Гл а в а V. КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

 

 

§ 1. Понятие и особенности конституционно-правовой ответственности

Юридическая ответственность — важнейший институт любой правовой системы, один из сущностных признаков права, необходимый элемент механизма его действия. В силу этого проблема юридической ответственности занимает одно из центральных мест как в общей теории права, так и в отраслевых юридических науках, включая и конституционное право.

Однако вопрос о понятии юридической ответственности остается дискуссионным, и общепризнанного определения юридической ответственности до сих пор не выработано. Более того, по мнению В.А. Кучинского, «употребление самого термина «ответственность» в разнообразных смыслах даже приводит некоторых ученых к пессимистическим выводам относительно возможности выработки единого понятия ответственности».

Господствующей в литературе о юридической ответственности является ее трактовка как меры государственного принуждения, основанной на юридическом и общественном осуждении правонарушения и выражающейся в установлении для него определенных отрицательных последствий в форме ограничений (лишений) личного или имущественного порядка. Различая ответственность как меру восстановления нарушенного права (гражданско-правовая, компенсационная ответственность) и ответственность карательную (уголовные наказания, административные взыскания), большинство авторов, однако, считают, что эти признаки свойственны всем видам ответственности.

В юридической литературе единодушно отвергается объективная (безвинная) уголовная ответственность. Наличие вины признано необходимым элементом основания также административной и дисциплинарной ответственности. Исключение в этом смысле делается лишь для гражданских правоотношений, поскольку гражданское законодательство допускает ответственность без вины в некоторых внедоговор-ных и договорных обязательствах.

Поскольку юридическая ответственность является одним из важнейших средств организации правильного (должного) исполнения предписаний правовых актов, предупреждения и пресечения нежелательного с точки зрения закона поведения субъектов общественных отношений, она выступает в качестве категории, свойственной всем отраслям права, включая и конституционное.

¹ См.: Братусь С. Н. Спорные вопросы теории юридической ответственности // Сов. государство и право. 1973. № 4. С. 27.

² См.: Иоффе О.С. Вина и ответственность по советскому праву // Сов. государство и право. 1972. № 9. С. 39; Марксистско-ленинская общая теория государства и права (основные термины и понятия). М., 1970. С. 562.

³ Подробнее см.: Иоффе О.С. Вина и ответственность по советскому праву. С. 40—42.

⁴ Следует сказать, что в литературе высказано мнение о возможности и необходимости различать понятия правовой и юридической ответственности. При этом под юридической ответственностью понимается ответственность на основе права и законов государства, а под правовой ответственностью — ответственность, которая лежит в основе юридической ответственности, определяет ее цели, функции и принципы и наиболее тесно связана со справедливостью. Как правило, правовая ответственность находит адекватное выражение прежде всего в нормах Конституции, а они в свою очередь получают конкретизацию и развитие в текущем (отраслевом) законодательстве (см., например, доклад Н.В. Витрука на заседании «Круглого стола», проведенного редакцией журнала «Государство и право» на тему: «Проблемы правовой ответственности государства, его органов и служащих» // Государство и право. 2000. № 3. С. 21). Однако, думается, что такое деление ответственности является искусственным и вносит неразбериху как в исследование проблемы, пак и в юрисдикционную деятельность соответствующих органов.

Т.Д. Зражевская полагает, что в настоящее время в стране происходит только становление института конституционной ответственности как меры государственного принуждения. По ее мнению, его возникновение возможно лишь при условии конституционного закрепления принципа разделения государственной власти на ветви (законодательную, исполнительную и судебную) и уровни (органов государственной власти РФ и ее субъектов), а также признания права местного самоуправнения самостоятельно решать вопросы местного значения. Но если это так, то не может не возникнуть вопроса о том, о какой же ответственности писали Ю.П. Еременко и Ф.М. Рудинский, С.А. Авакьян и Н.А. Боброва и, наконец, сама же Т.Д. Зражевская, плодотворно работавшая в этой области более 20 лет.

