Внимание как умственное усилие

В предисловии к своей, вышедшей в 1973 г., монографии Д. Канеман вспоминает о давней и кратковременной стажировке под руково­дством Д. Рапопорта. Работая в качестве его помощника, он познако­мился с психоаналитическим взглядом на внимание как энергию. "Много лет спустя,— пишет Д. Канеман,— уже будучи, надеюсь, строгим исследователем, я с удивлением обнаружил, что мое понима­ние внимания основано на стойком впечатлении от этой встречи" (Kahneman, 1973, с. X). Вместе с тем он отдает должное исследовани­ям селективного внимания, ссылаясь при этом на Д. Бродбента, Э. Трейсман и У. Найссера. Свою концепцию внимания как усилия он задумывал и оценивал как дополнение, а не альтернативу теориям фильтра. Структуры раннего сенсорного анализа стимуляции в усилии не нуждаются. Например, детекторы линий и углов могут быть акти­вированы только сенсорными входами. Работа последующих струк­тур перцептивной переработки уже требует определенного притока усилия. Источник усилия един для всех структур и ограничен. Послед­нее означает, что суммарный запрос к вниманию со стороны ряда од­новременно действующих структур может быть удовлетворен полно­стью лишь в определенных пределах. Негативные эффекты (бли­жайшие и отдаленные) может иметь как недостаточное, так и избы­точное потребление мощности внимания. Следовательно, к системе переработки информации должен быть подключен какой-то механизм, функция которого заключается в целесообразном, эффективном и экономном использовании ограниченных ресурсов умственного уси­лия. Основные идеи механизма оптимального распределения усилия по различным компонентам и стадиям переработки информации Д. Канеман представил в виде модели, показанной на рис. 3.1.

Рис. 3.1. Модель распределения умственного усилия Д. Канемана (Kahneman, 1973, Fig 1-2, p. 10).

Описание модели распределения умственного усилия лучше начи­нать с блока возможных деятельностей, представленного в нижней час­ти рисунка. Здесь столбиками изображены структуры, каждая из кото­рых имеет вход внимания (пунктирная линия). Информационные вхо­ды и связи между отдельными структурами в данной модели не рас­сматриваются и потому на рисунке не показаны. В блоке возможных деятельностей не представлены также те компоненты системы, для за­пуска и работы которых достаточно информационного или стимульного входа. Любая из показанных структур может действовать лишь при условии притока внимания. Оптимальная и безошибочная работа структуры предполагает определенное количество внимания. При недостаточном вкладе усилия результаты деятельности на выходе (широкая стрелка "Ответы") всей системы ухудшаются.

Внимание или умственное усилие, необходимое для эффективной работы данной структуры, определяется ее организацией. Пояснить это можно, сравнив структуры переработки информации с бытовыми электроприборами. Каждый прибор рассчитан на какую-то мощ­ность, то есть на потребление определенного количества электро­энергии в единицу времени. Это количество определяется назначени­ем и конструкцией прибора. Например, для утюга — длиной спирали, металлом, из которого она сделана, толщиной стенок, площадью его рабочей поверхности и т.д. Мы втыкаем вилку и розетку, и утюг нагревается до температуры, необходимой для глажения белья. Заметим, что потребление необходимой энергии не контролируется пользователем и происходит автоматически. То же можно сказать о более сложных приборах — типа радиоприемника или телевизора, а применительно к модели Д. Канемана — о структурах переработки информации. Человеку достаточно захотеть, поставить определенную цель, приступить к действию (в данной аналогии — включить при­бор), и необходимое усилие будет приложено.

Разные структуры потребляют различное количество внимания. Кроме того, потребление каждой из них от момента к моменту меняет­ся. Текущая оценка суммарного запроса одновременно работающих структур производится блоком, названным "Оценка необходимой мощности". Автор подчеркивает, что действительный расход вни­мания определяется не сознательным намерением, а трудностью зада­чи или сложностью механизмов ее решения. Д. Канеман предлагает перемножить в уме 83 на 27, а затем, представив, что от результата за­висит жизнь, удержать в памяти 7, 2, 5 и 9 в течение 10 с. Проведя этот опыт на себе, можно почувствовать, что даже под угрозой смерти человек, удерживая 4 цифры, не прикладывает усилия больше, чем при спокойном перемножении двузначных чисел. Итак, действитель­ный расход усилия, который в данном примере коррелирует с его субъективным переживанием, определяется трудностью самой зада­чи, а не произволом субъекта.

Обратимся к блоку, показанному в верхней части рисунка. Д. Канеман считает, что внимание тесно связано с общей активацией (arousal). Изменение активации в определенном диапазоне сопрово­ждается соответствующим изменением уровня доступной мощности или усилия. Взаимосвязь внимания и активации показана внутри блока волнистой линией. Общее количество усилия, потенциально доступ­ного для системы переработки информации, ограничено. Графически это ограничение изображено горизонтальной сплошной линией, разде­ляющей области физиологической активации и доступной мощности. Данные многочисленных исследований говорят о том, что уровень ак­тивации зависит от ряда факторов: эмоционального состояния чело­века (тревожности, страха, гнева), интенсивности стимуляции, мо­торной напряженности, сексуального возбуждения, приема наркотиков и др. На схеме эта зависимость показана верти­кальной стрелкой, идущей сверху к блоку активации. Эти влияния, внешние по отношению к системе в целом, при нормальных условиях деятельности играют второстепенную роль. Главной детерминантой изменения активации и уровней доступной и потребляемой мощности является запрос с блока оценки требований задачи.

Центральным, как по своему значению, так и по месту на схеме является блок политики распределения. Функции этого механизма заключаются в отборе структур деятельности, к которым направляется умственное усилие, и его дозировании. Работа блока зависит от четы­рех факторов. Политика распределения регулируется постоянными диспозициями (первый фактор) субъекта по связи (показана стрел­кой), отражающей закономерности непроизвольного внимания. На­пример, усилие обязательно распределяется к структурам воспри­ятия внезапных, движущихся стимулов и собственного имени. Второй фактор — текущие намерения субъекта, который определяет произ­вольное обращение внимания (показано стрелкой). Так, при инст­рукции слушать голос, идущий справа, или в случае просьбы по­смотреть на рыжего мужчину усилие будет распределено на структуры, служащие для достижения именно этих целей. Правила политики распределения, соответствующие первому и второму факторам, пока­заны на схеме двумя овалами в левой части рисунка.

Третий фактор политики распределения — влияние блока оценки требований (необходимой мощности), показанного справа внизу ри­сунка. Согласно этому правилу, снабжение усилием одной из двух одновременно выполняемых деятельностей может быть прекращено, если суммарный запрос превышает предел доступной мощности. На­пример, даже опытный водитель, выезжая на оживленный перекре­сток, перестанет слушать своего пассажира. Последней детерминантой политики распределения является уровень физиологической активации. Это влияние на схеме изображено стрелкой, идущей сверху вниз с бло­ка активации.

Эффекты активации Д. Канеман обсуждает особо, привлекая эмпи­рический материал, обобщением которого выступает известный за­кон Йеркса-Додсона (см. напр., Фресс, 1975). Закон Йеркса-Додсона представляет собой эмпирически установленную и неодно­кратно подтвержденную на материале разных задач, решаемых испы­туемыми (людьми и животными) зависимость продуктивности дея­тельности от уровня активации. Схематически он показан на рис. 3.2, где приведены два графика в координатах продуктивности дея­тельности (вертикальная ось) и активации (горизонтальная ось). Ниж­няя кривая построена для сложной или трудной задачи, а верхняя — для задачи простой или легкой.

