Plenitudo vocis Бина Physis 1 страница

Оглавление

Введение

1-я глава "Вступающий". - Единство учения. - Качества, требуемые от адепта.

2-я глава "Колонны храма". - Основы учения. - Два принципа. - Действующее

и страждущее.

3-я глава "Треугольник Соломона". - Универсальная теология тройного. -

Макрокосм.

4-я глава "Тетраграмма". - Магическое свойство четверного. - Аналогия и

приспособления. - Элементарные духи каббалы.

5-я глава "Пентаграмма". - Макрокосм и его знак. - Власть над элементами и

духами.

6-я глава "Магическое равновесие". - Действие воли. - Инициатива и

сопротивление. - Половая любовь. - Полнота и пустота.

7-я глава "Сверкающий меч". - Святое царство. - Семь ангелов и семь

планетных гениев. - Универсальное значение семерного.

8-я глава "Реализация". - Аналогическое воспроизведение сил. - Воплощение

идеи. - Параллелизм. - Необходимый антагонизм.

9-я глава "Посвящение". - Магические лампа, плащ и жезл. - Пророчество и

интуиция. - Спокойная уверенность и постоянство посвященного,

несмотря на опасности. - Проявление магической силы.

10-я глава "Каббала". - Сефироты. - Семгамфора. - Таро. - Пути и врата,

Берешит и Меркава, Гематрия и Темура.

11-я глава "Магическая цепь". - Магнитные токи. - Секрет великого успеха. -

Говорящие столы. - Флюидические проявления.

12-я глава "Великое дело". - Герметическая магия. - Догматы Гержса. - Minerva

mundi. - Великий и единственный атанор. - Повешенный.

13-я глава "Некромантия". - Откровения загробного мира. - Тайны жизни и

смерти. - Вызывания.

14-я глава "Превращения". - Ликантропия. - Взаимная одержимость или

"эмбрионат" душ. - Палочка Цирцеи. - Эликсир Калиостро.

15-я глава "Черная магия". - Демономания. - Одержимость. - Тайны нервных

болезней. - Луденские урсулинки и лувверские монахини. - Гофриди

и отец Жирар. - Сочинения Евд де Мирвилля.

16-я глава "Колдовство". - Опасные силы. Власть над жизнью и смертью. -

Факты и принципы. - Средства против колдовства. - Практика

Парацельса.

17-я глава "Астрология". - Знание людей по расположению звезд в час их

рождения. - Френология. - Хиромантия. - Метопоскопия. - Планеты и

звезды. - Климатерические годы. - Предсказания но обращению

звезд.

18-я глава "Любовные напитки и порча". - Магия-отравительница. - Порошки и

договоры колдунов. - Неаполитанская жеттатура. - Сглаз. -

Суеверия. - Талисманы.

19-я глава "Философский камень". - Элагабаль. - Что представляет собой этот

камень? - Почему камень? - Замечательные аналогии.

20-я глава "Универсальная медицина". - Удлинение жизни посредством золота,

которое можно пить. - Воскрешение. - Уничтожение боли.

21-я глава "Прорицание". - Сновидения. - Сомнамбулизм. - Второе зрение. -

Орудия прорицания. - Аллиетт и его открытия Таро.

22-я глава "Краткое изложение и общий ключ четырех оккультных наук". -

Каббала. Магия. - Алхимия. - Магнетизм или оккультная медицина.

Примечания

- 3 -

Введение

Под покровом всех священных и мистических аллегорий древних учений, сквозь

мрак и странные испытания всех посвящений, под покровом всех священных

писаний, в развалинах Ниневии и Фив, на изъеденных временем камнях древних

храмов, на почерневшем лице сфинксов Ассирии и Египта, в чудовищных или

чудесных рисунках, переводящих для верующих Индии священные страницы Вед, в

странных эмблемах наших старых алхимических книг, в церемониях приема,

практиковавшихся всеми таинственными обществами.., повсюду мы находим следы

доктрины, повсюду торжественной, повсюду старательно скрываемой...

