Глава тридцать седьмая. Священная история царей израильских и иудейских

Наследником соломоновского престола был его сын Ровоам. Казалось бы, что все должно идти как по маслу, ибо «священный» автор только что сообщал нам, что никогда израильтяне не были так счастливы, как во время царствования Соломона, когда золото было в изобилии и общественное благосостояние было так велико, что серебро, как и простые камни, не имело существенного значения.

Но у «божественного голубя», как мы все время наблюдали, чересчур короткая память, а издевательство над доверчивостью правоверных христиан и евреев доставляет ему особенное наслаждение. Библия теперь уже спокойно повествует, что еврейский народ собрался в Сихеме и держит следующую речь к сыну Соломона: «Отец твой наложил на нас тяжкое иго, ты же облегчи нам жестокую работу отца твоего и тяжкое иго, которое он наложил на нас, и тогда мы будем служить тебе» (третья книга царств глава 12, стих 4).

Ровоам посоветовался со стариками — бывшими советниками его отца. Старики признали, что покойником были установлены действительно непосильные налоги, и высказали мнение, что хорошо было бы налоги уменьшить, дабы народ не роптал против династии. Но царь посоветовался также и с молодыми людьми, с которыми воспитывался вместе: эти высказали противоположное мнение (стихи 6-10). И когда народные депутаты, во главе которых находился вернувшийся из Египта Иеровоам, пришли к Ровоаму за ответом, он им сказал: «Отец мой наложил на вас тяжкое иго, а я увеличу иго ваше; отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами» (стих 14). Конечно, этой речью Ровоам не завоевал себе любви народной. Библия, однако, торопится объяснить, что бог позаботился, чтобы «исполни лось слово его, которое изрек господь чрез Ахию силомлянина Иеровоаму, сыну Наватову» (стих 15).

Выходит, таким образом, что не иначе, как сам бог внушил молодым друзьям нового царя их дурные советы и ослепил Ровоама до такой степени, что он позволил себе высказать народным представителям вышеприведенные глупости. Народ, конечно, был очень недоволен и возвратился, ропща, в шатры свои. А Ровоам, послав главного сборщика податей Адонирама за налогами, вскоре был огорчен известием, что в стране начались волнения и что его доверенный сделался жертвой террористического акта. Это нагнало такого страху на его величество, что, по словам Библии, он «поспешно взошел на колесницу, чтоб убежать в Иерусалим» (стих 1).

«Когда услышали все израильтяне, что Иеровоам возвратился (из Египта), то послали и призвали его в собрание, и воцарили его над всеми израильтянами. За домом давидовым не осталось никого, кроме колена иудина (и вениаминова). Ровоам, прибыв в Иерусалим, собрал из всего дома иудина и из колена вениаминова сто восемьдесят тысяч отборных воинов, дабы воевать с домом израилевым для того, чтобы возвратить царство Ровоаму, сыну Соломонову» (третья книга царств глава 12, стихи 20-21). Опять эти смешные преувеличения! Несчастный маленький царек одной половины маленького, полудикого народа собрал армию в 180000 человек? Да кто этому поверит?

«И было слово божие к Самею, человеку божию, и сказано: скажи Ровоаму, сыну Соломонову, царю иудейскому, и всему дому иудину и вениаминову и прочему народу: так говорит господь: не ходите и не начинайте войны с братьями вашими, сынами израилевыми; возвратитесь каждый в дом свой, ибо от меня это было. И послушались они слова господня и пошли назад по слову господню» (третья книга царств глава 12, стихи 22-24).

И вот еврейское царство разделилось на два царства, которые с тех пор стали называться так: Израиль во главе с Иеровоамом и Иуда, где царствовал Ровоам. Надо думать, что Сихем, где народ собрался, чтобы высказать свои пожелания сыну Соломонову, не существовал как город, так как Библия далее говорит: «обстроил Иеровоам Сихем на горе Ефремовой и поселился в нем; оттуда пошел и построил Пенуил» (стих 25).

Вы можете подумать, что Иеровоам, бывший слуга, был благодарен богу, наградившему его царством. Ничего подобного! Он поспешил заказать двух новых золотых тельцов и поместил одного из них в Вефиле, а другого в Дане и сказал Израилю: вам было бы слишком трудно и далеко тащиться в Иерусалим для молитвы и жертвоприношения. Так вот, вы можете поклоняться этим золотым тельцам, ибо они вывели вас из Египта. Народ израильский оказался в высшей степени довольным, а Иеровоам построил еще и другие капища для разных идолов; он назначил новых жрецов, которые ничего общего не имели с коленом Левия, и даже сам стал заниматься жреческим ремеслом (стихи 26-33).

