Контрольные задания, задачи, тексты для анализа к теме. Для правильного понимания политической власти и опреде­ления источника ее возникновения мы должны рассмотреть

1. ДЖОН ЛОКК (1632—1704)

[СОЦИАЛЬНЫЕ ВЗГЛЯДЫ]

О ЕСТЕСТВЕННОМ СОСТОЯНИИ

Для правильного понимания политической власти и опреде­ления источника ее возникновения мы должны рассмотреть, в каком естественном состоянии находятся все люди, а это — состояние полной свободы в отношении их действий и в отноше­нии распоряжения своим имуществом и личностью в соответствии с тем, что они считают подходящим для себя в границах икона природы, не испрашивая разрешения у какого-либо другого лица и не завися от чьей-либо воли.

Это также состояние равенства, при котором вся власть и вся юрисдикция являются взаимными, — никто не имеет больше другого.

Избежать этого состояния войны (когда уже нет иного при­бежища, кроме неба, и когда уже исчезают все различия и не существует никакой власти, которая вынесла бы решения отно­сительно спорящих) — вот главная причина того, что люди об­разуют общество и отказываются от естественного состояния. Ведь когда имеется какая-либо власть, какая-либо сила на зем­ле, от которой можно получить помощь, если к ней обратить­ся, то продолжение состояния войны исключается и спор реша­ется этой властью.

Бог создал человека таким существом, что, по Господнему решению, нехорошо было быть Ему одиноким, и, положив, не­обходимость, удобства и склонности могучими побудительны­ми силами, которым должен был подчиниться человек, Он за­ставил его искать общества, равно как и снабдил его разумом и языком, дабы тот мог поддерживать его и наслаждаться им. Первое общество состояло из мужа и жены, что дало начало обществу, состоящему из родителей и детей; к этому с течени­ем времени добавилось общество из хозяина и слуги. И хотя все они могли, как это обычно и происходило, сочетаться и образо­вывать одну общую семью, в которой хозяин или хозяйка обла­дали в некотором роде правом правления, свойственным семье, однако ни одно из этих обществ и все они вместе не являлись политическим обществом, как мы увидим, если рассмотрим раз­личные цели, связи и границы каждого из них.

Те, кто объединены в одно целое и имеют общий установ­ленный закон и судебное учреждение, куда можно обращаться и которое наделено властью разрешать споры между ними и наказывать преступников, находятся в гражданском обществе; но те, кто не имеет такого общего судилища, я имею в виду — на земле, все еще находятся в естественном состоянии, при котором каждый, когда нет никого другого, сам является судьей и палачом, а это, как я уже показал, и есть совершенное есте­ственное состояние.

Следовательно, когда какое-либо число людей так объедине­но в одно общество, что каждый из них отказывается от своей исполнительной власти, присущей ему по закону природы, и передает ее обществу, то тогда, и только тогда, существует по­литическое, или гражданское, общество. И это происходит, когда какое-либо число людей, находящихся в естественном состоя­нии, вступает в общество, чтобы составить один народ, одно политическое тело под властью одного верховного правитель­ства, или когда кто-либо присоединяется к ним и принимается в какое-либо уже существующее государство. Тем самым он упол­номочивает общество или, что все равно, его законодательную власть создавать для него законы, каких будет требовать обще­ственное благо; он должен способствовать исполнению этих за­конов (как своим собственным установлениям). И это перено­сит людей из естественного состояния в государство, поскольку на земле появляется судья, имеющий власть разрешать все спо­ры и возмещать любой ущерб, который может быть нанесен любому члену государства; этим судьей является законодатель­ная власть или назначенное ею должностное лицо. В тех же случаях, когда есть какое-то число людей, хотя бы и связанных между собой, но не имеющих такой принимающей решения власти, к которой они могли бы обратиться, они все еще нахо­дятся в естественном состоянии.