Рис. 3.2. Закон Йеркса-Додсона (Kahneman, 1973, Fig.3-2, p.34).

Как видно из рисунка, для той и другой задачи существует свой оптимальный уровень активации, при котором продуктивность макси­мальна, причем оптимальное значение активации для простой задачи лежит правее, то есть больше, чем для задачи сложной. Закон Иеркса — Додсона позволяет предсказать и оценить влияние продолжительно­го шума, бессоницы, знания о результатах деятельности, типологиче­ских особенностей испытуемых (экстраверты — интроверты) на продуктивность решения задач разной трудности. Так, сильный фоновый шум, приводящий к увеличению уровня активации, может в случае сложной задачи ухудшить деятельность, а легкой — улучшить. Увеличение активации выше оптимума трудной задачи приближает к оптимуму легкой задачи. Ухудшение деятельности обычно наблюда­ется и при снижении активации вследствие, например, лишения сна или утомления. При уменьшении активации ниже оптимального уров­ня происходит, как видно из графиков, падение качества деятельно­сти, особенно резкое для трудной задачи. При помощи закона Йеркса-Додсона интерпретируют результаты совместного действия вы­шеуказанных факторов. Так, на материале сложных задач показано, что сильный шум отчасти компенсирует ухудшение деятельности, вызванное бессонницей.

Д. Канеман, опираясь на свою модель, объясняет отрицательные эффекты низкой и высокой активации работой разных механизмов. Ухудшение деятельности при низких значениях активации обусловле­но недостаточным вкладом усилия. Причем, как отмечает автор, дело не в том, что активация не может увеличиться до уровня, соответст­вующего требованиям задачи. Получены данные, говорящие о том, что при сильной мотивации утомленные и сонные испытуемые все-таки справляются с задачей. Первичная причина низкой продуктивно­сти заключается в слабости мотивации субъекта. Как следствие, во-первых, нарушается работа механизма обратной связи (блока оценки требований задачи), а значит, и степень вкладываемого усилия ока­зывается ниже необходимой и, во-вторых, появляются ошибки в работе блока текущих намерений. Итак, при низкой мотивации уста­новка на задачу и оценка текущих результатов ее выполнения могут быть неадекватными. Ухудшение деятельности при высоких значени­ях активации автор объясняет изменением режима функционирова­ния блока политики распределения. При этом он обсуждает известные факты и теории сужения поля, увеличения подвижности, отвлекаемости зрительного внимания и трудности произвольного управления им в условиях стресса. На рис. 3.1 эти негативные эффекты показаны в виде стрелки, идущей с блока активации на блок политики распределе­ния.

Свою модель Д. Канеман построил на основании результатов ряда экспериментальных исследований, в том числе, собственных. Так, совместно с коллегами он провел цикл работ, направленных на провер­ку предположения о тесной связи активации с усилием и пришел к выводу, что одним из самых надежных показателей динамики ум­ственного усилия является изменение диаметра зрачка. С целью тес­тирования степени внимания он использовал методику вторичной зондовой задачи. Основную идею такого измерения автор иллюстрирует гипотетическими функциями, показанными на рис. 3.3. Здесь по оси абсцисс откладывается уровень текущих требований к умственному усилию со стороны первичной (основной) задачи, а по оси ординат — уровень усилия, действительного вкладываемого в эту задачу. Если бы расход усилия полностью отвечал требованиям, то соответствую­щая зависимость приняла бы вид прямой с углом наклона в 45 град.(тонкая пунктирная линия). На самом деле, поскольку уровень доступной мощности ограничен, прямая, начиная с какого-то значе­ния требований, перейдет в кривую, проходящую несколько ниже (сплошная линия), и при дальнейшем росте требований разрыв между ними будет постепенно увеличиваться.

Рис. 3.3.Зависимость вклада усилия от требований основной задачи (Kahneman, 1973, Fig. 2-1, p. 15).

На рисунке представлена также функция общего усилия (толстая пунктирная линия), прикладываемого ко всем действующим или подготовленным к действию структурам переработки информации. Д. Канеман предполагает, что усилие в какой-то степени расходуется да­же при отсутствии требований, то есть когда человек ничем не занят. В этом состоянии все же происходит непрерывный контроль (мони­торинг) внешнего окружения. Кроме того, продолжается приток уси­лия, обусловленный постоянными диспозициями. Поэтому, как видно из графика, функция общего усилия начинается не с нуля, а с какого-то определенного значения. Разницу между общим усилием и усилием, вкладываемым в основную деятельность, Д. Канеман называет запас­ной мощностью. При увеличении усилия, расходуемого на выполне­ние основной задачи, запасная мощность уменьшается. Дополнительную (вторичную) задачу испытуемый может ре­шать только за счет запасной мощности. Если первичная задача потребует большего усилия, то запасная мощность уменьшится и продуктивность решения вторичной задачи снизится на соответствую­щую величину и, наоборот, при снижении требований основной за­дачи продуктивность выполнения дополнительной задачи возрастет. Следовательно, изменение продуктивности решения вторичной задачи отражает изменение степени умственного усилия, вкладываемого в первичную.

В экспериментах Д. Канемана испытуемым предъявляли на слух последовательности из четырех цифр (например, 3, 8, 1, 6) со скоро­стью одна цифра в секунду. Спустя одну-две секунды испытуемый должен был ответить в том же темпе последовательностью цифр, каждая из которых отличалась от слышанной на одну единицу (4, 9, 2, 7). Начало и ритм ответа задавались звуковыми сигналами, предъявлен­ными с той же магнитной записи, что и цифры трансформируемого цифрового ряда. Правильными считались безошибочные и полные ответы, проходившие в нужном темпе.

Задача трансформации цифр была для испытуемых основной. Одно­временно решалась дополнительная зрительная задача идентификации целевой буквы. Прямо перед испытуемым располагался экран, на кото­ром вспыхивали одна за другой различные буквы со скоростью 5 букв в 1 с. Эта последовательность начиналась за 1 с. до предъявления первой цифры слухового ряда, продолжалась в течение всей пробы и за­канчивалась спустя 1 с. после воспроизведения последней цифры. Внутри непрерывного ряда букв, один раз на протяжении каждой пробы, предъявляли зрительный шум (50 мс), затем целевую букву (80 мс) и снова зрительный шум (50 мс). Испытуемый должен был по окончании пробы назвать эту букву. Целевая буква появлялась не­предсказуемо в одном из 5 моментов решения задачи трансформации цифр: параллельно предъявлению первой и третьей цифры, в середине паузы перед ответом, при воспроизведении второй и четвертой цифры трансформированного ряда.

Приоритет задачи трансформации цифр обеспечивали платежной матрицей. За каждую пробу с успешным решением обеих задач испы­туемый получал премию в 4 цента. В случае правильного ответа зада­чи трансформации, но ошибочной идентификации целевой буквы пре­мия снижалась до 2-х центов. За неудачу в задаче трансформации цифр испытуемого штрафовали на 4 цента. На протяжении всех проб данного эксперимента проводилась параллельная, непрерывная реги­страция диаметра зрачка.

Рис. 3.4.

Д. Кансман предположил, что усилие, вкладываемое в основную задачу, меняется по ходу ее выполнения закономерным образом. На этапе предъявления цифр оно должно увеличиваться, достигая макси­мальной величины в паузе перед ответом, а затем снижаться вплоть до начального уровня. Это связано с определенным изменени­ем требований структуры кратковременной памяти — сначала, по мере накопления информации, ее нагрузка растет, а затем, по ходу ответа, уменьшается. Экспериментальные результаты, представленные на рис. 3.4, подтвердили это предположение.