Если это сообщение верно, то оно является еще одним новым доказательством того, что в ту эпоху еврейская религия отнюдь не установилась. Этот крохотный народец, как мы видим, поминутно меняет свои верования и проделывает это несколько раз со времени своего легендарного исхода из Египта до эпохи Ездры. Обратите попутно внимание на его непостижимое влечение к телятам как воплощению божества! Ведь вы не забыли о том, что бог уничтожил 23000 человек за золотого тельца Аарона; а в этом случае, нам кажется, бог должен был бы за двух тельцов Иеровоама укокошить не меньше 46000 израильтян. Но на сей раз мы видим нечто совершенно иное.

«И вот, человек божий (Иосиф Флавий называет его пророком Аддой. -Л. Таксиль) пришел из иудеи... в Вефиль, в то время, как Иеровоам стоял у жертвенника, чтобы совершить курение И произнес к жертвеннику слово господне и сказал: жертвенник, жертвенник! так говорит господь: вот, родится сын дому Давидову, имя ему Иосия, и принесет на тебе в жертву священников высот, совершающих на тебе курение, и человеческие кости сожжет на тебе. И дал в тот день знамение, сказав: вот знамение того, что это изрек господь: вот, этот жертвенник распадется, и пепел, который на нем, рассыплется.

Когда царь услышал слово человека божия, произнесенное к жертвеннику в Вефиле, то простер Иеровоам руку свою от жертвенника, говоря: возьмите его. И одеревенела рука его, которую он простер на него, и не мог он поворотить ее к себе. И жертвенник распался, и пепел с жертвенника рассыпался, по знамению, которое дал человек божий словом господним. И сказал царь (Иеровоам) человеку божию; умилостиви лице господа бога твоего и помолись обо мне, чтобы рука моя могла поворотиться ко мне. И умилостивил человек божий лице господа, и рука царя поворотилась к нему, и стала, как прежде. И сказал царь человеку божию: зайди со мною в дом и подкрепи себя пищею, и я дам тебе подарок» (третья книга царств глава 13, стихи 1-7).

Но пророк имел очень точные инструкции от бога, который приказал ему: «не ешь там хлеба и не пей воды, и не возвращайся тою дорогою, которою ты шел» (стих. 9). Поэтому он отказался от обеда и подарков и возвратился в царство иуды, причем «пошел он другою дорогою, и не пошел обратно тою дорогою, которою пришел в Вефиль» (стих 10). Чудо с парализованной рукой, конечно, пустяк рядом с чудесами, о которых так много рассказывалось до сих пор. К счастью, мы еще скоро встретимся с пророком Илией и тогда увидим чудеса почище!

Что касается запрещения «человеку божию» принимать пищу во владениях Иеровоама, то оно только лишний раз напоминает, что владения этого царя не были особенно обширны. Пешеход легко мог бы, позавтракав в Самарии, поспеть к ужину в Иерусалим. Тем более, конечно, пророк, привыкший, вероятно, к скромной жизни, мог легко обойтись без завтрака в Вефиле, который был еще ближе от Иерусалима, чем Самария.

«В Вефиле жил один пророк-старец. Сын его пришел и рассказал ему все, что сделал сегодня человек божий в Вефиле; и слова, какие он говорил царю, пересказали сыновья отцу своему. И спросил их отец их: какою дорогою он пошел? И показали сыновья его, какою дорогою пошел человек божий, приходивший из Иудеи. И сказал он сыновьям своим: оседлайте мне осла...

И поехал за человеком божиим, и нашел его сидящего под дубом... и сказал ему: зайди ко мне в дом и поешь хлеба. Тот сказал: я не могу возвратиться с тобою и пойти к тебе; не буду есть хлеба и не буду пить у тебя воды в сем месте, ибо словом господним сказано мне: «не ешь хлеба и не пей там воды, и не возвращайся тою дорогою, которою ты шел». И сказал он ему: и я пророк, такой же, как ты, и ангел говорил мне словом господним, и сказал: «вороти его к себе в дом; пусть поест он хлеба и напьется воды». Он солгал ему. И тот воротился с ним, и поел хлеба в его доме, и напился воды» (третья книга царств глава 13, стихи 11-19).