Думается, что становление конституционно-правовой ответственности неразрывно связано со становлением самого конституционного права как отрасли отечественного права. Другое дело, что в современных условиях она наиболее востребована.

Будучи одним из видов юридической ответственности, конституционно-правовая ответственность обладает всеми общими признаками, которые выделяют юридическую ответственность среди других социальных явлений. Она, как и любая другая юридическая ответственность, является мерой государственного принуждения, основанной на юридическом и общественном осуждении правонарушения и выражающейся в установлении для правонарушителя определенных отрицательных последствий.

Принуждение как общий признак юридической ответственности является государственно-властным способом подавления отрицательных волевых устремлений определенных субъектов для обеспечения их подчинения нормам права.

В праве используются самые разнообразные способы принуждения, объективно обусловленные основаниями и целями их применения. Используя принуждение, государство не только воздействует на правонарушителей, но и осуществляет меры, направленные на предупреждение правонарушений. А это значит, что отождествлять юридическую ответственность и государственное принуждение было бы неверно. Конечно, юридическая ответственность и государственное принуждение между собой тесно связаны. Однако это не совпадающиепонятия, поскольку принуждение реализуется не только посредством правовой ответственности. Оно служит лишь способом реализации юридической ответственности, не исчерпывающим ее содержания.

Другим общим признаком юридической ответственности является установление для правонарушителя определенных отрицательных последствий, т.е. мер принуждения (санкций), которые применяются государством в случае нарушения нормы права¹.

В конституционном праве предусмотрена возможность применения мер принуждения, а также мер воздействия за определенные нарушения. Например, согласно Конституции Республики Коми (п. 12 ст. 85) акты органов исполнительной власти республики в случае их противоречия Конституции и законам Республики Коми, указам Главы Республики Коми могут быть отменены Главой Республики Коми. Отмена акта является принудительным воздействием со стороны Президента Республики Коми, которое прекращает возникшее правоотношение и предупреждает наступление вредных последствий издания неправомерного акта. Вместе с тем эта отмена является конституционно-правовой санкцией, выражающей в правовой форме последствия несоблюдения норм конституционного права. Эти последствия носят неблагоприятный для правонарушителя характер.

Таким образом, конституционно-правовой ответственности, как и всякой другой юридической ответственности, присущи элементы кары как претерпевания неблагоприятных для правонарушителя последствий за нарушение норм конституционного права. Эта кара всегда имеет государственно-властную, принудительную природу.

В конституционно-правовой ответственности кара, однако, имеет свои отличительные особенности. Если, например, уголовное наказание заключается в лишениях личного и имущественного свойства, то правовые последствия реализации конституционно-правовой ответственности имеют иной характер. Отсутствуют в конституционно-правовой ответственности и такие меры государственного принуждения, как конфискация имущества, штраф и т.п.

Вместе с тем конституционно-правовая ответственность — это не только кара за нарушение правовых норм. Здесь на первый план выступает правовосстановительная функция. Но если в гражданском праве восстановление выражается в возвращении в первоначальное состояние, возмещении (компенсации) понесенных убытков и т.п., то в конституционном праве оно связано с устранением нарушений закона и принятием мер по обеспечению нормального функционирования государственного аппарата, деятельности депутатов, должностных лиц, осуществлению конституционных прав, свобод и обязанностей граждан¹.

Необходимым элементом основания конституционно-правовой ответственности является наличие вины. В литературе высказано мнение, что вину по конституционному праву нельзя рассматривать только через категории ее психологических форм (умысел и неосторожность). Предлагается на первое место поставить такие социально-политические критерии, как политические убеждения, интересы дела и т.п.

Думается, однако, что дело здесь не в необходимости каких-либо дополнительных критериев, а в правильном понимании категорий «умысел» или «неосторожность» применительно к такой специфической отрасли права, какой является конституционное право. Конечно, нельзя говорить, например, о «неосторожном» неудовлетворении требований, предъявляемых к деятельности должностного лица, о «неосторожном» отсутствии контроля или о «неосторожной» даче указаний, противоречащих правилам, и т.п., но вполне естественно было бы сказать о нерадивости должностного лица, которое неумышленно допустило в своей деятельности очевидные нарушения, т.е. совершило действие или бездействие, которые в других отраслях права как раз и признаются неосторожными.