По оси абсцисс графиков, изображенных на этом рисунке, отклады­вается текущее время пробы (в секундах). Ноль оси соответствует на­чалу зрительного предъявления последовательности букв дополни­тельной задачи, первая метка соответствует началу подачи первой циф­ры слухового ряда основной задачи, вторая метка — второй цифры и т.д. Тонкими вертикальными линиями на поле графиков выделена пауза, разделяющая две стадии решения основной задачи: прослушивание (предъявление цифр) и отчет (воспроизведение цифр, полученных из элементов предъявленного ряда путем прибавления единицы). Каж­дый из 4-х ответов стадии отчета также приурочен соответствующей метке оси времени.

На левой оси ординат откладываются средние показатели продук­тивности (число ошибок в %) решения основной и дополнительной задач. Правая ось ординат служит для обозначения результатов реги­страции диаметра зрачка у группы испытуемых. По этой оси откла­дываются средние показатели расширения зрачка (в мм) относительно исходного уровня, соответствующего началу прослушивания цифр. При этом в расчет принимались данные, полученные в пробах с пра­вильными ответами. Так было сделано потому, что расширение зрачка может быть, как известно, эмоциональной реакцией на ошибку, допу­щенную и осознанную испытуемым на стадии прослушивания или отчета.

Нижняя пунктирная кривая показывает процент ошибок основной задачи в зависимости от момента предъявления зрительной цели. Как видно из графика, продуктивность решения задачи трансформации цифр остается практически постоянной, то есть при различных вре­менных позициях цели число ошибок колеблется в узком диапазоне от 12 до 18 %. Этот результат имеет большое значение, поскольку говорит о том, что задача трансформации цифр была, во-первых, трудной для испытуемых и, во-вторых, приоритетной, основной или первичной. Следовательно, в данном эксперименте было обеспечено условие дос­таточно высоких требований к усилию и, возвратившись к рис. 3.3, можно сказать, что усилие испытуемых, направленное на решение основной задачи, перемещаясь туда—сюда по кривой (сплошная линия), всегда находилось на криволинейном участке функции тре­буемое-расходуемое усилие, и потому условие тестирования усилия первичной задачи по показателю решения вторичной задачи полностью выполнено.

Согласно теории ограниченного умственного усилия, скорость и точность ответа на зонд, вводимый в непредсказуемые моменты реше­ния основной задачи служат показателями запасной мощности, под­водимой к структурам вторичной задачи (здесь — перцептивного мони­торинга) в момент предъявления зонда (целевой буквы в данном экспе­рименте). График продуктивности решения задачи идентификации целевой буквы построен по данным проб с правильными ответами зада­чи трансформации. Пробы с ошибочными ответами в основной задаче исключались, поскольку только в случаях верного ответа можно уве­ренно утверждать, что в ее решение действительно вкладывалось не­обходимое усилие. Как видно из рисунка, число ошибок идентифика­ции букв, показанное в виде зачерненных и соединенных сплошной ли­нией квадратов, растет на стадии прослушивания, максимально в пери­од паузы и резко снижается по ходу ответа.

Важнейшим результатом этого эксперимента Д. Канеман считает факт корреляции диаметра зрачка с продуктивностью решения вторич­ной задачи и делает вывод о том, что зрачок отражает динамику умст­венного усилия, вкладываемого в основную задачу. Действительно, из рисунка видно, что кривая расширения зрачка (пустые кружки, со­единенные сплошной линией) в целом сходна с кривой продуктивно­сти выполнения вторичной задачи. Автор подчеркивает, что данный психофизиологический показатель дает непрерывную оценку измене­ния умственного усилия в каждой отдельной пробе эксперимента. Отсю­да следует, что при соблюдении определенных условий, регистрируя только диаметр зрачка, исследователи могут по характеру изменений этого, отметим, непроизвольного показателя, судить о динамике степени умственного усилия или внимания при выполнении любой деятельности, не прибегая к процедурам многократного тестирования, дополнитель­ной нагрузки вторичной задачей и громоздкой статистической обработ­ки.

По мнению Д. Канемана, модель внимания как умственного усилия хорошо объясняет факт зависимости диаметра зрачка от степени умст­венного усилия. Полученные данные говорили о том, что расширение зрачка является надежным показателем роста именно умственного усилия, а не следствием увеличения активации из-за воздействия других факторов (моторная напряженность, тревожность, шум и пр.). Так, если в задаче трансформации цифр испытуемые прибавляют тройку, то со­ответствующая кривая расширения зрачка проходит выше, чем при более легком условии прибавления единицы.

Эмпирическое обоснование теории внимания как умственного усилия Д. Канеман проводит на материале исследований одновременного выполнения двух деятельностей. Подавляющее большинство результатов этих исследований говорят о значительной трудности од­новременного решения двух задач. По отдельности задачи могут ре­шаться легко и безошибочно, но когда они спарены, одна или обе дея­тельности, как правило, ухудшаются, несмотря на все старания ис­пытуемых. Факты и явления отрицательного влияния одной задачи на другую называют интерференцией — однонаправленной при сниже­нии продуктивности или полном прекращении решения одной задачи, и взаимной, при ухудшении показателей решения обеих задач. Оценку результатов деятельностей при условии совместного выпол­нения проводят относительно уровней продуктивности, достигаемых при условии раздельного исполнения. О наличии, характере и степени интерференции судят по разнице соответствующих показателей про­дуктивности той и другой деятельности, полученных при том (вместе) и другом (врозь) условии.

Изучение эффектов одновременного выполнения двух деятельностей традиционно относят к исследованиям распределения внима­ния. Основная методическая трудность таких исследований заключа­ется в создании и контроле условий подлинного распределения внимания (см. Вудвортс, 1950). Следует исключить ил и, по меньшей мере, рассматривать особо, случаи автоматизации одной из деятельностей (ухода внимания) и, как следствие, координации двух деятельностей в одну, а также быстрого чередования выполнения этих деятельностей (сдвигов и переключений внимания). Заметим, что обойти эту трудность не удается вплоть до настоящего времени. Тем не менее, несколько эмпирических выводов и фактов, полученных в дан­ной области исследований, можно считать твердо установленными. Так, выделены три основных фактора интерференции двух деятельностей. Два из них характеризуют независимо каждую из них: степень ин­терференции тем больше, чем больше сложность и трудность задачи. Третий фактор определяется путем сравнительной характеристики за­дач — степень интерференции сходных задач больше, чем различных. В когнитивной психологии объяснение этих фактов дают чаще всего в терминах структурных теорий. Так, предполагают, что конкурирующие задачи могут вызвать несовместимые ответы или предъявлять одно­временные требования к одним и тем же, определенным структурам восприятия и подготовки ответа. Ярким примером такого рода объяс­нений являются концепции бутылочного горлышка (см. гл. 2).

Д. Канеман не отрицает возможность структурной интерферен­ции. Однако подобное толкование он считает, по меньшей мере, недостаточным и предлагает в качестве дополнительного, а в иных случаях исчерпывающего, объяснение в терминах соревнования за общую мощность. Теория Д. Канемана предсказывает, во-первых, интерференцию деятельностей, не имеющих общих механизмов вос­приятия и ответа; во-вторых, зависимость степени интерференции от величины требований, предъявляемых задачами. Жизненные наблю­дения и данные лабораторных исследований подтверждают эти пред­положения. В качестве примера двух деятельностей, опирающихся на разные механизмы и потому выполняющихся без взаимной интерфе­ренции, Д. Канеман приводит ходьбу и счет в уме. Однако, если на прогулке попросить спутника решить сложную арифметическую зада­чу, то он, скорее всего, остановится, поскольку даже такая привычная и автоматическая деятельность, как ходьба, требует какого-то расхода усилия.

