Национальная политика большевизма безальтернативна

В настоящем разделе изложено кратко только то, что относится к делу большевизма и его перспективам. Всё сопутствующее этой теме обстоятельно изложено в других работах ВП СССР: взгляды на течение глобального исторического процесса изложены в работах «Мёртвая вода» и «Печальное наследие Атлантиды. Троцкизм — это “вчера”, но никак не “завтра”», «“Сад” растёт сам?..»; взгляды на историю Руси — России — СССР в её взаимосвязях с глобальным историческим процессом — в работах «Смута на Руси: зарождение, течение, преодоление…», «Иудин грех ХХ съезда», «Мёртвая вода», «“Сад” растёт сам?..»; взгляды на историю организации революций в Российской империи — в работе «Разгерметизация».

Исторический опыт великого княжества Московского, потом — Московского царства и позднее — Российской империи, которые в прошлые эпохи были формой государственного существования региональной цивилизации Руси, показывает: в тот исторический период единство многонациональной (мультикультурной) страны обеспечивалось путём массовой интеграции представителей «элит» народов, на которые распространялась власть российского государства, в состав общегосударственной правящей «элиты». Причём в общероссийскую правящую «элиту» успешно интегрировались и иммигранты-одиночки из других государств: немцы, турки, французы, испанцы, португальцы, итальянцы, англичане, швейцарцы и другие[441], включая даже евреев-выкрестов и их потомков (П.П. Шафиров — вице-канцлер Петра I, К.В. Нессельроде — министр иностранных дел Николая I, Е.Ф. Канкрин — министр финансов Александра I (c 1823 г.), а потом — Николая I, хотя наличие еврейских предков К.В. Нессельроде и Е.Ф. Канкрина ряд историков оспаривают; многочисленные мальчики-кантонисты времён Николая I, успешно сделавшие карьеру в армии и на флоте, и их потомки — примеры такого рода). И многие из числа таких «инородцев» и их потомков служили России честно, став по сути русскими людьми своей эпохи [442].

Есть исторический анекдот[443], возводимый к маркизу Астольфу де’Кюстину (1790 — 1857, автор книги «La Russie en 1839»), посетившему Россию в царствование императора Николая I:

«На придворном балу к маркизу де’Кюстину обратился император Николай I:

— Вы думаете, все эти люди вокруг нас — русские?

— Конечно, Ваше Величество…

— А вот и нет. Это — татарин. Это — немец. Это поляк. Это — грузин, а вон там стоят eврeй и молдаванин.

— Но тогда кто же здесь русские, Ваше Величество?

— А вот все вместе они (в другой версии: все вместе мы) русские!»

При этом одна из задач, которую решала имперская правящая «элита» — оказание помощи национальным («туземным») «элитам» в поддержании режима эксплуатации «человека человеком» в национальных обществах — вплоть до силового подавления бунтов с привлечением сил регулярной армии (в частности «Пугачёвский бунт» был многонациональным, и его подавляла регулярная армия как в интересах сохранения династии Романовых, режима крепостничества и целостности империи, так и в интересах региональных национальных «элит»; были и мелкие бунты в «инородческих» регионах, которые тоже подавлялись с привлечением сил регулярной армии).

Однако принципы кадровой политики Российской империи выражали нравы и этику родоплеменного строя в его многонациональной версии. В силу этого обстоятельства пробиться из простонародья в имперскую «элиту» — в потомственное дворянство (а тем более — в малочисленную группу кланов, из поколения в поколение поставлявших империи бюрократов и военных деятелей высших рангов) — было не просто представителям всех национальностей. Династия Романовых тупо поддерживала сословно-кастовый строй как якобы Богом данный, поскольку он наиболее полно соответствовал нравам и этике верхушки родоплеменной иерархии кланов и персон, и не заботилась о расширении кадровой базы управленческого корпуса путём просвещения простонародья и вовлечения выходцев из него в государственное управление на всех уровнях, в науку, в систему образования. Последнее было объективно необходимо для бескризисного развития страны путём искоренения родоплеменной толпо-«элитар­ной» антихристианской этики и демонтажа сословно-кастового строя[444]. Как следствие игнорирования программного (политико-алгорит­ми­ческого) стихотворения А.С. Хо­мякова «России» (1839 г., см. Приложение 10 в настоящем томе), несозыва Собора русской православной церкви[445] и проведения в жизнь положений неоднократно упоминавшегося ранее «указа о кухаркиных детях»[446], заблокировавшего доступ к образованию детям «простолюдинов», Российская империя рухнула по её внутренней причине — обусловленной системообразующими принципами неспособности сформировать управленческий корпус необходимой численности и квалификации, в преемственности поколений успешно выявляющий и разрешающий проблемы развития человечества и страны. Все прочие причины краха Российской империи — вторичны либо представляют собой следствия и сопутствующие условия для действия этой — главной — причины: хронической неспособности управленческого корпуса империи, кланово-«эли­тарно» обособившегося от общества и живущего в мире своих иллюзорных фантазий и вожделений, праведно и заблаговременно (т.е. по схеме «предиктор-корректор») отвечать на «вызовы времени».

На смену империи и саморазрушительному безвластию временного правительства либерал-буржуинов 7 ноября 1917 г. пришла Советская власть. Становление Советской власти в 1917 г. и в годы гражданской войны носило двоякий характер:

· С одной стороны — Советы как органы власти учреждались на местах самими людьми — большей частью большевиками из простонародья. Т.е. «снизу» шло становление и формирование государственности Советской власти как общенародной прямой и оперативной демократии — самодержавия народа. Но Советская власть в то время не могла состояться в таковом качестве, что было обусловлено массовой некомпетентностью её активистов — выходцев из простонародья, не получивших должного для осуществления государственного управления образования.

· С другой стороны изначально замасоненное руководство марксистской партии РСДРП (б) — РКП (б) — ВКП (б) формировало Советы высших уровней государственной власти и входило в них, имея целью подчинение марксистскому проекту и себе персонально низовых Советов всеми правдами и неправдами. Т.е. сверху шло формирование государственности Советской власти как масонской диктатуры, реализуемой в формах фльшь-демократии и осуществляемой опосредованно через един­ственную правящую партию, представляемую в пропаганде в качестве авангарда всего народа. В этом процессе участвовали (и тем более им закулисно руководили) люди, получившие хорошее образование, однако ориентированное на реализацию библейского проекта порабощения человечества от имени Бога, а не на решение задач, провозглашённых Советской властью в качестве её идеалов.

Итогом процесса становления государственности СССР к началу 1930‑х гг. стало весьма специфическое и внутренне разнородное социальное образование, включающее в себя на всех уровнях «вертикали власти»:

· масонство в двух основных ветвях: псевдосоциалистическое масонство на идейной основе эзотерического истинного марксизма [447] и буржуазно-либеральное масонство на основе традиционных биб­лейских верований и беззастенчивого атеизма:

Ø первые контролировали партийный и советский аппарат;

Ø вторые контролировали Академию наук и через общественный институт «наука» — систему образования, а в качестве специалистов-профессионалов участвовали в работе государственного аппарата, в управлении хозяйством и вооружёнными силами, занимая подчас высокие должности.

Но и буржуазно-либеральная ветвь масонства не была однородной, а включала в себя два подразделения:

Ø космополитичное (интернацизм — его носителями на протяжении многих десятилетий являются отечественные западники разных национальностей и многие представители еврейско-иудейской диаспоры);

Ø имперское (иначе говоря — «элитарии»-государственники, по составу — это главным образом великороссы и потомки давно обрусевших «инородцев», а также и поддерживающие великоросский имперский проект «инородцы» без различия их национального происхождения, включая и некоторое количество представителей еврейско-иудейской диаспоры).