По-видимому, тайная философия была кормилицей или крестной матерью всех

религий, тайным рычагом всех интеллектуальных сил, ключом ко всем

божественным темнотам и абсолютной царицей общества в те времена, когда

единственным се назначением было воспитание первосвященников и царей.

Она царствовала в Персии с магами, которые однажды погибли, как погибают

властители мира, злоупотребляющие своим могуществом; она одарила Индию

самыми чудесными преданиями и невероятной роскошью поэзии, прелести и ужаса

своих эмблем; она цивилизовала Грецию под звуки лиры Орфея; в смелых

вычислениях Пифагора она скрывала принципы всех наук и всего прогресса

человеческого духа; басня была полна ее чудес, и сама история, когда бралась

судить эту неизвестную силу, сливалась с басней; своими оракулами она потрясала

или утверждала империи, заставляя бледнеть тиранов, и посредством любопытства

или страха господствовала над всеми умами. Для этой науки, говорила толпа, нет

ничего невозможного: она повелевает элементами, знает язык светил и управляет

ходом звезд; при звуке се голоса окровавленная луна падает с неба и мертвецы

встают из могил... Госпожа любви и ненависти, наука, может доставить, по своему

желанию, рай или ад людским сердцам; она свободно располагает всеми формами и

распределяет, как ей угодно, красоту и безобразие; при помощи палочки Цирцеи

она превращает людей в скотов и животных в людей; она располагает даже жизнью

и смертью и может доставить своим адептам богатство посредством превращения

металлов и бессмертие при помощи своей квинтэссенции и эликсира, составленного

из золота и света... Вот чем была магия от Зороастра до Манеса, от Орфея до

Аполлония Тианского до тех пор, когда позитивное христианство, восторжествовав,

наконец, над прекрасными мечтами и гигантскими стремлениями александрийской

школы, осмелилось публично поразить эту философию своими анафемами и, таким

образом, заставило се стать еще более тайной и таинственной, чем когда бы то ни

было прежде.

Впрочем, о посвященных, или адептах, ходили странные и тревожные слухи; эти

люди повсюду были окружены фатальным влиянием: они убивали или делали

безумными всех тех, кто позволял себе увлечься их слащавым красноречием или

очарованием их знаний. Женщины, которых они любили, становились Стрижами;1 их

дети исчезали во время ночных собраний; по секрету, с дрожью в голосе, говорили

о кровавых оргиях и омерзительных пиршествах.

В подземельях древних храмов находили кости; по ночам слышались стоны;

жатвы гибли, и стада чахли после прохода мага. Иногда появлялись болезни,

презиравшие искусство медицины, и, как говорили, всегда это было результатом

ядовитых взглядов адептов. Наконец, повсюду раздался крик осуждения магии,

самое имя которой стало преступлением; и ненависть толпы формулировалась в

приговоре: "в огонь магов", подобно тому, как за несколько веков перед этим,

кричали: "христиан львам!".

Однако, масса составляет заговоры только против действительных могуществ; у

нее нет знания истины, но зато она обладает способностью чувствовать силу.

На долю восемнадцатого столетия выпало одновременно издеваться и над

христианами, и над магией, и в то же время приходить в восторг от проповедей

Жан-Жака и чудес Калиостро.

- 4 -

Однако, в основе магии есть наука, подобно тому, как в основе христианства -

любовь; и мы видим в христианских символах, как три мага, руководимые звездой

(тройным и знаком микрокосмоса), обожают воплощенное Слово и приносят Ему в

дар золото, ладан и смирну: другое таинственное тройное, под эмблемой которого

аллегорически скрыты высочайшие секреты каббалы.

Следовательно, христианству не за что было ненавидеть магию; но людское

невежество всегда боится неизвестного.