Предсказания модели умственного усилия подтверждают, по мнению Д. Канемана, результаты специальных исследований одновременного выполнения двух деятельностей. Так, автор ссылается на факт ин­терференции совершенно разнородных задач — мнемической и зри­тельно-моторного слежения. В пользу теории единой ограниченной емкости говорят и данные тех работ, в которых показано снижение или рост интерференции при изменении трудности (но не структуры) одной из сравниваемых задач. Следует заметить, что широкое ис­следование распределения внимания не привело к однозначным ре­зультатам и выводам. Однако Д. Канеман считает, что его подход поможет объяснить и снять хотя бы часть противоречий, наблюдаю­щихся в этой богатой области исследований.

Важным вкладом теории усилия в этом отношении стала поста­новка и обсуждение действительных, то есть потребляющих усилие объектов внимания. В задачах восприятия вообще и симультанного восприятия нескольких стимулов, в частности, в качестве объектов внимания выступают структуры — репрезентации подвижного объема, названные автором перцептивными единицами. При обсуждении яв­ления интерференции двух деятельностей он открыто ставит вопрос о единицах деятельности как структурах, требующих внимания. В связи с этим Д. Канеман высказывается против теорий позднего отбора. Данные исследований интерференции, говорящие в их пользу, он объясняет иначе. С позиций модели умственного усилия селекция на стадии принятия решения и ответа зачастую требует значительных усилий и потому деятельности, включающие такую селекцию, будут интерферировать с другими деятельностями. Более приемлемыми ав­тор считает теории ранней селекции, но при условии их дополнения представлениями об ограниченном умственном усилии.

Д. Канеман говорит о необходимости вклада усилия на стадии восприятия. Распределением усилия он объясняет разделение поля восприятия на фигуру и фон. Перцептивный объект (фигура) бла­годаря усилию обладает, по его словам, более качественной ин­формацией, поступающей на единицы опознания образа. Коли­чеством вкладываемого усилия определяется также число и сте­пень активации единиц опознания.

Что подразумевается, когда говорится о требованиях усилия со стороны данной деятельности? Автор различает здесь два зна­чения требований. В первом просто утверждается необходимость некоторого усилия как условия достижения определенного резуль­тата (требование 1). Во втором значении имеется ввиду выполнение некоторого действия, обеспечивающего удовлетворение запросов задачи (требование 2). Так, нормальный рост какого-то растения предполагает обильное орошение (требование 1), тогда как иг­рающий ребенок настойчиво и громко просит фишки у своего партнера (требование 2). Большинство умственных деятельностей требуют усилия в первом смысле. Однако некоторые стимулы, бла­годаря избирательной установке, дополнительно требуют усилия во втором смысле, то есть привлекают внимание больше, чем ос­тальные. Требования 1 удовлетворяются постоянным притоком умственного усилия к структурам восприятия. Требования 2 заяв­ляют о себе и удовлетворяются при помощи петли обратной связи, замыкающей структуру текущей деятельности на блок активации (см. рис. 3.1). Переработка новых и значимых стимулов характери­зуется высоким уровнем требований того и другого рода, и пото­му расход усилия на восприятие такой стимуляции будет велик. Восприятие обычных стимулов лишь изредка предъявляет требова­ния 2, хотя и зависит от постоянного распределения некоторой мощности (требование 1). В целом же запросы обычного воспри­ятия к умственному усилию незначительны.

Гораздо большее усилие расходуется на операции принятия ре­шения и выбора, повторения и манипуляции символами, осо­бенно в условиях дефицита времени. Необходимую скорость выполнения умственных операций Д. Канеман считает основной детерминантой умственного усилия. Для многих видов деятельно­сти "делать легко" означает делать медленно, не торопясь. Обсуж­дая текущие запросы и вклад усилия при сложных видах деятель­ности, автор утверждает, что их величина зависит от организации деятельности, объема ее единиц, процессов антиципации, состоя­ний перцептивной и моторной готовности. Под последними автор имеет ввиду состояние специфических единиц опознания и ответа, активируемых в процессах восприятия и выбора ответа. Эти со­стояния удовлетворяют требованиям первого рода. Состояния го­товности не следует путать с установкой на селекцию, которая отвечает требованиям второго рода и определяет ту или иную по­литику распределения усилия.

Д. Канеман рассматривает два варианта селективной установки. Первый, основной вариант по сути совпадает с фильтром Д. Бродбента. Здесь перцептивный акцент ставится на стимулах, обладающих оп­ределенным физическим свойством. Второй, более сложный вариант возможен в случаях неадекватной перцептивной интерпретации како­го-то события. Он предполагает пробное опознание потенциально зна­чимых стимулов. Такие стимулы требуют внимания во втором смысле, и, следовательно, распределение усилия управляется здесь по меха­низму обратной связи. Автор полагает, что различные механизмы го­товности и селекции не исключают друг друга — при решении боль­шинства задач они могут действовать совместно.

Как видно из вышеизложенного, Д. Канеман, опираясь на модель распределения умственного усилия, пытается, во-первых, объяснить факты интерференции одновременного выполнения двух деятельностей и, во-вторых, дополнить, частично объяснив заново, известные представления о механизмах избирательности восприятия. В отличие от других авторов, Д. Канеман не соглашается с идеей постоянного предела мощности и соответствующими объяснениями интерферен­ции задач. Интерпретация явлений интерференции основана у него на предположении о форме зависимости вклада усилия от требова­ний задач (см. рис. 3.3). Ключ к объяснению явлений селекции он на­ходит в анализе возможных стратегий распределения усилия и, в ко­нечном итоге, в своеобразном раскладе факторов политики распределе­ния.

По Д. Канеману, внимание или усилие является входом к цен­тральным структурам переработки информации, включающим эти структуры и/или поддерживающим их эффективное функционирова­ние. Свои представления об основных свойствах внимания автор формулирует в виде следующих выводов:

"1. Внимание ограничено, но это ограничение может ме­няться в каждый момент времени. Физиологические показа­тели активации служат мерой, коррелирующей с этим те­кущим пределом; 2. Количество внимания или усилия, расходуемого в любой момент времени, зависит, главным образом, от требований текущих деятельностей. При росте требований вклад внимания увеличивается, но для полной компенсации эффектов повышения сложности задачи этого увеличения обычно недостаточно; 3. Внимание может рас­пределяться. Распределение внимания - вопрос его степени. При высоких уровнях нагрузки внимание становится все более однонаправленным; 4. Внимание избирательно, иначе говоря, управляемо. Оно может быть распределено на под­держание переработки отобранных перцептивных единиц или на выполнение отобранных единиц деятельности. Политика распределения отражает постоянные диспозиции и текущие намерения" (Kahneman, 1973, с. 201).

Модель Д. Канемана ввела в когнитивную психологию новые идеи о внимании и его механизмах. Внимание стали рассматривать как универсальные ресурсы переработки информации, вынесенные за пределы этой переработки. Модель описывает достаточно гибкий механизм распределения ресурсов, его основные блоки и связи. Важ­ным, с точки зрения управления данной системой, является автомати­ческий механизм обратной связи, благодаря которому осуществляет­ся непрерывный запрос усилия, необходимого для решения задачи. Вместе с тем, модель допускает, хотя и в ограниченном диапазоне, возможность произвольного управления распределением внимания. Модель позволяет также обсуждать факты и феномены непроизволь­ного внимания. Особенно важной и убедительной выглядит разработ­ка представлений о связи умственного усилия с общей активацией, и следовательно, внимания с эмоциями и мотивацией человека. Кроме того, эти представления во многом проясняют противоречивую карти­ну известных психофизиологических показателей внимания, и пото­му открывают возможность создания новых, объективных и надеж­ных методов исследования его свойств.

