Мне не понравилось то, как он это произнес. Во мне встрепенулась ревность, но я успела запинать ее до смерти, пока она не успела завладеть моим голосом

Не ешь ничего, что будет против.

Ты и правда ревнуешь, ma petite?

Возможно.

Я тоже.

О чем ты?

Ты поедешь встречаться с семьей Джейсона, ma petite. Я же не смогу представить тебе ни свою мать, ни сестру. Я не смогу дать тебе увидеть их всех, тех людей, с кем я жил.

Я видела главу твоей ветки, Жан-Клод. Полагаю, Белль Мортее — одна из тех людей.

Нет, ma petite, она — мой хозяин, или была им, но она никогда не была моей семьей. Она была любовницей, божеством, но это не одно и то же.

Ты ревнуешь к тому, что у Джейсона семья настоящая, и что он может меня с ними познакомить.

Oui.

Я лежала там, с прижатой к уху телефонной трубкой и одной единственной мыслью в голове.

Никогда не думала, что для тебя это так важно.

Я не жалею о том, кто я, ma petite, но я действительно жалею, что не имею того, что мог бы иметь. Я отдал бы многое за то, чтобы познакомить тебя со своей матерью и сестрой.

Не с отцом, — заметила я.

Он умер, когда я был совсем маленьким. У меня не осталось воспоминаний о нем.

И снова что-то, чего я не знала. Сегодня был вечер откровений о людях, о которых, как мне казалось, я знаю многое.

Ты расстроен, что я не спешу познакомить тебя со своей семьей?

Он невнятно выдохнул.

Нет, я… — Он рассмеялся, но не сексуально, больше просто над собой. — Я думаю, что да. Возможно, мне кажется, что я недостаточно хорош для тебя.

Думаю, бабуля Блейк выгнала бы тебя из дома при помощи распятий и святой воды, вот что я думаю.

Она такая набожная?

Фанатичная. Мне рассказывали, что из-за тебя она молится о спасении моей души.

Ты хочешь сказать, что я разлучил тебя с твоей семьей, ma petite?

Нет, я уже жила отдельно, когда мы познакомились, если ты об этом. Скажем так, бабуля Блейк молилась святой церкви из-за моего «поднимания мертвецов из могилы». То, что я сплю с нежитью, лишь дополнение ко всему прочему.

Мне очень жаль, ma petite, я не знал.

Я поджала плечами, зная, что он не видит этого, и сказала:

Все в порядке.

Так что, ты поедешь вместе с нашим Джейсоном и встретишься с его семьей, будешь его девушкой.

Ты ревнуешь.

Мой голос меня не выдал, — отозвался он.

Просто, когда твой голос вот так пуст, ты что-то скрываешь. Ты знаешь, что ревнуешь к Джейсону.

Я не ревнив в том смысле, о котором ты говоришь.

Тогда объяснись.

Натаниэль обошел вокруг меня, прислушиваясь.

Тебе еще нет тридцати, ему двадцать три. Вы оба настолько молоды, ma petite. Вы едите в дом его родителей и будете разыгрывать молодоженов. Это то, чего у меня с тобой никогда не будет. Я не буду молодым, наивным и сомневающимся.

Ты не был бы собою, если бы обладал любым из этих качеств. Я люблю тебя таким, какой ты есть, Жан-Клод.

Я говорил, что просто должен был это услышать, ma petite?

Да, — ответила я.

Он рассмеялся снова и заставил меня задрожать в том месте, где я прижималась к Натаниэлю.

Я оказался в странной, противоречивой ситуации. Джейсон — мой pomme de sang, единственный, и дорог мне. То, что мой человек-слуга так трогательно заботится о нем, прекрасно. Это заставит других вампиров подумать, что я очень заботливый мастер, но я знаю, что ты оберегаешь его потому, что тебе так хочется. Он молод, красив, очарователен.

Ты не можешь быть настолько неуверенным в себе.

Почему не могу?

Потому что ты красив и восхитителен в постели, и я люблю тебя.

Но Джейсон может быть для тебя тем, кем не могу я, ma petite.

Например?

Смертным. Он может окунуть тебя в молодость и жизнь. Он может предложить тебе вступить в его семью. Он может показать тебе, где он рос, представить людям, которые знали его еще ребенком. Все, кого я могу тебе представить, знают меня лишь, как вампира, а не как смертного.

Я думаю, что это только твоя проблема, Жан-Клод, не моя. Я не напрашивалась на погружение в закоулки памяти Джейсона и его буйного отца.

Я понимаю, о чем ты, но в данном случае я дико завидую. Я долгое время не вспоминал о своей семье.

Кажется, ты тоскуешь по дому.

Я думаю, как и любой другой. — Он казался грустным.