Наука вынуждена была скрываться от страстных нападений слепой любви; она

оделась новыми иероглифами, скрывала свои усилия и надежды. Тогда был создан

жаргон алхимиков, постоянное разочарование для толпы, жаждущей золота, и

живой язык только для истинных учеников Гермеса.

Удивительное дело! Среди священных христианских книг существует два

сочинения, понять которые не имеет претензии сама непогрешимая церковь и даже

никогда не пытается их объяснить: пророчество Езекииля и Апокалипсис, два

каббалистических ключика, бед сомнения, сберегаемых на небе для комментариев

царей-магов; книги, запечатанные семью печатями для верующих христиан и

совершенно ясные для неверного, посвященного в тайные науки.

Существует еще одна книга; но хотя она и популярна, и ее можно найти

повсюду, оказывается самой тайной и самой неизвестной изо всех, так как содержит

в себе ключ ко всем другим; все ее знают, и она никому не известна; никому не

приходит в голову искать ее там, где она находится; и если бы кто-нибудь

подозревал ее существование, тысячу раз потерял бы свое время, ища ее там, где

ее нет. Эта книга, быть может, гораздо древнее книги Еноха, никогда не была

переведена; она написана первобытными знаками на отдельных страницах, подобно

табличкам древних. Один знаменитый ученый открыл, - но никто этого не заметил,

хотя и не секрет ее, но, во всяком случае, древность и исключительное сохранение;

другой ученый, обладавший умом скорее мечтательным, чем рассудительным,

провел тридцать лет над изучением этой книги, и только подозревал все ее

значение. Действительно, это совершенно исключительная монументальная работа,

простая и сильная, как архитектура пирамид, а, следовательно, и столь же

устойчивая; книга, резюмирующая все науки; книга, бесконечные комбинации

которой могут решить все проблемы; книга, которая говорит, заставляя думать;

вдохновительница и регулятор всевозможных концепций; быть может, шедевр

человеческого духа и, бесспорно, одна из прекраснейших вещей, оставленных нам

древностью; всеобъемлющий ключик, имя которого было понято только ученым-

иллюминатом Вильгельмом Постелем; единственный (в своем роде) текст, первые

буквы которою привели в экстаз религиозный дух Сен-Мартина и вернули разум

возвышенному и несчастному Сведенборгу. Об этой книге я буду говорить позже, и

точное, и математическое ее объяснение будет завершением и венцом моей

добросовестной работы.

Первоначальный союз между христианством и наукой магов, если он будет

доказан, будет иметь громадное значение; и я не сомневаюсь, что серьезное

изучение магии и каббалы непременно заставит примириться, несмотря на то, что до

сих нор примирение это считается невозможным, науку и догму, разум и веру.

Я говорил уже, что церковь, специальным атрибутом которой является склад

ключей, совершенно не претендует на понимание апокалипсиса и видений

Езекииля. Для христиан, по их собственному мнению, научные и магические

ключики Соломона потеряны. Однако, достоверно, что в области разума,

управляемого Словом, ничто написанное не потеряно. Только пещи, которые люди

перестают понимать, перестают для них существовать, во всяком случае, как слово;

они переходят тогда в область загадок и тайны.

Впрочем, антипатия и даже открытая война официальной церкви против всего

входящего и область магии, которая представляет собой род личного и

эмансипированного священства, - зависит от необходимых причин, па которых

основано социальное и иерархическое устройство христианского священства.

Церковь не признает магии, ибо она должна ее игнорировать или погибнуть, как мы

это

- 5 -

Позже и докажем; тем не менее, церковь признает, что ее таинственному

основателю поклонялись, когда он был еще в колыбели три мага, т. е. священные

посланники от трех частей известного в то время мира и от трех аналогичных миров

тайной философии.