Поскольку обе ветви масонства так или иначе работали на библейский проект глобализации, то вышестоящие «братаны» позволяли им сохранять свою идеологическую специфику, кулуарно-непублично дискутировать на темы «социальной философии» и «политологии», но переход дискуссий в войну на уничтожение идейного противника блокировали[448].

· стоящие вне масонских структур носители марксистской идеологии, верующие в научную состоятельность марксизма, т.е. марксисты-экзотерики — члены партии и беспартийные приверженцы социализма, доверяющие истолкование жизни на основе марксистских текстов вождям партии.

· профессиональные бюрократы (в том числе и юристы), главные качества которых:

Ø абсолютная беспринципность и безыдейность (в том смысле, что бюрократы способны ссылаться на любую идеологию и менять свои «идеологические воззрения» по мере изменения политической конъюнктуры и воззрений закулисной «партии власти») — бесстыдство и бессовестность их жизненный принцип, на основе которого и формируется бюрократическая корпорация;

Ø холопская услужливость по отношению к «хозяину»[449] (бюрократия концептуально безвластна, не способна к управлению по полной функции, хотя легко встраивается в программно-адаптивный модуль системы управления, поэтому самостийно-бесхозной она может быть только относительно непродолжительное время);

Ø нежелание и неумение вникать в суть дела (этим, по их мнению, должны заниматься подчинённые профессионалы-специалисты — люди второго и третьего сорта, если бюрократов считать людьми «первого сорта») и подмена реального дела документооборотом и формальной отчётностью.

· настоящие большевики — разного социального и этнического происхождения, как признающие марксизм в качестве научно-теоретической основы большевизма, так и не признающие его в таковом качестве, как вступившие в партию, так и «беспартийные большевики» (был такой термин в ленинско-сталинские времена).

В итоге, к тому времени когда масонство взрастило потенциал для розжига второй мировой войны ХХ века, И.В. Сталин как персона, олицетворяющая СССР, устраивал и руководство масонства, стоящее над обеими названными выше его ветвями, и верующих в научную состоятельность марксизма приверженцев социализма, и бюрократию, которая после всего, происшедшего в 1930‑е гг., признала в И.В. Сталине «хозяина», и большевиков. И каждая из этих сил работала в меру своего понимания и наличия подконтрольных ей ресурсов (прежде всего, ресурсов социальных в целом и кадровых — управленческих, в особенности) на свои интересы, а в меру недопонимания — на тех, кто понимает больше. Поэтому политика Советской государственности во всех её аспектах (глобальная, внешняя и внутренняя) была внутренне разнородной, вплоть до конфликтности. Т.е. она не была полностью ни большевистской, ни марксистской, ни пробуржуазно-либераль­ной, ни тупо бюрократически-хапужнической.

Вопреки этой исторической данности либерал-буржуины и марксисты-троцкисты всё списывают на извращение их благих намерений большевиками под руководством И.В. Сталина и представляют большевизм как главную угрозу для человечества, в каком воззрении все они идентичны А. Гитлеру.

Поэтому для понимания возможностей разрешения проблем мультикультурализма в государствах и проблем многонационального человечества, необходимо за потоком событий жизни СССР ленинско-сталинской эпохи увидеть большевистские принципы гармонизации взаимоотношений людей и культур во многонациональном обществе.

Соответственно далее речь пойдёт не о злоупотреблениях, ошибках в политике ВКП (б) и государственности, не проистекавших из них реальных и мнимых ужасах эпохи, а о том, что делалось правильно.

Если соотноситься с объективными закономерностями всех шести групп, которым подчинена жизнь людей, то на первом месте стоит государственная политика защиты природной среды, её воспроизводства и благоустройства. Эта проблематика была вне содержания политики Советской власти в 1920 — 1940‑е гг. Однако после победы в Великой Отечественной войне эта проблематика была включена в область ответственности Советского государства. 20 октября 1948 года было принято Постановление Совмина СССР и ЦК ВКП (б) о реализации проектов великого русского учёного-почвоведа В.В. Докучаева (1846 — 1903) — автора книги «Наши степи прежде и теперь» и по сути одного из первых в истории нынешней цивилизации учёных экологов.

«Для борьбы с засухой и для спасения почв было решено: 1) создать до 1965 года восемь государственных лесополос в 16 областях страны общей протяженностью 5 тысяч километров; 2) создать значительный массив местных лесополос; 3) создать 45 тысяч прудов; 4) организовать лесные питомники; 5) органи­зо­вать обучение специалистов по посадке, разведению, содержанию и охране лесов и водоёмов; 6) внедрить механизацию в сферу лесопосадочных работ. На этом экологические планы Сталина, однако, не заканчивались.

В мае 1949 года — в самый разгар Берлинского кризиса! — появилось постановление Совмина СССР о борьбе против загрязнения атмосферного воздуха и об улучшении санитарно-гиги­ени­ческих условий в населенных местах. Это постановление: 1) строго запрещало строить либо восстанавливать промышленные предприятия без очистных сооружений; 2) вводило в технических вузах обязательные курсы по проблемам охраны окружающей среды; 3) утверждало программу выпуска контрольно-измерительной аппаратуры для наблюдения за состоянием окружающей среды; 4) предписывало госсанинспекциям систематически собирать и публиковать материалы о промышленных выбросах в атмосферу.[450]

Эти постановления запускали гигантские механизмы в сфере экономики, в социальной жизни. Например, только в течение четырех лет после 1948 года план лесопосадок, рассчитанный на семнадцать лет вперед, был уже выполнен на треть. В газетах того времени борьбу с эрозией почв и с засухой стали называть «священным делом». Пропаганда сравнивала продвижение государственных лесополос со «сталинскими ударами» 1944 года. При этом, однако, авторство проекта Сталину не приписывалось, а говорилось именно о великом почвоведе Докучаеве. К проекту были подключены гигантские трудовые ресурсы»[451]. (См. агитационный плакат ниже по тексту).

В послесталинские времена всё это было предано забвению, и это одно из проявлений, в котором выражается антинародность всех послесталинских режимов. «Многие лесополосы были вырублены, несколько тысяч прудов и водоёмов, которые предназначались для разведения рыб, были заброшены, созданные в 1949—1955 годах 570 лесозащитных станций были ликвидированы по указанию Н.С. Хрущёва»[452].

Кроме того в хрущёвские времена было уничтожено множество «колхозных ГЭС» на мелких реках, осушено множество болот, что понизило уровень грунтовых вод на многих территориях и не пошло на пользу экологии страны, создав предпосылки к обширным летним «природным пожарам». Казахстан обязан Н.С. Хру­щё­ву экологической катастрофой[453], которая возникла вследствие агрессивно паразитического рваческого «освоения целины», инициатором которого он стал, игнорируя предостережения учёных.

 

Сталинский план благоустройства природной среды
в европейской части СССР

В наши дни такого рода научно обоснованные жизненно состоятельные программы оздоровления биосферы и благоустройства среды обитания и соответствующие работы необходимы для всех государств и для всех регионов, поскольку только они создают предпосылки для успешного разрешения всех прочих проблем цивилизации.

И прежде всего они необходимы для успешного осуществления государственной политики оздоровления населения в преемственности поколений не столько за счёт развития медицины (её технологий) и навязывания населению разного рода «медицинских услуг», сколько за счёт перехода всего населения к здоровому образу жизни и снижению за счёт этого предрасположенности к заболеваниям и травматизму.

