Когнитивные механизмы экологического сознания

Роль мышления в формировании экологического сознания (к какому бы виду это сознание ни относилось) в процессе его функционирования, т. е. корректив, которые вносит процесс познания в восприятие, воздействие и понимание природы, необычайно высока. Изучение когнитивных механизмов сознания является одной из важнейших задач в современной психологии.

Значимость мышления для экологического сознания вытекает из определения, которое мы привели в главе 1 (экологическое сознание - это наше представление об окружающем мире и отношение к нему).

Нет необходимости доказывать, что познание является обязательным элементом построения образа, модели мира, которая включает и поведение человека в реальном объективном мире. Конечно, когнитивные процессы наряду с познанием мира и законов, существующих в мире, определяют и место человека в этой структуре, а также и в возможных виртуальных параллельных структурах, создаваемых воображением человека. Последнее является очень важным, так как позволяет человеку осуществлять то, что отличает человека разумного от всего остального биологического мира, - планировать свою деятельность, «проигрывая» возможные варианты и реализуя тот, который по тем или иным причинам показался оптимальным.

Такое несколько более широкое толкование когнитивной психологии, чем то, которое было дано при ее зарождении и охватывало только проблемы соотношения личности и ситуации в ее проблемной репрезентации, поможет нам в понимании некоторых особенностей экологического сознания.

Для понимания дальнейшего следует принять положение о том, что в процессе взаимодействия с внешней средой, прямого или косвенного, через общественный опыт поколений человек получает два типа сведений, которые запечатлеваются в долговременной памяти. С одной стороны, это знания, являющиеся как бы отпечатком действительности, статической фотографией, преломленной через механизмы сенсорного восприятия. С этой позиции знания субъективны и определяются законами функционирования органов чувств и мозгом как конечной инстанцией сенсорного пути. Так, я знаю, что есть Луна и звезды, деревья и звери, дома и автомобили, но если я протаноп, то мое знание цветного мира окажется значительно беднее, чем у трихромата.

С другой стороны, наряду с отпечатком воспринимаются и запечатлеваются связи и отношения, например причинно-следственные связи, знание превращается в познание, являющееся объективным феноменом. Дальтоник не видит различия между красным и зеленым цветом, но знание спектральных законов заставляет его прийти к убеждению о существовании таких цветов. Нейтрино не может быть дано в ощущении, не может быть объектом зрения, но оно есть объект познания.

Заслуживает серьезного обсуждения то положение, что сознание становится сознанием лишь тогда, когда отражает связи между объектами и процессами внешнего мира и свои связи с этим миром. Отражая вначале конкретные связи, сознание приобретает способность переносить эту конкретику на другие сходные явления и процессы - появляется формальная логика и основанные на законах этой логики ассоциации. Трудно согласиться с высказыванием Л.Леви-Брюля о наличии дологического мышления у первобытного человека, хотя в нем, конечно, присутствовала конкретная логика отдельных связей. Поражение копьем фигуры нарисованного на стене пещеры медведя - этот акт требует достаточно сложных логических построений, наличия сложной логики отношений.

Сознание современного человека обязательно включает три основных раздела логики: логику познания, логику сущности и логику бытия.

Познанное всегда объективно, оно не зависит от мнений, подходов и одинаково используется в процессе мышления всеми носителями сознания, различия могут быть лишь в отношении к этому познанному, в месте познанного в психологическом поле К.Левина.

Когнитивная психология базировалась на ряде представлений Ж.Пиаже и теории личного конструкта, развиваемой в работах Г.Келли.

Теория личного конструкта предполагает, что человек, получая сведения о внешнем мире и из внешнего мира, формирует в сознании предположения о сущности полученного сведения, его связях с другими явлениями и объектами внешнего мира. Такие догадки и являются конструктами, т. е. базовыми элементами, на основе которых строится основная конструкция мира.

Для понимания дальнейшего следует учесть, что понятие «внешний» в теории Г.Келли означает внешний по отношению к сознанию.

Понятие конструкта близко к используемому в педагогике понятию «единицы знания», т. е. какого-то сведения в совокупности со всеми характерными для него связями и областями использования. Различия между ними не терминологические, а сущ-ностные - теория конструкта пытается найти механизм и законы формирования этих конструктивных догадок.

Конструкты могут быть двух видов: жесткими и гибкими, или закрытыми и открытыми.

Жесткий, закрытый конструкт как бы принимается за истину в последней инстанции, не подлежащую сомнению. Часть таких конструктов состоит из прописных истин, проверенных личным опытом или полученных в процессе обучения, типа «камень падает вниз» или «Волга впадает в Каспийское море», но часть жестких конструктов - это положения, которые являются базой для дальнейших построений, дальнейших догадок. Таков, например, конструкт Талмуда: все, что написано в нем, - истина, даже каждое из взаимоисключающих друг друга утверждений истинно. Таким же конструктом для школьников, изучавших химию в начале 30-х годов XX столетия, было положение «окисление - это реакция присоединения кислорода». Очень часто мы встречаемся с условно жестким конструктом, существование которого ограничено узкими пространственными и временными рамками, т. е. конструкты типа «допустим, что...». Но основная часть закрытых, жестких конструктов - это те, в незыблемости которых человек твердо убежден. Необходим очень мощный поток противоречащей конструкту информации, чтобы хотя бы расшатать, если не опровергнуть его.

На степень закрытости конструкта влияют многие факторы.

Так, очень устойчивы конструкты, для построения которых были использованы законы формальной логики. Изучавшие историю физики хорошо знают те трудности, с которыми утверждалась современная теория светового потока, формальная логика не могла принять одновременного состояния в виде корпускулы и волны. Очень жесткие конструкты формируются в детстве. Классическим примером такого конструкта является убеждение об опасности пауков, которое обычно прививается матерью, не очень осведомленной в арахнологии. Жесткие конструкты в обыденном экологическом сознании появляются и как результат навязанного общественного мнения. Степень жесткости конструкта зависит и от возраста: чем старше человек, тем труднее изменить содержание конструкта, но здесь проявляется правило: чем менее существен для сознания конструкт, тем труднее он расшатывается у лиц пожилого возраста. Представляется, что жесткость конструкта определяется также и выраженностью в сознании стремления к гомеостазированной структуре мира, подчиняющейся только жестким детерминированным законам мироздания.

Открытые, гибкие конструкты могут быть легко преобразованы на основе вновь полученной информации. На степень открытости-закрытости конструкта очень большое влияние оказывает субъективная значимость получаемой информации, на основе которой строится конструкт или значимость сформированного в сознании конструкта.

Положение о конструктах, сформированное Г.Келли и затем развитое в трудах других ученых, близко соприкасается, по нашему мнению, с основным положением К.Левина о психологическом поле как феноменологическом мире, определяемом наличием напряженных систем.

Возникновение конструкта, формирование его характеристик и, что очень важно, положение конструкта в структуре сознания во многом определяются наличием в сознании уже сформированных конструктов. Эти конструкты создают благоприятную почву для новых построений, они формируют состояние ожидания.

Ожидание, по-видимому, это еще одна черта конструкта, особенно характерная для открытых, гибких конструктов. Ее смысл заключается в том, что образованный в процессе мышления конструкт, как единица познания, взаимодействуя с другими конструктами, получает возможность установления новых связей, а получив дополнительную информацию, стремится войти как составная часть в новый конструкт. Именно этим определяются беспредельные возможности сознания.