В александрийской школе магия и христианство почти подают друг другу руку

под покровительством Аммония Сакка и Платона. Учение Гермеса почти целиком

находится в сочинениях, приписываемых Дионисию Ареопагиту. Синезий намечает

план трактата о снах, трактата, который позже был комментирован Карданом,

трактата, состоящего из гимнов, которые годились бы для литургии церкви

Сведенборга, если бы только церковь иллюминатов могла иметь литургию. К той же

эпохе пламенных абстракций и страстных словопрений нужно отнести философское

царствование Юлиана, называемого отступником, за то, что в юности он, против

своей воли, принял христианство. Всему миру известно, что Юлиан был не прав,

желая, не во время, быть героем Плутарха, и, если можно так выразиться, был

Донкихотом римского рыцарства; по, вот, что далеко не все знают - Юлиан был

мечтателем и посвященным первой степени, он верил в единство Бога и мировое

ученье о Троице; словом, он сожалел только о величественных символах древнего

мира и слишком привлекательных его образах. Юлиан не был язычником; это был

гностик, набивший себе голову аллегориями греческого политеизма и имевший

несчастье находить имя Иисуса Христа менее звучным, чем имя Орфея. В нем

император заплатил за вкусы философа и ритора; и после того, как он доставил

самому себе зрелище и удовольствие умереть как Эпаминонд, произнося фразы

Катона, - он получил от общественного мнения, в то время уже всецело

христианского, проклятия в качестве надгробного слова, и прозвище, позорное для

последней знаменитости.

Пропустим маленькие дела и таких же людишек падающей римской империи и

приступим к средним векам... Возьмите эту книгу, прочтите седьмую страницу, затем

садитесь на плащ, который я расстелю и полой которого мы закроем себе глаза... Не

правда ли, у вас кружится голова, и кажется, что земля бежит под ногами? Крепко

держитесь и не смотрите... Головокружение прекратилось. Мы прибыли. Встаньте и

откройте глаза; но остерегайтесь сделать крестное знамение или произнести какое-

нибудь христианское слово... Местность похожа на пейзаж Сальватора Розы. По-

видимому, это пустыня, только что успокоившаяся после бури. На небе нет луны, но

разве вы не видите, как пляшут маленькие звездочки в вереске? Разве вы не

слышите, как летают вокруг вас гигантские птицы и, пролетая, бормочут странные

слова? Приблизимся молча к этому перекрестку в скалах. Слышен хриплый и

зловещий звук трубы; повсюду зажигаются черные факелы. Вокруг пустого сиденья

толпится шумное собрание; смотрят и ждут. Внезапно все простираются ниц и

шепчут: "Вот он!" Вот он! Это он!" Вприпрыжку появляется князь с козлиной

головой; он всходит на трон, оборачивается и, нагнувшись, подставляет собранию

человеческое лицо, к которому, с черной свечой в руках, подходят все для

поклонения и поцелуя; затем он выпрямляется с пронзительным свистом и

распределяет между своими соучастниками золото, секретные наставления, тайные

лекарства и яды. В это время зажигаются костры; ольха и папоротник горят в них

вперемежку с человеческими костями и жиром казненных. Друидессы, увенчанные

петрушкой и вербеной, золотыми серпами приносят в жертву детей, лишенных

крещения, и приготовляют ужасное пиршество. Накрыты столы; замаскированные

мужчины садятся около полуголых женщин и начинается пир вакханалии: ни в чем

нет недостатка, кроме соли, символа мудрости и бессмертия. Вино течет рекой и

оставляет пятна, похожие на кровь. Начинаются непристойные разговоры и

безумные ласки; и, наконец, все собрание опьянело от вина, преступлений,

сладострастия, и песен; встают и беспорядке и спешат составлять адские

хороводы... Тогда появляются все чудовища легенды, все фантомы кошмара;

громадные ящерицы прикладывают ко рту флейту навыворот и дуют, подпирая бока

своими лапами; горбатые жуки вмешиваются в танцы; раки играют на кастаньетах;