Политика оздоровления населения может быть успешной только в том случае, если она строится в соответствии со специфическими видовыми закономерностями, характерными для биологического вида «Человек разумный». Пропаганда и государственная поддержка здорового образа жизни была составной частью большевистской государственной политики, один из примеров чего представлен на фотографии ниже в сопоставлении с современностью.

Государственные деньги и деньги общественных организаций вкладывались в массовое физкультурное движение, а не в показушных спортсменов «высоких достижений». Для этого создавались общедоступные спортивные сооружения: спортплощадки и стадионы, «водные станции»[454], аэроклубы, в парках культуры и отдых тоже имелись спортивные сооружения, которыми можно было пользоваться бесплатно или за «сим­во­лическую» плату[455].

В подавляю­щем бо­льшин­ст­ве случаев это бы­ли открытые сооружения, где можно было за­ниматься укреплением своего здо­ровья и развитием тела на све­жем воздухе, во взаимодействии организма с природными стихиями во всём их разнообразии. Поэтому всё это было несоизмеримо дёшево в сопоставлении с железобетонными спортивными комплексами наших дней и не было дефицитом. Большинство сооружений этой системы массового физкультурного движения можно было создавать с нуля и поддерживать в работоспособном состоянии силами самих физкультурников и по их инициативе, по­­скольку при их сооружении и ремонте использо­ва­лись общедоступные материалы соответству­ю­щих регионов.

Всё это делалось для того, чтобы взрослые и подростки занимались физкультурой в своё удовольствие, а дети возрастом помладше брали с них пример, а не для того, чтобы чиновники «осваивали» (т.е. присваивали себе) бюджетные деньги и отчитывались перед вышестоящими бюрократами о введении в строй как бы «спортивных» сооружений шоу-бизнеса[456].

Общесоюзная статистика результатов сдачи нормативов комплексов упражнений БГТО («Будь готов к труду и обороне» — детский комплекс) и ГТО («Готов к труду и обороне» — юношеский и взрослый) характеризовала реальные показатели здоровья населения в динамике их изменений год от года. Это весьма далеко от нынешнего спорта «высоких достижений»: на фоне «успехов» страны в этой сфере люди в большинстве своём не в состоянии сдать нормативы БГТО (для школьников 1 — 8 классов, 4 возрастных ступени) и ГТО (для учащихся старше 16 лет и взрослого населения, 3 ступени) 1930‑х гг. С 1931 по 1941 г. порядка 6 миллионов человек сдали нормы комплекса ГТО I ступени, и более 100 тысяч человек — II ступени.

С нашей точки зрения гораздо лучше, если:

· процентов 95 подростков и взрослых ежегодно в состоянии подтвердить нормативы комплексов БГТО и ГТО для своих возрастных групп, но страна при этом не участвует ни чемпионатах разного уровня, ни в олимпийских игрищах, где для победы требуется калечить людей во всех аспектах триединства материи-информации-меры,

· нежели то положение дел со здоровьем населения и шоуменов-спортсменов, которое имеет место ныне и культивируется либерально-буржуазной государственностью и спонсорами-рекламодателями.

Причём сами знаки БГТО и ГТО были не показателями удовлетворённого честолюбия спортсменов в соревнованиях с другими честолюбцами, а большей частью средством самооценки человеком состояния здоровья своего организма и телесного развития, необходимых и ему самому для полноценной жизни, и обществу, и государству для обеспечения устойчивости развития.

Понятно, что вопрос о специальном «спортивном питании», «допинге» для достижения высоких результатов и взращивания шоуменов для отстаивания «чести страны» в «спорте наивысших достижений» в этой системе не вставал.

· В начальный период своего становления эта система была ориентирована на воспроизводство здорового населения и повышения статистических показателей здоровья в преемственности поколений.

· Переориентация её с массового физкультурного движения на профессиональный спорт высоких результатов, в который вовлечена со вредом для их здоровья ничтожная доля населения страны, была осуществлена усилиями бюрократов уже в послесталинские времена.

Т.е. политика Советской власти в области развития массового физкультурного движения была эффективна в аспекте повышения показателей здоровья населения в преемственности поколений, поскольку соответствовала специфическим видовым закономерностям, характерным для биологического вида «Человек разумный»: организм, угнетаемый алкоголем и прочими ядами, а также обездвиженностью — обречён быть нездоровым, и это своё нездоровье будет транслировать последующим поколениям на основе генетического механизма биологического вида (т.е. на уровне ДНК и на уровне биополевой компоненты).

Следующая группа закономерностей — ноосферно-рели­гиоз­ные — нравственно-эти­чес­кие по своему характеру. Задача искоренения эксплуатации «человека человеком» и построение общества действительно свободных людей, чья воля под властью диктатуры совести взаимно благодетельно дополняет волю всех других добросовестных людей, по своему существу — задача изменения статистически преобладающих в обществе нравственности и этики.

Эта задача должна быть решена в ограничениях техносферной цивилизации, чтобы люди сначала перешли к праведной нравственности и этике, и это достижение стало бы гарантией безопасного перехода к биологической цивилизации и гарантией её дальнейшего безопасного развития. Соответственно искоренение эксплуатации «человека человеком», будучи одним из аспектов этой комплексной задачи, предполагает безальтернативное господство в обществе нравственности, исключающей принципы «моя хата с краю», «после нас — хоть потоп», «принимайте меня таким, каков я есть, а кто не согласен, — покажите, что вы “круче”» и им аналогичные. При этом праведность практически выражается и вырабатывается в этике созидания и взаимопомощи. Такая этика в условиях цивилизации, полностью зависящей от техносферы и производства, может формироваться только в трудовой деятельности людей, поскольку в жизни, основанной на коллективном труде, подавляющие (отрицательные) обратные связи в иерархически высшем по отношению к обществу управлении (действует пресловутая «карма») замыкаются на людей через производимую ими продукцию по принципу «ложка дёгтя портит бочку мёда»: т.е. недобросовестная работа одного может сорвать проект, в котором заняты миллионы, и от результата которого в большей или меньшей мере может зависеть жизнь (качество жизни) подчас сотен миллионов, если не всего человечества; а поощряющие (положительные) обратные связи в иерархически высшем по отношению к обществу управлении замыкаются в виде роста качества жизни в смысле снижения статистики разного рода неприятностей[457]: «Ищите прежде Царствия Божия и Правды Его, и это всё (по контексту благоденствие земное для всех людей) приложится вам»(Матфей, 6:33).

В этой связи посмотрим на монеты СССР 1920‑х гг. (фото ниже по тексту). Значимо не то, что они выполнены из серебра, а то, что на них отчеканено: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» — это альтернатива принципам «моя хата с краю» и «после нас — хоть потоп», поскольку предполагает единение людей в созидании лучшего будущего в преемственности поколений без различий их национального и сословно-кастового происхождения. Изображения же на обеих монетах представляют и возвеличивают труд (на полтиннике — 50 копеек) и устремлённость в светлое будущее (рабочий как символ диктатуры пролетариата зовёт с собой крестьянина, который опирается рукой на борону, навстречу восходу солнца).

Это — тоже пропаганда, причём если не каждодневная, то еженедельная, поскольку в магазины и на рынки приходилось регулярно ходить всем и этими монетами наряду с бумажными деньгами пользовалось практически всё население страны, а дети, познавая мир, требовали от взрослых пояснений на тему: что на монетах изображено и что это значит? — вследствие чего взрослым приходилось объяснять детям, что труд — источник всех благ, которые в цивилизованном обществе потребляют взрослые и дети.

