Говорите о собственных ошибках

Моя племянница Жозефина Карнеги приехала в Нью-Йорк, чтобы поработать моим секретарем. Ей было девятнадцать лет, она всего три года назад окончила школу, и ее деловой опыт был практически нулевым. Теперь она стала одним из наиболее квалифицированных секретарей к западу от Суэца, но в начале своей карьеры — как бы это помягче сказать? — ее работа нуждалась в некотором улучшении. Однажды, когда я начал распекать ее за какой-то промах, я остановился и сказал себе: «Минуточку, Дейл Карнеги, минуточку! Ты вдвое старше этой девочки. Твой деловой опыт в десятки тысяч раз больше, чем у нее. Как же ты можешь ожидать, чтобы у нее были твои взгляды на жизнь, твои суждения и инициативы — причем вполне возможно, что и не идеальные! Вспомни, Дейл, а что ты сам делал, когда тебе было девятнадцать? Вспомни все свои идиотские ошибки и промахи, которые ты сам совершил в молодости! Вспомни, когда ты сделал то-то и то-то...»

И все обдумав и взвесив, подойдя к ситуации честно и непредвзято, я решил, что средние показатели у Жозефины гораздо выше моих в ее возрасте. И, к своему стыду, я вынужден был признать, что хвалил Жозефину гораздо реже, чем она того заслуживала.

Обдумав все это, я решил изменить свой подход. Теперь, когда мне нужно было указать племяннице на ее промах, я говорил: «Ты совершила ошибку, Жозефина, но, видит бог, не более значительную, чем большинство тех, что наделал я за всю свою жизнь. Ты же не можешь обладать деловым опытом с рождения. Все приходит постепенно. Ты гораздо умнее, чем был я в твоем возрасте. Я сам совершил в молодости множество дурацких, глупых поступков. Я не собираюсь критиковать тебя или кого-нибудь другого. Но не думаешь ли ты, что было бы разумнее поступить вот так и так?»

Гораздо легче выслушать констатацию твоей ошибки, если критикующий сначала признается в том, что и сам далек от совершенства.

И.Г. Диллистоун, инженер из Канады, никак не мог сработаться со своей секретаршей. Продиктованные им письма ложились на его стол с несколькими ошибками на странице. Мистер Диллистоун рассказал мне, как ему удалось справиться с этой проблемой:

«Как и множество инженеров, я не могу похвастаться идеальным знанием языка. На протяжении многих лет я вел специальный словарь, куда заглядывал при необходимости. Когда мне стало ясно, что мой пример не вдохновляет мою секретаршу к самостоятельному изучению словаря и более тщательной проверке своей работы, я решил применить другой подход. Когда она снова принесла мне письмо с ошибками, я сел рядом с ней и сказал: «Некоторые слова кажутся мне написанными неправильно. Вот это слово я сам постоянно забываю. Вот почему я начал вести собственный словарик. (Я открыл свою записную книжку на нужной страничке.) Да, вот оно. Я очень внимательно отношусь к тому, чтобы в деловых письмах не было ошибок, потому что люди судят о нас по нашим письмам. Письма с ошибками говорят о нашем непрофессионализме».

Не знаю, стала ли моя секретарша пользоваться моим методом, но с этого момента количество ошибок в ее работе резко сократилось».

Обладавший превосходными манерами князь Бернгард фон Бюлов осознал горькую необходимость подобного поведения на собственной шкуре в 1909 году. Фон Бюлов тогда был канцлером Германии, а на троне сидел Вильгельм II — пресловутый Вильгельм, Вильгельм Высокомерный, Вильгельм — последний кайзер Германии, создавший армию и флот, которые, по его словам, могли победить любого даже самого грозного противника.

Однажды случилась удивительная вещь. Кайзер выступил с неслыханным заявлением, которое потрясло континент и вызвало оглушительный резонанс во всем мире. Что было еще хуже, кайзер произносил эти эгоистичные, абсурдные слова публично, будучи с визитом в Англии, а затем дал свое королевское разрешение опубликовать их в «Дейли телеграф». Например, он заявил, что является единственным немцем, дружелюбно относящимся к англичанам, что он построил флот лишь для того, чтобы противостоять Японии, что только он один способен спасти Англию от нападения России и Франции, что лишь разработанный им план военной кампании позволил лорду Робертсу победить буров в Южной Африке, и так далее, и тому подобное.