Поскольку люди являются, как уже говорилось, по приро­де свободными, равными и независимыми, то никто не мо­жет быть выведен из этого состояния и подчинен политиче­ской власти другого без своего собственного согласия. Един­ственный путь, посредством которого кто-либо отказывает­ся от своей естественной свободы и надевает на себя узы граж­данского общества, — это соглашение с другими людьми об объединении в сообщество для того, чтобы удобно, благопо­лучно и мирно совместно жить, спокойно пользуясь своей собственностью и находясь в большей безопасности, чем кто-либо не являющийся членом общества. Это может сделать любое число людей, поскольку здесь нет ущерба для свободы остальных людей, которые, как и прежде, остаются в естест­венном состоянии свободы. Когда какое-либо число людей таким образом согласилось создать сообщество или государ­ство, то они тем самым уже объединены и составляют еди­ный политический организм, в котором большинство имеет право действовать и решать за остальных.

Следовательно, подразумевается, что все, кто из естествен­ного состояния объединяются в пользу большинства этого сооб­щества от всякой власти, необходимой для осуществления тех целей, ради которых они объединились в общество, если толь­ко они не договорились совершенно определенно о каком-либо числе, превышающем простое большинство. И все это совер­шается посредством одного лишь согласия на объединение в единое политическое общество, а это и есть весь тот договор, который существует или должен существовать между личностями, всту­пающими в государство или его создающими. И таким образом, то, что является началом всякого политического общества и фак­тически его составляет, — это всего лишь согласие любого чис­ла свободных людей, способных образовать большинство, на объединение и вступление в подобное общество. И именно это, и только это, дало или могло дать начало любому законному прав­лению в мире.

1. ТОМАС ГОББС (1588-1679)

[СОЦИАЛЬНЫЕ ВЗГЛЯДЫ]

Природа создала людей равными в отношении физиче­ских и умственных способностей, ибо хотя мы наблюдаем иногда, что один человек физически сильнее или умнее дру­гого, однако если рассмотреть все вместе, то окажется, что разница между ними не настолько велика, чтобы один чело­век, основываясь на ней, мог претендовать на какое-нибудь благо для себя, а другой не мог бы претендовать на него с таким же правом.

Из этого равенства способностей возникает равенство на­дежд на достижение целей. Вот почему, если два человека же­лают одной и той же вещи, которой, однако, они не могут об­ладать вдвоем, они становятся врагами. На пути к достижению их цели (которая состоит главным образом в сохранении жиз­ни, а иногда в одном лишь наслаждении) они стараются погу­бить или покорить друг друга. Таким образом, выходит, что там, где человек может отразить нападение лишь своими собствен­ными силами, он, сажая, сея, строя или владея каким-нибудь приличным именем, может с верностью ожидать, что придут другие люди и соединенными силами отнимут его владение и лишат его не только плодов собственного труда, но также жиз­ни или свободы. А нападающий находится в такой же опасно­сти со стороны других.

...там, где нет власти, способной держать всех в подчинении, люди не испытывают никакого удовольствия (а напротив, зна­чительную горечь) от жизни в обществе. Ибо каждый человек добивается, чтобы его товарищ ценил его так, как он сам себя ценит, и при всяком проявлении презрения или пренебреже­ния, естественно, пытается, поскольку у него хватает смелости (а там, где нет общей власти, способной заставить людей жить в мире, эта смелость доходит до того, что они готовы погубить друг друга), вынудить у своих хулителей большее уважение к себе: у одних — наказанием, у других — примером.

Таким образом, мы находим в природе человека три основ­ные причины войны: во-первых, соперничество; во-вторых, не­доверие; в-третьих, жажду славы... Отсюда видно, что, пока люди живут без общей власти, де­ржащей всех их в страхе, они находятся в том состоянии, ко­торое называется войной, и именно в состоянии войны всех против всех. Ибо война есть не только сражение, или военное действие, а промежуток времени, в течение которого явно ска­зывается воля к борьбе путем сражения.

Вот почему все, что характерно для времени войны, когда каждый является врагом каждого, характерно также для того времени, когда люди живут без всякой другой гарантии без­опасности, кроме той, которую им дают их собственная физи­ческая сила и изобретательность. В таком состоянии нет места для трудолюбия, так как никому не гарантированы плоды его труда, и потому нет земледелия, судоходства, морской торгов­ли, удобных зданий, нет средств движения и передвижения ве­щей, требующих большой силы, нет знания земной поверхно­сти, исчисления времени, ремесла, литературы, нет общества, а, что хуже всего, есть вечный страх и постоянная опасность насильственной смерти, и жизнь человека одинока, бедна, беспросветна, тупа и кратковременна.