Бумажные день­ги работали на ту же идею объединения людей в труде на принципах взаимопомощи. Пример тому — трёхрублёвая бан­кнота 1924 г. (на фотографии выше): в стране, где большинство населения не умело ни читать, ни писать, изображение на купюре пропагандирует необходимость освоения грамоты и взаимопомощи в этом деле: рабочий и крестьянин на отдыхе читают книгу — источник новых для них знаний[458]. И так практически на всех довоенных денежных знаках сталинской эпохи: на рубле 1938 года — изображён шахтёр, на трёхрублевой купюре — пехотинец, на пятирублёвой — лётчик: труженик и защитники мирной жизни и созидания.

Т.е. всё это под­разумевает, что в основе обе­с­пе­чен­но­сти де­нег СССР как и в основе благо­получия всех и каждого — ле­жит труд людей, профессионализм и добросовестность каждого из них.

И вся символика на советских деньгах говорила о том, что они не должны быть инструментом для паразитизма на труде и жизни других людей путём извлечения нетрудовых доходов из денежного обращения.

Российская империя накануне первой мировой войны, вследствие действия и последействия «указа о кухаркиных детях» была страной отсталой в научно-техническом и экономическом отношении, утратившей перспективы развития при условии сохранения исторически сложившихся культуры в целом и государственности, в частности. И если соотносить с темпы развития в ту эпоху экономик России, США, Германии, Великобритании, Франции, — то Россия всё больше и больше отставала от них, т.е. деградировала[459]. Последний голод в империи (официально «политкорректно» именуемый «недородом» — царям не нравилось, что под их властью голод на протяжении десятилетий систематически охватывал многие регионы империи) имел место в 1911 г.[460], голодало порядка 32 млн. человек, умерло порядка 1,8 млн. человек; по данным военного ведомства порядка 40 % новобранцев впервые пробовали мясо только после призыва на службу.

Соответственно, Советской власти (даже без учёта разрухи гражданской войны[461]) наследство от династии Романовых досталось «аховое». И для того, чтобы у народов страны появились перспективы развития, — мало было работать так, как умели тогда работать. Необходимо было работать лучше, чем уже́ умели, а для этого надо было повышать уровень образования всего общества, и прежде всего, — молодёжи.

Поскольку телевидения и радиовещательной сети ещё не было, то задачу пробудить интерес к повышению уровня образования решали агитационные плакаты, которые висели на видных местах в учреждениях, на заводах, в клубах, в других общественных зданиях. Один из таких плакатов представлен слева: кто может что-либо возразить против написанного на нём? И кроме того, по существу задача состояла не только в том, что строительство коммунизма требовало знаний, но и в том, что коммунизму как образу жизни тоже надо было учиться, и прежде всего — надо было учиться молодёжи — будущему страны.

В этой же связи рекомендуем перечитать речь В.И. Ленина на III съез­де Всероссийского коммунистического со­юза молодёжи «Задачи союзов молодёжи» 2 октября 1920 г.[462]

После оценки итогов реформы системы образования, проведённой либералами в постсоветские годы [463], многое из сказанного В.И. Ле­ни­ным 100 лет тому назад без малого, снова стало актуальным:

«… как надо поставить основные задачи, когда мы говорим о задаче: научиться коммунизму.

Чтобы это вам пояснить, подходя в то же время к вопросу, как учиться, я возьму пример практический. Вы все знаете, что перед нами сейчас же вслед за задачами военными, задачами охраны республики, встаёт задача хозяйственная. Мы знаем, что коммунистического общества нельзя построить, если не возродить промышленности и земледелия, причем надо возродить их не по-старому. Надо возродить их на современной, по последнему слову науки построенной, основе. Вы знаете, что этой основой является электричество, что только когда произойдёт электрификация всей страны, всех отраслей промышленности и земледелия, когда вы эту задачу освоите, только тогда вы для себя сможете построить то коммунистическое общество, которого не сможет построить старое поколение. Перед вами стоит задача хозяйственного возрождения всей страны, реорганизация, восстановление и земледелия, и промышленности на современной технической основе, которая покоится на современной науке, технике, на электричестве. Вы прекрасно понимаете, что к электрификации неграмотные люди не подойдут, и мало тут одной простой грамотности. Здесь недостаточно понимать, что такое электричество: надо знать, как технически приложить его и к промышленности, и к земледелию, и к отдельным отраслям промышленности и земледелия. Надо научиться этому самим, надо научить этому всё подрастающее трудящееся поколение. Вот задача, которая стоит перед всяким сознательным коммунистом, перед всяким молодым человеком, который считает себя коммунистом и ясно отдаёт себе отчёт, что он, вступив в Коммунистический союз молодёжи, взял на себя задачу помочь партии строить коммунизм и помочь всему молодому поколению создать коммунистическое общество. Он должен понять, что только на основе современного образования он может это создать, и, если он не будет обладать этим образованием, коммунизм останется только пожеланием.

(…)

… Перед вами задача строительства, и вы её можете решить, только овладев всем современным знанием, умея превратить коммунизм из готовых заученных формул, советов, рецептов, предписаний, программ в то живое, что объединяет вашу непосредственную работу, превратить коммунизм в руководство для вашей практической работы.

Вот задача ваша, которой вы должны руководствоваться в деле образования, воспитания, подъёма всего молодого поколения. Вы должны быть первыми строителями коммунистического общества среди миллионов строителей, которыми должны быть всякий молодой человек, всякая молодая девушка. Без привлечения всей массы рабочей и крестьянской молодежи к этому строительству коммунизма вы коммунистического общества не построите.

(…)

Вы должны воспитать из себя коммунистов. Задача Союза молодежи — поставить свою практическую деятельность так, чтобы, учась, организуясь, сплачиваясь, борясь, эта молодёжь воспитывала бы себя и всех тех, кто в ней видит вождя, чтобы она воспитывала коммунистов. Надо, чтобы всё дело воспитания, образования и учения современной молодежи было воспитанием в ней коммунистической морали.

Но существует ли коммунистическая мораль? Существует ли коммунистическая нравственность? Конечно, да. Часто представляют дело таким образом, что у нас нет своей морали, и очень часто буржуазия обвиняет нас в том, что мы, коммунисты, отрицаем всякую мораль. Это — способ подменять понятия, бросать песок в глаза рабочим и крестьянам.

В каком смысле отрицаем мы мораль, отрицаем нравственность?

В том смысле, в каком проповедовала её буржуазия, которая выводила эту нравственность из велений бога. Мы на этот счёт, конечно, говорим, что в бога не верим, и очень хорошо знаем, что от имени бога говорило духовенство, говорили помещики, говорила буржуазия, чтобы проводить свои эксплуататорские интересы. Или вместо того, чтобы выводить эту мораль из велений нравственности, из велений бога, они выводили её из идеалистических или полуидеалистических фраз, которые всегда сводились тоже к тому, что очень похоже на веления бога.[464]

(…)

… для коммуниста нравственность вся в этой сплоченной солидарной дисциплине и сознательной массовой борьбе против эксплуататоров. Мы в вечную нравственность не верим и обман всяких сказок о нравственности разоблачаем. Нравственность служит для того, чтобы человеческому обществу подняться выше, избавиться от эксплуатации труда (выделено нами жирным при цитировании).