¹ Подробнеесм.: Еременко Ю.П. Советская конституция и законность. Саратов, 1982. С. 151-152.

Думается также, что нет необходимости в использовании дополнительных критериев и при рассмотрении вопроса о коллективной вине, ответственность за которую применяется к коллективному субъекту не как к «сумме» физических лиц, а как к цельному организму, обладающему определенной конституционно-правовой компетенцией. Так, Президент РФ, лишая полномочий Правительство РФ посредством его отставит, делает это вне зависимости от вины каждого конкретного члена правительства — здесь виновность последнего выражается в неумении выполнить те или иные задачи, наладить свою деятельность и т.п.

Таким образом, конституционно-правовая ответственность, как и другие виды юридической ответственности — это прежде всего отрицательная оценка государством деятельности гражданина, государственного органа, должностного лица и т.д., а также мера принуждения, реализация санкции правовой нормы.

Наряду с общими признаками, свойственными всем видам ответственности, конституционно-правовая ответственность имеет особенности, не свойственные ни одному другому виду юридической ответственности. Эти особенности обусловлены специфическими свойствами предмета конституционного права. Дело в том, что и степень общественной опасности правонарушений, и характер их последствий, и другие положения, формулируемые в качестве критериев разграничения юридической ответственности на различные виды, так или иначе производны от предмета и метода правового регулирования. Ответственность поэтому «прежде всего... подразделяется на виды в зависимости от того, к какой отрасли права она относится». Наряду с другими компонентами она составляет юридический признак соответствующей отрасли права.

Будучи производным от материального признака — предмета и метода правового регулирования, соответствующий вид правовой ответственности отражает своеобразие общественных отношений, которые лежат в основе отпочкования определенной группы правовых норм в самостоятельную отрасль права. Следовательно, различая отрасли права по предмету и методу правового регулирования, нужно различать их и по виду юридической ответственности — обязательному компоненту каждого вида правового регулирования.

Конечно, наряду с несовпадающими свойствами в способе обеспечения правовых норм, относящихся к различным отраслям права, имеются и свойства совпадающие, одинаковые. Кроме того, в условиях системности права правовые требования и дозволения могут обеспечиваться средствами, типичными как для данной отрасли права, так и для других отраслей. Тем не менее трудно представить себе существование отрасли права, вообще не имеющей собственных средств обеспечения правовых требований и дозволений. Это в равной мере относится и конституционному праву.

Конституционное право регулирует основополагающие отношения, определяющие содержание всех иных общественных отношений во всех сферах жизнедеятельности общества. Оно устанавливает не только принцип безусловной наказуемости всех деяний, нарушающих общественные отношения, но и общие запреты на их совершение.

Так, согласно Конституции РФ (ч. 4 ст. 3) никто не может присваивать власть в Российской Федерации. Захват власти или присвоение властных полномочий преследуются по федеральному закону. В ч. 5 ст. 13 Конституции РФ указывается: «Запрещается создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигания социальной, расовой, национальной и религиозной розни».

Подобного рода запреты на совершение тех или иных деяний требуют установления юридической ответственности в различных отраслях права. Они детализируются в Уголовном кодексе РФ и других нормативных актах. Поэтому противоправное деяние, нарушающее эти запреты, одновременно нарушает два вида правоотношений: конституционно-правовое и правоотношение другой отрасли права, детализирующее конституционно-правовое отношение. Однако эти нарушения влекут за собой применение той меры ответственности, которая установлена законодательством. Такая мера всегда определяется отраслью права, которая конкретизирует конституционно-правовой запрет. Что же касается самого запрета, то он лишь указывает на безусловную необходимость правовой реакции государства, привлечения виновного субъекта к правовой ответственности.

Сказанное, разумеется, не означает, что конституционно-правовая ответственность всегда обеспечивается только каким-либо иным видом ответственности.