Немаловажной причиной быстрого успеха и широкого признания данного подхода является его соответствие житейским представлениям о внимании и запросам практики. Необходимо также учитывать время публикации работы Д. Канемана, совпавшее с периодом кризиса в об­ласти психологии внимания. Поиски бутылочного горлышка в системе переработки информации зашли в тупик. Целостное представление о внимании, его функции и механизмах раздробилось и растворилось. Внимание стали сравнивать с хамелеоном или с морским божеством Протеем, обладавшим способностью принимать облик различных жи­вых существ. На смену энтузиазму 60-х годов пришли уныние и разочарование. Накануне выхода книги Д. Канемана состоялся оче­редной (четвертый) международный симпозиум "Внимание и дея­тельность". Сборник материалов этого симпозиума открывает статья Н. Морея и М. Фиттера, в которой дается характеристика состояния дел в данной области (Moray, Fitter, 1973). Они пишут, что в исследо­ваниях когнитивных процессов вниманию отводят центральную пози­цию, однако общая картина полученных результатов выглядит хао­тично и противоречиво. Современную психологию внимания невоз­можно сравнить ни с дремучими джунглями, ни с регулярными сада­ми 18-го столетия. Она скорее напоминает "Сады земных наслажде­ний" Иеронима Босха — одно из самых загадочных и фантастических произведений в мировом искусстве. Авто­ры не сомневаются, что ключ к разумному объяснению этой картины все-таки будет найден. Некоторые психологи нашли этот ключ в работе Д. Канемана. За разнообразием проявлений ограниченности системы переработки информации они вновь увидели единую причину, теперь лежащую не в какой-то определенной части системы, а в резервуаре умственного усилия, используемого всеми ее компонентами. Основ­ные постулаты и положения модели внимания как умственного усилия и представление о единых, ограниченных ресурсах переработки ин­формации остаются предметом острых дискуссий вплоть до на­стоящего времени. Дальнейшее развитие идей Д. Канемана осуществ­лялось как на материале эмпирических исследований, так и по линиям их теоретической разработки и включения в более широкий контекст.

Ресурсы и селекция.

Теория умственного усилия наметила новые пути решения про­блемы локуса селекции в системе переработки информации. Уже говорилось, что автор этой теории, Д. Канеман считал ее дополнением, а не альтернативой теориям бутылочного горлышка. Однако вско­ре были предприняты попытки объединить оба аспекта (интенсивно­сти и избирательности) в рамках единого подхода. Одна линия разви­тия стала утверждать примат представления об ограниченных ресур­сах мощности системы переработки. Здесь селекция рассматривается как неизбежный результат распределения ограниченных ресурсов. Подвижным и гибким образом они размещаются по всей линии переработки. Проблема локуса селекции оттесняется поэтому на вто­рой план комплексом вопросов относительно видов и природы ресур­сов, закономерностей и механизмов их распределения.

Дж. Ризон пишет:

"Взгляд на внимание как на ограниченные, но весьма подвижные ресурсы управления устраняет необходимость постулирования с целью объяснения селекции, какого-то, подобного фильтру, механизма. В теории ресурсов селекция имплицитно задана природой внимания как ограниченного предмета потребления, распределяемого на ограниченную группу сущностей, хотя число предположений относительно этой группы очень велико. Следовательно, глубоких уровней переработки достигнут лишь те элементы задачи, идеи и события, которые получили определенный, критический вклад этих ресурсов" (Reason, 1990, с. 29).

Если обратиться к названию настоящей главы "Внимание и ресурсы", то вместо нейтрального союза "и", соединяющего понятия внимания и ресурсов, можно поставить для слабых версий этого подхода сравни­тельный союз "как", а для сильных — утвердительный глагол "есть". Данная глава посвящена по большей части изложению теоретических исследований внимания в этом направлении. С другой стороны, мож­но сохранить представление о селективной сути внимания и определить отношение между вниманием и ресурсами при помощи глагола "требует", а не словами "как" или "есть". О подобной связи понятий внимания и усилия уже говорилось в конце второй главы при опи­сании модели Р. Шиффрина и У. Шнайдера (см. с. 109). Там отмеча­лась некоторая растерянность, возникающая в результате прямого соединения представления о внимании как процессе селекции с представлением о внимании как ограниченных ресурсах умственного усилия. Действительно, необоснованное слияние двух, казалось бы, до­полнительных взглядов на природу внимания может привести к логи­чески противоречивым заявлениям типа: "Бывает внимание, которое требует внимания, и бывает внимание, не требующее внимания". В данной главе, характеризуя подход, сохраняющий примат селектив­ного взгляда, мы остановимся на теории Уильяма Джонстона и Стивена Хейнза, американских психологов из университета штата Юта, кото­рые заметили это противоречие и попытались его разрешить (Johnston, Heinz, 1978).

У. Джонстон и С. Хейнз начинают характеристику процессов се­лекции в традиции функциональной психологии сознания. Отбор перцептивных данных необходим, потому что наше сознание ограни­чено. Случайная селекция привела бы к заполнению сознания пе­строй смесью фрагментарных и неинтерпретируемых содержаний вос­приятия. Согласованная, доступная пониманию картина мира в соз­нании человека возможна только при условии систематической се­лекции. Гибкость — основная характеристика такой селекции. Обсуж­дая теории бутылочного горлышка, авторы занимают позицию, близ­кую к взглядам М. Эрдели (см. с. 95-98). Они утверждают, что селек­ция может произойти различными способами на любой фазе воспри­ятия и ответа. Поэтому свою теорию внимания авторы определяют как мультимодальную и характеризуют процесс внимания как тоталь­ный.

Оригинальным вкладом данной теории стало положение о том, что селекция требует ресурсов переработки. Величина этих требований зависит от места и способа отбора информации. Расход усилия на селекцию тем больше, чем дальше или глубже по линии переработки информации она совершается. У. Джонстон и С. Хейнз отрицают существование фиксированных бутылочных горлышек в системе переработки информации и соответствующих процессов селекции. Внимание само по себе является таким горлышком или ограничением, тяжесть которого растет при переходе от ранних к поздним способам отбора. Чем позже произойдет селекция, тем больше информации будет воспринято. Но за широту восприятия приходится расплачивать­ся снижением качества или степени переработки релевантной инфор­мации. Внимание захватывает мощность или усилие, необходимое для процессов переработки релевантных входов. Человек выбирает оп­тимальную для данной ситуации стратегию внимания. Например, воз­бужденный интересным и трудным разговором, он использует страте­гию ранней селекции, ничего не замечая вокруг. Привлечь внимание такого субъекта можно, только если потрясти его за плечо или выкрик­нуть его имя. Напротив, если из вежливости он вынужден поддержи­вать скучную беседу, то принимается стратегия поздней селекции. Раз­говор будет поверхностным, но зато этот человек не пропустит множе­ство других потенциально важных сигналов окружения. Единая эф­фективная стратегия внимания заключается, по мнению авторов, в преимущественном использовании ранних способов отбора и периоди­ческом кратковременном обращении к позднему отбору.