Чтобы это осуществить, нужно то поколение молодёжи, которое начало превращаться в сознательных людей[465] в обстановке дисциплинированной отчаянной борьбы с буржуазией. В этой борьбе оно воспитает настоящих коммунистов, этой борьбе оно должно подчинить и связать с ней всякий шаг в своём учении, образовании и воспитании. Воспитание коммунистической молодежи должно состоять не в том, что ей подносят всякие усладительные речи и правила о нравственности. Не в этом состоит воспитание. Когда люди видели, как их отцы и матери жили под гнетом помещиков и капиталистов, когда они сами участвовали в тех муках, которые обрушивались на тех, кто начинал борьбу против эксплуататоров, когда они, видели, каких жертв стоило продолжить эту борьбу, чтобы отстоять завоёванное, каким бешеным врагом являются помещики и капиталисты, — тогда эти люди воспитываются в этой обстановке коммунистами. В основе коммунистической нравственности лежит борьба за укрепление и завершение коммунизма. Вот в чём состоит и основа коммунистического воспитания, образования и учения. Вот в чём состоит ответ на вопрос, как надо учиться коммунизму»[466].

И это не было словами, брошенными в пустоту, они отвечали чаяниям простонародья о лучшей жизни, нежели та, что имела место в Российской империи, которую многие люди были нравственно готовы созидать своим трудом.

«Первый коммунистический субботник состоялся в депо Москва-Сортировочная Московско-Казанской железной дороги 12 апреля 1919 года.

Впрочем, субботник начался не утром в субботу, а в ночь на субботу. В цех депо Москва-Сортировочная после рабочего дня вернулась группа рабочих из 15 человек, из которых 13 были коммунисты, а двое — «сочувствующие». Рабочие стали ремонтировать паровозы. Как отмечалось в протокольной записи организатора мероприятия, председателя деповской ячейки И.Е. Буракова, работали беспрерывно до 6 часов утра (десять часов) и отремонтировали три паровоза текущего ремонта за № 358, 4 и 7024[467]. Работа шла дружно и спорилась так, как никогда прежде.
В 6 часов утра пролетарии собрались в служебном вагоне, где, отдохнув и попив чаю, стали обсуждать текущий момент и решили такую ночную работу — с субботы на воскресенье, продолжать еженедельно.

10 мая 1919 года состоялся первый массовый коммунистический субботник на Московско-Казанской железной дороге. В субботнике участвовало уже 205 человек. После этого события Ленин написал статью «Великий почин (О героизме рабочих в тылу. По поводу “коммунистических субботников”)», она была опубликована отдельной брошюрой в июле 1919 года.

По мнению Ленина, инициатива московских железнодорожников, подхваченная на промышленных предприятиях, стала проявлением героизма трудящихся масс, которые начали практическое строительство социализма. Субботники явились выражением нового, «добровольного» подхода к труду в обстановке экономического спада и голода, которая царила в России в эти годы»[468].

В статье «Великий почин» В.И. Ленин писал:

«Героизм трудящихся масс, сознательно приносящих жертвы делу победы социализма, вот что является основой новой, товарищеской дисциплины в Красной Армии, её возрождения, укрепления, роста.

Не меньшего внимания заслуживает героизм рабочих в тылу. Прямо-таки гигантское значение в этом отношении имеет устройство рабочими, по их собственному почину, коммунистических субботников. Видимо, это только ещё начало, но это начало необыкновенно большой важности. Это — начало переворота, более трудного, более существенного, более коренного, более решающего, чем свержение буржуазии, ибо это — победа над собственной косностью, распущенностью, мелкобуржуазным эгоизмом, над этими привычками, которые проклятый капитализм оставил в наследство рабочему и крестьянину. Когда эта победа будет закреплена, тогда и только тогда новая общественная дисциплина, социалистическая дисциплина будет создана, тогда и только тогда возврат назад, к капитализму, станет невозможным, коммунизм сделается действительно непобедимым»[469].

Далее В.И. Ленин цитирует статью, опубликованную в газете «Правда» 17 мая 1919 г.:

«Оказалось, что по недостатку рабочей силы и слабой интенсивности труда задерживаются срочные заказы и спешный ремонт паровозов. 7 мая на общем собрании коммунистов и сочувствующих подрайона Московско-Казанской дороги был поставлен вопрос о переходе от слов о содействии победе над Колчаком к делу. Вынесенное предложение гласило:

«Ввиду тяжелого внутреннего и внешнего положения, для перевеса над классовым врагом коммунисты и сочувствующие вновь должны пришпорить себя и вырвать из своего отдыха еще час работы, т. е. увеличить свой рабочий день на час, суммировать его и в субботу сразу отработать 6 часов физическим трудом, дабы произвести немедленно реальную ценность. Считая, что коммунисты не должны щадить своего здоровья и жизни для завоеваний революции — работу производить бесплатно. Коммунистическую субботу ввести во всем подрайоне до полной победы над Колчаком».

После некоторых колебаний это предложение было принято единогласно.

В субботу, 10 мая, в 6 часов вечера, как солдаты, явились коммунисты и сочувствующие на работу, построились в ряды и без толкотни были разведены мастерами по местам.

(…)

Общая стоимость работы по нормальной оплате 5000 тыс. рублей, сверхурочной в 1 1/2 раза больше. Интенсивность труда по нагрузке выше обыкновенных рабочих на 270 %. Остальные работы приблизительно такой же интенсивности.

Устранена задерживаемость заказов (срочных) по недостатку рабочей силы и волоките от семи дней до трёх месяцев.

Работа происходила при наличии неисправности (легко устранимой) приспособлений, задерживавших отдельные группы от 30 до 40 минут.

Администрация, оставленная для руководства работами, едва успевала подготовить новые, и, может быть, немного преувеличено выражение старика-мастера, что в коммунистическую субботу сделано работы за неделю, против работы несознательных и расхлябанных рабочих.

Ввиду того, что на работах присутствовали и просто искренние сторонники Советской власти и ожидают наплыва таковых на будущие субботы, а также желания других районов взять пример с коммунистов-железнодорожников Московско-Казанской дороги, я остановлюсь подробнее на организационной стороне по сообщениям с мест.

На работах было процентов 10 коммунистов, постоянно работающих на местах. Остальные — занимающие ответственные посты и выборные, от комиссара дороги до комиссара отдельного предприятия, а также профессионального союза, и работающих в управлении и Комиссариате путей сообщения.

Воодушевление и дружность работы небывалая. Когда без ругани и споров рабочие, конторщики, управленцы, охватив сорокапудовый бандаж колеса для пассажирского паровоза, перекатывали его на место, как трудолюбивые муравьи, на сердце рождалось горячее чувство радости от коллективного труда и крепла вера в непоколебимость победы рабочего класса. Мировым хищникам не задушить победителей-рабочих, внутреннему саботажу не дождаться Колчака.

По окончании работ присутствующие были свидетелями невиданной картины: сотня коммунистов, уставших, но с радостным огоньком в глазах, приветствовала успех дела торжественными звуками Интернационала — и казалось, что эти победные волны победного гимна перельются за стены по рабочей Москве и, как волны от брошенного камня, разойдутся по рабочей России и раскачают уставших и расхлябанных»[470].

Далее В.И. Ленин даёт оценку происшедшему и перспективам этой социальной простонародной (а не «элитарной») инициативы:

«Крепостническая организация общественного труда держалась на дисциплине палки, при крайней темноте и забитости трудящихся, которых грабила и над которыми издевалась горстка помещиков. Капиталистическая организация общественного труда держалась на дисциплине голода, и громадная масса трудящихся, несмотря на весь прогресс буржуазной культуры и буржуазной демократии, оставалась в самых передовых, цивилизованных и демократических республиках темной и забитой массой наёмных рабов или задавленных крестьян, которых грабила и над которыми издевалась горстка капиталистов. Коммунистическая организация общественного труда, к которой первым шагом является социализм, держится и чем дальше, тем больше будет держаться на свободной и сознательной дисциплине самих трудящихся, свергнувших иго как помещиков, так и капиталистов.

