки в суждении. Агриппа (вторая половина I в. н. э.) говорит, что тот, кто пытается что-то доказать, неизбежно попадает в одну из трех ситуаций:

♦ либо его доводы уходят в бесконечность;

♦ либо он впадает в порочный круг;

♦ либо принимает чисто гипотетические исходные посылки.

Во всех случаях наши рассуждения не будут обоснованы.

Отказ от суждений, с точки зрения скептиков, открывает путь к преодолению догматизма; последнему способствует также выявление противоречий в учениях философов.

Эпикуреизм

Эпикур (341-270 гг. до н. э.). Согласно Диогену Лаэртскому, афинянин Эпикур вырос на острове Самос и с 14 (по другим сведениям, с 12) лет начал интересоваться философией.

В 18 лет он приехал в Афины. Когда Пердикка (регент Македонии в 323—321 гг. до н.э.) после смерти Александра Македонского изгнал афинян с Самоса, Эпикур направился к своему отцу в Колофон (город в Ионии, Малая Азия), где прожил некоторое время и собрал вокруг себя учеников.

В возрасте 32 лет он основал свою философскую школу, которая перво-начально находилась в Митилене (на острове Лесбос) и Лампсаке (на азиатском берегу пролива Дарданеллы), а с 306 г. до н. э.— в Афинах. В этом городе Эпикур со своими учениками поселился в купленном им саду (отсюда наименование эпикурейцев: «философы Сада»). Над входом туда висело изречение: «Гость, тебе здесь будет хорошо. Здесь удовольствие — высшее благо». Философ скончался («от камня в почках», как пишет Диоген Лаэртский) в 271 или 270 г. до н. э.

Философию в целом Эпикур понимал как деятельность, дающую людям посредством размышле-ния и исследований счастливую жизнь, свободную от страданий. «Пусты слова того философа, кото-рыми не врачуются никакие страдания человека. Как от медицины нет никакой пользы, если она не изгоняет болезни из тела, так и от философии, если она не изгоняет болезни души».Философия Эпикура включает три части: логику, физику и этику.

Эпикур исходит из того, что реальность вполне доступна для постижения человеческим разумом. Логика изучает каноны, согласно которым мы познаем истину. Эпикур стоит на позициях сенсуализма. Чувства не обманывают нас; чувства — посланники истины. От вещей истекают комплексы атомов, вызывающие в нас образы вещей. Затем эти образы остаются в памяти («пролепсис»). На основе чувств идет процесс мышления. Верны именно те суждения, которые получают подтверждение в сфере опыта, в сфере очевидности. Заблуждения проистекают из поспешных суждений о вещах, когда мы относим наши представления не к той действительности, с которой они связаны на самом деле, а к какой-то иной.

В физике Эпикур исходит из идеи о том, что «ничто не рождается из небытия», вся бесконечная реальность состоит из тел и пустоты, а тела состоят из атомов. Физика Эпикура — продолжение атомистики Левкиппа—Демокрита. Эпикур считает, что атомы различаются не только по форме и величине, но и по весу; разнообразие атомов ограничено. «Движутся атомы непрерывно и вечно... одни — поодаль друг от друга, а другие — колеблясь на месте, если они случайно сцепятся или будут охвачены сцепленными атомами. Такое колебание происходит, потому что природа пустоты, разделяющей атомы, не способна оказать им сопротивление; а твердость, присущая атомам, заставляет их при столкновении отскакивать настолько, насколько сцепление атомов вокруг столкновения дает им простору. Начала этому не было, ибо и атомы, и пустота существуют вечно». Если, по мнению Демокрита, движения атомов прямолинейны, то Эпикур полагает, что атомы могут спонтанно отклоняться от прямолинейной траектории («клинамен»). Следовательно, в мире существует не только необходимость, но и случайность.

В этике Эпикур исходит из того, что высшее благо для человека — удовольствие, блаженство, наслаждение (гедоне). Оно состоит в удовлетворении естественных потребностей и в достижение спокойствия души (атараксия) и, следовательно, счастья (эвдемония). Удовольствие характеризуется по принципу от противного — как отсутствие страдания. «Предел величины удовольствия есть устранение всякого страдания».

