Брат просит со склада все, что считает нужным для каждого больного

 

Ухаживающий за больными должен иметь воз­можность обращаться непосредственно к игумену, для того чтобы с его разрешения получать все необхо­димые для своего послушания вещи. И этому есть при­чина. Он не может предугадать, что попросят больные, особенно больные второго рода, то есть выздоравли­вающие, которые считают себя уже здоровыми и не хотят соблюдать режим. Но стоит им нарушить режим, как они снова заболевают, и тогда бороться за их вы­здоровление становится труднее, чем лечить только что заболевших.

О больных нужно заботиться с особенной любо­вью, они в этом нуждаются. Лишь бы в это дело не вме­шивались все подряд, иначе всякий будет высказывать свое мнение. Люди обычно говорят сами не зная что. И чем больше они склонны к разговорам, тем боль­ше открывают свою пустоту. Поэтому брат, ухажива­ющий за больными, должен быть человеком мудрым, терпеливым и прежде всего молчаливым, так чтобы не создавать трудностей.

 

Те, кому поручено заботиться о келарской, рухольной и библиотеке, должны служить братьям без ропота. (5.9)

 

В братстве святого Августина на разных складах хранили продукты и одежду и, кроме того, была би­блиотека. На Святой Горе, как вы знаете, одеждой для братьев ведает игумен или его заместитель.

Братья, отвечающие за все эти склады, должны быть скромными и молчаливыми, а значит, не скло­нными к ропоту. Бывает, что человек, пока он жил в миру, был абсолютно неприхотливым: ему и на хлеб едва хватало денег, только бы голод утолить. Но, по­ступив в монастырь, он получает все, что ни попро­сит. И чем больше к нему проявляют любви, тем более взыскательным и требовательным он становится. Чем больше он получает, тем больше ему хочется. Но лю­бить Бога и жить духовной жизнью может только тот, кто приучен к лишениям и довольствуется тем, что у него есть. Человек, без промедления получающий все необходимое, становится необыкновенно жесто­ким и к Богу, и к людям.

Из этого не следует, будто монастырь не дол­жен заботиться о нуждах своих насельников. Мона­стырь — это отеческие объятия и материнское лоно. Но монах сам должен помнить, что чем больше он требует, тем больше теряет: любовь Божия отступает от него. Если он добивается своего с настойчивостью или просит из зависти, то теряет место среди святых и опускается ниже самых приземленных людей. В ми­ру люди живут, испытывая скорби, борьбу, скудость и болезни. Монах же в монастыре, где все дышит лю­бовью, умудряется навредить самому себе, злоупотре­бляя заботой братии.

Стремясь обеспечить себя всем необходимым, че­ловек редко вспоминает о том, чего хочет от него Дух Святой. Если бы он об этом помнил, то просил бы в ты­сячу раз меньше обычного. Он пришел бы в рухольную и сказал: «Может быть, осталась какая-нибудь запла­танная ряска или башмаки, которые никому не подо­шли?» Но вместо этого он хочет получить именно то, что вожделенно для его сердца. Тогда одежда или обувь становятся предметом его нежной любви, его «женой», которую он мог бы иметь в миру. Виданное ли дело, чтобы монах, избравший Христа единственной любо­вью своей жизни и обещавший искать только Царства Небесного, беспокоился о том, что ему не дали вещь, которую он просит? Если же к требовательности доба­вится еще и зависть, то человек может на многие годы лишиться дерзновения в молитве, потерять всякую возможность преуспеяния и совершенствования.

Итак, келарь, рухольный и библиотекарь пусть бу­дут осмотрительными и знают, что люди подвержены всевозможным страстям. Служащие должны смотреть в оба и держать ухо востро, выслушивать братьев без ропота и выдавать просимое после совета с игуменом. Если же они будут поступать неосмотрительно и отно­ситься к братьям слишком требовательно, то те станут их порицать и в монастыре начнутся раздоры.

 

Книги пусть братья получают каждый день в установленное время. Тому, кто попросит их не вовремя, выдавать их не следует. (5.10)

 

Предположим, садовник задержался сегодня на огороде. После вечерни он подходит к библиотекарю, просит выдать книги, и тот ему дает их. Если в следу­ющий раз библиотекарь откажется выдать ему книги в неположенное время, садовник его отругает. Поче­му? Потому, что ему был показан обходной путь. Итак, единственный подобающий путь — это путь законный, то есть выдача в установленное время. Если же ты по­такаешь нерадению ближнего, выдавая вещи не во­время, если ставишь лицо выше закона, выше общины, ты готовишь себе завтрашнюю «головную боль». Пока ты будешь нести послушание библиотекаря, этот брат будет тебя мучить, и всегда виноватым будешь ты. Ис­править его ты уже не сможешь. И поэтому всякому, кто приходит в неположенное время, очень мягко и с любовью говори: «Брат, давай возьмем на это бла­гословение у игумена». С этим брат не согласится, он знает, что поступает неправильно. Он тебя просит, надеясь, что ты подумаешь, будто один раз нарушить правило ничего не значит. Но один раз превратится в два раза, в три, и спустя некоторое время ты сделаешь из этого монаха демона.