Особенность предмета конституционного права, как уже отмечалось, состоит в том, что конституционно-правовое регулирование общественных отношений в различных сферах жизни, охватываемых этой отраслью, неодинаково. В одних сферах жизни общества нормы конституционного права регулируют лишь основополагающие отношения. Во всем объеме их регулирование осуществляется другими отраслями права. В иных сферах жизни общества предметом конституционного права охватывается весь комплекс общественных отношений. Именно в этих сферах конституционно-правовая ответственность и применяется, так сказать, в «чистом» виде, как особый вид юридической ответственности.

Правда, и здесь не исключено, что государство не будет вынуждено для защиты определенных общественных отношений прибегать к мерам не только конституционно-правовой, но и иных видов юридической ответственности. Так, согласно Закону «О референдуме в Свердловской области»¹, принятому областной Думой Законодательного Собрания Свердловской области 3 марта 1998 г. (ст. 59), уголовную, административную и иную ответственность в соответствии с федеральными законами несут лица:

препятствующие путем насилия, обмана, угроз, подлога или иным способом свободному осуществлению гражданином Российской Федерации права на участие в референдуме;

либо использующие преимущества своего должностного или служебного положения в целях получения цжелаемого ответа на вопрос референдума;

либо принуждающие граждан или препятствующие им ставить подписи в поддержку инициативы проведения референдума, а также участвующие в подделке данных подписей;

либо осуществляющие подкуп участников референдума, т.е. действия, запрещенные законом;

либо своевременно не сформировавшие и не уточнившие сведения о зарегистрированных участниках референдума (списки участников референдума) перед направлением указанных сведений в соответствующие территориальные комиссии;

либо нарушающие права членов комиссий референдума, в том числе с правом совещательного голоса, наблюдателей, иностранных (международных) наблюдателей, инициативных групп по проведению референдума, средств массовой информации, в том числе право на своевременное получение информации и копий документов референдума;

либо нарушающие правила проведения агитации при проведении референдума, в том числе лица, проводящие агитацию в день, предшествующий дню голосования, и в день голосования;

либо нарушающие правила финансирования подготовки и проведения референдума, в том числе лица, задерживающие перечисление средств комиссии референдума, инициативным группам по проведению референдума;

либо препятствующие или противозаконно вмешивающиеся в работу комиссий референдума либо деятельность членов комиссий, связанную с исполнением ими своих обязанностей;

либо препятствующие голосованию на участках референдума; либо нарушающие тайну голосования;

либо принуждающие участников референдума голосовать вопреки их собственному выбору;

либо осуществившие подлог документов референдума, составившие и выдававшие заведомо ложные документы, осуществившие заведомо неправильный подсчет голосов или установление результатов референдума, не предоставившие или не опубликовавшие сведения об итогах голосования вопреки возложенным на них обязанностям;

либо нарушающие права граждан на ознакомление со списками участников референдума;

либо выдающие гражданам бюллетени для голосования на референдуме в целях предоставления им возможности голосования за других лиц;

либо не представляющие или не публикующие отчеты о расходовании средств на подготовку и проведение референдума, финансовые отчеты о расходовании бюджетных средств, выделенных на подготовку и проведение референдума, а также работодатели, отказывающие в предоставлении предусмотренного законом отпуска для участия в референдуме.

Использование иных видов юридической ответственности в этих случаях связано с тем, что все общественные отношения, составляющие предмет конституционного права, являются, как уже говорилось, основополагающими, системообразующими, оформляющими целостность общества, его единство как организованной и функционирующей структуры, основанной на общих началах политического, экономического и социального устройства. Все они так или иначе связаны с организацией и функционированием общества и с механизмом, посредством которого осуществляется управление всеми сферами жизнедеятельности общества, поддерживается его целостность.

Необходимость использования всех видов юридической ответственности для защиты конституционно-правовых отношений обусловлена также спецификой санкций конституционно-правовой ответственности, которые, как правило, сами по себе не носят ни карательного в прямом смысле этого слова, ни компенсирующего характера.