Эпикур разделяет удовольствия на естественные и вздорные (пустые). Но есть и такие естествен-ные удовольствия, которые не являются необходимыми. Иногда следует сознательно избегать удовольствий и прини-мать страдания. «Мы выбираем не всякое удовольствие, но иногда обходим многие удовольствия, когда за ними следует для нас большая неприятность. Также мы считаем многие страдания лучше удовольствия, когда приходит для нас большее удовольствие, после того как мы вытерпим страдания в течение долгого времени» Эпикур считает страдания души худшими по сравнению со страданиями тела; соответственно и удовольствия души более значительны.

Эпикур далек от призыва к безудержным удовольствиям, в чем его впоследствии обвиняли. «Когда мы говорим, что наслаждение — цель, мы говорим не о наслаждении распутников и вкусовых удовольствиях, как полагают некоторые несведущие, инакомыслящие или дурно к нам расположен-ные... Наша цель — не страдать телом и не смущаться душой. И не беспрерывно пиршествовать и плясать, не наслаждаться юношами или женщинами или же рыбой и всем, что дает роскошный стол... не они рождают сладостную жизнь, но рассудок».

Практическая мудрость отделяет те удовольствия, которые не ведут к страданиям, от тех, следствием которых становятся страдания. В безнравственности нет блаженства; именно в нравст-венности и добродетели человек достигает наивысшего блаженства, и здесь нет никакого насилия над собой, ведь для человека совершенно естественно любить добродетель, любить нравственность. Цицерон говорил об эпикурейцах: «И те, которых вы называете любителями наслаждений, на самом деле являются любителями прекрасного и честного, и они блюдут все добродетели».

Эпикур советует человеку: «Живи незаметно!» Нам следует стремиться к равновесию и тихим радостям. «Блажен тот, кто уддляется от мира без ненависти, прижимает к груди друга и наслаждается с ним».

Мудрый человек уклоняется от неприятностей и страданий. У него нет жажды богатства и честолюбия, которые лишают человека душевного спокойствия. Он сторонится политической жизни, ибо если политическому деятелю и удается каким-то образом избежать внешних неприятностей, то его душевный покой нарушается навсегда. Политическая жизнь ведет к нескончаемым треволнениям, препятствует счастью. «Так освободимся же раз и навсегда из тюрьмы наших житейских забот и от политики». Эпикуреец стремится жить обособленно, он бежит от толпы. «Ему по нраву будет сельская жизнь» (Диоген Лаэртский). В этике Эпикура человек-гражданин уходит на второй план; на первый выходит человек-индивидуалист.

Из всех связей между индивидами важнейшей Эпикуру представляется дружба. «Из всего, что мудрость избирает для счастливой жизни, наибольшее благо — это дружба». Общество, по мнению Эпикура, — совокупность индивидов, которые договорились между собой, что не будут вредить друг другу.

Главное препятствие на пути к счастью — страх перед вмешательством богов в человеческую жизнь, страх смерти и страх загробного мира. Но, как утверждает Эпикур, боги живут где-то в проме-жутках между мирами и не способны вмешиваться в нашу жизнь. Человеческая душа — тончайшая материя, рассеянная по всему организму. Душа есть лишь временное соединение атомов, поэтому загробного существования нет. «Привыкай думать, что смерть для нас — ничто: ведь все хорошее и дурное заключается в ощущении, а смерть есть лишение ощущений». «Самое ужасное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения; когда мы есть, то смерти нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет». Смерти не следует бояться, скорее нужно было бы бояться бессмертия. Освобождение души от гнетущих страхов открывает путь к счастью.

Таким образом, для достижения счастья и покоя человек не нуждается ни в богатстве, ни в государстве, ни даже в боге.

Один из поздних греческих эпикурейцев — Филодем, живший в I в. до н. э., перенес учение Эпикура в Рим, где оно быстро распространилось.

Тит Лукреций Кар (99-55 гг. до н. э.) в философской поэме «О природе вещей» дает яркое изложение концепции Левкиппа—Демокрита—Эпикура. Лукреций выступает против веры в богов. Он отстаивает эпикурейский принцип спокойной и счастливой жизни. Средством достижения счастья является познание. Чтобы человек жил счастливо, он должен освободиться от страха, в частности от страха перед богами.

После того как христианство стало официальной государственной религией (313 г. н. э.), началась жестокая борьба с эпикуреизмом. Христианская церковь на протяжении многих веков культивировала убеждение в том, что эпикурейская философия — самое безнравственное учение.

Стоицизм

Стоицизм — одно из самых распространенных учений позднего периода античности. У его истоков стоял Зенон из Китиона (ок. 333-262 гг. до н. э.), основавший около 300 г. до н.э. собственную философскую школу.