Основные положения своей теории У. Джонстон и С. Хейнз прове­рили экспериментально. Испытуемые одновременно решали две за­дачи. Первичной была задача прослушивания бинаурально предъяв­ляемых сообщений. Решение вторичной задачи предполагало непре­рывное наблюдение (мониторинг) небольшого, расположенного перед испытуемым табло. В случайные моменты выполнения основной зада­чи табло кратковременно (на 500 мс) засвечивалось. В ответ на этот сигнал нужно было как можно быстрее нажать на кнопку. Испытуе­мых просили уделять внимание основной задаче в степени, необходи­мой для ее успешного выполнения, но в то же время ни при каких об­стоятельствах не игнорировать световые сигналы.

Предполагалось, что время реакции обнаружения отражает расход усилия на выполнение задачи прослушивания. Чем больше вклад уси­лия в основную задачу, тем хуже будет решаться задача дополнитель­ная — среднее время реакции на световые сигналы будет снижаться. Условия решения задачи прослушивания варьировались таким обра­зом, чтобы сдвигать предполагаемое место отбора на континууме ран­ней-поздней селекции. Задачу зрительного обнаружения испытуе­мые решали при всех условиях. Однако при условии "без прослуши­вания" (БП) слуховое сообщение предъявлялось, но задача прослуши­вания не ставилась. При условии "одно сообщение" (1C) испытуемые внимательно прослушивали одно-единственное сообщение. При ус­ловии "два сообщения" (2С) бинаурально предъявляли два семантически различных сообщения. Например, в одном тексте рассказывалось о действии препарата ЛСД, в другом — о жизни и повад­ках утконоса. Это условие, в свою очередь, разбивалось на два. При ус­ловии "два сообщения, разные голоса" (2Срг) целевое (релевантное) и нецелевое (нерелевантное) сообщение отличались высотой голоса (муж­ской или женский). Здесь испытуемый мог использовать раннюю селек­цию. При условии "два сообщения, один голос" (2Сог) весь материал зачитывался одним диктором. Целевое сообщение начиналось несколько раньше нецелевого. При этом условии могла быть успешно принята толь­ко стратегия поздней селекции. Испытуемые отчитывались о содержании целевого сообщения либо по ходу (путем вторения), либо после каждой пробы (отвечая на вопросы).

Мультимодальная теория предсказывала следующее соотношение сред­них времен реакции обнаружения при этих условиях: БП < 1C < 2Срг <2Сог. Эксперименты полностью подтвердили этот прогноз. Приве­дем результаты одного из них, в котором использовали не тексты, а ряды слов. При условии 1C испытуемые прослушивали один список. При условии 2С проба начиналась с предъявления слов одной категории, напри­мер, названий городов. Спустя некоторое время синхронно словам первого ряда, предъявляли слова другой категории, например, названия профессий. Испытуемых просили вторить как можно быстрее и точнее все слова при условии 1С и слова целевого списка при условии 2С (в данном приме­ре названия городов). Испытуемые одной группы слушали целевые слова, произносимые женским, но не мужским (нецелевой список) голосом, или наоборот (условие 2Срг). Материал, предъявленный второй группе испы­туемых, произносился одним и тем же голосом (условие 2Сог). Расчет средних времен реакции обнаружения (приведены в мс, в скобках после обозначений условий) показал, что БП(310) < 1С(370) < 2Срг(433) < 2Сог(482). Точно также расположились по условиям показа­тели ошибок вторения целевого списка (приведены в %, в скобках после обозначений условий): 1C(1.4) < 2Срг(5.3) < 2Сог(20.5). Ре­зультат БП < 1C отражает расход ресурсов на прослушивание и вторение одного ряда. Результат 1C < 2Срг говорит о том, что селекция потребовала дополнительного усилия. Можно предположить, что сюда входит и усилие, затрачиваемое на переработку нецелевой информации на предвнимательной стадии. Однако, в одном из экспериментов, где предъявляли три сообщения (условие ЗС) было получено следующее соотношение вре­мен реакции: 1C < 2С = ЗС. Если бы нецелевые сообщения отбирали ре­сурсы до своего отвержения, то следовало ожидать 1C < 2С < ЗС. Результат 2Срг < 2Сог мог отражать либо разницу в требованиях ранней и поздней селекции, либо использование раз­личных признаков на поздней стадии отбора. Результаты других экспериментов того же исследования подтвердили первое предположе­ние. Так, если испытуемых подталкивали на использование стратегии позднего отбора при обоих условиях, то 2Срг=2Сог.

Итак, полученные соотношения времен реакции вторичной задачи обнаружения подтверждают, по мнению авторов, что (1) внимание (селекция) требует усилия и (2) количество требуемого усилия растет при переходе от ранних к поздним способам селекции, а данные оши­бок восприятия целевого сообщения говорят о том, что (3) чем глубже селекция, тем хуже перерабатывается целевая информация.

Экспериментальное исследование У. Джонстона и С. Хейнза можно рассматривать как демонстрацию еще одного важного положе­ния мультимодальной теории внимания. В зависимости от требований задачи испытуемые принимали различные стратегии селекции и про­извольно управляли положением бутылочного горлышка на линии переработки информации. Результаты этих опытов служат поэтому еще одним экспериментальным доказательством тезиса о гибкости внимания человека.

Теорию внимания, опирающуюся на предположение о существова­нии единых ограниченных ресурсов переработки информации, раз­рабатывает с начала 70-х годов группа американских психологов, воз­главляемая Майклом Познером. Общую методологию этих исследова­ний можно охарактеризовать как попытку интеграции трех основных подходов к исследованию психики человека — сознания, исполни­тельной деятельности и физиологических (нейрональных) механиз­мов (Posner, 1982; 1986). Основой объединения этих планов анализа психики служит, по мнению М. Познера, язык переработки информа­ции. "С одной стороны, он может быть увязан с феноменологией, по­скольку самонаблюдение нередко используют в качестве средства построения моделей, и оно само может быть представлено как резуль­тат специальной системы переработки, обладающей собственным объ­ективным статусом в рамках данной теории. С другой стороны, язык переработки информации обеспечивает психологический анализ, соот­ветствующий анализу физиологическому, благодаря выделению раз­личных уровней переработки и исследованию временного хода их ак­тивации (Posner, 1986, с. 6). Экспериментальное исследование нужно проводить в русле методологии умственной хронометрии, включающей в себя измерение времени реакций, регистрации вызванных потенциа­лов и анализ постстимульных гистограмм латенций активности от­дельных клеток.

М. Познер пишет:

"Умственную хронометрию можно определить как изу­чение временного хода переработки информации в нервной системе человека. Акцент на переработку информации и на человека означает здесь, что умственная хронометрия на­целена на выявление систематических взаимосвязей фи­зиологических показателей, изменений деятельности и со­ответствующих им субъективных переживаний. Умствен­ная хронометрия служит, по сути, средством объединения различных точек зрения — феноменологической, физиоло­гической и деятельностной..." (Posner, 1986, с. 7).

Рис. 3.5. Время реакции на слуховой зонд в зависимости от его позиции по ходу решения задачи сравнения букв (Posner, Boies, 1971; Posner, 1986, Fig. 6.1, p. 156).