В сфере познания независимо от объекта (познание ли внешнего по отношению к сознанию явления, процесса, объекта или познания сознанием самого себя) роль ожидания играет теория, т. е. вскрытая закономерность, предполагающая обязательное наличие каких-то еще неизвестных процессов или явлений.

Мы не будем подробно разбирать проблемы теории (это скорее философские, чем психологические проблемы), и не будем доказывать важность теории. Для нас важны два положения. Одно связано с тем, что если предсказанное теорией подтвердилось на практике, то догадка, как основа конструкта, превращается в уверенность. Второе положение состоит в том, что появившаяся в сознании и подтвердившая свою правоту теория, во-первых, перестраивает соотношения между уже имеющимися конструктами, во-вторых, сама порождает конструкты, уже не требуя дополнительной информации, и, в-третьих, может формировать на своей основе теории на более высоком уровне абстракции, т. е. сама может играть роль исходного конструкта. Так, теория электронных химических процессов превратила упомянутый выше конструкт окисления лишь в частное проявление нового конструкта, теория относительности образовала новый для физики конструкт зависимости массы от скорости и т. п.

Вклад в познание когнитивных процессов, внесенный Ж.Пиаже, заключается в том, что, основываясь на способности сознания изменять сенсорный вход согласно какой-либо схеме, уже имеющейся в сознании, последнее может само по правилам и закономерностям, предусмотренным этой схемой, изменять не только особенности входа, но и исходный набор правил своего функционирования, поведения.

Исходная «настройка» системы связана с имеющейся концепцией «Я», которая интерпретирует информацию, вызываемую сенсорным входом.

Организация восприятия и его интериоризация формируют целостное представление об объекте или процессе внешнего по отношению к созданию мира. Практически с самого раннего детства в формировании такого представления (а это уже конструкт, по мнению Г.Келли) участвует память, в том числе и долговременная. В свою очередь мобилизация энграмм, образов (в настоящее время более предпочтительным является термин «паттерн») из памяти обеспечивает установление связей, процессов идентификации, классификации, узнавания, т. е. ассоциативного мышления.

Отвлекаясь на какой-то момент в сторону, скажем, что роль ассоциаций в процессах познания исключительно велика, но ассоциативное мышление является также продуктом развития сознания, особенно общественного сознания. Именно это определяет существенное различие законов ассоциативного мышления у представителей разных типов цивилизаций и их общее отличие от законов ассоциаций у племен, находящихся на ранних этапах общественного развития.

Образ внешнего мира, который, согласно излагаемой концепции, исходно не может точно отражать объективную реальность, получает постоянную коррекцию, с одной стороны, в результате чувственного опыта и, с другой стороны, от формирующихся в сознании представлений более высокого порядка, и прежде всего от образа «Я».

Образ «Я» создает и определяет оценку объекта внешней среды по ряду параметров, например полезности, опасности, приятности, гиперболизируя одних и минимизируя другие. Важно то, что это не искажение образа, а своеобразное приспособление образа или представления к особенностям сознания личности.

Искусство любого рода, если оно искусство, основывается именно на этой особенности когнитивных процессов. Прав был В.В. Маяковский, сказавший, что «поэзия - это не отражающее зеркало, а увеличительное стекло» (дополним - с астигматизмом!).

Психолингвистика уже давно выявила некоторые речевые характеристики, отражающие эту особенность, назовем ее антропоцентризмом восприятия или личностным восприятием. Так, характеризуя лестницу, достигающую пятого этажа дома, мы говорим, что она высокая, а смотря на ту же лестницу, но лежащую на земле, скажем, что она длинная (пример В.В. Иванова). Жареная саранча - лакомство для бедуинов, но вызывает отвращение у европейца, т. е. один и тот же объект, попавший в иное пространство ассоциативных связей, вызывает разное отношение.

Взгляды Ж. Пиаже, К. Левина и многих других исследователей когнитивных процессов сходятся в одном. Существует реальный, объективный мир, управляемый своими законами и связями. Сознание с помощью когнитивных процессов создает в самом себе модель этого мира, но наделяет эту модель иными отношениями и связями. Мы подробно рассматривали в главе 4, посвященной концепции права и морали, это свойство сознания приписывать внешнему миру категории человеческих отношений: добрый-злой, любимый-нелюбимый и т. п. Следует отметить, что эта способность сознания перемещать перцептивный образ не безгранична. Известно существование в мозге человека так называемого детектора ошибок, четко контролирующего возможность попадания образа в чуждое ему ассоциативное поле. Внутренние схемы Ж. Пиаже объясняют еще одну особенность мышления - учет вероятностных характеристик объекта или явления внешнего мира.

Нами был поставлен эксперимент, где испытуемым предъявлялись четыре объекта-сигнала с разной степенью вероятности - 0,1; 0,2; 0,3 и 0,4. Задачей испытуемых было предсказать очередное появление сигнала. В лабораториях И.П. Павлова были поставлены на собаках эксперименты с двоичным выбором, которые показали, что животные довольно точно следовали вероятности предъявления. Исследования некоторых представителей бихевиористов подтвердили вывод И.П. Павлова. В наших экспериментах оказалось, что испытуемые исходно, уже после первых десятков предъявлении отказались от попыток поиска реальной вероятности каждого сигнала, а превратили систему сигналов в двоичную, примерно одинаково отвечая на сигналы №1 и №2 с общей вероятностью их появления 0,1, а сигналы №3 и №4 также одинаково предсказывались с вероятностью около 0,9. Конечно, каждый испытуемый характеризовался своим распределением, у одних это было распределение 0,3-0,7 для двух пар сигналов, у других общая вероятность появления сигналов № 1,2,3 оцениваясь как 0,2, а сигналу №4 давалась вероятность 0,8, но самым главным выводом было то, что сознание обладает способностью по своим индивидуальным законам преобразовывать вероятность во внешнем мире.

Этот эксперимент, по нашему мнению, хорошо согласуется с концепцией Ж. Пиаже о наличии схем преобразования перцептивного образа.

Некоторые данные позволяют предполагать, что имеется специальный мозговой механизм анализа вероятности, который был нами (совместно с А-Н. Парачевым) назван детектором вероятности. Однако в восприятии вероятности есть одна особенность, на которую обычно обращают мало внимания. Она заключается в том, что наряду с механизмом восприятия вероятности в сознании существует тенденция отрицания, неприятия вероятностных законов. Человек генетически стремится к отрицанию стохастичности внешнего мира и пытается уложить его структуру в жестко детерминированные незыблемые рамки. Можно предположить, что большая выраженность этого стремления является основной причиной появления высокой тревожности. Этих людей ставит в тупик любое отклонение от прошлого, от раз и навсегда заведенного порядка, у них нет механизма формирования вероятностных решений. В некоторой степени это свойственно и каждому человеку, если он, конечно, не использует сознательно соответствующие научно разработанные правила поведения в вероятностном мире.