Зенон принимает академическое трехчастное строение философии: логика, физика, этика. Философию стоики трактовали в первую очередь как «упражнение в мудрости». Поэтому они начинают с логики.

Логика делится на риторику (изучает правила построения беседы) и диалектику. Диалектика включает собственно логику (задача которой — выяснение критериев истины) и грамматику (занимается словом). Зенон вводит понятие «лектон» - опре-деленное содержание мышления, которое выражено в словах, оформлено. Мысль существует в словесном (знаковом) выражении.

По мнению стоиков, все знания происходят из ощущений. Ощущения и восприятия закрепляются в памяти и порождают представления. Затем образуются поня-тия. В познавательном акте осуществляется «согласие» (логическое постижение) субъекта с познаваемым объектом. Стоики разрабатывают в логике теорию умозаключений, анализируют гипоте-тический силлогизм, обсуждают проблемы логической семантики.

В физике воззрения стоиков представляют собой сочетание некоторых идей предшествующих философских школ. Зенон говорит о двух началах бытия — пассивном и активном. Пассивное начало — это бескачественная субстанция, материя. Активное — это разумное начало, бог, Демиург, создаю-щий все из материи.

Мир — единое тело, живое и расчлененное; мир одновременно и телесен, и наделен божественными свойст-вами. Бог — «творящий огонь», «пневма», «божественное дыхание». Бог существует во всем, и бог — все. Бог совпа-дает с космосом. Стоики использовали понятие Логоса: Логос -божественный разум, закон всех вещей.

Стоики говорили о происхождении мира из огня и о периодическом возвращении мира в огонь. В начале существовал только огонь, затем возникли воздух, вода и земля. Из них образовалось все остальное. Но через некоторое время произойдет великий мировой пожар, и в результате его останется только огонь. Начнется новый цикл существования мира, все повторится.

Поскольку вещи суть продукты божественного начала, все в мире разумно, все совершается так, как задумано. Любое создание сотворено во благо и наилучшим образом из того, что могло бы быть. В мире поэтому царит «Фатум», «судьба».

Человеческая душа — нечто, обладающее некоторой телесностью, соединение воздуха и огня, «теплая огненная пневма». Центральная часть души — разум. Индивидуальный разум — часть миро-вого разума. Душа пронизывает весь физический организм, наполняя его дыханием жизни. Душа состоит из 8 частей: центральная, управляющая («гегемон») — разум, 5 частей соответствуют пяти органам чувств, шестая отвечает за речь, седьмая — за рождение.

В этике утверждается, что наивысшей целью человека является счастье. Но как его достичь? В трактате «О человеческой природе» Зенон говорит, что нужно «жить в согласии с природой, и это то же самое, что жить согласно с добродетелью». Поскольку миром правит необходимость, то счастье заключается в жизни, согласной с природой вообще и человеческой природой в частности.

Понимание жизни в согласии с природой включает два аспекта: нужно жить, а) сохраняя здоровье, силу, выносливость и б) сохраняя и развивая разум.

Все люди способны достичь добродетели, в этом человек свободен. Как существо животное человек зависим от внешних вещей и событий. Они вызывают в нас удовольствия или страдания. Животная сторона порождает влечения, страсти. Но как существо разумное человек может быть свободным от внешнего. Задача разума — уяснить, следует ли соглашаться с этими влечениями или нет.

Стоики говорили о четырех видах отрицательных страстей: печаль, страх, вожделение и удоволь-ствие (наслаждение). Печаль — неразумное сжатие души. Ее виды: сострадание, зависть, ревность, недоброжелательность, беспокойство, смятение, боль, горе, тоска. Страх — предчувствие зла. Его виды: боязнь, робость, стыд, ужас, замешательство, тревога. Вожделение — неразумное стремление души. Это — неудовлетворенность, ненависть, придирчивость, злоба, гнев, негодование, любовь. Наконец, удовольствие — это неразумное возбуждение тем, что представляется желанным; восхищение, зло-радство, наслаждение, развлечение. Выделялись и положительные страсти: радость, осторожность, воля. Необходимо бороться с отрицательными страстями — добродетель и порок выбираются челове-ком добровольно.

Стоики считали, что добро и зло не существуют друг без друга. Само зло не есть что-то безус-ловно плохое. Зло укрепляет дух и жизнестойкость человека; испытывающий чувство злости сам должен его и преодолевать. Зло — необходимое условие совершенствования личности. Оно неприятно, но полезно.