крокодилы устраивают варганы из своих чешуек; приходят слоны и мамонты,

одетые купидонами, и танцуя подымают ногу. Затем, потерявшие голову хороводы,

- 6 -

разрываются и рассеиваются... Каждый танцор, горланя, увлекает танцовщицу с

растрепанными волосами... Лампы и свечи из человеческого жира тухнут, чадя во

мраке... Там и сям слышны крики, взрывы смеха, богохульства и хрип... Проснитесь

и не делайте крестного знамения; я привез вас домой, и вы у себя на постели. Вы

немного устали, даже слегка разбиты этим путешествием и этой ночью; но зато вы

видели нечто такое, о чем все говорят, не зная его; вы посвящены в секреты столь

же ужасные, как и тайны пещеры Трофания: вы были на шабаше! Теперь вам

остается только не сойти с ума и держаться в спасительном страхе перед

правосудием, и на почтительном расстоянии от церкви и ее костров.

Не желаете ли увидеть что-нибудь менее фантастичное, более реальное и,

поистине, более ужасное? Я позволю вам присутствовать при казни Жака Молэ и его

соучастников, или братьев но мученичеству... Но не ошибайтесь и не принимайте

виновного за невиновного. Действительно ли обожали Бафомета тамплиеры?

Совершали ли они обряд унизительного лобзания заднего лица козла Мендеса?

Наконец, чем была эта тайная и могущественная ассоциация, грозившая гибелью

церкви и государству, и, которую убивают, не выслушав даже ее оправдания. Но не

судите легкомысленно: они виновны в великом преступлении: они позволили

профанам мельком увидеть святилище древнего посвящения; они еще раз сорвали и

разделили между собой, чтобы стать таким образом властителями мира, плоды

познания добра и зла. Осудивший их приговор, восходит гораздо выше трибунала

пары или короля Филиппа Прекрасного. "В тот день, когда ты вкусишь от этого

плода, - ты будешь поражен смертью" сказал сам Господь, как мы это видим из

книги "Бытия".

Что же такое происходит в мире, и почему задрожали попы и короли? Какая

тайная власть угрожает тиарам и коронам? Вот несколько безумцев, скитающихся по

свету, и, как говорят они сами, скрывающих философский камень под лохмотьями

своей нищеты. Они могут превращать землю в золото, и у них нет убежища и хлеба!

Чело их увенчано ореолом славы и отблеском позору. Один нашел мировое знанье,

и не может умереть, чтобы освободиться от мук своего триумфа: это - уроженец

Майорки Раймонд Луллий. Другой фантастическими лекарствами излечивает

воображаемые болезни и, таким образом, заранее опровергает поговорку,

констатирующую недействительность прижигания деревянной ноги; это - дивный

Парацельс, вечно пьяный и вечно светлый ум, подобно героям Рабле. Вот,

Вильгельм Постель, пишущий наивное послание отцам Трентского собора, потому

что он открыл скрытое от начала мира абсолютное учение, и спешит им с ними

поделиться. Собор даже не обращает внимания на безумца, не удостаивает осудить

его и переходит к рассмотрению важных вопросов о милости действительной и

милости достаточной. Мы видим, как умирает в нищете и в изгнании Корнелий

Агриппа, менее всего маг, несмотря на то, что толпа упорно считает его величайшим

колдуном, за то, что временами он был язвителен и мистифицировал. Какой секрет

унесли с собой в могилу все эти люди? Почему ими восхищаются, не зная их?

Почему осуждают их, не выслушав? Вы спрашиваете "почему?". А зачем они

посвящены в эти страшные, тайные пауки, которых боятся церковь и общество?

Зачем знают они то, чего не знают другие люди? Зачем скрывают они то, что все так

жаждут знать? Зачем облечены они страшной и неизвестной властью? Тайные

науки! Магия! Вот слова, объясняющие вам все и могущие заставить вас подумать о

еще большем. "De omni re scibili et quibusdam aliis".2

Чем же была магия? В чем же заключалось могущество всех этих, столь

преследуемых и столь гордых людей? Почему, если они были безумны и слабы, им

делали честь, так сильно боясь их? Существует ли магия, существует ли такая

тайная наука, которая действительно была бы силой и производила чудеса, могущие

конкурировать с чудесами легализированных религий?