На протяжении сотен лет ни один европейский монарх не позволял себе в мирное время подобных высказываний. Весь континент загудел, как потревоженный улей. Англия негодовала. Германские государственные мужи были в панике. И в разгар этой сложной ситуации кайзер вдруг впал в панику и предложил князю фон Бюлову, имперскому канцлеру, взять вину на себя. Да, да, он захотел, чтобы фон Бюлов заявил, что вся ответственность лежит на нем, что это именно он посоветовал своему монарху выступить с подобными заявлениями.

«Но, Ваше Величество, — возразил фон Бюлов, — это совершенно невозможно, чтобы кто-нибудь в Англии или в Германии поверил, что я способен посоветовать Вашему Величеству сказать что-нибудь подобное!»

Как только эти слова слетели с губ князя, он понял, что совершил непростительную ошибку. Кайзер взорвался. «Вы считаете меня ослом, — закричал он, — способным совершать поступки, которых вы сами никогда бы не совершили!»

Фон Бюлов понял, что он должен был начать с похвалы, прежде чем переходить к критике, но, поскольку было уже слишком поздно, он решил пойти другим путем. Он стал хвалить после того, как критиковал. И ему удалось совершить чудо.

«Я далек от подобной мысли, — почтительно произнес он. — Ваше Величество превосходит меня во многих отношениях, не только, разумеется, в области военного искусства и руководства флотом, но и в естественных науках. Я часто с восхищением слушал, как вы, Ваше Величество, разъясняли устройство барометра, или беспроволочного телеграфа, или принцип действия рентгеновских лучей. Я совершеннейший профан в области естественных наук, не имею ни малейшего представления ни о химии, ни о физике, и я абсолютно не способен объяснить простейшее природное явление. Но, — продолжал фон Бюлов, — я обладаю некоторыми познаниями в истории и отдельными качествами, чрезвычайно полезными в политике, и особенно в дипломатии».

Кайзер был польщен: фон Бюлов похвалил его. Фон Бюлов возвысил его и принизил себя. После этого кайзер был способен простить, что угодно. «Разве я всегда не говорил вам, — произнес он с энтузиазмом, — что мы с вами прекрасно дополняем друг друга? Мы должны действовать вместе, и мы будем действовать вместе!»

Он пожал канцлеру руку, и не один раз, а несколько. А несколько позже его восторг превзошел сам себя. Он воскликнул, потрясая кулаками: «Если кто-нибудь будет отзываться о князе фон Бюлове дурно, тому я сам разобью нос!»

Фон Бюлов сумел спасти ситуацию но опытный дипломат, каким он несомненно был, не должен был совершать такой ошибки. Ему следовало начать с разговора о собственных недостатках и о достоинствах Вильгельма — а не с намеков на то, что кайзер не отличается умом и нуждается в опекуне.

Если несколько спокойных предложений, принижающих себя и возвышающих собеседника, смогли превратить оскорбленного, разъяренного кайзера в преданнейшего друга, представляете, что подобный подход может сделать для вас в вашем повседневном общении! Если воспользоваться этим приемом правильно, то он может совершить настоящее чудо в человеческих взаимоотношениях.

Признание собственных ошибок —- даже если вы не собираетесь их исправлять — может помочь вам убедить человека изменить его поведение. Прекрасную иллюстрацию вышесказанного являет собой история, рассказанная Кларенсом Зерхузеном из Тимониума, штат Мэриленд. Он обнаружил, что его пятнадцатилетний сын начал курить.

«Естественно, мне не хотелось, чтобы Дэвид курил, — рассказывал он, — но мы с его матерью курили и постоянно показывали ему дурной пример. Я объяснил Дэйву, что сам начал курить в его возрасте и теперь никотин оказал на меня такое сильное воздействие, что я не в состоянии бросить эту вредную привычку. Я напомнил ему, какой ужасный кашель меня мучает, и о том, что он сам несколько лет назад уговаривал меня бросить курить.

Я не уговаривал его бросить сигареты, не угрожал и не предупреждал об опасности курения. Я всего лишь показал ему, как сам' попал в плен этой дурной привычки и как она плохо сказывается на моем здоровье.

Дэвид некоторое время обдумывал мои слова и решил, что не будет курить, пока не кончит школу. Годы шли, а он так и не начал курить и не имеет подобного намерения сейчас.

В результате этой беседы я сам решил бросить курить. Семья поддержала меня, и мне это удалось».

Хороший лидер всегда руководствуется этим принципом:

ПРЕЖДЕ ЧЕМ КРИТИКОВАТЬ ДРУГОГО ЧЕЛОВЕКА, РАССКАЖИТЕ О СВОИХ ОШИБКАХ.

Глава 20