Дискредитирующая ложь в политической рекламе

Дифамация (defamation) определяется как ложное утверждение, которое может повредить чьей-либо репутации. Для того чтобы вы­играть в деле о дифамации, кандидат должен доказать, кроме про­чего, что обвинения являются ложными и что они представляют собой не факты, а только чье-то мнение. Кроме того в обвинениях или утверждениях должна содержаться не только критика действий, политических взглядов или электоральных успехов кандидата, но и высказывания, вредящие его репутации.

До 1964 г. дифамация была, по существу, обычным правонаруше­нием. В делах о клевете общее право {common law) не делало различий между публичными и частными лицами, равно возлагая на них бре­мя доказательств по установлению истины и определению степени вины. Поворотным моментом стало решение по делу «Салливан (Sullivan) против New York Times», вынесенное в 1964 г. и сильно затруднившее официальным лицам подачу исков о клевете. Все на­чалось с того, что активисты комитета по гражданским правам на юге США разместили цельнополосную политическую рекламу в New York Times, обвиняя полицию Монтгомери (штат Алабама) в прове­дении серии «террористических акций» против участников мирной студенческой демонстрации. Говорилось также о том, что полиция обстреливала дом Мартина Лютера Кинга-младшего и неоднократ­но подвергала его арестам за несущественные проступки. Рекламное сообщение содержало некоторые неточности, и руководитель де­партамента полиции Л.Б. Салливан предъявил иск о клевете к газете Times. Суд присяжных постановил выплатить Салливану 500 тыс. дол. в качестве возмещения морального ущерба, и Верховный суд штата Алабама утвердил это решение. Однако в 1964 г. Верховный суд США пересмотрел решение, впервые указав, что Первая поправка к Кон­ституции ограничивает судебные власти штатов в присуждении компенсаций за клевету официальным лицам, кроме тех случаев, когда последние могут доказать, что дискредитирующая ложь была опуб­ликована со злым умыслом (actual malice), т.е. ответчик заранее знал, что информация является ложной, или проявил демонстративное пренебрежение к выявлению того, не является ли информация лож­ной. Это судебное решение было в дальнейшем распространено на всех публичных лиц.

Дело Салливана стало первым залпом будущей революции в при­менении Первой поправки к гражданскому судебному процессу про­тив средств массовой информации, но оно является чрезвычайно важным и для темы настоящего очерка. После дела Салливана сред­ства массовой информации практически получили иммунитет от обвинений в дискредитирующей лжи, содержащейся в политичес­кой рекламе, кроме случаев, когда они заранее знали, что заявле­ния ложны или опубликованы с безответственным пренебрежением к вопросу о том, является ли информация ложной. В юриспруденции это квалифицируется как действие «со злым умыслом».

Но что можно сказать о самих кандидатах? Господствует мне­ние, что кандидаты, преследующие в судебном порядке своих оп­понентов за дискредитацию, также должны доказать наличие злого умысла. Другими словами, они должны доказать, что реклама их оппонента содержит утверждения об истце, являющиеся ложны­ми, и что оппонент либо знал, что это ложь, либо опубликовал (или распространил в эфире) это сообщение, пренебрегая выясне­нием того, правдивой или ложной является эта информация. Гра­ница между фактом и мнением с точки зрения закона далеко не всегда очевидна, и суды склоняются к тому, чтобы интерпретиро­вать утверждения — даже те, которые для обычного человека безо всяких доказательств кажутся правдивыми или ложными, — как выражение мнения, тем самым выводя их из зоны действия закона об ответственности за распространение клеветы.