Итак, конституционно-правовая ответственность может наступать за нарушение норм конституционного права. Однако не всякая ответственность за нарушение этих норм является конституционно-правовой. В нормах конституционного права могут закрепляться и иные виды ответственности. Например, согласно ч. 2 ст. 20 Конституции РФ за особо тяжкие преступления может применяться в качестве исключительной меры наказания смертная казнь впредь до ее отмены. Таким образом, в этой норме речь идет не о конституционно-правовой ответственности, а об уголовной.

Говоря о соотношении конституционно-правовой и других видов юридической ответственности, можно выделить несколько вариантов их раздельного или совместного применения. В одних случаях применение того или иного вида ответственности может исключать конституционно-правовую ответственность. Например, лица, захватившие власть или присвоившие властные полномочия, привлекаются к уголовной ответственности. В других случаях применение конституционно-правовой ответственности может исключить необходимость использования какой-либо иной ответственности. Например, отставка министра в связи с его плохой работой, как правило, снимает вопрос о применении к нему мер дисциплинарной ответственности.

Иногда конституционно-правовая ответственность используется независимо от того, использован ли другой вид ответственности. Например, нарушение порядка подсчета голосов влечет аннулирование результатов выборов по избирательному округу независимо от того, понесли ли виновные уголовную ответственность.

Наконец, применение какого-либо вида ответственности в ряде случаев обязательно влечет и конституционно-правовую ответственность. Например, в связи с вступлением в законную силу обвинительного приговора суда в отношении лица, являющегося депутатом, соответствующий представительный (законодательный) орган принимает решение о досрочном прекращении его депутатских полномочий.

При рассмотрении конституционно-правовой ответственности многие авторы отмечают и другие присущие ей особенности, которые выделяют ее среди иных отраслевых видов юридической ответственности. Так, Т.Д. Зражевская полагает, что сущность конституционно-правовой ответственности заключается в установлении системы реальных гарантий против концентрации власти в одной из ее ветвей либо в руках одного высшего должностного лица путем установления мер наказания. Однако, думается, что такая постановка вопроса обедняет и сущность, и содержание конституционно-правовой ответственности, которая, как известно, предусматривает наступление неблагоприятных последствий для субъектов конституционного права, нарушивших нормы конституционно-правового законодательства, связанные не только с реализацией ими властных полномочий, но и любые другие.

С.А. Авакьян утверждает, что исходным моментом в понимании природы этой ответственности «является специфика государственно-правовых отношений, которые представляют собой разновидность политических отношений и возникают в связи с осуществлением государственной власти советского народа. Их участники несут политико-правовую ответственность за свои действия, обусловленную оценкой назначения субъекта отношения, его поведения, последствий проводимой им деятельности». Причем, полагает этот автор, юридическая ответственность играет подчиненную роль по отношению к политической ответственности. Здесь, по его мнению, государственно-правовая ответственность представляет собой формализацию критериев политической оценки поведения субъектов государственного права как должного или недолжного.

Аналогичной точки зрения придерживается Т.Д. Зражевская. При регулировании общественных отношений социальными нормами, считает она, имеет место частичное совпадение политических и государственно-правовых отношений: последние всегда одновременно выступают в качестве политических. Это, в свою очередь, обусловливает особую политическую сознательность, политическую правоспособность всех субъектов государственного права, резко выделяющую их среди субъектов других отраслей. «Если такие субъекты выступают в сфере реализации политической власти, то они несут, прежде всего, политическую ответственность, которая, будучи закрепленной в праве, одновременно приобретает свойства ответственности правовой. Это и определяет важнейшую черту государственно-правовой ответственности — ярко выраженный политико-правовой характер».

В качестве разновидности политической ответственности рассматривает конституционно-правовую ответственность и М.И. Пискотин.

¹Авакьян С.А. Государственно-правовая ответственность. С. 17.

² См.: Авакьян С.А. Санкции в советском государственном праве. С. 31.