Мы провели исследования с участием студентов-математиков 3-5-го курсов ЛГУ, которые хорошо знали курс теории вероятностей и закон независимости результата от предыдущих исходов. Испытуемым предлагали компьютеризированный вариант игры типа «орел» - «решка». Для чистоты и убедительности эксперимента перед каждым испытуемым была положена таблица случайных чисел. Результаты были удивительны: из 32 испытуемых 28, хорошо зная оптимальную стратегию, не воспользовались этой стратегией и пытались сформировать какую-то свою собственную стратегию, основанную на бессознательном непризнании правила независимости.

Существует легенда, истинность которой биографы отрицают, что причиной, заставившей Р. Паскаля, основателя теории вероятностей, бросить занятия математикой, были сомнения по поводу установленного им самим закона независимости результата от прошлых событий - одного из основных законов математической логики.

Генетическое ли это свойство или отголосок простых житейских правил «ожидать худшего» и «сколько бы веревочке не виться» - сказать трудно, но наличие большого числа людей, играющих в рулетку, позволяет склониться в пользу первого предположения.

Таким образом, можно считать, что вовлечение сигнала в когнитивный процесс зависит от физических параметров этого сигнала (вида материи, интенсивности, времени действия, фазового сдвига, длительности), вероятности его появления, характера связей, прежде всего причинно-следственных, места в ожидаемой логической последовательности и степени знакомства с ним, проявляющегося в его субъективной значимости.

Большую роль в организации мышления играют такие свойства сознания, как внимание, произвольное и непроизвольное, и его характеристики: концентрация, распределенность, переключаемость, организованность, устойчивость и т. п. Внимание в общей психологии считают важнейшей активационной характеристикой психики, обеспечивающей один из механизмов регуляции сознания и деятельности. Рассматривая проблемы экологического сознания, мы будем под вниманием понимать способность поддерживать какой-либо объект, явление или процесс в фокусе сознания, закрывая одновременно вход в него другим объектам, не связанным с изучаемым или наблюдаемым явлением. Внимание обеспечивает отражение в сознании характеристик объекта природы, их временной динамики и тех наглядных отношений, которые связывают этот объект с другими явлениями. Конечно, в широком смысле понятие внимания не обязательно связано с сознанием, оно может быть реализацией инстинкта или еще более низкоорганизованных нервных процессов, которые обеспечивают поисковое или контрольное сторожевое поведение. Это доказывается тем, что практически на всех этажах живой природы, начиная от растений и кончая млекопитающими, существуют различные приспособления для привлечения внимания, отпугивания или ускользания, защиты от внимания. Аромат или яркая окраска цветов предназначены для привлечения внимания насекомых, специальные железы у скунса - для отпугивания животного-врага, а пятнистая окраска оленя скрывает его в лесу. Говоря о роли внимания в когнитивных процессах, мы должны его рассматривать как начальный процесс изучения того или иного явления природы с целью его идентификации, если явление известно, или для формирования нового знания хотя бы в виде образа.

Непроизвольное внимание направлено на все, что выделяется, отличается от фона, оно позволяет ответить на вопрос, заслуживает ли это дальнейшего изучения. Первоосновой непроизвольного внимания, вероятно, был сторожевой рефлекс, позволяющий идентифицировать угрозу, опасность.

При положительном ответе на вопрос о желательности или необходимости изучения объекта или процесса, попавшего в поле непроизвольного внимания, оно переходит в произвольное, избирательное внимание, которое позволяет получить все характеристики объекта внимания, способствующие формированию его образа и нахождению его места в ассоциативном поле сознания.

Для экологического сознания большое значение имеет поисковое избирательное внимание, при котором происходит сравнение сформированного в оперативной памяти образа, эталона, паттерна с объектами внешнего мира, информация о которых поступает с сенсорного входа. Обычно такое поисковое внимание не оперирует полным набором признаков, идентифицирующих объект, а опирается на какую-то одну, максимум две характеристики. Если есть совпадение по этим характеристикам, в сознании активизируются другие признаки. Например, человек, собирающий грибы или ягоды, хорошо знает, что сам поиск ведется по признаку гриба или ягоды вообще (по признаку шляпки или округлости), и, лишь обнаружив этот признак, грибник начинает его идентифицировать по другим признакам, определяя, белый ли это гриб или поганка. Таким образом можно принять положение о том, что внимание открывает сознание для информации, поступающей с сенсорного входа и, в свою очередь, изменяет его характеристики, обеспечивающие вход в сознание того или иного образа внешней среды.

В одной из глав мы вернемся к проблеме внимания несколько с другой стороны, рассматривая его как средство манипулирования личным или общественным сознанием в целях проведения какой-либо акции, в том числе и для организации экологического движения, т. е. использование того известного факта, который заложен в идее рекламы.

Как правило, процессы внимания взаимодействуют с памятью, особенно когда речь идет об избирательном, осознанном, поисковом внимании.

Для экологического сознания сохраняют значение все особенности памяти, которые характерны для сознания вообще. Пожалуй, некоторым отличием является несколько повышенное значение образной памяти для формирования взаимоотношений с конкретными объектами биоценоза, хотя для теории (согласно Г.Келли) характерно такое же взаимодействие наглядно-образной и абстрактно-логической, ассоциативной памяти, как и для других проявлений сознания. Так, понятие «слон» всегда проявляется в наглядно-образной форме, как и при более абстрактном понятии «хоботные», но в конструкте «слон» понятие резьбы по слоновой кости чаще появляется уже в абстрактно-логической форме. Кроме того, особенностью памяти в экологическом сознании является то, что в ней значительно ярче и на более долгий период запечатлеваются события, имеющие характер катастрофы в личном или глобальном плане.

Можно указать еще на одну особенность памяти в экологическом сознании: запечатлеваемые и воспроизводимые образы природы всегда имеют определенную эмоциональную окраску, как правило, такую, какая сформировалась во время первого контакта человека с этим объектом. Интересно, что ловкие гадатели и толкователи сновидений используют это свойство памяти в экологическом сознании, привлекая распространенные штампы ассоциативной памяти.

Следует сказать, что очень сложная и важная проблема ассоциативной памяти, в общем хорошо изученная применительно к общим аспектам сознания, почти не разработана для экологической памяти, хотя имеется ряд особенностей, свойственных только экологическому сознанию. Так, в ней более часто появляются ассоциации типа «предмет-действие», но реже - «предмет-часть предмета», чаще встречаются ассоциации по месту, но реже -причинно-следственные ассоциации. Не занимаясь этим специально, но анализируя литературу, в которой приведены результаты ассоциативного эксперимента, мы не встретили ни одного примера ассоциации, связанной с заботой о природе, хотя ассоциаций потребления предостаточно (правда, анализировались данные 1880-1914 гг., когда даже термина защиты природы, вероятно, не существовало).

Взаимодействие всех этих процессов приводит к тому, что когнитивные механизмы сознания формируют в нем модель ситуации, в которую включены «я» и его действия, внешний мир и его действия по отношению к человеку, а также его связи с другими элементами мира. Такой образ и есть не что иное, как конструкт. Вид и характер конструкта определяется, помимо перечисленных выше факторов, особенностями мышления субъекта. Эмоциональные процессы осуществляют оценку этого образа, благодаря чему формируется очень важное для экологического сознания субъективно-личностное отношение к этому образу, его значимость, даже если этот образ не является предметным. Оценка значимости формируется как комплексная, интегральная оценка учета значимости образа: угрозы, источника удовлетворения потребности, объекта заботы, повода к действию.