Обращает на себя внимание, что, как только человек называл сам себя пророком, ему охотно верили на слово. Мы помним, что во времена Саула пророки водились целыми стаями. Как только старик из Вефиля заявил страннику, что он его собрат по профессии, странник пошел к нему домой есть.

«Когда они еще сидели за столом, слово господне было к пророку, воротившему его. И произнес он к человеку божию, пришедшему из Иудеи, и сказал: так говорит господь: за то, что ты не повиновался устам господа и не соблюл повеления, которое заповедал тебе господь, бог твой, но воротился, ел хлеб и пил воду в том месте, о котором он сказал тебе: «не ешь хлеба и не пей воды», тело твое не войдет в гробницу отцов твоих.

После того, как тот поел хлеба и напился, он оседлал осла для пророка, которого он воротил. И отправился тот. И встретил его на дороге лев и умертвил его. И лежало тело его, брошенное на дороге; осел же стоял подле него, и лев стоял подле тела. И вот, проходившие мимо люди увидели тело, брошенное на дороге, и льва, стоящего подле тела, и пошли и рассказали в городе, в котором жил пророк-старец. Пророк, воротивший его с дороги, услышав это, сказал: это тот человек божий, который не повиновался устам господа; господь предал его льву...

И сказал сыновьям своим: оседлайте мне осла... Он отправился, и нашел тело его, брошенное на дороге; осел же и лев стояли подле тела; лев не съел тела и не изломал осла. И поднял пророк тело человека божия, и положил его на осла, и повез его обратно. И пошел пророк-старец в город свой, чтобы оплакать и похоронить его. И положил тело его в своей гробнице и плакал по нем: увы, брат мой! После погребения его, он сказал сыновьям своим: когда я умру, похороните меня в гробнице, в которой погребен человек божий; подле костей его положите кости мои» (третья книга царств глава 13, стихи 20-31).

Такова печальная история несчастного странника, которому нельзя в конце концов поставить в серьезную вину то, что он, проголодавшись, так неудачно воспользовался лживым приглашением человека, назвавшего себя его собратом и нисколько не пострадавшего, хотя он и ел вместе с «пророком». Этот бедный «божий человек», по-видимому, не играл особой роли в божественной истории: если бы не приключение со львом и не этот замечательный осел, который так невозмутимо и самоотверженно стоял на часах у его трупа, потомство ничего не узнало бы о нем.

Ну, а Иеровоам? Казалось бы, что инцидент с рукой, внезапно парализованной и столь же внезапно восстановленной, должен был бы излечить его от преступного благоговения перед золотыми телятами; кроме того, что могло быть еще ужаснее смерти божьего человека, о чем ему, конечно, донесли? И вот — как этому поверить? -Иеровоам «не сошел со своей худой дороги, но продолжал ставить из народа священников высот; кто хотел, того он посвящал, и тот становился священником высот» (стих. 33). Ясно, что такая закоренелая преступность не могла избегнуть примерного наказания. Кого же постигла божья кара? Иеровоама? Нет!

Она обрушилась на его молодого сына, по имени Авия. Ребенок внезапно заболел. Иеровоама осенила мысль: надо посоветоваться с пророком Ахией, с тем, который подарил ему десять кусков своего плаща в знак блестящего будущего. Здесь недостаток логики у царя израильского принимает фантастические размеры. Он уже знает, что представляет собой божье всемогущество и всеведение. Однако, обращаясь к Ахии, чтобы при его посредстве испросить у бога излечения малыша, он задумывает обмануть «святого» человека. Иеровоам отправляет свою августейшую супругу в Силом, предварительно нарядив ее в платье, которое должно сделать ее неузнаваемой для Ахии. Он воображает, что она сможет ограничиться рассказом о больном ребенке, не открывая своего инкогнито.

И вот ее величество прибыла в Силом. Библия попутно сообщает, сверх программы, что Ахия «уже не мог видеть; ибо глаза его сделались неподвижны от старости» (третья книга царств глава 14, стих 4). Значит, с какой стороны ни возьми, переодевание было совершенно излишне. «И сказал господь Ахии: вот, идет жена Иеровоамова спросить тебя о сыне своем, ибо он болен; так и так говори ей; она придет переодетая. Ахия, услышав шорох от ног ее, когда она вошла в дверь, сказал: войди, жена Иеровоамова; для чего было тебе переодеваться? Я грозный посланник к тебе» (стихи 5-6).