Эта новая дисциплина не с неба сваливается и не из добреньких пожеланий рождается, она вырастает из материальных условий крупного капиталистического производства, только из них. Без них она невозможна».

Последний абзац нуждается в пояснениях. Капитализм, формирующийся изначально на основе индивидуального частного предпринимательства создаёт систему производства и распределения продукции (технологии и организация) на основе коллективного профессионально специализированного труда. При этом возникает то, что марксизм обозначает термином «основное противоречие капитализма» — «противоречие между общественным характером процесса производства и частнокапиталистической формой присвоения» продуктов труда. Суть этого «основного противоречия капитализма» в том, что работали и создавали продукт множество людей, а собственником результата труда является собственник капитала, вложенного в предприятие и в производственный процесс. В либерально-буржуазном миропонимании это — норма, и в её идеале наёмный работник должен работать, ориентируясь на плату (т.е. «деньги зарабатывать»), а не на результат труда как таковой (результат — это не его компетенция); предприниматель тоже должен организовывать предприятие ради достижения самоокупаемости предприятия и получения как можно более высокой прибыли, а не ради результата деятельности предприятия как такового (более того, высокая прибыль может достигаться и в ущерб результату как таковому). Т.е. в этой системе царит капиталократия, в которой все — рабы-невольники денег: и капиталисты (собственники капиталов, предприятий, продукции), и наёмные работники, чьим коллективным трудом поддерживается функциональная состоятельность всех предприятий и на каждом из них создаётся продукция. Соответственно: если оплаты за труд и за продукцию не предвидится — не будет ни труда, ни продукции, даже если у общества есть потребность в этой продукции и имеющиеся знания вполне позволяют произвести эту продукцию при необходимом уровне качества в достаточном количестве.

Мотивация к любой деятельности в конечном итоге всегда носит психологический характер. По отношению к труду это означает, что для человека труд — как индивидуальный, так и в коллективе — не может быть бессмысленным. Но смысл трудовой деятельности для каждого обусловлен его реальной нравственностью и сложившимся миропониманием в целом, с которым некоторым нравственно обусловленным образом связан и смысл трудовой деятельности.

* * *

О СМЫСЛЕ ТРУДА

В исторически сложившейся культуре глобальной цивилизации типология мотивации к труду, т.е. смысл труда таковы:

· в получении результата как такового в его материальном [471] или информационно-алгоритмическом [472] существе;

· в получении денег безотносительно к результату труда в его материальном или информационно-алгоритмическом выражении;

· и в получении результата как такового в его материальном или информационно-алгоритмическом существе, и в получении денег.

Причём последний вариант тоже вариативен:

Ø результат как таковой и деньги равноприоритетны [473];

Ø результат обладает более высоким приоритетом, нежели оплата труда и покрытие из оплаты труда собственных издержек, связанных с трудом, т.е. с получением результата;

Ø деньги обладают более высоким приоритетом, нежели результат труда как таковой в своём материальном или информационно-алгоритмическом выражении [474].

———————

· То, что в абзацах выше выделено прямым жирным шрифтом, — нормальная мотивация к труду в обществе свободных людей, которая предполагает получение результата предельно высокого, возможного для работника качества, а также и отказ от работы, если работник осознаёт свою неспособность достичь минимально приемлемого (требуемого) уровня качества. Однако этой характеристике сопутствует умолчание: если результат труда объективно направлен на общественное развитие, а не на удовлетворение деградационно-паразитических потребностей или на порождение и поддержание процессов деградации [475]. Это цивилизационный идеал отношения к труду и к результату Русской многонациональной цивилизации и большевизма.

И только он позволяет взаимно дополняюще согласовать вектора целей (интересы развития) труженика, коллектива, государственности, общества.

· То, что выше выделено курсивом (обычным и жирным), характерно для всех культур, в которых человек — раб-невольник денег, однако:

Ø то, что выделено обычным курсивом, — узаконенная норма для рабов-невольников буржуазно-либеральной культуры;

Ø а то, что выделено жирным курсивом, — в буржуазно-либеральной культуре, если реализуется в жизни, юридически квалифицируется как мошенничество, предоставление услуг и продукции ненадлежащего качества, нарушение договорных обязательств и т.п. Однако на Руси это же — норма «трудовой» этики как для люмпена, так и для той части простонародья, которая разуверилась в благодетельности правящей «элиты» и, не имея за душой никаких альтернатив толпо-«элитаризму», просто саботирует антинародную политику беззаботной и безответственной по отношению к обществу эгоистичной «элиты»; а также это — этическая норма для представителей «элиты» в их отношении к «свободным лохам» и к состоявшимся холопам.

Выделенное жирным курсивом в предшествующем абзаце — одна из главных проблем постсоветской России и представляет угрозу её будущему вплоть до ухода в историческое небытиё.

* *
*

Если соотноситься со сказанным в абзацах, отделённых от основного текста звёздочками, то субботники, организуемые самими работниками, значимы не тем, сколько на них было отремонтировано паровозов или произведено иной продукции, или какова была на них производительность труда; они значимы тем, что через них начала распространяться в обществе представленная выше нормальная мотивация к труду, характерная для общества свободных людей, и тем самым осуществлялось преображение общества, шло обучение коммунизму в трудовой деятельности.

Это не было государственной барщиной, аналогичной барщине времён крепостного права, когда крепостные бесплатно обязаны были работать на «батюшку барина», поскольку там результат труда принадлежал барину; а здесь от результатов труда выигрывало всё общество, включая и самих участников субботников. Государственной барщиной субботники начали становиться по мере того, как бюрократия трансформировалась в эксплуататорский класс и стала инициативу людей подменять разнородным принуждением к бесплатному ритуальному труду. Субботники превратились в государственную ритуальную барщину уже в послесталинские времена. До этого бескорыстный труд на общее благо, характерный для общества свободных людей, распространялся в советском обществе, и этому труду государственная политика распределения заработной платы по отраслям, регионам, по профессиям и уровням квалификации только сопутствовала.

И этот подход к труду с мотивацией на результат как таковой, а не с мотивацией на оплату, охватывал даже пресловутый ГУЛАГ. Книга «Канал имени Сталина»[476], написанная кол­лективом писателей во главе с А.М. Горьким, повествует о строительстве Беломоро-Балтий­ско­го канала (ББК). В ней написано не обо всём, что имело место в ГУЛАГе, т.е. в ней не сказано всей правды, но при этом она и не является вымыслом. Та часть правды, которая в ней представлена, состоит в том, что среди контингента заключённых было множество людей, которые никогда ранее в своей жизни не имели некриминальных профессий («медвежатники» с дореволюционным стажем, «карманники» из беспризорников времён гражданской войны и разрухи и т.п.) и честным трудом не заработали ни одной копейки.

На строительстве канала многие из них получили профессии и почувствовали моральное удовлетворение от процесса созидания. По завершении строительства канала больша́я часть заключённых была освобождена, а наиболее проявившие себя в труде были освобождены со снятием судимости и вручением почётных знаков «Лучшему ударнику ББК ОГПУ» (фото ниже по тексту), а самые же отличившиеся — сверх того были награждены орденами СССР. Причём многие люди, получившие профессии на стройке канала, не пожелали вернуться в криминальный мир, а целыми бригадами, сложившимися на прин­ци­пах товарищества в ходе строительства Беломоро-Бал­тий­ско­го канала, уезжали на новые стройки, на которых своим трудом показывали пример должной работы уже сложившимся там коллективам.