Мудрый человек не должен допускать страстей, возмущающих покой души. Наши страдания всегда проистекают из несоответствия между нашими желаниями и ходом вещей в мире. Что-то из этих двух аспектов нужно изменить, чтобы привести их в соответствие. Поскольку ход вещей не находится в нашей власти, то нужно приспособить наши желания к ходу вещей во внешнем мире.

Человек должен быть независим от внешних, жизненных условий, в нем должны господствовать те человеческие способ-ности, которые отличают его от животных, — разум и рассуди-тельность.

Идеалом стоика становится покой (атараксия) или по крайней мере безучастное терпение (анатея). Свободы можно добиться не путем исполнения желаний, а отречением от них. Счастье мудрого «состоит в том, что он не желает никакого счастья».

Во II в. до н. э. стоицизм приходит в Рим и становится даже более популярным, чем скептицизм и эпикуреизм. Его видными представителями были Сенека (2-65 гг. н. э.), Эпиктет (50-138 гг. н. э.), Марк Аврелий (121-180 гг. н. э.).

Римские стоики продолжили и внесли некоторые новые мотивы в общую концепцию стоицизма. Первым видным представителем римских стоиков был Луций Анней Сенека (он родился на рубеже эпох; осужденный Нероном на смерть, покончил жизнь самоубийством в 65 г. н. э.).

Сенека советует сохранять телесные блага, но как нечто преходящее, и не преклоняться пред вещами. «Пусть все эти вещи служат, а не властвуют, только в этом случае они полезны духу. Пусть не развращают и не преодолевают человека внешние предметы, пусть восхищается он только собой, отважный в душе, готовый к счастью и несчастью, строитель собственной жизни... Такой человек будет тихим и успокоенным и в своих делах ласковым и великим».

Счастье человека состоит в его отношении к событиям. В жизни мира ничего изменить нельзя, но нужно стоически выдерживать удары судьбы. «Изменить такой порядок мы не в силах, — зато в силах обрести величие духа». «Каждый несчастен настолько, насколько полагает себя несчастным». «Мы не можем изменить строя вещей. Пусть человек считает, что все случившееся так и должно было случиться, мужественно перенося удары судьбы». Счастье человека находится внутри него и не зависит от внешнего хода событий. «Мы не можем изменить мировых отношений. Мы можем лишь одно: обрести высокое мужество, достойное добродетельного человека, и с его помощью стойко переносить все, что нам судьба приносит».

Сенека говорит о совести как духовной силе и моральной основе человека. Совесть — осмысление добра и зла. От совести никто не может убежать; преступник может уйти от преследований закона, но не от совести.

Сенека вводит новый аспект в понимание морального действия — моральное действие определяется не только знанием, как считали многие, но и волением, как самостоятельной способностью души.

Жизнь в согласии с природой, считает Сенека, означает и жизнь в обществе. Сенека говорит о необходимости любви, взаимопомощи между людьми. Сама природа вкладывает в нас чувство любви, делает нас братьями. «Она заставляет нас быть готовыми оказывать помощь и делать добро. Сохраним же в сердцах и на устах слова: "Я — человек, и ничто человеческое мне не чуждо". Будем же всегда помнить, что мы рождены для общества, а наше общество — это что каменный свод, который только потому не падает, что камни, опираясь один на другой, поддерживают друг друга, а они, в свою очередь, крепко держат свод».

Сенека призывает беречь время. «Отвоюй себя для себя самого, береги время, которое прежде у тебя отнимали или крали, которое зря проходило. Сам убедись в том, что я пишу правду: часть времени у нас отбирают силой, часть похищают, часть утекает впустую. Но позорнее всего — по нашей собственной небрежности. Вглядись-ка пристальней: ведь наибольшую часть жизни мы тратим на дурные дела, немалую — на безделья и всю жизнь — не на те дела, что нужно».

Эпиктет говорил о том, что все существующее разделяется на две части: то, что в нашей власти (мнения, желания), и то, что не в нашей власти, не зависит от нашей активности (тело, родственники, собственность и т. д.). Нельзя одновременно иметь и то и другое, принимая одно, человек утрачивает другое. Тот, кто выбирает второе — физические блага, тело и все, что оно вожделеет, теряет свою свободу, становясь рабом того, что он выбрал. Выбирающий первое создает жизнь по своему собствевному проекту, достигая духовного единства с самим собой и покоя.