Между тем представляется, что политическая ответственность и юридическая ответственность, одним из видов которой является конституционно-правовая ответственность, — разные понятия. В отличие от политической юридическая ответственность всегда связана с нарушениями каких-либо юридических норм, без чего невозможно ее при-

 

менение, т.е. использование соответствующей меры принуждения, реализация санкции определенной правовой нормы.

Конечно, юридическая ответственность, как и все правовые отношения в обществе, имеют политическую окраску. Право как в целом, так и в отдельных своих частях не может быть политически нейтральным. Политическая целенаправленность воли, выраженной в праве, — одно из важнейших свойств права, обусловливающих его социальную роль в обществе.

Более того, конституционно-правовая ответственность порой действительно носит ярко выраженный политический характер и тесно соприкасается или даже сочетается с политической ответственностью. Например, отставка правительства может быть как мерой конституционно-правовой ответственности, когда она наступает в результате ненадлежащего исполнения правительством своих обязанностей, так и мерой политической, когда правительство увольняется с целью разрешения сложившегося в стране политического кризиса. Не исключено также, что такая отставка может быть одновременно и мерой политической, и мерой конституционно-правовой ответственности. Однако при этом важно учитывать, что «основанием конституционно-правовой ответственности для высших должностных лиц является нарушение их конституционных обязанностей, тогда как политическая ответственность означает только то, что занимающее высшую государственную должность лицо может лишиться политической поддержки в силу той или иной причины».

Все это позволяет усомниться в справедливости утверждения о том, что важнейшей чертой конституционно-правовой ответственности, т.е. такой чертой, которая отличает ее от иных видов юридической ответственности, «является ее ярко выраженный политико-правовой характер, обусловленный реализацией данного вида ответственности в сфере осуществления народовластия»².

В литературе также высказано мнение о том, что существуют конституционно-правовая и конституционная ответственность, являющаяся особым видом ответственности, отличным от конституционно-правовой и объединяющая в себе политическую, моральную и юридическую ответственность. «Государственно-правовую ответственность, — указывают Н.А. Боброва и Т.Д. Зражевская, — как «особый вид ответственности за нарушение конституции» многие ученые именуют также конституционной ответственностью. В известном смысле понятия государственно-правовой и конституционной ответственности могут употребляться как тождественные, через скобки: государственно-правовая (конституционная) ответственность. Действительно, ответственность за нарушение конституционных норм, в широком смысле охватывая все виды юридической ответственности (в широком смысле все виды юридической ответственности направлены на охрану Конституции), в узком же, собственном смысле слова, имеет свой отраслевой канал реализации — государственно-правовые меры ответственности.

И все же между понятиями государственно-правовой и конституционной ответственности нельзя поставить абсолютный знак равенства. Это в большом объеме пересекающиеся, но все же не совпадающие полностью понятия. С одной стороны, государственно-правовая ответственность поглощает конституционную, поскольку конституционные нормы — часть государственно-правовых норм. С другой стороны, объем понятия конституционной ответственности по своим социально-политическим «емкостям» не может быть исчерпан юридическим понятием государственно-правовых мер ответственности. Если государственно-правовая ответственность — прежде всего проблема конституционной деликтологии, восстановления конституционного статус-кво, повышения эффективности социального государственно-правового статуса и, наконец, оснований лишения этого статуса, то социально-правовое содержание конституционной ответственности значительно глубже».

Прежде всего следует сказать, что вызывает возражения попытка авторов выделить конституционную ответственность как особый вид ответственности, отличный от конституционно-правовой. Можно, конечно, говорить о конституционной ответственности как об одном из видов юридической ответственности. Однако такая ответственность не может быть отличной от конституционно-правовой ответственности. Она может быть только ее разновидностью, составной частью. Если же у авторов объем понятия конституционной ответственности по социально-политическим «емкостям» не укладывается в понятие конституционно-правовой ответственности, значит, они вкладывают в это понятие такое содержание, которое делает несопоставимым конституционно-правовую и конституционную ответственность (в понимании авторов), поскольку последняя далеко выходит за рамки правовых отношений.

 

¹Колосова Н.М. Конституционная ответственность — самостоятельный вид юридической ответственности // Государство и право. 1977. № 2. С. 86.