Для творческого, продуктивного мышления очень важным оказывается еще один аспект значимости - возможность использования этого образа, конструкта как исходной позиции дальнейших абстрактных преобразований с целью выхода на теорию и получения новых знаний.

Использование термина «теория» часто пугает неподготовленного читателя, считающего, что это что-то чрезвычайно сложное, доступное лишь избранным интеллектуалам. Однако это совсем не так. Мы создаем и отбрасываем теории в нашей повседневной жизни постоянно. Самой простой теорией является обобщение, т. е. объединение каких-либо объектов по выбранному признаку или признакам. Строго говоря, формирование понятия - это тоже теоретическое обобщение.

При оценке ситуации включаются такие активные формы мышления, как рассуждения, разграничения и, как результат оценки, осуществляется выбор деятельности, выбор поведения. Для экологического сознания современного человека очень характерным является то, что образ «я», согласно взглядам Ж. Пиаже, во многом носит отпечаток установки на себя как на хозяина природы.

В креативных процессах сознания ситуация превращается в проблему, задачу, которая решается в несколько этапов или, скорее, с нескольких позиций, исходящих из оценки этой ситуации. Оценка ситуации включает три решаемые подзадачи. В качестве первичной подзадачи выступает необходимость оценить меру связи человека с возникшей ситуацией, т. е. ответить на вопрос, имеет ли ситуация какое-либо отношение ко мне. Если ответ «нет», то на этом решение проблемы заканчивается, если ответ «да», то возникает необходимость определить вид этой связи. Вторая подзадача - определение моего отношения к ситуации и третья - способность разрешить проблему подзадачи, имеется или нет готовое решение. Если готовое решение имеется, то отношение к ситуации как проблеме исчезает. В этих рассуждениях есть одна терминологическая тонкость, связанная с тем, что в креативной психологии под проблемой понимается возникновение в сознании ситуации, решение которой неизвестно, и ситуация разрешается с помощью операций так называемого репродуктивного или продуктивного типа.

Конечно, есть разные мнения по вопросу определения цели и позиции, с которой производится оценка. Так, Р.С.Лазарус предполагает, что основная позиция - это определение того, является ли ситуация стрессогенной, однако, вероятно, оценка включает сразу множество позиций, число которых определяется количеством и видом связей ситуации с субъектом.

Таким образом, можно выделить три вида первичной оценки события: как несвязанного с человеком ничем, кроме совпадения во времени; как нейтрального или в чем-то даже позитивного, но не требующего активного вмешательства; как имеющего важное значение для человека в данное время или в будущем.

На основании первичной оценки в сознании строится, как мы это уже знаем, концептуальная модель ситуации и определяется, является ли ситуация проблемной или нет. Если имеется проблема, то определяются степень ее сложности, конечные и промежуточные по этапам цели и предполагаемые способы и методы решения. Строго говоря, в экологическом сознании проблемная ситуация, как правило, рассматривается не изолированно, а как событие, вызывающее перестройку всей системы, скажем биогеоценоза, поэтому практически любое событие является проблемным. Однако в так называемом обыденном экологическом сознании эта особенность отсутствует, что влечет за собой непродуманность, безосновательность многих принимаемых решений. Определение указанных выше характеристик проблемы оценивается не только по ситуациям в целом, но и по всей цепочке, по которой развивается деятельность: мотивы, цели, средства деятельности, процесс деятельности и ее результат.

На основании проведенной оценки, интегральной характеристикой которой является эмоция, в сознании формируются программа и план деятельности, поведения, т. е. ее стратегия.

Понятие «стратегия» по-разному трактуется в психологии. Одни авторы определяют ее как обобщенный принцип решения целевой задачи (Т.Ф.Базилевич,1988; А.И.Анцыферова,1991), другие понимают стратегию как универсальный закон, по которому происходит самоосуществление человека (К.А.Абульханова-Славс-кая.1991).

Многие авторы считают стратегию обобщенным способом достижения результата в решении когнитивных задач (В.Ф. Венда, 1983). А.А. Алдашева (1995) рассматривает стратегию как способ использования имеющихся у человека механизмов и их элементов для решения задач, как общий принцип развертывания и реализации во времени и пространстве (в реальном и виртуальном понимании) процессов, обеспечивающих достижение поставленной цели. Выбор способа или принципа определяется имеющимися механизмами и допустимыми законами их сочетания, а также особенностями вовлекаемых в формирование стратегии конструктов.

Согласно мнению A.A-Алдашевой, стратегия определяет этапы решения проблемы, а используемые на каждом этапе способы определяют тактику когнитивного решения.

Для когнитивных процессов сознания, в том числе и экологического, характерным является наличие контроля над действиями и их результатами, а также коррекция дальнейших шагов и изменение исходной оценки ситуации по данным этого контроля, т. е. механизм, описанный П.К. Анохиным как акцептор действия.

Контроль может быть постоянным, но в экологическом сознании чаще встречается контроль по заданному отклонению, т. е. он включается тогда, когда отклонения от принятого решения достигают какой-либо обычно интуитивно определяемой величины.

Стратегия решения реализуется в программе (схеме), определяющей порядок развертывания процессов и действий, способствующих достижению искомой цели. Мы уже приводили пример такой программы, формирующей состояние оперативного покоя.

Если стоять на позиции теории активизации, то не только проблема, но и любой акт сознания предполагает наличие двух развертывающихся программ. Одна из них начинает реализовываться сразу после включения в сознание проблемы или ситуации, является неспецифической, общей для всех ситуаций и заключается в активизации большого числа мозговых структур, которые могли бы принять участие в реализации принятой стратегии, активизации тех психических процессов, которые могли бы выработать эту стратегию или просто реализовать готовую программу.

На этой базе начинает формироваться другая программа, специфическая для конкретной ситуации и отражающая стратегию решения и способы ее реализации. В мозге человека имеется большое число генетических программ, которые обеспечивают общий характер реакций организма, обуславливающих достижение так называемых постоянных целей, есть программы, сформированные на основе предыдущего индивидуального опыта, и программы, запечатленные в результате обучения и воспитания. Включив эти программы, сознание осуществляет лишь общий контроль, особенно в тех случаях, когда программа доведена до уровня автоматизированного навыка. Когнитивные механизмы сознания включаются лишь при отклонении хода реализации программы от предполагаемого.

Если в сознании возникает проблема, т. е. ситуация, не имеющая готового решения, то начинают работать когнитивные механизмы, задачей которых является формирование программы разрешения такой ситуации. Любая цель может быть достигнута разным путем, поэтому возможно существование нескольких стратегий, а следовательно, и программ, обеспечивающих решение проблемы. В зависимости от условий и характера проблемы эти программы могут быть оптимальными, субоптимальными и неоптимальными, однако все они формируются по общим законам, характерным для когнитивных процессов.

В основе формирования операционных компонентов программы лежит большое число различных групп когнитивных операций.

Одну из этих групп составляют операции преобразования и упорядочения информации, обеспечивающие появление в сознании таких субъективных характеристик объекта или явлений внешнего мира, как константность, предметность и т.п., на основе которых в последующем создается концептуальная модель проблемы, при этом в модели присутствует и сам человек как субъект сознания. Назовем эту группу операциями описания ситуации.