 

Если братьям нужна одежда или обувь, то ответственные за вещи должны выдавать их без промедления. (5.11)

 

Одежду и обувь братьям нужно выдавать в уста­новленный срок. Монах, ответственный за рухольную, пусть не медлит с выдачей, оправдываясь тем, что был слишком занят или не смог переговорить с игуменом. Он должен найти возможность выдать вещь в уста­новленный срок. Конечно, этот срок назначает мо­настырь, а не настырный брат, который хочет, чтобы с его просьбой было по пословице: «Сказано — сдела­но». Тому, кто требует что-то срочно ему выдать, мы этого не даем. Брат-рухольный согрешает, если вы­дает такому просимое. Этим он делает брата духовно немощным. Но и затягивать с выдачей нельзя.

 

Не спорьте. Прекращайте спор как можно быстрее, чтобы гнев не превратился в нена­висть, сучок — в бревно и человек не оказал­ся преступником, потому что, как написано: «Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца», (6.1)

 

Если один всегда служит, а другой принимает ус­луги, то первый устает, а второй, как правило, ста­новится требовательным, отчего, естественно, возникают споры. Если такое случится, говорит святой Августин, постарайтесь сразу примириться, пото­му что спор приведет вас к гневу, гнев превратится в ненависть, а ненависть, по слову Господа, равно­значна убийству. Противоречие или отказ — это смер­тоносная стрела. Кто отказывает ближнему, тот его не любит. Любящий брата отвечает «да» и находит при этом способ поступить правильно. Даже если я скажу «нет» из любви, то окажусь преступником. Ближнего я должен принимать без оговорок, только так я само- умаляюсь и делаюсь подобным Господу.

Итак, спеши уступить первым. В противном случае между тобой и братом возникнет разделение, вы оби­дитесь друг на друга, станете врагами и, может быть,

 

 

 

уже никогда не сможете наладить отношения. Пусть даже правда на твоей стороне, но, как бы то ни было, согласись с ближним, потому что для всякого правиль­ным является его собственное мнение. Никто не рас­положен выслушать ближнего и признать его правоту. Нужно обладать крайним смирением и беспредель­ным самоумалением, чтобы самому стремиться узнать истину от другого. Ты можешь сказать правду только в том случае, если человек тебя упрашивает, молит, па­дает тебе в ноги. Если же он не просит, оставь при себе свою правду и справедливость и позволь ближнему идти своей дорогой. Ты не можешь изменить его созна­ние. Никто не согласится отдать свою свободу. И поэто­му святой Августин продолжает:

 

Если кто-то обидит брата: оскорбит его, скажет ему злое слово или оклевещет, то пусть вспомнит, что должен как можно ско­рее уврачевать зло, сделав огорченному что-нибудь приятное. Но и обиженный должен прощать брата и не спорить с ним. (6.2)

 

Кто-то, например, утверждает, что святой Серафим Саровский выше апостола Павла, а я возражаю, что Па­вел первый после Единого Бога. Без сомнения, своим противоречием я уязвляю брата. Что уж говорить о тех случаях, когда я его унижаю или на него клевещу! Кле­вета — самое большое зло, которое можно причинить человеку. Оклеветанный или униженный брат чувству­ет смятение. Его жизнь, отношения с людьми, молит­ва выходят из обычного русла, он не может сохранить внутреннего мира. Как мне теперь себя повести? По­просить у него прощения? «Простите» ничего не стоит. Извинился — и уже не стыдно? Нет, я должен позабо­титься о том, чтобы сделать брату что-то приятное. Это значит, что я должен раскаяться, смириться, сделать все возможное, лишь бы человек перестал чувствовать себя уязвленным.

Впрочем, обычно мы не осознаем, что ранили ближнего. Мы думаем, что совершаем дело Божие, что Христос нам поручил защищать истину. Но это не так: тот, кто творит дело Божие, всегда пребывает в мире, спокойствии, ведет себя достойно и никогда не пита­ет к ближнему вражды. Если же я обидел брата, мне нужно отречься от себя; отныне я буду перед ним сми­ряться, и он со своей стороны пусть постарается меня простить. Такой настрой у нас обоих поможет восста­новить единство в братстве. В противном случае мы останемся отдельными личностями, вместо того что­бы составлять одно целое.