²Зражевская Т.Д. Ответственность по советскому государственному праву. С. 32.

По мнению Н.А. Бобровой и Т.Д. Зражевской, конституционная ответственность объединяет в себе политическую, моральную и юридическую ответственность. «Думается, что социальная ответственность, приобретая юридическую значимость на конституционном уровне, приобретает вместе с тем и юридическое содержание настолько же, насколько конституция синтезирует в себе все социальные виды ответственности, — указывают они.—... Именно конституционная ответственность как особая категория социальной ответственности позволяет понять диалектику перехода ответственности как высшей необходимости в ответственность как внутреннюю потребность. Эта диалектика, требуя разграничения социальной и «собственно» юридической ответственности на уровне конкретного права, на уровне отраслей, не допускает вместе с тем их противопоставления на конституционном уровне. Здесь нет непроходимой грани между политически ответственным состоянием конституционных отношений, выражающихся в системе организационно-правовых мер подотчетности, подконтрольности, подответственности, и ретроспективными мерами за эффективность состояния ответственности. На конституционном уровне сам термин «правонарушение» является слишком узким, неточным. Ведь вся государственно-правовая сфера есть сфера политических отношений, возникающих в связи с осуществлением государственной власти, а также (в силу обратного влияния права на политику) в связи с реализацией конституционно закрепленных принципов организации и деятельности государства; говорить о правонарушениях здесь просто бессмысленно.

Конституционные нормы находятся на стыке трех видов социальных норм: политических, моральных и юридических. Конституционная ответственность как категория социальной ответственности объединяет в себе политическую, моральную и юридическую ответственность. Именно на конституционном уровне воплощается единство этих видов ответственности и разрешаются проблемы устранения противоречий между ними, обнаруживающихся в отдельных случаях реализации конкретных видов юридической ответственности».

Такая позиция также вызывает ряд возражений. Во-первых, конституционные нормы не находятся на стыке социальных норм, а являются сугубо юридическими нормами. Конечно, большинство из них имеют ярко выраженный политический характер. Однако, будучи выраженными в юридическом акте, которым является конституция, они становятся юридическими нормами.

Конституционные нормы имеют общие черты и свойства также с нормами морали. Они выражаются в том, что и конституционные, и нормы морали входят в культуру нашего общества, являясь ценностными формами сознания, имеют нормативное содержание и служат регуляторами поведения людей. Конституционные нормы и нормы морали имеют общие основы — социальные, политические, экономические условия жизни общества, служат общей цели — согласованию интересов личности и общества, обеспечению и возвышению достоинства человека, поддержанию общественного порядка.

Конституционные нормы в целом соответствуют моральным взглядам, убеждениям народа. Однако они являются не нормами морали, а юридическими нормами.

Все это говорит о том, что характеристика конституционной ответственности как категории социальной ответственности, объединяющей в себе политическую, моральную и юридическую ответственность, основанная на том, что конституционные нормы находятся на стыке трех видов социальных норм: политических, моральных и юридических, не соответствует действительности.

Во-вторых, свою характеристику конституционной ответственности авторы обосновывают искусственным противопоставлением «конституционного уровня» «уровню конкретного права», «уровню отраслей». Между тем конституционные нормы являются частью «конкретного права» — конституционного права — одной из отраслей российского права.

В литературе высказано мнение, что одной из специфических черт конституционно-правовой ответственности является перенесение в ней центра тяжести с ретроспективного аспекта на позитивный. «Есть отрасли, — полагают Н.А. Боброва и Т.Д. Зражевская, — которые в объективно-правовом плане имеют исключительно ретроспективную ответственность (позитивная ответственность в охранительных отраслях — сфера правосознания). И наоборот, есть отрасли преимущественно регулятивного содержания и опирающиеся преимущественно на позитивную юридическую ответственность. Полярными в этом смысле являются такие отрасли, как уголовное и государственное право».

