Глава 1. Явления и проблема внимания. 4 страница

Трудность исследования внимания давно осознана психологами, пытавшимися разобраться в его феноменах, определить его специфику или, наоборот, редуцировать к другим психическим процессам. Так, У. Джеймс разделил все концепции внимания на причинные теории и теории эффекта (James, 1890). Первые рассматривают внимание как причину, приводящую к какому-либо результату. Вторые считают явления внимания эффектами, то есть следствиями других психиче­ских процессов. У. Джеймс полагал, что научные данные склоняют чашу весов в пользу теорий эффекта, но по философским соображениям отдавал предпочтение причинным теориям. Схема постановки и решения проблемы внимания, предложенная У. Джейм­сом, сохранила свое значение вплоть до настоящего времени, Ф.Уорден пишет: "Взявшись за вопрос, является ли внимание эф­фектом или причиной, он [У. Джеймс ] проложил тот путь, по которо­му идем и мы, когда пришел к выводу, что возможные ответы в большей степени метафизические, чем научные" (Worden, 1966, с. 56).

Известные решения проблемы внимания распадаются на два ос­новных и один промежуточный класс. Теории первого класса так или иначе отрицают специфику внимания, единую сущность его явлений, рассматривают внимание как побочный продукт или характеристику других психических процессов. Теории второго класса, напротив, при­знают суверенитет внимания, считают его особым и самостоятельным процессом, играющим существенную роль в познании и поведении. Здесь внимание как бы включено в деятельность, является ее сущест­венным компонентом или особым процессом, несущим определенную функциональную нагрузку. Теории третьего, промежуточного класса рассматривают внимание как условие познания, поведения или дея­тельности. Каждая из таких теорий может одновременно содержать черты двух вышеуказанных классов, не являясь при этом варианта­ми компромисса, примиряющего полярные точки зрения основных теорий. По существу, они могут находится в отношении дополнитель­ности к решениям проблемы внимания в концепциях первого и второ­го вида.

Большинство современных исследований внимания проводится в рамках зарубежной когнитивной психологии, которая начиналась с анализа внимания и памяти. На первом этапе своего развития она находилась под мощным влиянием гештальтпсихологии, кибернетики и методологических установок необихевиоризма. Область когнитивной психологии определяют как исследование процессов приема, хранения, воспроизведения и использования информации (Neisser, 1967). В от­личие от различных вариантов бихевиоризма здесь утверждается и под­черкивается внутренняя активность субъекта. В то же время когни­тивная психология старается придерживаться строго научного подхода к изучению познавательной деятельности человека. Это выражается в высоком статусе и тщательном планировании лабораторных экспе­риментов, обязательном применении процедур статистической об­работки результатов, в недоверии к метафорическому языку описа­ния психологических механизмов и явлений, в стремлении к ясным дефинициям и устранению любого рода двусмысленностей на всех этапах научной работы. Многие когнитивные психологи считают, что при определении каких-либо понятий для пользы дела лучше быть ошибочно точными, чем правыми смутно. Несмотря на экстенсивное развитие этого направления, выходящее за рамки исследования собственно познавательных процессов, внимание всегда оставалось "в сердцевине когнитивной психологии" (Keele, Neill, 1978, с. 3). Более того, как сетует А. Оллпорт, внимание служит для современной экспериментальной психологии "кодовым наимено­ванием сознания" (Allport, 19806, с. ИЗ). М. Познер предпочитает ис­пользовать понятие внимания в качестве общего наименования поля исследований механизмов осознания событий (Posner, 1986).

