Трехчастная вертикаль. Модели овъемного космоса

Читатель наверняка заметил, что пятичастная структура плоскости Земли дается в индийском и китайском вариантах в проекции на плоскость Неба. Китайский “пятичастный крест” спроецирован на пять подвижных звезд-планет. Индийский “пятичастный крест” спроецирован на ритмы движения Солнца по небесному своду и образует модель мироздания в форме пчелиного улья. Вертикальные проекции “пятичастных крестов” переводят двухмерное геометрическое структурно-функциональное построение сознания в трехмерное стереометрическое. Как мировоззрение, последнее тоже вырастает из структурных изменений рода.

Производящее хозяйство приводит не только к горизонтальной, неодновременно и вертикальной биосоциальной дифференциации родовой общности китайцев и индийцев. Прежде всего весь пятичастный союз родов делится “вниз” и “вверх” от Центра на Нижние и Верхние группы [см. 71, 22–23]. Вертикальная биологическая дифференциация рода начинается возвышением мужчины, он занимает родовой верх, женщина – низ, поколения детей – центр. Возвышение мужчины знаменует наступление патриархата. Биологическая дифференциация сопровождается социальной. Внутри рода выделяются верхи – старейшины и родовые цари. Центр социальной лестницы рода занимают военные и хозяйственные организаторы, способные повести за собой род и дать ему личный пример трудовой и военной доблести. Это родовые герои. Их деятельность характеризует патриархат как эпоху героизма. Низы рода составляют общинники.

Мировоззренчески аналогичным образом на три вертикальных уровня делится и природа. Всем биосоциальным звеньям рода в структуре природы выделяются соответствующие области: верхам – Небо, центру – пространство между Небом и Землей (Поднебесная у китайцев, воздушное пространство у индийцев), низам – Земля. Основными звеньями, связывающими верхи и низы рода в биосоциальное единство, являются родовые поколения детей и родовые герои, на которых фокусируется вся родовая идеология. В сфере природы им выделяется даже социальная область, их детская и героическая колыбель: у греков Олимп, у китайцев Куньлунь, у индийцев Меру. Согласно героическим преданиям здесь герои воспитываются, рожденные от земной женщины и небесного первопредка, отсюда они уходят на подвиги, сюда же и возвращаются. Конечно, эти героические области суровые, но и в то же время красочные, приковывающие к себе

[57]

внимание человека и воспитывающие его на принципах родовой героики. В “Шань хай цзин” и “Хуайнаньцзы” имется описание горы Куньлунь. Она вполне обозримая, хотя в представлении древнего китайца и очень высокая. Окружность Куньлуня составляет 800 ли, высота се 10 000 жэней. По восьми краям – утесы, подняться туда может каждый, но должен обладать совершенством героя И (Стрелка). На Куньлуне есть цветные пруды и источники, оттуда вытекают и по кругу текут четыре цветные реки: Наверху девять ворот (Куньлунь в миниатюре повторяем графику полей Неба и Земли), среди них одни – Открывающие Свет, что, может быть, говорит о какой-то разумности Куньлуня, так как китайцы связывают свет мин с “умной” сущностью. Здесь же девять нефритовых колодцев, Хлебный Злак, Древо Бессмертия, паста-нефрит, питающая первопредков, и элексири бессмертия (за которым потом в древних царствах Китая будут снаряжаться целые экспедиции). Фениксы Фэн, Хуан и Луаньс венками из змей на головах и змеями на груди, в боевых доспехах и при оружии. В этих атрибутах читается их разумная сила в военная мощь. На Куньлуне собираются на советы все первопредки-духи (100 первопредков-духов). Куньлунь считается Нижней (Земной) столицей Первопредка [10, 225–226; 8, 57].