На эти основные вопросы я отвечу словом и книгой. Книга будет

доказательством слова, а слово, вот оно: "да", могущественная и реальная магия

существовала и продолжает существовать в настоящее время: "да", истинно все, что

говорили о ней легенды; только в данном случае в противоположность тому, что

- 7 -

бывает обыкновенно, народные преувеличения оказываются значительно ниже

истины.

Да, существует страшная тайна, открытие которой уже однажды разрушило мир,

как свидетельствуют об этом религиозные предания Египта, символически

резюмированные Моисеем в начале "Бытия". Эта тайна представляет собой

фатальное знание добра и зла, и результат ее, когда ее разглашают, - смерть.

Моисей изображает этот секрет под видом дерева, растущего в центре земного рая,

соседа, даже касающегося своими корнями, дерева жизни; четыре таинственных

реки берут начало у подножия этого дерева, охраняемого огненным мечом и

четырьмя формами библейского сфинкса, херувима Езекииля... Здесь я должен

остановиться, и боюсь, что и так уже сказал слишком много.

Да, существует единое, всеобъемлющее вечное учение, сильное, как высший

разум, простое, как все великое, понятное, как все универсально и абсолютно

истинное; и это учение было отцом всех других. Да, существует наука, одаряющая

человека прерогативами, на вид, сверхчеловеческими; вот как они перечислены в

одном еврейском манускрипте 16-го века:

"Вот привилегии и силы того, кто держит в своей правой ключики Соломона, а в

левой - цветущую ветвь миндального дерева:

Алеф. Он не умирая видит Бога лицом к лицу и запросто беседует с семью

гениями, повелевающими всем небесным воинством.

Бет. Он - выше всех огорчении и опасении.

Гимель. Он царствует со всем небом и заставляет весь ад служить себе.

Далет. Он располагает своими здоровьем и жизнью и может также располагать

здоровьем и жизнью других.

Хе. Он не может быть ни застигнут несчастьем, ни удручен невзгодами, ни

побежден своими врагами.

Bay. Он знает причину прошлого, настоящего и будущего.

Дзаин. Он обладает секретом воскрешения умерших и ключом к бессмертию.

Таковы семь великих привилегий; за ними следуют:

Гет. Найти философский камень.

Тет. Обладать всеобъемлющей врачебной наукой,

Йод. Знать законы вечного движения и быть в состоянии доказать квадратуру

круга.

Каф. Превращать и золото не только металлы, но и саму землю и даже

нечистоты земли.

Ламед. Укрощать самых диких животных и уметь произносить слова,

приводящие и оцепенение и очаровывающие змей.

Мем. Обладать искусством знаков, дающим всеобъемлющее знание.

Нун. Учено говорить обо всем без предварительной подготовки и изучения.

Вот, наконец, семь меньших сил мага:

Самех. Знать, с первого взгляда, сущность души мужчины и тайны сердца

женщин.

Гнаин. Заставлять, когда ему заблагорассудится, природу открывать свои танцы.

Фе. Предвидеть все будущие происшествия, за исключением тех, которые

зависят от свободной высшей воли или непостижимой причины.

Тзаде. Давать и тотчас же всем самые действительные утешения и самые

полезные советы.

Коф. Торжествовать над несчастьями.

Реш. Укрощать любовь и ненависть,

Шин. Обладать секретом богатства, всегда быть его господином и никогда -

рабом. Уметь наслаждаться даже бедностью " никогда не впадать ни в уничижение,

ни в нищету.

Тау. Добавим к этим трем седмеричным, что маг управляет элементами,

укрощает бури, исцеляет прикосновением больных и воскрешает умерших!