Связь когнитивной психологии с классической психологией созна­ния постоянно поддерживается благодаря "Принципам психологии" У. Джеймса (James, 1890). Участники симпозиума, посвященного столе­тию выхода в свет этой "библии" американских психологов, чрезвы­чайно высоко оценивают вклад У. Джеймса в целый ряд разделов со­временной психологии, в том числе и особенно, в психологию внимания. Д. Лаберж считает, что в последние тридцать лет происходила лишь разработка тех положений и идей, которые ясно сформулировал У. Джеймс (La Berge, 1990). Исследования когнитивных психологов обогатили эмпирическую область психологии внимания как в плане получения новых надежных данных, так и в плане разработки изо­щренных методик и процедур лабораторного эксперимента В то же время они ставят под сомнение любые попытки теоретического объяс­нения природы внимания. Модельные представления внимания в системах переработки информации сменяют друг друга с калейдоско­пической быстротой. Сравнительно недавно, В Дарк и У. Джонстон провели исчерпывающий аналитический обзор результатов многочис­ленных исследований селективного внимания.

Авторы отмечают три особенности рассматриваемой области. Во-первых массовый уход от определения того что такое внимание. Во-вторых, легкость, с которой различные конкурирующие теории могут согласовываться с одними и теми же эмпирическими данными. В-третьих, постоянное привлечение для объяснения явлений внимания некоторой умственной силы или агента. Они указывают на причинную взаимозависимость этих моментов, поскольку "трудно построить тео­рию процесса, который плохо определен, и трудно опровергнуть рас­плывчатую теорию, особенно в том случае? если она основана на представлении о гомункулусе" (Johnston, Dark, 1986, с. 43).

При оценке теорий селективного внимания авторы используют схему У. Джеймса (см. с. 42-43) и приходят к тем же выводам - большую часть экспериментальных данных лучше объясняют теории эффекта, и, в то же время, полностью опровергнуть альтернативные теории только на эмпирической основе не удается. Тем не менее, они намерены продолжать усилия в плане упорной экспериментальной разработки теорий эффекта, поскольку все причинные теории страда­ют от одного изъяна — явного или неявного допущения существования гомункулуса переработки информации. В. Дарк и У. Джон-стон за­вершают свой обзор следующими словами: "И все же накатывает тяже­лое, обескураживающее чувство, когда подумаешь, что У. Джеймс был намного умнее нас и в конечном счете вообще оставил психоло­гию" (Johnston, Dark, 1986).

Все большее число психологов приходит к выводу, что найти ответ на вопрос о сущности внимания путем проведения исключительно экс­периментальных исследований в настоящее время невозможно. Не­обходимы постановка и серьезное обсуждение этой проблемы на более широкой базе данных и твердом методологическом основании, реше­ние комплекса теоретических вопросов, недоступных прямой эмпи­рической разработке и экспериментальной проверке. Понятие внима­ния, как и прежде, привлекает тех психологов, которые прямо пробле­мой внимания не занимаются, поскольку оно обеспечивает простое и согласованное объяснение широкого круга разнообразных феноменов. Поэтому, наряду с возражениями против объяснения темного путем ссылок на еще более темное, иногда раздаются призывы обратного ха­рактера. "Внимание не доступно прямому наблюдению. Однако, теоре­тический конструкт внимания упрощает множество наблюдаемых взаимодействий. Он схватывает общие эффекты многих разнородных классов наблюдаемых операций — таких как направляющие инст­рукции, награды за хорошее выполнение, время суток, наркотики, и любых других факторов, которые могут повлиять на внимание" (Bower, Clapper, 1989, с. 250). В качестве примера широкого исполь­зования объяснительной силы понятия внимания можно привести исследования М. Чиксентмихайи и Дж. Гамильтон (см. Приложение 2).