Вместе с разведением Неба и Земли в пространственные противоположности верха и низа между ними в пределах сторон света и в центре вырастают мировые опоры. Это природно-родовые первопредки. Упираясь стопами в Землю, они, как Атланты, держат на себе Небо. Таковым себе представляют китайцы Паньгу: “Небо и Земля были в смеси-хаосе, подобной куриному яйцу. Паньгу жил в середине. Минуло 18 000 лет, Небо и Земля отделялись: мужское – чистое образовало Небо, женское – мутной образовало Землю. Паньгу был в середине и в один день претерпевал девять метаморфоз. Дух (духовность) в Небе, совершенная мудрость в Земле. Небо в день возвышалось на один чжан. Земля в день утолщалась на один чжан, Паньгу в день вырастал на один чжан. Так шло 18 000 лет. Небо отсчитало предел высоты, Земля отсчитала предел глубины, Паньгу предельно вырос. Поэтом Земля отстоит от Неба на 90 000 ли” [106, 39, прим. 6 ].

В роли мировых опор-первопредков, соединяющих Небо Землю, выступают также животные-великаны, мировые дерева и великие горы. Одной из таких центральных растительных опор мира у китайцев считалось Цзянь-Древо: “Цзянь-Древо в Дугуане. Все первопредки по нему поднимаются (на Небо) и спускаются (на Землю). (Там), когда солнце в зените, нет тени, крикнешь – нет эха. Ведь это центр Неба и Земли” [8, 57]. Великие горы, как колонны, несут на себе небесный свод: “Посреди Вели-

[58]

кой пустыни есть гора, называется Небесный Столб Северного Предела... Посреди Великой пустыни есть гора, называется Чэн-ду. (Она) несет на себе Небо” [10, 286]. По мировым деревьям и горам, как по лестницам, не только первопредки, но и люди поднимаются на Небо и спускаются вниз на Землю: “К Востоку от горы Цветущей и реки Зеленой находится гора под названием Начальная (Чжао). (Там) живет человек по имени Высокий Кедр (Богао). (С этой горы) Высокий Кедр (Богао) поднимается на Небо испускается (с Неба) на нее” 189,126}. У индийцев, в одной из зооморфных символизации природы, горизонтальная, а вместе и вертикальная дифференциация передается в образе коня: Небо – хребет коня. Воздушное пространство – живот. Земля – копыта, а мировыми опорами служат ноги [17, 138 ].

В разработке телесно-духовных объемных конструкций космоса древние индийцы и китайцы используют все мировоззренческие возможности тератоморфизма, фитоморфизма, зооморфизма и антропоморфизма. Объемный космос моделируется по типу какой-либо вещи или совокупности вещей. Из неорганических вещей чаще всего фигурируют горы (мужское начало) и долины (женское начало). А наиболее яркий и общеизвестный пример – это горообразная героическая миниатюра космоса: горы Куньлунь, Меру и Олимп. В растительном виде космос у китайцев представлен Цзянь-Древом, у него по числу небесных и земных полей девять ветвей вверху и девять корней внизу. Также в виде дерева китайский космос расчленен по сегментам в спирали триграмм “И цзин” 5, Шогуа, 111. Зооморфные обобщения космоса довольно многочисленны. У индийцев космос – это мировое яйцо, конь, корова. У китайцев тоже мировое яйцо, черепаха, а в “И цзин” космос в порядке триграмм обобщен даже в целой классификационной лестнице животных: “Цянь – конь, Кунь – корова, Чжэнь – дракон, Сюнь – курица. Кань – кабан, Ли – фазан, Гэнь – собака. Дуй – овца” [5, Шогуа, 8 ]. В антропоморфном виде космос обобщен у индийцев через Пуру-шу, у китайцев через Паньгу. Структурные элементы космоса в таких моделях связаны между собой по типу живой связи частей тела и функционирует он согласно природный циклам: осенью и зимой мир впадает в спячку, весной и летом пробуждается, а по китайскому образу гусеницы-шелкопряда мир “свертывается” и “развертывается”. Вместе с тем такой космос несет в себе не только чисто природные, но и человеческие смыслы жизни. Как повествует “И цзин”, этот космос не только занят сплошным процессом порождения, но он еще и сознательно трудолюбивый, идейно самосогласовывающийся, управляет собой, борется в про-

[59]