Но есть вещи, которые Соломон запечатал своей тройной печатью.

Посвященные знают, этого достаточно. Что же касается других, пусть они смеются,

- 8 -

пусть не верят, сомневаются, угрожают или боятся, - что за дело до этого науке и

нам?"

Действительно, таковы результаты тайной философии, и, утверждая, что все эти

привилегии реальны, я не боюсь ни обвинения в безумии, ни подозрения в

шарлатанстве.

Цель всей моей работы по тайной философии доказать это.

Таким образом, философский камень, всеобъемлющая врачебная наука,

превращение металлов, квадратура круга и секрет беспрерывного движения - все

это - не мистификации науки, не мечты безумия, это - термины, истинное значение

которых надо понять, причем все они выражают различное употребление одного и

того же секрета, различные признаки одной и той же операции, которую

определяют более общим образом, называя ее великим делом.

В природе существует сила, совершенно иначе могущественная, чем пар;

благодаря этой силе, человек, который сможет завладеть и управлять ею, будет в

состоянии разрушить и изменить лицо мира. Сила эта была известна древним; она

состоит из мирового агента, высший закон которого - равновесие, и управление

которым непосредственно зависит от великой тайны трансцендентальной магии.

Управляя этим агентом, можно изменить даже порядок времен года, ночью

производить дневные явления, в одно мгновение сообщаться между концами земли,

видеть, подобно Аполлонию то, что происходит на другом конце света, исцелять или

поражать на расстоянии, придавать своему слову успех и повсеместное

распространение. Этот агент, едва открывающийся ощупью учениками Месмера,

есть именно то, что средневековые адепты называли первой материей великого

дела. Гностики сделали из него огненное тело Святого Духа; его же обожали в

тайных обрядах Шабаша или Храма, под иероглифическим видом Бафомета или

Андрогина, козла Мендеса. Все это будет впоследствии доказано.

Таковы секреты тайной философии; такой является нам магия в истории;

посмотрим же на нее теперь в книгах и делах, в посвящениях и обрядах.

Ключ ко всем магическим аллегориям находится в листках, о которых я уже

упоминал и которые считаю делом Гермеса.

Вокруг этой книги, которую можно назвать ключом к своду всего знания тайных

наук, расположились бесчисленные легенды, являющиеся либо частичным ее

переводом, либо беспрестанно возобновляющимся под тысячью различных форм

комментарием.

Иногда эти замысловатые басни гармонично группируются и образуют тогда

великую эпопею, характеризующую данную эпоху, хотя толпа и не может объяснить

ни как, ни почему. Так баснословная история Золотого Руна резюмирует, скрывая

их, герметические и магические догматы Орфея; я восхожу только к таинственной

греческой поэзии потому, что Египетские и Индусские святилища некоторым

образом пугают меня своей роскошью, и я затрудняюсь в выборе среди такой массы

сокровищ. Да и пора уже мне приступить к Фиваиде, этому пугающему синтезу всего

учения: как настоящего, так прошлого и будущего, к этой, так сказать, бесконечной

басне, которая, подобно богу Орфею, касается обоих концов цикла человеческой

жизни.

Удивительное дело! Семь Фивских ворот, которые защищают и на которые

нападают семь военачальников, поклявшихся над кровью жертв, имеют то же

значение, которое имеют в аллегорической книге Святого Иоанна семь печатен

священной книги, которую объясняют семь гениев и на которую нападает

семиголовое чудовище, после того, как оно было открыто живым и принесенным в

жертву агнцем! Таинственное происхождение Эдипа, которого находят висящим в

виде окровавленного плода на дереве Цитерона, напоминает нам символы Моисея и

рассказы "Бытия". Он сражается Со своим отцом и, не зная его, убивает: ужасное

пророчество о слепой эмансипации разума без знания; затем он встречается со

сфинксом, символом символов, вечной загадкой для толпы и гранитным пьедесталом