Эпиктет говорил: «Нет такого крепкого и здорового тела, которое никогда не болело бы; нет таких богатств, которые не пропадали бы; нет такой власти, под которую не подкапывались бы. Все это тленно, и человек, положивший жизнь свою во всем этом, всегда будет беспокоиться, бояться, огорчаться и страдать. Он никогда не достигнет того, чего желает, и впадет в то самое, чего хочет избегнуть. Одна только душа человеческая безопаснее всякой неприступной крепости. Почему же мы всячески стараемся ослабить эту нашу единственную твердыню? Почему занимаемся такими вещами, которые не могут доставить нам душевной радости, а не заботимся о том, что одно только и может дать покой нашей душе? Мы все забываем, что если совесть наша чиста, то никто не может нам повредить и что только от нашего неразумения и желания обладать внешними пустяками происходят всякие ссоры и вражды».

Эпиктет видел важность познания в том, что человек в соответствии с природой может правильно построить свою жизнь. От природы человек получил «самые лучшие духовные способности: разумение, мужество, смирение. А с ними — какое мне дело до того, что может со мной случиться? Кто может рассердить или смутить меня? Ничего не может быть в тягость мне, и я ни о чем внешнем не стану ни сожалеть, ни сокрушаться».

Марк Аврелий полагал, что в человеке сосуществуют три начала: тело (плоть), душа (пневма) и интеллект (нус). Интеллект — гегемон, именно он есть наше подлинное Я. Интеллект — неиссякаемый источник энергии, необходимый для достойной человека жизни. Как же, по мнению Марка Аврелия, нужно жить?

Жить нужно со спокойствием и безразличием к происходящему в мире. Марк Аврелий обращает особое внимание на бренность всего мирского, монотонность жизни. «Вообще следует смотреть на все человеческое как на мимолетное и кратковечное — то, что было вчера еще в зароды-ше, завтра уже мумия или прах. Итак, проведи этот момент времени в согласии с природой, а затем расстанься с жизнью так же легко, как падает созревшая олива: славословя природу, ее породившую, и с благодарностью к произведшему ее древу».

Во власти человека — его мысли. Ничто не может против воли человека сделать что-нибудь с его нусом. «Там, внутри, источник добра, который способен бить, не иссякая». «Живи безропотно в ничем не омрачаемом веселье духа, если даже все люди осыпают тебя всевозможными упреками, а дикие звери терзают бессильные члены твоего телесного покрова. Что, в самом деле, может помешать душе сохранить, несмотря на все это, свой внутренний мир, истинное суждение обо всем окружающем и готовность использовать выпадающее ей на долю». В любой момент человек может уйти от внешнего в самого себя. «Ведь самое тихое и безмятежное место, куда человек может удалиться, — это его душа».

Существуют нравственные ценности, к которым нужно стремиться, — справедливость, истина, благоразумие и т. д.; также нужно избегать безрассудства, обмана, лицемерия. Нужно любить ближнего и «благодарить богов из самых сердечных глубин».

Марк Аврелий призывает безропотно ждать смерти «как простого разложения трех элементов, из которых слагается каждое живое существо». Он говорил: «Я должен умереть. Но должен ли я умереть, стеная?.. Я должен подвергнуться изгнанию. Может ли кто при этом помешать идти туда с улыбкой, полному смелости и спокойствия?»

Этика стоиков ориентирует человека на развитие способности переносить страдания, несчастья, несправедливость и т. д., предвидя их неизбежность. Это этическое учение ориентировано индивидуа-листически.

Неоплатонизм

В III в. н. э. возникает последняя крупная философская система античности — неоплатонизм. Основателем ее был Аммоний Саккас (175-242), а наиболее значительным представителем — Плотин (205-270). В 244 г. Плотин открыл в Риме свою школу.

Плотин говорил о том, что любое существо остается собой благодаря своему единству с другим. Формы единства разнообразны, но все они подчине-ны некому высшему принципу единства, которое называется Единым. Единое бесконечно, оно первично по отношению ко многому. Единое невыразимо в обычных понятиях, к нему нельзя приложить никакое понятие из области конечного; «единственое выражение — "по ту сторону всего" — отвечает истинному смыслу».

Единое абсолютно, оно «не ведает ни в чем недостатка, довлеет самому себе, ни в чем не нуждается». «Единое держит само себя». Это «самопроду-цирующая активность», «благо, которое само себя творит». Оно таково, каким хотело бы быть: «Его воля и его бытие совпадают, чем быть хотело, то и есть».