Книга «Канал имени Сталина» была издана в 1934 г., вследствие чего её можно оценивать как «беззастенчиво лживую большевистскую пропаганду». Но книга «Флот, который уничтожил Хру­щёв» (автор Широкорад А.Б.) издана в 2004 г. Среди всего про­чего она содержит воспоминания о работе в «шарашках», которые в 1930‑е гг. заключённые инженеры проектировали корабельную артиллерию и другое корабельное оборудование. Как это не удивит либералов, и в них люди работали на совесть, будто и не были в заключении по надуманным несправедливым обвинениям.

Кроме того, один из либералов сболтнул сам, не поняв о чём именно он свидетельствует. В 1930-е годы было проведено несколько специальных наборов ЦК ВКП (б) рабочей молодёжи — коммунистов и комсомольцев — в военные училища в целях укрепления рабочей прослойки в командном составе РККА и РРКФ. Либерал, примазавшийся к ВКП (б), был направлен по спецнабору в военное училище лётчиков, что сделало неосуществимыми «его души высокие порывы». Прибыв к месту учёбы, он отказался проходить курс обучения и служить, за что получил три года лагерей по приговору военного трибунала. По его мнению — безвинно, «ни за что». В поезде на пути к месту отбывания наказания он беседовал с уголовником из беспризорников времён гражданской войны. Тот, выслушав его рассказ, заявил: «Если бы меня послали учиться на лётчика, то уж я бы учился...» — но для уголовника со стажем такая возможность была закрыта.[477]

Показательна и оценка большевистского отношения к труду успешными капиталистами. Советский авиаконструктор А.С. Яковлев в своих воспоминаниях «Цель жизни» сообщает следующее:

«… в начале 30-х годов, советский заказ на изобретенную Хейнкелем авиационную катапульту и летающую лодку выручил его из беды, как он сам пишет об этом в своих мемуарах:

"… Вскоре после успеха моей катапульты в Германии я стал получать многочисленные иностранные заказы. Самый важный и самый сложный из них был получен с Востока. Как-то в начале 1930 года Мария Хуперц (секретарша Хейнкеля. — А. Я.) доложила мне, что пришли два подозрительных господина, вероятно большевики. Она считает, что ей необходимо присутствовать при беседе и следить за ними. В таких обстоятельствах она неплохой телохранитель. Моих визитёров впустили, и я должен признаться, что они не внушили мне большого доверия. Они даже не представились. Старший из них говорил только по-русски, а его товарищ быстро переводил на немецкий.

"Я представитель торговой делегации СССР в Берлине. — Подозрительно оглядываясь по сторонам, старший подождал, пока его друг переведёт эти слова. — Мне поручено спросить у вас, сможете ли вы в кратчайший срок построить катапульту и летающую лодку[478]. Скажите просто: "да" или "нет". Это всё, что мне надо. Мы пришлём вам технические условия. Вы представите нам проекты. Если они нам понравятся, мы дадим вам заказ".

Я не могу сказать ничего плохого о честности русских в деловых вопросах…

… В лаконичном стиле моих гостей я ответил простым "да". Через два дня я получил документ с техническими условиями...

… Неделю спустя снова появились двое русских. На этот раз они представились. Оказалось, что старший был Алкснис, заместитель командующего красных ВВС, а молодой человек — переводчик Саснов. Я получил заказ на катапульту и опытный экземпляр самолета. "Если этот самолет окажется хорошим, — сказал Алкснис, — вы получите большой заказ. Посмотрим".

Они положили передо мной контракт, содержащий несколько десятков пунктов и невероятное количество деталей: точные даты поставок, контроль со стороны русских, обычные неустойки в случае несоблюдения сроков поставок или снижения характеристик по сравнению с указанными в проектах. Самое главное — это контракт, сказал я себе, а с остальным мы справимся, когда его получим…"

Заказ Хейнкель выполнил. Самолеты с катапультой в установленный срок были отправлены в СССР.

В мемуарах Хейнкеля далее читаем:

"… Несколько месяцев о них ничего не было слышно. Затем неожиданно пришел Алкснис и, как всегда, без обиняков заявил мне: "Летающая лодка очень хороша. Вы получите заказ на строительство двадцати экземпляров".

Сначала я не поверил своим ушам. Это был самый крупный заказ на один тип самолета, когда-либо полученный мной. Для экспериментального завода, подобного моему, это была чрезвычайно большая работа.

… Я спросил: "Приёмочная комиссия тоже прибудет?"

"Конечно, и на этот раз она будет в большем составе, — сказал Алкснис. — Много самолётов требует много глаз. Много глаз видят лучше".

Дальше Хейнкель сетует на русских приёмщиков:

"… Они вмешивались в каждую мелочь… Мои люди не могли избавиться от них. Они сотни раз испытывали материалы. Они испытывали каждую проволоку, каждый кусок полотна, каждую деревянную деталь. Их контроль вскоре заставил меня усилить свой надзор. Мы вдруг начали работать с такой точностью и в таком темпе, каких у нас никогда не было раньше.

"Ну и ну, — говорил я, всегда думал, что мой завод работает как хороший оркестр, но большевики работают лучше. Это чего-нибудь да стоит…"

И ещё Хейнкель свидетельствует:

"… Строительство этих самолетов для русских оказалось очень важным для меня, так как помогло мне пережить ужасный кризис, охвативший не только авиационную, но и всю промышленность... "»[479]

В годы Великой Отечественной войны было то же самое. Ферапонт Петрович Головатый (1890 — 1951) — советский колхозник, один из инициаторов всенародного патриотического движения по сбору средств в фонд Красной Армии в период Великой Отечественной войны, Герой Социалистического Труда (1948). Член ВКП(б) с 1944 года. Он внёс сбережения на постройку двух самолётов-истребителей, которые подарил лётчику Борису Николаевичу Ерёмину.[480]

Орловский Кирилл Прокофьевич (1895 — 1968), Герой Советского Союза, Герой Социалистического труда. Служил в госбезопасности. В годы Великой Отечественной войны был командиром партизанского отряда «Соколы» в Барановической области Белоруссии (в 1943 г. более 350 человек). Лишился кистей обеих рук (был ранен, врач партизанского отряда ампутировал обычной пилой без наркоза), продолжал командовать отрядом. В 1943 был отозван в Москву, но из-за последствий ранений полноценно служить не мог, стал пенсионером в звании подполковника госбезопасности. Получая достойную пенсию, будучи Героем Советского Союза и имея квартиру в Москве, в июле 1944 г. написал письмо И.В. Сталину с приложением «бизнес-плана» на тему, как поднять из разрухи один из колхозов в освобождённых районах Белоруссии. При этом он писал, что не желает быть обузой государству, и попросил назначить его председателем одного из колхозов (он параллельно со службой в госбезопасности получил образование сельскохозяйственного профиля). В январе 1945 г. он стал председателем колхоза «Рассвет» в Могилёвской области, который под его руководством в течение нескольких лет стал одним из наиболее производительных, эффективных сельскохозяйственных производств в стране, а для колхозников — благоустроенным местом жительства и труда. В 1958 г. ему было присвоено звание Герой Социалистического труда.