Следует длинная речь, исполненная горьких упреков по адресу Иеровоама и обоих телят, предсказание ужасов и бедствий царствующему дому; не забыт был и больной малыш, объект консультации. «Встань и иди в дом твой; и как скоро нога твоя ступит в город, умрет дитя» (стих 12). Несчастная царица возвратилась разбитая горем в Фирцу, где пребывал «царский двор». «И лишь только переступила чрез порог дома, дитя умерло» (стих 17). Подумать только, что при самой маленькой доле сообразительности ее величество могла бы избежать катастрофы: ей надо было бы пройти через город на ходулях. В этом случае она и не ступала бы ногой в городе. Но любовь материнская помешала ей подумать об этом.

Здесь Книга царств отсылает нас ко Второй книге Паралипоменон. Мы узнаем из нее (глава 13), что Авия, царь иудейский, сын Ровоама, воевал с Иеровоамом. У Авии было 400000 отборных воинов, а Иеровоам имел 800000 также отборных воинов. «И пало убитых у Израиля пятьсот тысяч человек отборных» (стих 17). Священная, одним словом, бойня!

Наконец, Иеровоам после двадцатидвухлетнего царствования «почил с отцами своими» (третья книга царств глава 14, стих 20). Бог-отец, уничтожив одного из сыновей Иеровоама, маленького Авию, по свойственной ему библейской забывчивости оставил в живых другого сына, по имени Нават, который и унаследовал отцовский престол.

Что касается Ровоама, то и он относился к богу совсем не лучше, чем Иеровоам. «И делал иуда неугодное пред очами господа, и раздражали его более всего того, что сделали отцы их своими грехами, какими они грешили.

И устроили они у себя высоты и статуи и капища на всяком высоком холме и под всяким тенистым деревом. И блудники были также в этой земле и делали все мерзости тех народов, которых господь прогнал от лица сынов израилевых» (третья книга царств глава 14, стихи 22-24).

«На пятом году царствования Ровоамова, Сусаким, царь египетский (здесь Библия в первый раз называет фараона по имени. — Л. Таксиль), вышел против Иерусалима, и взял сокровища дома господня и сокровища дома царского... все взял; взял и все золотые щиты, которые сделал Соломон» (стихи 25-26). Вот что говорит по атому поводу Вольтер: «Некоторые ученые говорят, что этим Сусакимом был великий фараон Сезострис; другие ученые доказывают, что Сезострис родился за 1000 лет до библейского Сусакима; а наиболее видные ученые доказывают, что и Сезострис никогда не жил на свете. Одно соображение говорит в пользу того, что не Сезострис разграбил Иерусалим: это то, что он, по Библии, не разграбил ни Сихема, ни Иерихона, ни Самарии, ни обоих золотых тельцов, тогда как Геродот говорит, что великий Сезострис разграбил всю землю».

Ровоаму наследовал его сын Авия, процарствовавший только три года, но отнюдь не терявший даром этого краткого времени: согласно Второй книге Паралипоменон, он в одном бою убил пятьсот тысяч солдат из армии царя израильского. «И не входил уже в силу Иеровоам во дни Авии. И поразил его господь, и он умер. Авия же усилился; и взял себе четырнадцать жен и родил двадцать два сына и шестнадцать дочерей» (вторая книга Паралипоменон, глава 13, стихи 20-21).

Давайте-ка посчитаем. Три года царствовал Авия, говорит Третья книга царств (глава 13, стих 2). Война с Иеровоамом в течение первого года. Что же вы скажете, друг читатель, о 22 сыновьях этого Авии, а также о его 16 дочерях, то есть о 38 его детях, рожденных его 14 женами в течение двух лет?! О счастливые времена! О священная плодовитость! Куда, куда ты удалилась?

В Третьей книге царств мы находим две любопытные справки: «Три года он (Авия) царствовал в Иерусалиме; имя матери его Мааха, дочь Авессалома» (глава 15, стих 2). Из 22 сыновей Авии престол получил Аса. Он царствовал в Иерусалиме сорок один год. «Имя матери его Ана, дочь Авессалома» (стих 10).