Трудности, с которыми сталкивается когнитивная.психология, обусловлены, прежде всего особенностями метатеоретического и мето­дологического характера (см., напр., Зинченко, Мамардашвили, 1977; Величковский, Зинченко, 1979). Кроме вышеупомянутой про­блемы гомункулуса, решающими недостатками здесь являются, во-первых, квалификация субъекта как организма, погруженного в сти­хию физической стимуляции; во-вторых, редукция к физиологиче­ским механизмам; в-третьих, методизм, или фельдшеризм проводимых исследований. Дополнительно следует отметить, что во многих рабо­тах этого направления отсутствует обоснованная постановка про­блемы внимания. Функция внимания здесь априорно задана. Например, в структурных моделях вниманию сразу отводится роль отбора информации. Таким образом, в эмпирическом плане исследуется избирательность слухового или зрительного восприятия. Видимо по­этому, в обзоре 1982 года Д. Бродбент намеренно избегает слова "вни­мание" и предпочитает ему термин "избирательность" (Broad-bent, 1982). Представление о внимании не разрабатывается, а как бы вписывается в модели системы переработки информации. В области эмпирических исследований обсуждение этих моделей все-таки ока­зывается плодотворным. Они не только объясняют определенную группу лабораторных данных, но и выполняют функцию средства исследования, прокладывая дорогу для поиска и получения новых фактов и постановки новых вопросов. Теория в этом смысле для мно­гих когнитивных психологов играет лишь вспомогательную роль. Продуктивный анализ силы теоретической концепции заключается в ее характеристике и оценке как определенного пути поиска в про­странстве проблемы. В сложной проблеме данный путь не является ис­черпывающим и, будучи пройден до конца, должен быть оставлен, чтобы двигаться дальше. "Верша нужна — чтобы поймать рыбу: ко­гда рыба поймана, про вершу забывают. Ловушка нужна — чтоб пой­мать зайца: когда заяц пойман, про ловушку забывают"[18].

Г. Айзенк утверждает, что неприятие теории стало аксиомой со­временного психологического мышления (Eysenck, 1987). По мнению М. Познера, большинство экспериментальных работ направлены на проверку частных теорий внимания. Эти теории сформулированы де­тальным образом, и эксперимент, как правило, направлен на выбор альтернативных следствий конкурирующих гипотез. На самом же деле они принципиально не отличаются друг от друга. Более адекват­ным он считает подход, предполагающий выдвижение общих гипотез без детального их обсуждения в физиологических и количественных терминах. Оптимальная стратегия исследования заключается в том, чтобы задавать такие вопросы, ответы на которые сокращали бы коли­чество теорий вдвое (Posner, 1982). Возможность практического приме­нения является для когнитивных психологов важнейшим критерием оценки теории. Б. Кантовиц отмечает, что у теорий должна быть хотя бы минимальная чувствительность к нуждам практики, и "теоретики, игнорирующие существование пользователей теории, занимаются нарциссической, не заслуживающей общественной поддержки дея­тельностью" (Kantowitz, 1987, с. 86). Предполагается, что каждая мо­дель или их сочетание могут быть использованы для объяснения и предсказания поведения лиц определенных кате­горий или в определенных ситуациях. Так, можно считать удачным ис­пользование модели Д. Бродбента для интерпретации данных клиническо­го исследования нарушений внимания больных шизофренией (см. Приложение 4). Конкретные модели могут располагать собственными зонами экологической валидности.

В последние годы наметилась тенденция к построению глобальных, сформулированных в общих терминах теорий познавательной и исполни­тельной деятельности человека. Дж. Ризон провел сравнение теорий но­вого (каркасные) и старого (локальные) типа (см. табл. 1.1).

Как видно из табл. 1.1, каркасные теории резко отличаются от ло­кальных как по своим истокам, так и по уровню обобщения. Они не отри­цают прежний способ теоретизирования, а скорее дополняют его на более высоком метатеоретическом уровне. К общим каркасным положениям различных теорий внимания, разрабатываемых в современной когнитив­ной психологии, можно отнести понятия информации, переработки информации и структуры системы этой перера­ботки. Понятие информации в настоящее время уже не используется в строгом смысле теории связи. Понятие переработки включает в себя ряд процессов, организованно протекающих в системе переработки информации. Структуру системы обычно представляют в виде взаимосвязанных блоков, расположенных последовательным или параллельным образом. Каждый из блоков характеризуется по функции, емкости и форме коди­рования информации. Одни теории формулируются в виде определенных моделей структуры системы; в других же акцент ставится не на блоках, а на процессах. Общим для тех и других теорий остается положение о том, что возможности систем приема, переработки и использования ин­формации ограничены. Как мы увидим в следующих главах, различия представлений о внимании во многом определяются тем, как именно раскрывается данное положение.