И если Ф.П. Головатого и К.П. Орловского кто-то из либералов может отнести к маньякам-фанатикам, к единичным исключениям из массы «быдло-совков», вопреки тому, что они были одними из многих настоящих большевиков, то из воспоминаний Л.И. Брежнева «Возрождение» можно узнать, как к труду относилась масса этих самых пресловутых «быдло-совков». В приводимом ниже фрагменте воспоминаний Л.И. Брежнева речь идёт о работах по восстановлению разрушенной в ходе Великой Отечественной войны «Запорожстали», которое курировал Л.И. Бреж­нев, будучи первым секретарём Запорожского обкома ВКП (б):

«Мы добивались бережного отношения к кадрам, дорожили обстановкой партийной доброжелательности, которая уже установилась в нашей организации. Я вообще никогда не был сторонником грубого, крикливого, или, как его ещё называют, «волевого», метода руководства. Если человек напуган, он ответственности на себя не возьмёт. А нам надо было не сковывать, а, напротив, поддерживать самую широкую инициативу. В тех напряжённых условиях без новаторства, без активных поисков мы ничего бы не добились. Впрочем, в спокойных условиях и вовсе шуметь ни к чему.

Приведу такой пример. На монтаже у нас работал башенный кран БК-151[481], по тем временам мощный. Желая ускорить дело, его перегрузили, и кран упал, вышел из строя. Когда сообщили об аварии, я поспешил на площадку, а там — крик, шум, бледный стоит крановщик, успели уже приехать из котлонадзора[482] и даже из следственных органов. Спокойствие сохранял, кажется, лишь Кузьмин[483].

— Жертв нет? — спросил у него.

— Нет, — отвечает. — Упал более чем удачно. Если бы делали специальный расчёт, так и то в нашей тесноте лучше его не уложишь.

Стали разбираться: действительно, кран упал на свободный участок, никого не убил, ничего не разрушил. А уже слышу истерику: «Вредительство! Машиниста судить! Прораба судить!» Хочу, чтобы меня правильно поняли: я за строгую и, главное, неотвратимую кару действительным негодяям и преступникам, вина которых полностью доказана. Но тут, убедившись, что никакого злого умысла не было, а была неосторожность, потребовал, чтобы изменили тон. Зачем создавать атмосферу нервозности и страха? Наоборот, апеллируя к чувству горечи, вызванному этой бедой, нужно побудить людей к поискам быстрого, наиболее разумного выхода из положения.

И выход был найден, строители применили систему вантовых дерриков[484], монтаж продолжался и даже не вышел из графика. Что дало бы строгое наказание людям, строительству, делу, которому мы служим? Ну, допустим, устрашил бы этот пример других крановщиков, других прорабов. Однако начни паши ударники и инженеры-новаторы работать «от сих до сих», следуй они всем параграфам инструкций, нечего было бы и думать о выполнении жесточайших сроков строительства.

Науки о восстановлении разрушенного не существовало, учеб­­ников, которые бы учили, как поднимать из пепла сожжённые, разбитые, взорванные сооружения, не было. Всё впервые, всё сызнова. Сама задача была дерзка, и важно было не убить дух новаторства, надо было поощрять смелость у всех — у рабочих, инженеров, партийных работников. В то жаркое в прямом и в переносном смысле лето на всех участках ударной стройки люди ломали привычные нормы и, следовательно, шли на риск. Но это был риск оправданный и обдуманный, опиравшийся на знания, опыт, тонкий расчёт.

Понадобилось, например, снять с железнодорожной платформы станину прокатного стана, весившую восемьдесят две тонны. А кран на листопрокате — тридцатитонный. По всем инструкциям требовалась более мощная техника, и ничего не было проще для бригады, чем отказаться от работы. Ищите, мол, нужный кран, привозите на место, а мы подождём. Однако поступили люди иначе.

Старый мастер такелажных работ Александр Николаевич Чепига, молчаливый, даже угрюмый на вид, обошёл платформу со всех сторон, осмотрел тяжелейшую станину, потом — фундамент, приготовленный для неё. Что-то он прикинул сам, потом посидел с бригадой, с инженерами проверил расчёт, и в результате проделан был номер, который назвали у нас «цирковым». Между платформой и фундаментом соорудили помост из шпал. Затем подцепили станину за верхнюю часть, и по команде Чепиги кран (тот самый, тридцатитонный) перенёс эту часть на помост. Затем подцепили другой конец и подвели к фундаменту. Так постепенно поставили станину в нужное положение. Фокус заключался в том, что всё время основная часть тяжести приходилась на твёрдую опору. И это действительно был фокус, основанный на смекалке, находчивости и точном расчёте талантливого рабочего человека.

Точно так же он кантовал потом станину ножниц прокатного стана весом уже в сто тридцать тонн. Норма времени была при этом сокращена в девяносто раз! Похожий эпизод был и при восстановлении ТЭЦ, когда тяжёлый барабан котла поднимали на большую высоту. Дело ответственное, нужных кранов и тут не было, но один из инженеров предложил комбинированный подъём с помощью маломощной стрелы и ферм самого здания. Специалисты Союзпроммонтажа забили тревогу. Но когда они пришли в котельный зал, барабан уже был установлен. Вместо нескольких дней на это ушло тридцать две минуты.

Как-то я подошёл к группе монтажников, приехавших из Сталинграда: «Здравствуйте, товарищи гвардейцы!» Называл их так не только потому, что многие ещё не сняли солдатских гимнастерок, но и потому, что монтажники шли у нас замыкающими, от них зависел окончательный срок, и, как говорится, отступать им было некуда. Спросил по обыкновению, что нового на участке, а они хохочут. Когда рассказали, что у них стряслось, рассмеялся и я.

Случай был забавный. Попал к ним чертёж, а на нём категорическая резолюция: «Аварийно! Сделать сегодня же. Лившиц». Ну, монтажники посмотрели и ужаснулись: по самым жёстким нормам работы тут было дня на три. Не обошлось без крепкого слова, однако деваться некуда, навалились по-умному и смонтировали всё в тот же день. Тут бежит к ним девушка из конструкторского бюро: «Где чертёж?» Оказалось, резолюция товарища Лившица, начальника энергосектора Гипромеза[485], относилась вовсе не к монтажникам. Он просил сделать всего лишь копию чертежа.

Буквально на всех участках люди работали самоотверженно, талантливо, смело. Случалось, не уходили домой, пока не выполнят задания, по несколько дней оставались на стройке — поспят где-нибудь в тени три-четыре часа и опять за работу. Возникла атмосфера, которой с самого начала добивался обком, атмосфера всеобщего подъёма, огромной целеустремленности, неиссякаемой веры в свои силы. Я почувствовал: на стройке наступил решительный перелом, теперь мы будем идти вперёд и вперёд. Выросла трудовая гвардия, которой по плечу самые дерзкие планы, самые сжатые сроки. Важно было не утерять темпа, как на фронте брать за крепостью крепость…»[486]

* * *

Но такое отношение к труду постепенно стало исчезать после того, как бюрократия, став паразитическим эксплуататорским классом[487], организовала государственный переворот, в ходе которого убила И.В. Сталина и Л.П. Берию, и установила свою корпоративную тиранию. Антинародный характер партийно-бюро­кра­ти­ческого послесталинского режима открыто выразился не только в словах (подлый доклад Н.С. Хрущёва на ХХ съезде), но и в делах: тбилисский расстрел митинга протестовавших против решений ХХ съезда КПСС, оклеветавшего И.В. Сталина (март 1956 г.); и новочеркасский расстрел протестовавших против повышения норм выработки на фоне ухудшения экономического положения вследствие вредительских реформ режима Н.С. Хру­щёва (1962 г.).

По мере