Примером реализации подхода умственной хронометрии является ис­следование процессов решения задачи сравнения двух, зрительно предъявленных букв (Posner, Boies, 1971). Испытуемому дают предупреждаю­щий сигнал, спустя 0.5 с первую букву и вслед за ней, через 1с—вторую. Он должен определить одинаковые эти буквы или нет, ответив как можно быстрее путем нажатия на соответствующий ключ. Эта задача была ос­новной. В части проб в одном из восьми непредсказуемых моментов решения основной задачи подавали кратковременный звуковой сигнал (зонд), в ответ на который испытуемый немедленно нажимал на ключ (до­полнительная задача). Зависимость времени реакции на слуховой зонд от момента его предъявления по ходу решения основной задачи представлена на рис. 3.5. На этом графике можно выделить два характерных участка. На первой фазе время реакции на зонд невелико и постепенно уменьшается. На втором участке, начинающемся в промежутке между предъявлениями первой и второй буквы, время реакции резко возрастает. М. Познер предполагает, что этим участкам соответствуют два качественно различных процесса переработки информации. На первой фазе, сразу после подачи предупреждающего сигнала, происходит повышение общей на­стороженности, то есть готовности к восприятию любого сигнала. Коди­рование первой буквы осуществляется здесь автоматически и потому никак не сказывается на решении дополнительной задачи обнаружения слухового зонда. После восприятия первой буквы включаются процессы произвольной, осознаваемой переработки полученной информации (напр., ее повторение) и избирательной подготовки к восприятию второй буквы. Эти процессы требуют активного внимания, ресурсы которого ограни­чены. В результате, время реакции на слуховой зонд увеличивается.

Это предположение подтверждают данные эксперимента, в котором вводилась дополнительная операция на стадии осознаваемой, контро­лируемой переработки информации (Posner, Klein, 1973). Испытуемого просили сравнивать со второй буквой ту букву, которая следует за пер­вой спустя три позиции по алфавиту. Например, если предъявлена целе­вая пара ЛП, то правильным ответом будет "одинаковые" поскольку бук­ва П занимает в русском алфавите 4-ю позицию относительно буквы Л. Результаты этого эксперимента приведены на рис. 3.6.

Рис. 3.6. Время реакции на слуховой зонд в зависимости от его позиции по ходу решения задачи физического сравнения двух букв и при условии отсчета вперед по алфавиту на три позиции от первой буквы (Posner, Klein, 1973; Posner, 1986, Fig. 6.14, p. 174).

Как видно из рисунка, кривая времени реакции на слуховой зонд, полу­ченная при условии отсчета по алфавиту (пунктирная) на первой фазе (автоматическая переработка) практически совпадает с кривой, полу­ченной в обычных условиях (сплошная); на второй же фазе (осознавае­мая переработка) она идет намного круче и выше.

Дальнейшее исследование пошло по линии усложнения методики путем введения предварительного стимула, информирующего испы­туемого относительно сравниваемых букв (Posner, Snyder, 1975a). Например, в 80 % проб перед АА подавалась буква А, то есть предше­ствующий стимул совпадал со стимулом целевой пары (валидное ус­ловие). В 20 % проб этот стимул не совпадал с элементами целевой па­ры. Так, перед предъявлением АА подавали букву В (невалидное ус­ловие). В контрольных пробах в качестве предшествующего стимула использовали знак +, не несущий какой-либо информации о целевых буквах (нейтральное условие). Оказалось, что среднее время ответа при валидном условии на 121 мс меньше, чем при невалидном. При этом выигрыш относительно времени ответа при нейтральном ус­ловии составил для валидного условия 85 мс, а проигрыш для невалид­ного условия — 36 мс.

Авторы считают, что в этом эксперименте испытуемый уделяет активное внимание предшествующему стимулу. Пути переработки букв целевой пары при валидном условии будут подготовлены с двух сторон: благодаря автоматической активации вследствие рецепции предшествующего стимула (снизу) и благодаря активации при помощи сознательного внимания (сверху). В результате получается значитель­ный выигрыш во времени ответа по сравнению с нейтральным услови­ем, при котором предшествующий стимул (знак +) служит только для повышения общей, неизбирательной настороженности. В нева­лидных пробах эта стратегия не приносит успеха и, более того, при­водит к замедлению ответа по сравнению с нейтральным условием (эффект проигрыша). Ресурсы активного, сознательного внимания ограничены, и потому их распределение в пользу одного из путей пере­работки информации приводит к торможению путей переработки дру­гих стимулов и задержке соответствующих ответов.

На основании результатов проведенных исследований М. Познер и К. Снайдер (1975 а, б) выдвинули гипотезу двух типов переработки ин­формации и, соответственно, двух видов внимания. В случае неосозна­ваемого внимания обнаружение, регистрация и переработка стиму­ла происходит автоматически. Субъект не осознает, как это делает­ся и делается ли вообще. Акт такого внимания возникает без намере­ния, не интерферирует с другой умственной деятельностью; он сам и его продукт не осознаются. Данный стимул, например, слово, ак­тивирует определенную единицу долговременной памяти, и эта акти­вация быстро распространяется к другим, семантически родствен­ным единицам. Сознательное внимание, напротив, характеризуется тем, что субъект намеренно внимателен, осознает процесс внимания и его продукт; акт такого внимания интерферирует с другой созна­тельной деятельностью. Внимание этого вида М. Познер называл ак­тивным и отождествлял его с функционированием центрального ис­полнительного устройства, или процессора ограниченной мощности. Механизм сознательного внимания не влияет на работу первого ме­ханизма распространения активации, хотя и тормозит выходы ав­томатически активированных единиц.

На данном этапе своих исследований М. Познер предполагал, что центральный процессор един, универсален и, в зависимости от задачи, может гибко подключаться на любых стадиях автоматической пере­работки. Испытуемый избирательно, активно и произвольно настраивается на определенную модальность, на позицию в пространст­ве, на какой-то признак или категорию входной информации. Акт ори­ентировки внимания определяется целями субъекта. Например, чело­век может просматривать оглавление научной монографии, быстро отыскивая заголовки, отпечатанные жирным шрифтом или релевант­ные интересующей его теме. Сдвиги внимания на потенциально важ­ную информацию нерелевантных каналов объясняются тем, что ав­томатическая активация может, при условии превышения некоторого порога, перенаправить фокус внимания центрального процессора.

При дальнейшей разработке представлений о функциях и меха­низмах внимания М. Познер отказался от концепции единого цен­трального процессора. В предисловии ко второму, вышедшему в 1986 г., изданию своей монографии "Хронометрические исследования умственной деятельности" М. Познер пишет, что внимание может быть специфично для различных модальностей и когнитивных сис­тем. К этому выводу он приходит на основании анализа результатов психофизиологических, нейропсихологических и хронометрических исследований процессов зрительного внимания животных и человека (Posner, 1986).

Как уже говорилось, область изучения зрительного внимания зани­мает в настоящее время одно из важнейших мест в когнитивной пси­хологии. М. Познер был и остается одним из первых и ведущих авто­ров этого направления. Его методика анализа проигрышей и выиг­рышей оказалась чрезвычайно полезной и эвристичной для исследо­вания динамики и, в особенности, ориентировки зрительного внима­ния человека. Акт ориентировки внимания, связываемый ранее с функционированием центрального процессора, выступил здесь в каче­стве основного объекта тщательного и всестороннего анализа. М. По­знер указывает на важное значение исследований ориентировки для развития общих представлений о природе и механизмах внимания. Он пишет: "Несмотря на то, что ориентировка на стимулы в зрительном пространстве является вниманием в узком, ограниченном смысле, я считаю, что ее исследование может дать нам важные тесты адекватно­сти общих моделей человеческого познания, а также послужить для выдвижения новых гипотез относительно роли внимания в более сложных видах деятельности" (Posner, 1980, с. 4).

По М. Познеру, ориентировка означает настройку внимания на определенный источник сенсорного входа или на внутреннюю семанти­ческую структуру, хранимую в долговременной памяти. Автор от­мечает, что идея ориентировки тесно связана с представлением об ориентировочном рефлексе, но в отличие от него операция ориенти­ровки может быть умственной и не включает в себя итоговое восприятие стимула. Акт ориентировки внимания всегда предшествует обна­ружению стимула, тогда как многие компоненты ориентировочного рефлекса следуют за обнаружением. Ориентировку при помощи дви­жений головы и глаз М. Познер называет открытой. Скрытая ори­ентировка реализуется центральным механизмом.