Вторую группу составляют операции, связанные с формированием проблемы, ее описанием и выработкой решения. Эти операции осуществляются актуализацией имеющихся и формированием новых конструктов, выработкой теории, поиском сути проблемы и ее точной формулировки и, наконец, решением проблемы. Г.М. Зараковский выделяет три типа когнитивных операций такого типа - репродуктивные, при которых используются уже известные программы, алгоритмы действия, хранившиеся в долговременной памяти и актуализированные в оперативной памяти или непосредственно содержащиеся в самой информации; продуктивные операции, программы и методы реализации которых вырабатываются в процессе осмысливания проблемы; так называемые эвристические операции, осуществляемые по неявным, скрытым для сознания алгоритмам.

В группе репродуктивных операций можно выделить операции: группировки, т. е. объединения сигналов, объектов, мыслей, понятий по определенным известным признакам; расчленения на этой основе имеющегося множества на подмножества; выявления отношений по заданному признаку, т. е. операции сравнения и объединения ряда образов путем нахождения заданных признаков среди множества признаков, приписываемых образу; операции выявления отношений по неполному сходству путем объединения отношений по каким-либо внешним признакам (например, цвет), явным или неявным.

Неявные признаки в зависимости от иерархического уровня содержащего этот признак понятия могут быть разных порядков. Так, если по явным признакам автомобиль и телегу можно объединить в группу четырехколесных экипажей, то по неявным (не содержащимся в предметных признаках) принципам первого порядка они объединяются как средство передвижения, по неявному признаку более высокого порядка - это продукты человеческого труда. Обычно используются статические характеристики, отношения типа «часть-целое», участие в чем-то общем, например такие предметы, как еда (хлеб-арбуз), количественные отношения типа «больше-меньше», отношения во времени - «день-ночь», причинные отношения типа «молния-гром» и др.

Другую группу репродуктивных операций составляют классификации по заданному признаку или признакам, а третью - сериация, т. е. разделение множества на подмножества и расположение их в однонаправленный ряд по какой-либо разновидности отношений, обычно количественных. При этом сериация обычно осуществляется не по абсолютному значению признака, а по относительному.

Среди репродуктивных операций можно выделить счетные и комплексные репродуктивные операции, в которых осуществляются одновременно две или больше операций по известным программам, хранящимся в памяти.

Репродуктивные операции в подавляющем большинстве случаев используются для решения так называемых формально-логических задач типа отрицания, конъюнкции и дизъюнкции.

Сюда же относятся операции, основанные на знании физических законов.

Второй тип операций - это продуктивные операции, когда нет готовых алгоритмов решения, нет и заданных признаков. Таковы комбинированные операции, где выявление отношений осуществляется не на основе заданного признака, а посредством поиска, динамического узнавания, сравнения образа, различных признаков в образах среды и переформирования на их основе моделей-понятий и моделей-суждений. К этому же типу относятся операции поиска аналогий, операции поиска ассоциативных связей, классификация по незаданному признаку.

Основная функция когнитивных продуктивных операций - формирование понятий и суждений, преобразование их и осуществление умозаключений.

В основе формирования понятий лежит динамическое выявление обобщающих связей (признаков) среди признаков, обнаруженных у объектов, процессов, явлений, и фиксация этих связей путем введения символа (слова), обозначающего объединенную данным признаком группу. Так, например, ландшафт есть символ, включающий в единую совокупность понятия «лес», «овраг», «холм», «поляна», «озеро» по выбранному признаку объединения по месту.

Формирование суждений есть поиск связей между объектами или представляющими их понятиями и фиксация этой связи в знаковой форме (обычно в словесной).

Операции преобразования понятий и суждений характеризуют возможность сознания формировать на их основе новые понятия с другими признаками и связями. Так, понятие «лес», сформированное по признаку группы деревьев, вместе растущих на определенной площади, может быть преобразовано в понятие «лес» как источник древесины, используемой человеком для удовлетворения своих потребностей. Именно такое понятие имеется в виду, когда говорят, что «лес - это богатство России».

В суждениях выражается выявленная сознанием связь между образами, сформированными на основании личного опыта или переданного в процессе обучения. Из нескольких суждений, являющихся как бы исходными и носящими в таких случаях название «посылок», сознание выводит новые связи, не содержащиеся непосредственно в исходных посылках. Этот процесс, осуществляемый сознанием, называется умозаключением.

Задачи, требующие проведения операций умозаключения, называются силлогизмами. Умозаключения формируются в ходе проведения операций разного типа. К дедуктивным умозаключениям относятся такие, для которых действует правило, что если лежащие в их основе посылки имеют определенную общую структуру и каждая из них является правильной (доказанной), то и умозаключение, также имеющее определенную структуру, тоже является доказанным.

Умозаключения могут быть категорическими, т. е. позволяют сделать вывод с точным определением его истинности или ложности.

Правдоподобные (или эвристические) умозаключения лежат в основе гипотетических рассуждении, обычно они принимают вид: если из А следует В, а В' - -истинно, то и Л скорее всего правдоподобно.

Второй группой умозаключений являются индуктивные умозаключения, где на основе наличия каких-то свойств или процессов, связей в одном подмножестве делается вывод о наличии этих свойств во всем множестве, т. е. процесс индукции носит характер обобщения. Выводы из индуктивных умозаключений всегда носят правдоподобный характер. Обычно различают два типа индуктивных умозаключений - неполная индукция и аналогия.

Операции неполной индукции имеют характер либо экстраполяции по объему множества, либо установления обобщающих закономерностей еще до подтверждения их опытным путем, так называемых антиципирующих семантических связей.

Экстраполяция по объему есть не что иное, как перенесение свойств группы явлений на весь класс (в который входит эта группа), объединенный по Какому-либо общему признаку. Приведем известный пример посылок: олово - металл и проводит электричество, медь - металл и проводит электричество. Это перечисление можно продолжать, перебирая все известные металлы. Умозаключение гласит: все металлы электропроводны.

Умозаключение по аналогии - это такие операции, когда из сходства по нескольким признакам двух объектов делается вывод о сходстве этих объектов и по другим признакам. Примером этого является утверждение о наличии кислорода в атмосфере Марса на основе знания об общности его с Землей.

Операция установления обобщающих закономерностей заключается в выявлении таких общих признаков в ряду образов, которые позволяют сформировать образ более высокого уровня. Это дает возможность предвидеть признаки любого образа, который можно включить в этот уровень, и как угодно далеко продолжить известный уже ряд образов. Классическим примером такой операции является прогнозирование свойств химических элементов, еще неизвестных науке, но занимающих гипотетическое место в таблице Менделеева.

Третий тип операций - это эвристические, творческие операции, в ходе которых решаются проблемы, требующие преодоления, отказа от привычной процедуры вынесения суждений и умозаключений, преодоления вольно или невольно принятых сознанием ограничений, т. е. то, что определяет нестандартность мышления и, вероятно, требует формирования своих собственных законов ассоциативного мышления, отличных от стандартной житейской логики. Здесь используются различные способы дивергентного мышления, предполагающие возможность смены логик.