Единое — причина всего. Единое порождает все остальное, причем ничего не утрачивая в себе. В «Эннеадах» Плотина рисуется образ света, исходящего из Единого. «Существует то, что можно было бы назвать центром: вокруг него некая окружность, отражающая сияние, исходящее из центра; вокруг них (центра и окружности) другая окружность: свет от света!» Наряду с образом света используются другие образы: огня, отдающего тепло, неиссякающего родника, из которого истекают реки, дерева жизни, корни которого питают весь мир, и т. д.

Первое, что произошло от Единого, — это Ум (Нус), Дух. Если Единое — «потенция всех вещей», то Нус — это мышление, жизнь, интеллигибельный космос, мир чистой красоты.

Идущий от Единого свет через Нус идет к Душе. Душа существует уже во времени. Она является связующим звеном между сверхчувственным и чувственным мирами. Душа, оставаясь бестелесной, порождает телесное. Специфическая при рода Души выражается в упорядочении, в поддержании и управлении всем чувст венным. «Пока Душа взирает на то, что было до нее, она мыслит; когда она взирает на саму себя, она хранит себя; по отношению же к тому, что после нее, душа несет порядок, поддерживая и направляя».

Душа полагает природу. Природа, с одной стороны, является низшей, затемненной частью мировой Души, а с другой — порождением материи. Сама материя - угасание света; это нечто, которое почти ничто. Материя противостоит Единому как зло противостоит благу. Материи дается форма, которая освещает материю и создает природу.

Человек предсуществует в состоянии чистой души. «Прежде нашего рождения мы обитали свыше; мы были людьми, индивидуально определенными... чистыми душами». Существуют разные типы людей. Обыденный человек погружен во внешнее, вещное бытие. Для него материальное выше идеального, тело для него важней души. Плотин говорит, что тело — источник зла на земле. «Люди, когда у них перестает хватать силы для мысли, начинают заниматься тенью мысли — практикой». Говорили, что Плотин вообще стыдился того, что имеет тело.

Другой, возвышенный человек переносит центр тяжести своего бытия с телесного на душевное. Он обращается в глубины своей души и находит там истину.

Свобода души выражается во влечении к Благу, душа стремится к тому, чтобы достичь божест-венного, возвратиться к Абсолюту. Существуют разные пути возврата: путь добродетели (делать добро), платоновской эротики, путь диалектики и путь «опрощения», аскезы, «экстаза» (этот путь у Плотина — главный). В принципе, нужно погрузиться в созерцание Единого. «Сбрось с себя все». «Ты взрасти себя самого, выбросив все прочее: и тебе станет явным после такого отказа "Все"». Объединение с Единым Плотин называет «экстазом». Единое доступно человеку, когдаон находится в состоянии «отторжения» мысли, чистого созерцания, мистического экстаза.

Итак, не только Единое нисходит во многое, но и многое стремится к Единому, Благу. Многое стремится стать Единым. Наиболее осознанным это стремление является у человека.

Порфирий (232/233-301) видит цель философии в спасении души. Он говорит, что в движении

души к совершенству есть четыре ступени. На первой, низшей, стихийные душевные аффекты сводятся к золотой середине. На второй — душа достигает бесстрастия. На третьей происходит эпизодическое обращение к богу. На четвертой происходит постоянное обращение к богу на основе победившего в душе разума. Если же душа не устремлена к богу, она становится обиталищем для демонов.

Большую роль в последующей философии сыграло «Введение» Порфирия к работе «Категории» Аристотеля. Порфирий рассматривает проблему общего и видового (что в последующей схоластике инициировало возикновение реализма и номинализма), различия признаков предметов, отношений и т. д. Он дает классический пример дихотомического деления («Дерево Порфирия»):

Субстанция

бестелесная телесная

неодушевленная одушевленная

нечувствуюшая чувствующая

(растения) (животные)

неразумная разумная

(человек)

Прокл (412-485) также исходит из утверждения о едином первоначале, благе и о переходе к мировому разуму (Нус). Ум (Нус) распадается на триаду: ум сам в себе, ум выходит из себя, ум возвращается к себе. Ум в себе также образует триаду: предел, жизнь и саможизнь. У предела своя триада: предел, беспредельное, сущность. Затем говорится о триадах ума, выходящего из себя и возвращающегося к себе. Все это весьма искусственные построения.