Важность божественных прав

Вполне обоснованно может быть задан вопрос: "Какими уж такими огромными преимуществами обладает теория прав, если она действительно соответствует трём вышеприведенным серьёзным критериям?" Ответ может быть очевидным. Язык прав требует от нас, чтобы мы рассматривали притязания животных в терминах, аналогичных тем, что мы употребляем применительно к иным, - человеческим существам. Вот почему Фрей и Ганн не торопятся признавать или просто отрицают права животных: они отрицают, что притязания любых других исполненных Духом существ могут быть хоть в какой-нибудь реальном смысле аналогичными человеческим притязаниям. В вопросе о правах животных, возможно, более, чем в любом другом, христиане сталкиваются с ограничениями своей собственной схоластической истории. Схоластики веками считали животных «вещами». Из всех замысловатых аргументов против прав животных часто доминирует одно вполне практическое соображение. Считать, что животные обладают правами, - значит считать, что с ними следует обращаться иначе, более уважительно. Совершенно очевидно - признание за животными определённых прав влечёт за собою признание их определённого морального статуса. Если они таковым не обладают, у них не может быть и притязаний; раз они не имеют притязаний - у них нет и прав. Вероятно, христианам, в свете их традиций, легче признать историческую важность дебатов о правах, чем их неверующим современникам. Тем, кто отрицает права животных, следовало бы поразмыслить над тем, что значило и значит для животных бесправие, если противоположные аргументы для них неубедительны, так это, вне всякого сомнения, потому, что эти люди просто не желают признать, что с животными обращаются несправедливо.

Вот здесь-то и зарыта собака. Наделить животных правами - значит признать, что их можно обидеть, причинив им зло. Согласно с идеей «тео-прав», то, как мы относимся к животным - это не вопрос наших предпочтений, вкуса, удобства или филантропии. Говоря о правах животных, мы концептуализируем то, что объективно причитается животным по справедливости как право, данное им их Творцом. Животные не могут быть ущемлены в правах, поскольку при этом ущемляются право их Создателя. Некоторые философы и по сей день еще непоколебимо уверены, что не существует никакой теории, в рамках которой можно было бы обосновать улучшение отношения к животным, не прибегая к понятию прав. Возможно, этот способ и приведёт к чему-то лучшему, но сколь многое ещё остаётся исторически открытым. Возможно, простой утилитарный расчёт мог бы оградить животных от самого худшего, что творят с ними, однако изменится ли существенно вследствие этого их статус? Язык и история -против тех, кто борется за лучшее обращение с животными, и кто в то же время хочет отвергнуть легитимность языка прав. Ибо как же мы можем повернуть вспять веками устоявшуюся схоластическую традицию, если мы и по сей день принимаем её краеугольный камень, - а именно, то, что все, кроме людей, бесправны? Если всё изложенное выглядит как призыв к осуществлению сомнительной потребности в раскаянии при формулировании этической теории, на это можно только ответить, что покаяние — первейшая обязанность каждого христианина. Если бы можно было оценивать последствия в моральных категориях, мы бы должны были признать, что у христиан есть серьёзная причина пересмотреть наработки и последствия своего богословия и в свете такого рассмотрения начать его сызнова.

Но помимо этой практической необходимости повернуть вспять столетия пренебрежения, «тео-права» придают смысл целому ряду ключевых теологических положении — в частности, трём нижеприведенным. Первое — абсолютная и очевидная данность сотворённой реальности. Если только Бог не безразличен к своим творениям, то все они, исполненные Его Духа, имеют для него особую ценность, а потому требуют и особой защиты. Второе - необходимость свидетельствовать о богоизбранности по завету. Человек и животные представляют моральную общность, не только вследствие общего происхождения, но и потому, что Бог избрал их и имеет с ними особые взаимоотношения. Католическая схоластика всегда отрицала возможность моральной общности с животными. «Никакое создание, не обладающее разумом, не может быть объектом христианских добродетелей - любви и милосердия», - пишет Бернард Херинг. «Ни одно создание, не обладающее разумом, - убеждает он нас, - не способно облагородить, украсить дружбу с Богом». То, что схоластика в данном случае отвергает или дискутирует, «тео-права» принимают и включают. Поскольку человек и животные избраны Богом, мы пред Ним представляем собою обетованную общность одухотворённых существ. Третье – точка зрения «тео-прав» объясняет давнюю традицию считать богоподобной власть человека в мироздании. Согласно идеологии "тео-прав", человек должен осуществлять свою власть, но только в согласии с Богом, на его стороне. Уникальная важность человека в этом отношении состоит в способности воспринимать Божью волю и реализовывать её в своей собственной жизни. Человек должен «посвятить себя осуществлению божественной задачи, - утверждает Эдвард Карпентер, - возвышения всего сущего, искупления и спасения существующего порядка, частью которого он сам является, и направления его к своему завершению».

Те, кто отрицает «тео-права» животных, должны объяснить, как могут они в достаточной степени реализовать свои взгляды, не участвуя в моральном попрании животных, до сих лор ещё являющемся характерным положением христианской традиции.