Особенности эвристического мышления хорошо проявляются на примере явления «инсайта», когда, используя все известные подходы к решению проблемы и не найдя ничего похожего на решение, сознание формирует убеждение в необходимости отказа от этих проторенных путей. Этот период характеризуется ярко выраженной эмоцией прекращения работы над проблемой, которая тормозит целый ряд процессов сознания, в том числе снимает все или большинство ограничений, и начинается внутренний поиск алогичности как способа решения проблемы. Кажущиеся случайными какая-то мысль или какой-либо внешний раздражитель являются толчком для превращения алогичности в стройную, но неизвестную ранее логику решения - возникает инсайт, озарение.

Формирование в сознании образа и нахождение его места в структуре познания позволяют решить вопрос о поведении человека по отношению к этому образу, определить цель контакта, взаимодействия.

По-видимому, все цели, стоящие перед человеком, можно разделить на две группы: постоянные и временные.

Вероятно, можно выделить по меньшей мере шесть постоянных целей, из которых, конечно, на первом месте стоит охрана внутренней среды человека. Целевой смысл постоянства внутренней среды был определен замечательным французским исследователем К.Бернаром как необходимое условие свободной жизни организма. Здесь свобода понимается как независимость от изменения внешних условий. Этот тезис становится понятным с позиции И.М.Сеченова, который включил окружающую среду в научное определение организма.

Экологическое сознание трансформирует цель обеспечения постоянства внутренней среды в цель, заключающуюся в поиске или конструировании такой внешней среды, в которой можно без напряжения поддерживать необходимый уровень физиологических констант и их соотношение, что в обыденном понимании превращается в задачу поддержания хорошего самочувствия.

Второй постоянной целью является осуществление метаболических процессов, благодаря которым решаются две основные задачи поддержания жизни: накопление и освобождение энергии, необходимой для осуществления процессов жизнедеятельности, и обеспечение протекания пластических процессов.

Как первая, так и вторая цель взаимодействуют друг с другом и в этом взаимодействии определяют потребности организма, а исходя из них - требования к окружающей среде как источнику удовлетворения этих потребностей. Таким образом, в деятельности, обеспечивающей достижение этих двух целей, человек выступает потребителем.

Следующая постоянная цель заключается в охране вида. Здесь можно выделить три главных направления деятельности, обеспечивающей достижение цели: сохранение генофонда, воспроизводство и охрана собственной жизни.

Генетическое постоянство организма является одной из наиболее охраняемых организмом констант, существуют особые системы, обеспечивающие генетическое постоянство. Многовековая практика выявила ряд ограничений, ставших моральными, нравственными ограничениями, запретами, охраняющими генетическую сохранность.

Цель самосохранения иногда выделяется в виде особенной цели, не связанной с охраной вида, и формируется как защита организма от вредоносных, патогенных факторов. Здесь можно выделить две физиологические системы защиты: систему боли и систему иммунной защиты.

Психологические механизмы заключаются в формировании таких состояний и чувств, как страх, осторожность, боязнь, с их достаточно широким семантическим дифференциалом.

Важными постоянными целями являются поддержание информационного обмена, обеспечение коммуникаций между людьми. В основе коммуникаций лежит обмен понятиями и отношениями между понятиями в форме суждений, умозаключений и решений, а носителем, кодом понятийного содержания выступают язык, мимика, жесты и средства искусства - живопись, музыка, архитектура.

Важной характеристикой информационного обмена является степень абстрагирования понятия от его предметного первоисточника. Еще в древности был поднят важный вопрос о том, как сознание получает сведения о себе самом, что в современной психологии рассматривается как рефлексия. Пониманию роли и значения для рефлексии информационного обмена способствовали исследования реальных «Маугли», - детей, воспитанных животными.

Постоянной целью является и удовлетворение потребностей, но не тех, о которых мы говорим выше и которые выступают репрезентацией потребности в создании условий гомеостаза (например, потребность в тепле, в кислороде и т. п.). Здесь имеются в виду присущие только человеку духовные потребности, среди которых следует выделить такие, как потребность в саморегуляции, потребность в гармонии отношений с природой, с обществом, в том числе и такого сложного чувства, как сопереживание.

С.Л. Рубинштейн среди таких потребностей специально выделяет важнейшую потребность в трудовой деятельности, которая стала основой появления мышления и сознания современного человека. Мы рассматриваем трудовую цель как самостоятельную в группе постоянных целей. Особенность этих целей состоит в том, что их нельзя выполнить раз и навсегда, они, как линия горизонта, удаляются по мере приближения.

Как мы видим, постоянных целей достаточно много, к тому же каждая из них имеет свои субцели, поэтому возник вопрос о возможности появления ситуации, когда перед человеком одновременно встанут две или больше целей, причем каждая из них конфликтует с другой. Эта ситуация характерна не только для каких-то экстремальных условий, она постоянно существует при любой организации деятельности в любых условиях, вытекает из полимотивационной структуры сознания и из того, что раз это постоянные цели, то они не могут исчезнуть, они определяют жизнь человека и поэтому конфликт не может быть разрешен ликвидацией цели.

Имеющиеся литературные источники и собственные данные авторов позволяют предположить, что в этом случае возможны три варианта решения. В одном наиболее часто встречающемся случае принимается приоритетная иерархия обслуживания цели, т. е. вначале определяется, какая из целей в данный момент является наиболее важной, и организуется деятельность по ее достижению, затем обеспечивается следующая по очереди цель и т. п. В отдельных случаях иерархия может определяться не только важностью, но и срочностью. Приведем следующий шутливый пример: даже очень голодный человек не пойдет в расположенный в ветхом здании ресторан во время землетрясения, он вообще забудет о голоде.

Во втором варианте возникает попеременное обслуживание целей, когда в короткие интервалы времени обслуживается то одна, то другая цель. Конечно, этот вариант возникает лишь при наличии возможности для этого. Так, человек может за обедом или ужином вести важные переговоры, при этом жертвуя концентрацией внимания или своим обедом. Именно в этом последнем обстоятельстве лежит психологическая подоплека официальных приемов и торжественных дипломатических обедов, а не только в правилах этикета и гостеприимства.

В третьем варианте основной стратегией деятельности являются поиск субоптимального компромиссного решения возникшей проблемной ситуации и организация деятельности согласно принятому решению. Для конфликта постоянных целей это не очень типичный путь решения. Во всяком случае, мы знаем лишь один пример такой компромиссной реакции - это адаптация как компромиссный вариант столкновения ряда постоянных целей.

Наряду с группой постоянных целей существует бесконечное разнообразие временных целей, которые могут возникать как промежуточная цель при достижении постоянной цели, но могут образовываться и независимо от них в процессе взаимодействия с внешней средой. Для них возможны все три варианта разрешения конфликтной ситуации, но наиболее частым является третий.

Существует здесь и вариант игнорирования, выключения из поля сознания какой-либо цели, достижение которой невозможно, например, по причине того, что механизмы достижения цели заняты достижением других целей. Это тоже один из частных вариантов решения временных целей. Так или иначе, сознание, сформировав концептуальную модель возникшей проблемной ситуации, установив приоритет целей, начинает моделировать решение, начальной стадией которого является выбор какой-либо программы, вернее стратегии, из двух гипотетически возможных.