Состояние войны всех против всех характеризуется также тем, что при нем ничто не может быть несправедливым. Поня­тия правильного и неправильного, справедливого и несправед­ливого не имеют здесь места. Там, где нет общей власти, нет закона, а там, где нет закона, нет несправедливости... Указан­ное состояние характеризуется также отсутствием собственно­сти, владения, отсутствием точного разграничения между моим и твоим. Каждый человек считает своим лишь то, что он может добыть, и лишь до тех пор, пока он в состоянии удержать это.

Конечной причиной, целью или намерением людей (кото­рые от природы любят свободу и господство над другими) при наложении на себя уз (которыми они связаны, как мы видим, живя в государстве) является забота о самосохранении и при этом о более благоприятной жизни. Иными словами, при уста­новлении государства люди руководствуются стремлением из­бавиться от бедственного состояния войны, являющегося... необходимым следствием естественных страстей людей там, где нет видимой власти, держащей их в страхе и под угрозой нака­зания, принуждающей их к выполнению соглашений и соблю­дению естественных законов...

В самом деле, естественные законы (как справедливость, бес­пристрастие, скромность, милосердие и (в общем) поведение по отношению к другим так, как мы желали бы, чтобы поступали по отношению к нам) сами по себе, без страха перед какой-нибудь силой, заставляющей их соблюдать, противоречат естественным страстям, влекущим нас к пристрастию, гордости, мести и т.п. А соглашения без меча лишь слова, которые не в силах гаран­тировать человеку безопасность.

Такая общая власть, которая была бы способна защищать людей от вторжения чужеземцев и от несправедливостей, при­чиняемых друг другу, и, таким образом, доставить им ту без­опасность, при которой они могли бы кормиться от трудов рук своих и от плодов земли и жить в довольстве, может быть воз­двигнута только одним путем, а именно путем сосредоточения всей власти и силы в одном человеке или в собрании людей, которое большинством голосов могло бы свести все воли граж­дан в единую волю. Иначе говоря, для установления общей вла­сти необходимо, чтобы люди назначили одного человека или собрание людей, которые явились бы их представителями; что­бы каждый человек считал себя доверителем в отношении все­го, что носитель общего лица будет делать сам или заставит делать других в целях сохранения общего мира и безопасности, и признал себя ответственным за это; чтобы каждый подчинил свою волю и суждение воле и суждению носителя общего лица. Это больше чем согласие или единодушие. Это реальное един­ство, воплощенное в одном лице посредством соглашения, за­ключенного каждым человеком с каждым другим таким обра­зом, как если бы каждый человек сказал другому: я уполномочиваю этого человека или это собрание лиц и передаю ему мое право управлять собой при том условии, что ты таким же образом пе­редашь ему свое право и санкционируешь все его действия. Если это совершилось, то множество людей, объединенное таким об­разом в одном лице, называется государством, по-латыни — civitas. Таково рождение того великого Левиафана или, вернее (выражаясь более почтительно), того смертного Бога, которому мы под владычеством бессмертного Бога обязаны своим миром и своей защитой. Ибо благодаря полномочиям, отданным ему каждым отдельным человеком в государстве, указанный чело­век или собрание лиц пользуется такой огромной сосредото­ченной в нем силой и властью, что внушаемый этой силой и властью страх делает этого человека или это собрание лиц спо­собным направлять волю всех людей к внутреннему миру и к взаимной помощи против внешних врагов. В этом человеке или собрании лиц состоит сущность государства, которая нуждает ся в следующем определении: государство есть единое лицо, от­ветственным за действия которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей, с тем чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как сочтет необходимым для их мира и общей защиты...

Тот, кто является носителем этого лица, называется сувере­ном, и о нем говорят, что он обладает верховной властью, а вся­кий другой является подданным.

Обязанности подданных по отношению к суверену предпо­лагаются существующими лишь в течение того времени, и не дольше, пока суверен в состоянии защищать их.