Явление скрытого, незаметного изменения направления зрительно­го внимания известно достаточно давно (см. гл. 1, с. 14). В этих слу­чаях говорят о видении "краешком глаза". Некоторые авторы ука­зывают на особое развитие этого умения у женщин. Первые экспери­ментальные исследования способности отделения линии взора от на­правления внимания проведены еще в 19 столетии. Так, В. Вундт отмечал, что "фиксационная точка внимания и фиксационная точка поля зрения отнюдь не тождественны и при надлежащем упражне­нии вполне могут отделяться друг от друга, ибо внимание может быть обращено и на так называемую непрямо видимую, то есть находящуюся где-либо в стороне, точку. Отсюда становится в то же время ясным, что отчетливое восприятие в психологическом и отчетливое видение в фи­зиологическом смысле далеко не необходимо совпадают друг с дру­гом" (Вундт, 1912, с. 21-22). Г. Гельмгольц еще ранее, описывая ре­зультаты своих опытов восприятия стереопар, писал: "Наше внима­ние оказывается независимым от положения и аккомодации глаз и от каких-либо ощущаемых нами изменений в этом органе; оно свобод­но направит себя сознательным произвольным усилием на избранную им часть темного и неразличимого поля зрения. Это, несомненно, одно из важнейших наблюдений для будущей теории внимания (цитата по: Джемс, 1902, с. 181).

Согласно М. Познеру, скрытая ориентировка по своей природе активна — это не настройка пассивного фильтра на определенную позицию или его отключение с других позиций. М. Познер выделяет две основные системы переработки информации. Первая система активируется входами, работает автоматически и запускает привычные ответы определенного вида. Среди них могут быть и движения глаз на целевой стимул (открытая ориентировка) и движения внимания (цен­тральный процесс скрытой ориентировки). Скрытая ориентировка представляет собой операцию настройки на целевой стимул централь­ного механизма переработки, обеспечивающего осознание и гибкий произвольный ответ. При этом подчеркивается активный характер ожиданий пространственной информации. По мнению М. Познера, указанный механизм работает независимо от движений глаз и устрой­ства сетчатки. Операции ориентировки могут предшествовать или ид­ти параллельно другим процессам решения зрительной задачи.

а) б) Рис. 3.7. Методика (а) и результаты (б) исследования скрытой ориентировки зрительного внимания (Posner et al, 1982, Fig I, p. 187Fig 2, p. 189).

Концепция М. Познера строилась и развивалась главным образом на основании результатов, полученных при помощи различных версий методики проигрышей — выигрышей (см. с. 134-136). Применительно к исследованию процессов зрительного внимания эта методика получила название методики подсказки. Парадигма и основные результаты экспериментального исследования скрытой ориентировки зрительного внимания представлены на рис. 3.7.

В верхней части рисунка (а) изображено пространство и структура стимульных событий, происходящих на экране,— матрица, состоящая из 9 квадратов. Три квадрата средней строки предъявляются посто­янно. Испытуемый должен фиксировать центральный квадрат. При этом позиция линии взора контролируется при помощи электроокулографа. В одном из квадратов нижней или верхней строки появляется цель, например, яркая звездочка. Перед испытуемым ставится задача быстрого обнаружения этой цели. В ответ на ее предъявление он должен как можно быстрее нажать на ключ. Каждая проба начинается включением сигнала подсказки в виде засветки одного из двух периферических квадратов средней строки (в случае, показанном на рис. 3.7а — слева). Подсказка предшествует цели, а интервал между ними варьируется. Сигнал подсказки информирует испытуемого о наиболее вероятном месте появления цели (на рис. 3.7а слева, внизу).

При исследовании эффектов центральной подсказки используют символы-указатели, предъявленные в фиксируемом квадрате. Ими могут быть стрелки или слова-команды (ВПРАВО, ВЛЕВО, ВВЕРХ, ВНИЗ). Иногда в центральном квадрате одновременно предъявляют подсказки, провоцирующие конфликтную ситуацию. Например, при словесной команде ВЛЕВО стрелка показывает направо. Ориенти­ровку при помощи центральных, символических подсказок называют эндогенной или произвольной. Ориентировку, вызываемую перифери­ческими подсказками (например, локальной вспышкой) называют экзогенной, рефлекторной или непроизвольной.

На рис. 3.7б приведены результаты эксперимента, направленного на исследование экзогенной ориентировки, происходящей благодаря за­светке периферического квадрата (левого или правого) средней строки. По оси ординат откладывается время реакции, то есть интервал между предъявлением цели и нажатием на ключ. По оси абсцисс от­кладывается интервал между предъявлением подсказки и цели. Здесь же указана продолжительность подсказки (засветки). При первом условии цель появлялась на подсказанной стороне в 80 % и на проти­воположной стороне — в 20 % проб (показано кружками). При втором условии цель предъявляли на подсказанной стороне в 20 % и на проти­воположной стороне — в 80 % проб (показано треугольниками). При этом черными кружками и треугольниками обозначены усредненные данные проб с действительным предъявлением цели в подсказанном направлении (соединены сплошными линиями); белы­ми кружками и треугольниками — когда цель предъявляли в месте, противоположном подсказанному.

Общий эффект предъявления подсказки заключается в том, что если испытуемый знает о месте предъявления цели, то переработка стимула в ожидаемой позиции улучшается (выигрыш — время ответа уменьшается), а в случаях предъявления цели в неожиданных по­зициях — ухудшается (проигрыш — время ответа увеличивается). Обратимся к начальному (от 0 до 200 мс) участку графиков, при­веденных на рис. 3.7б. Общий эффект подсказки проявляется здесь, начиная с интервала в 50 мс — сплошные кривые идут ниже пунк­тирных. Периферическая подсказка вызывает внимание при обоих условиях, независимо от попадания цели на ту же сторону, что и под­сказка. Картина меняется на среднем участке графиков. При интер­вале в 300 мс испытуемый успевал произвольно переориентировать внимание в случае неадекватной подсказки и обнаруживал цели бы­стрее, чем при адекватной периферической подсказке. Здесь включа­ются и оказываются эффективными механизмы произвольной ориен­тировки. Следовательно, на участке до 500 мс возможны два акта ориентировки — непроизвольный и произвольный. Непроизвольная, вынужденная ориентировка происходит быстро при любых условиях. Произвольная ориентировка более медленная и соответствует услови­ям предъявления.

Еще одно свойство ориентировки обнаруживает анализ данных, представленных на конечном участке графиков. Периферическая подсказка вызывает два противоположных эффекта. Вначале она улучшает переработку информации в подсказанной позиции, но затем вызывает в ней временное торможение. Как видно из рис. 3.7б, при значении 500 мс улучшение переработки вероятного события на сторо­не, противоположной подсказанной (белый треугольник), намного больше, чем улучшение переработки события той же вероятности на подсказанной стороне (черный кружок). Иначе говоря, сознательная ориентировка на позицию, не подсказанную периферическим сигна­лом, дает больший ускоряющий эффект, чем сознательная ориентиров­ка на подсказанную позицию. В последнем случае он уменьшается вследствие торможения, вызванного периферической подсказкой. Подобные негативные эффекты ориентировки зрительного внимания иногда сравнивают с набегами фуражиров, снабжавших армию продо­вольствием. Действительно, фуражирам, побыв