К.Левин попытался описать эти стратегии в виде дилемм, встающих в этих условиях перед сознанием, и выделил четыре: «стремление-стремление», «избегание-избегание», «стремление-избегание» и «двойное стремление-избегание». Эти варианты возникают и в том случае, когда имеется выбор из большого количества возможных путей решения. После предварительной оценки, своеобразного просмотра вариантов формируется предварительная дилемма «одно-другие».

В случае «стремление-стремление» необходимо выбрать одну из двух альтернатив, каждая из которых позволяет решить поставленную задачу и достичь цели. В процессе выбора происходит внутренний поиск дополнительных критериев, которые бы позволили остановиться на одном из этих возможных решений. Примером такого выбора являются вопросы землеустройства, когда перед экологическим сознанием возникает проблема использования имеющихся пахотных площадей под различные культуры и возможны самые различные варианты. Такими дополнительными критериями могут быть время, необходимое для достижения цели, необходимые материальные и духовные затраты, возможные препятствия в процессе реализации решения и наконец приемлемость одного или другого решения с позиций личной, индивидуальной или общественной этики.

Вторая дилемма представляет собой ситуацию, когда возникает необходимость действий при наличии неотвратимой угрозы человеку или обществу. Каждое из возможных решений может повлиять лишь на последствия действия угрожающего фактора. Ситуация «избегание-избегание» - это то, что в обыденной жизни называют «выбор меньшего из двух зол», таким образом, задача состоит в том, чтобы минимизировать неотвратимые потери. Наглядным примером может явиться ситуация, которая возникает при лесном пожаре, когда надо выбрать либо тактику тушения очага пожара, либо принять меры по локализации очага пожара и предотвращению его распространения на другие территории. Первая альтернатива дает возможность спасти большой участок леса, но если пожар погасить не удается, то возникает опасность распространения пожара. Вторая альтернатива гарантирует нераспространение пожара, но оставляет возможность захвата огнем участков леса от очага пожара до зоны, где произведены охранные мероприятия - просеки, встречный пал и т. п. На выбор решения влияют многие условия: объем пожара, имеющиеся средства пожаротушения, расположение населенных пунктов на пути распространения огня, наличие естественных преград (реки или озера), степень риска для людей, участвующих в борьбе с пожаром, и даже обученность персонала.

Дилемма «стремление-избегание» возникает в ситуации, когда возможное решение с каких-то позиций является приемлемым, но, исходя из других обстоятельств или соображений, его принятие опасно или нежелательно. Обычно в качестве примера приводят ситуацию, когда самым лучшим решением, распутывающим целый клубок проблем, будет такое, которое связано с противоправными действиями. Так, дача взятки какому-либо чиновнику позволила бы получить необходимое решение, зависящее от него. Очень часто дилемма «стремление-избегание» возникает при решении многих экологических и других проблем в городах с устоявшейся планировкой, например в случае необходимости проведения новой транспортной магистрали.

Другим примером является ситуация, при которой в результате резкого снижения кормовой базы или резкого увеличения числа особей охраняемых животных приходится давать разрешение на отстрел какого-то числа этих животных. С одной, стороны, это необходимо в целях сохранения популяции, но с другой- жалко и животных и сил, потраченных в предыдущие годы на восстановление этой популяции.

Четвертый вид описывается как «двойное стремление-избегание». Это такая ситуация, когда приходится сделать выбор при наличии противоречивых оценок этой ситуации во всех возможных вариантах решения, т. е. в любом из вариантов решения есть свои положительные и отрицательные стороны. Такие ситуации обычно возникают в тех случаях, когда рассматривается комплексная программа решения экологической проблемы, особенно глобального характера. Примером постановки дилеммы «двойное стремление-избегание» могут быть работы одного из виднейших социальных экологов Медоуза, который вместе со своими сотрудниками разработал модель ресурсного истощения мира (Мир-3), включив в нее в качестве движущих сил народонаселение и экономику (капитал) и взяв в качестве основных показателей производство продовольствия, использование ресурсов и загрязнение среды. Варьируя эти показатели, Медоуз предложил четыре модели поведения: модель непрерывного роста, т. е. непрерывный рост населения и производства параллельно с непрерывным ростом ресурсов; модель сигмоидального приближения к равновесию между экономической системой и ресурсами; модель перерасхода и после выраженного относительно кратковременного состояния неравновесия затухающего движения к равновесию; модель перерасхода и коллапса, при которых система не может вернуться к исходному состоянию. Мы не будем пересказывать все доводы за и против, приводимые авторами модели, и разбирать исходные теоретические выкладки, но комплексность проблемы достаточно хорошо иллюстрирует дилемму «двойного стремления-избегания».

Выбор одной из имеющихся концептуальных моделей определяется очень сложным взаимоотношением как объективных, так и субъективных факторов, которые не всегда поддаются анализу.

Н.Мюллер среди факторов, влияющих на выбор, выделил имеющий очень большое значение фактор знакомства с возникшей ситуацией, память об аналогичных ситуациях (уже знакомая нам операция динамического узнавания) в прошлом. Им было установлено также, что степень опасности всегда доминирует над возможной выгодой. Последний вывод, очевидный для общей кон-фликтологии, следует в экологических ситуациях принимать с осторожностью, поскольку концепция выгоды в экологическом сознании очень сложна для анализа, так как определяется сочетанием многих факторов, в том числе и тех, которые по тем или иным причинам не вербализуются.

Более того, понятие выгоды может иметь противоположное содержание в индивидуальном или коллективном экологическом сознании. Мы вернемся к этому вопросу позже, когда будем анализировать виды экологического сознания.

Рассмотрение проблемы выбора как одного из важных актов сознания позволяет нам попытаться подойти к экологическому сознанию с позиций теории игр. Речь пойдет как о внешних экологических конфликтах, где возникает борьба идей, убеждений и решений, которые сознание должно оценить и сделать выбор, так и о конфликтах внутренних, формирующихся и возникающих в сознании личности и отражающих противоречия этого сознания. Непосредственным игровым полем, где развертывается конфликтная ситуация в первом случае, т. е. при внешнем конфликте, являются связанные с экологическими проблемами вопросы права и государственной или межгосударственной политики. Это могут быть и глобальные, и локальные экологические ситуации, по которым появились или могут появиться противоречия интересов различных групп людей. Возникшие противоречия и методы их разрешения не имеют принципиальных отличий от других, неэкологических ситуаций.

Используются, как правило, две стратегии, одна из которых связана со стремлением обеспечить максимальный выигрыш, а другая, полярная, направлена на минимизацию возможного проигрыша.

Выбор стратегии определяется как характеристиками темперамента участников игры (вспомним, что Гиппократ свое учение о темпераментах вывел из наблюдения за поведением людей в игровых ситуациях, торговле, участии в общественных собраниях), так и личностными характеристиками: смелость и осторожность, азартность и выдержка, скупость и щедрость и т. п. В то же время отмечается и роль фактора объективной и субъективной цены выигрыша и проигрыша. Так, при большой цене проигрыша более отчетливо проявляется тенденция минимизации проигрыша, а при низкой цене выигрыша играющие склонны идти на стратегию максимизации выигрыша. Тактика игры связана с рядом факторов, среди которых есть и субъективные - обман противника, умение максимально использовать свои шансы и др.