Думается, что оценка этой позиции зависит главным образом от того, что понимается под юридической ответственностью вообще. Если следовать мнению большинства ученых-юристов, которыми

 

¹ См.: Колосова Н.М. Указ. соч. С. 91.

² Государство и право. 2000. № 3. С. 27.

³ См.: Дмитриев Ю.А., Измайлова Ф.Ш. Проблемы контроля и ответственности в деятельности органов государственной власти // Государство и право. 1996. № 4. С. 89.

юридическая ответственность рассматривается исключительно как ответственность за прошлое противоправное поведение, то сопоставление в рамках конституционно-правовой ответственности элементов ретроспективной и так называемой позитивной ответственности представляется бессмысленным, поскольку в этом случае речь идет о различных понятиях.

Если же стать на позицию тех, кто определяет юридическую ответственность более широко, различая: 1) ответственность за прошлое (ретроспективный аспект); 2) ответственность в смысле ответственного поведения, подотчетности, юридической компетентности (активный или позитивный аспект), то упомянутое сопоставление таких элементов конституционно-правовой ответственности, как ретроспективная и позитивная ответственность, разумеется, оправдано, однако при этом теряется основной смысл рассуждений о конституционно-правовой ответственности как об одном из видов юридической ответственности, поскольку в этом случае, в конечном счете, все сведется к тому, что в конституционном праве юридическая ответственность выступает «главным образом в ее общем, позитивном значении — как ответственное отношение лица к своим обязанностям, возложенным на него законом, правильное, добросовестное, успешное, эффективное исполнение, действенный государственный и общественный контроль над таким исполнением обязанностей».

Между тем у государствоведов, даже тех, кто придерживается широкого понимания юридической ответственности, главный интерес с точки зрения конституционно-правовой ответственности вызывает все-таки именно ее ретроспективный аспект, ради которого, собственно, и был в свое время в литературе поставлен вопрос о существовании конституционно-правовой (государственно-правовой, конституционной) ответственности как одного из видов юридической ответственности.

Что же касается понятия «позитивной ответственности», то от него, думается, следовало бы отказаться, поскольку его использование приводит к тому, что одно и то же явление именуется и обязанностью, и ответственностью, а также к размыванию предназначения ответственности как одного из эффективных регуляторов поведения.

Некоторые авторы считают, что одна из характерных черт, отличающих конституционно-правовую ответственность от других видов юридической ответственности, состоит в том, что основное назначение конституционной ответственности — защита конституции, тогда как другие виды юридической ответственности призваны выполнять более широкие функции, а основанием наступления конституционной ответственности является нарушение норм Конституции, которые соответственно контролируются в конституционном законодательстве.

Представляется, однако, что защита конституции — основное назначение всех видов юридической ответственности, которые вместе с тем выполняют и другие задачи, выходящие за рамки защиты конституции, а основанием наступления конституционно-правовой ответственности является нарушение норм, содержащихся не только в конституции, но и во всех других источниках конституционного права. Именно поэтому не правы те исследователи, которые полагают, что конституционно-правовая ответственность связана исключительно с законами: Конституцией РФ, конституциями республик и уставами иных субъектов Федерации, федеральными конституционными законами, федеральными законами, законами субъектов Федерации. На самом деле она связана со всеми источниками конституционного права Российской Федерации.

По мнению Ю.А. Дмитриева и Ф.Ш. Измайловой, конституционно-правовая ответственность — это ответственность за ненадлежащее осуществление публичной власти. Однако конституционно-правовая ответственность связана с гораздо более широким кругом правонарушений, выходящим за рамки тех из них, которые совершаются государственными органами или должностными лицами при осуществлении ими публичной власти. Ее несут любые субъекты конституционно-правовых отношений, нарушающие нормы конституционного права.

Для конституционно-правовой ответственности характерным является то, что не существует единой процедурной формы ее применения. Почти каждой мере конституционно-правовой ответственности соответствует свой особый порядок ее назначения и исполнения. Например, порядок отрешения Президента РФ от должности иной, чем,скажем, порядок отмены незаконного акта или досрочного роспуска того или иного государственного органа и т.д.