Значит, отец и сын были женаты на сёстрах. Как бы там ни было, престол перешел к Асе, но вследствие его малолетства, иудейским царством некоторое время управляла его мать.

«Аса делал угодное пред очами господа... Он изгнал блудников из земли и отверг всех идолов, которых сделали отцы его, и даже мать свою Ану лишил звания царицы за то, что она сделала истукан Астарты. И изрубил Аса истукан ее и сжег у потока Кедрона. Высоты же не были уничтожены. Но сердце Асы было предано господу во все дни его» (третья книга царств глава 15, стихи 11-14).

Был ли Аса вознагражден? Сейчас увидите. В первую очередь, ему предстояло бороться с вражеским нашествием, если верить Второй книге Паралипоменон (глава 14), да еще с каким нашествием!

«И было у Асы военной силы: вооруженных щитом и копьем из колена иудина триста тысяч, и из колена вениаминова вооруженных щитом и стрелявших из лука двести восемьдесят тысяч, людей храбрых. И вышел на них Зарай ефиоплянин с войском в тысячу тысяч и с тремястами колесниц и дошел до Мареши. И выступил Аса против него, и построились к сражению на долине Цефата у Мареши... И поразил господь ефиоплян пред лицем Асы и пред лицем иуды, и побежали ефиопляне. И преследовал их Аса и народ, бывший с ним, до Герара, и пали ефиопляне, так что у них никого не осталось в живых... И набрали добычи великое множество» (стихи 8-10, 12-13).

Этот эпизод тем более замечателен, что от Эфиопии до Иерусалима громадное расстояние. Эта армия в 580 000 солдат только от двух еврейских колен не менее чудесна, чем миллионная армия эфиопов. Спрашивается, как это царь египетский Сусаким, или Сезострис, пропустил через свою территорию эти полчища варваров? Впрочем, эфиопы, может быть, переправились из Африки в Азию... по воздуху.

И еще одна награда была присуждена богом-отцом его возлюбленному другу Асе: «в старости своей он был болен ногами» (третья книга царств глава 15, стих 23). Указание «священного» автора на эту болезнь в высшей степени краткое; по-видимому, эта болезнь Асы была ему ниспослана лишь для увеличения его земных заслуг. Процарствовав сорок один год, он почил с отцами своими и уступил свое место сыну своему Иосафату. Посмотрим, однако, что происходило в это время в царстве израиля.

Сын Иеровоама Нават «ходил путем отца своего и во грехах его, которыми тот ввел израиля в грех» (стих 26). Он процарствовал всего один год (стихи 25 и 28). Заговор некоего Ваасы из племени иссахарова стоил ему жизни и трона. Конечно, Вааса объявил себя царем; он процарствовал двадцать четыре года, в течение которых вел себя по отношению к богу Саваофу так же скверно, как Иеровоам и Нават (стихи 33-34). Это в конце концов надоело всевышнему старику.

Бог вступил в переговоры с некиим Иуем и сообщил ему, что он принял решение уничтожить династию Ваасы. Этот последний, как полагается, спокойно умер в своей постели, а сын его Ила, процарствовав два года, был убит некиим Замврием. Совершив этот подвиг, Замврий произвел еще и государственный переворот, занял трон и истребил всю семью Ваасы, «не оставив ему мочащегося к стене, ни родственников его, ни друзей его... по слову господа» (третья книга царств глава 16, стихи 11-12).

Но царствование Замврия продолжалось всего семь дней: некто Амврий поднял восстание против Замврия. Этот последний, убедившись, что его роль бича божьего исполнена, сам лишил себя жизни. Амврий же просидел на троне двенадцать лет. «И купил Амврий гору Семерон у Семира за два таланта серебра, и застроил гору, и назвал построенный им город Самариею, по имени Семира, владельца горы» (стих 24). Приблизительно в ту же эпоху уроженец Вефиля Ахиил отстроил Иерихон (стих 34).

«Великие цари» израиля, обладавшие столь многосоттысячными армиями, не имели, судя по Библии, мало-мальски сносно устроенных городов раньше, чем были построены Самария, Иерихон и Сихем. Мы имеем здесь также еще один случай убедиться, что проклятие, некогда обрушенное на Иерихон, ни гроша не стоило, ибо ведь было предсказано, что город этот никогда не поднимется из своих развалин.