Значительно более интересен для психолога второй вариант, где полем развертывания конфликта является сознание, а игроками являются конфликтующие проявления сознания, такие как, например, требования и убеждения, личное и общественное, потребность и самоограничение, или, что бывает чаще всего, возникает конфликт ценностей, в том числе и идеологических. Борьбу и разрешение противоречий можно рассматривать как своеобразную рефлексивную игру, в которой участвуют различные ипостаси человека, выступающие как противники. Выше мы уже приводили примеры таких конфликтов, конфликтов не только добра и зла, но и конфликтов разных видов добра и разных видов зла. Важно то, что в процессе такой рефлексивной игры природа, ее объекты и процессы очеловечиваются и выступают противниками (или союзниками), наделенными сознанием.

Стратегия и тактика игры определяются действиями одной стороны и возможными действиями противника, т. е. сознание может временно переключиться и стать на позицию противника, решая за него стратегию игровой партии или очередной ход, прием или довод, который может использовать противник, определяя степень трагичности для него проигрыша, заинтересованность в выигрыше, преследуемые им цели, объем допустимых для него приемов и действий.

Если противником являются реальный человек (или группа), то сознание пытается выяснить, как его оценивает противник, как бы определяя свой рейтинг в глазах противника. В целях достижения успеха или минимизации проигрыша сознание может использовать в играх первого рода так называемое рефлексивное управление, т. е. попытку дать противнику основания для решений и действий, которые в итоге являются выгодными для первой стороны. Таким приемом может быть, например, дезинформация. Так, сторонники экологического движения в свое время сумели достичь значительных успехов в привлечении общественного внимания, гиперболизируя такие гипотетические, но вероятные ситуации, как возможность парникового эффекта, ядерной зимы и т. п. Эти приемы использовались не только в борьбе за овладение экологическим сознанием обывателя, но и в экологическом сознании ученых как логические пределы реальных последствий прогнозируемого экологического неблагополучия.

Другим приемом может быть так называемый рефлексивный прогноз, т. е. прогнозирование поведения противника. Этот прием часто используется в играх с природой. Очень интересным примером является его применение в иммунологии, особенно в химической иммунологии, где разработка, скажем, какого-либо нового антибиотика проводится с учетом возможного появления штаммов, устойчивых к антибиотику.

Можно указать и на так называемую рефлексивную защиту - четкое определение границ возможных уступок, определение того, что можно сделать предметом торга в поиске компромисса. В экологическом сознании, как индивидуальном, так и коллективном, рефлексивная защита осуществляется очень часто, что отражает общий принцип отношений разума и рассудка, интеллекта и технократического мышления, самоограничения и потребления. Готовность к уступкам - это проявление уважения к природе как активному партнеру в рефлексивной игре, у которого есть свои резоны, интересы и свои возможности выигрыша.

Использование рефлексивной защиты, вероятно, лежит в основе принципиально важного для решения экологических проблем процесса в сознании - процесса схизмогенеза (изменения норм поведения в результате прошлого взаимодействия субъектов конфликта). Так, в вечной борьбе медицины против мира патогенных микроорганизмов и вирусов происходит постоянное изменение поведения участников конфликта, отражающее прошлый опыт.

Рассматривая когнитивные аспекты экологического сознания, мы должны остановиться на таком важном понятии, как «предметное значение» в том его понимании, которое было дано В.Зинченко и Б.Величковским и использовано ими для расшифровки некоторых проблем памяти. Конечно, термин отражает антропоцентризм сознания, восприятие им окружающего мира и характеризует объект в его отношении к человеку с учетом опыта предшествующих отношений.

Еще К.Левин, подытоживая свой военный опыт (офицера, участника первой мировой войны), показал, как меняется военный ландшафт в зависимости от обстоятельств. Он установил, что восприятие среды и отношение к ней меняется с изменением смысла ситуации. Так, холм при обороне воспринимается как защита, укрытие, но тот же холм при наступлении превращается в досадную помеху. Приведем еще один придуманный, но очень показательный пример, заимствованный у английского юмориста Вудхауза: уныло тоскливый и сумрачный уличный пейзаж Лондона как отражение душевного состояния героя с переменой настроения превращается в радостный и солнечный, словно подыгрывающий этому измененному настроению. Иными словами, мы как бы приписываем природе себя, а себе природу, и значимость ситуации определяется особенностями этих взаимоотношений.

Осмысливание отношений с внешним миром обычно привязано к пространственным и временным координатам, хотя это относится только к предметному миру. Э.Толмен высказал предположение о том, что пространственные координаты отражаются в сознании в виде неких «когнитивных карт», топография которых включает, с одной стороны, опыт человека, опыт его зрительного и локомоторного восприятия, а, с другой стороны, обеспечивает узнавание и запоминание объекта. Таким образом, когнитивная карта пространства вначале усваивает объекты и их взаимное положение, на которое затем накладывается метрика пространства. Вероятно, что существует такая же когнитивная шкала времени.

Чрезвычайно интересное определение восприятия среды с учетом позиции человека дал известный психолог Дж.Гибсон, по мнению которого «воспринимать некоторый предмет - это значит воспринимать, как приблизиться к нему и что с ним можно сделать».

Заканчивая эту главу, нам представляется необходимым остановиться на изложении некоторых элементов концепции В.П.Зин-ченко, рассматривающей проблему соотношения души и мышления. В основу концепции была положена критика так называемого технократического мышления. По мнению В.П.Зинченко, технократическое мышление - «это мировоззрение, существенными чертами которого являются примат средства над целью, цели над смыслом и общечеловеческими интересами, смысла над бытием и реальностями современного мира, техники над человеком и его ценностями. Технократическое мышление - это Рассудок, которому чужды Разум и Мудрость. Для технократического мышления не существует категорий нравственности, совести, человеческого переживания и достоинства... Технократическое мышление руководствуется внешними по отношению к мысли, к мышлению, к науке, к человеку целями. Оно "нетерпеливо и торопливо».

В.П.Зинченко считает, что «в основу человеческого мышления, в основу интеллекта должен быть положен смысл не в его потребительском понимании, а как рефлексивное познание своего места и своей роли в структуре мироздания. Когитальное «Я» всегда рефлексивно (М.К.Мамардашвили), оно мыслит смыслом или мыслями о смысле: "Единство познания, чувства и воли и формирует то, что называется душой человека».

Мы привели эту концепцию В.П.Зинченко, чтобы подойти к очень важной проблеме интеллекта и его роли в экологическом сознании. Изучение когнитивных процессов и их роли в организации экологического сознания показывает, что они имеют очень важное значение, но нельзя поставить знак равенства между ними и сознанием. Здесь всегда присутствует нечто, что в психологии называется интеллектом. Понятие интеллекта одно из наиболее сложных, трудно дать также его определение, которое удовлетворяло бы всех.

Пожалуй, легче подойти к его пониманию, опираясь на приведенное выше противопоставление Разума и Мудрости с Рассудком.

Рассудок всегда ограничен, он отсекает все связи, кроме кон-кретики, и не может, решая проблему, подняться над ней, определить ее место в общей структуре отношений и связей. Интеллект идет обратным путем, он ищет глобальную проблему и, исходя из нее, находит конкретное решение. Для интеллекта любая ситуация - это ситуация, где решается проблема смысла бытия и своего места в этом бытии. Объем имеющих