Мене, мене, текел, упарсин 17 страница

Мф., 27: 1–2. Когда же настало утро, все первосвященники и старейшины народа имели совещание об Иисусе, чтобы предать Его смерти; и, связав Его, отвели и предали Его Понтию Пилату, правителю.

Это первое упоминание в Евангелии от Матфея о светском правителе Иудеи, начиная со ссылки на Архелая во время возвращения Иосифа и его семьи из Египта.

Архелай, или Ирод Архелай, после смерти своего отца, Ирода Великого, в 4 г. до н. э. правил над Иудеей, Самарией и Идумеей как этнарх. Однако его правление было жестоким и репрессивным, и он настроил против себя и иудеев, и самаритян. Обе народности в редком единодушии обратились за помощью к римскому императору.

Рим нисколько не возражал против укрепления своей власти над непослушной провинцией, поскольку в то время Иудея имела важное стратегическое значение. К востоку от Иудеи располагалось мощное царство Парфия, и во времена Нового Завета это царство было самым опасным врагом Рима.

Например, в 53 г. до н. э., вскоре после того, как Иудея перешла под римское владычество, парфяне разгромили римское войско в Каргах. (Это греко-римское название Харана, того города, где однажды жили Авраам и его семья.) Семь римских легионов были разбиты, что было самым горьким поражением римлян, которое они когда-либо потерпели к тому времени на востоке, поражением, за которое они еще не отомстили. Затем в 40 г. до н. э. парфяне снова воспользовались гражданскими войнами в Риме, чтобы занять большие части римской территории на востоке. Они заняли Иудею, которая охотно сотрудничала с ними против Рима и против римской марионетки Ирода.

Пока Иудея сохраняла хотя бы подобие независимости, она представляла опасность для Рима, так как ее правитель мог в любое время решиться на интригу с парфянами.

Поэтому Рим воспользовался жалобами иудеев и самаритян, чтобы в 6 г. свергнуть Ирода Архелая, сохранив ему жизнь, двенадцать лет которой он провел в изгнании.

В результате, конечно, ни Иудея, ни Самария не получили независимости. Вместо этого эта область стала частью римской провинции с римским правителем и хорошо вооруженным римским гарнизоном.

Иудея, хотя и стала частью провинции Сирии, из-за своего стратегического значения получила особый статус. Правитель назначался императором, он непосредственно отвечал за себя, а также за правителя Сирии. Латинским названием такого должностного лица было "прокуратор" ("опекун"). По-гречески названием римского должностного лица над Иудеей было "гегемон" ("руководитель"), а в Библии короля Якова и Исправленном стандартном переводе он называется "правителем".

Первые четыре прокуратора Иудеи правили довольно мирно. Однако в 26 г. был назначен Понтий Пилат. Это был человек неясного происхождения, который обязан был своим продвижением тому факту, что он был протеже Луция Элия Сеяна, который был тогда руководителем преторианской охраны (воинского контингента), которая охраняла непосредственно Рим, и самым могущественным в то время человеком в империи.

Сеян был рьяным антисемитом, и, возможно, Пилат занял его место, понимая, что он должен был держать иудеев под контролем, при всякой возможности ослаблять их и мешать им служить в качестве орудия в руках парфян против Рима.

Пилат энергично приступил к этому делу. Если бывшие до него прокураторы сделали свой штаб в Кесарии, городе на самаритянском побережье, в 50 милях к северо-западу от Иерусалима, то Понтий Пилат разместил войска в самой столице. Это означало, что в Иерусалим переместилась армия со знаменами, на которых был изображен портрет императора. Возбужденные иудеи считали, что такие портреты были нарушением заповеди против идолопоклонства, и энергично протестовали. В конечном счете Пилат был вынужден устранить нежелательные портреты, когда показалось, что в противном случае неизбежно вспыхнет восстание. Не было никаких сомнений в том, что он мог подавить такое восстание, но беспорядки, которые могли привлечь парфян, плохо сказались бы на его репутации, если бы показалось, что он намеренно вызвал их.

Возможно, Пилат сделал своей привычкой проводить в Иерусалиме время Пасхи, когда город был переполнен людьми и высоко взвинчивались опасные эмоции. Несомненно, он готов был мгновенно предпринять решительные действия в том случае, если такие чувства переросли бы в восстание. Он мог даже приветствовать такую возможность. В одном недавнем случае он без колебаний приказал вырезать толпу галилеян, в которой во время праздника начались беспорядки:

Лк., 13: 1. В это время пришли некоторые и рассказали Ему о Галилеянах, которых кровь Пилат смешал с жертвами их.

Он без колебаний повторил бы это снова. Первосвященник, должно быть, знал об этом, и его трактовка поведения Иисуса, должно быть, имела в качестве одного из мотивов желание предупредить эту возможность любыми средствами, отвести гнев Пилата от иудеев вообще и направить его на одного-единственного человека так, чтобы "один человек умер за народ".

Земля горшечника

Тем временем Иуда Искариот ужаснулся последствий своего предательства:

Мф., 27: 3. Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам…

Если он планировал вынудить Иисуса к мессианским действиям, то теперь он понял, что этот план потерпел неудачу и именно он ответствен за смерть Иисуса. Если бы он хотел наказать Иисуса за то, что тот - не Мессия, то Иуде было бы приятно увидеть смерть Иисуса. Очевидно, он понял, что смертная казнь была большим наказанием, чем он хотел.

Он попытался возвратить первосвященникам тридцать серебряных монет, и, когда они отказались принять их у него, он бросил деньги, ушел и повесился, так что он умер той же ночью, когда свершилось его предательство. Это раскаяние, как правило, частично освобождает этого предателя от полного мрака, который окружает его имя.

К сожалению, правдоподобие драматического рассказа Матфея о конце Иуды вызывает подозрение в том, что евангелист просто пытался представить еще одну цитату из Ветхого Завета.

В отношении тридцати серебряных монет, которые Иуда отверг, Матфей объясняет, что священники посчитали, что деньги, которые были платой за предательство, не могут быть положены в сокровищницу. На них была кровь человека.

Мф., 27: 7-10. Сделав же совещание, купили на них землю горшечника, для погребения странников; посему и называется земля та "землею крови" до сего дня. Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит: "и взяли тридцать сребреников, цену Оцененного, Которого оценили сыны Израиля, и дали их за землю горшечника"…

Земля горшечника была, возможно, местом, где можно было добывать глину такого вида, которая подходит для изготовления глиняной посуды. В только что приведенных стихах фраза "земля горшечника" означала любое общественное место погребения для преступников, бездомных, нищих - всех, кому не могли предоставить (или они не заслуживали) лучшего места.

Однако в этом случае это цитирование Матфеем Ветхого Завета является более чем просто неуместным. С одной стороны, эта цитата взята не из Книги пророка Иеремии, а из загадочного рассказа Захарии о пастухах. (Возможно, ошибка возникла потому, что Иеремия в одном месте говорит о покупке земли, а в другом месте рассказывает притчу о гончарах, но все равно это - ошибка.)

В Книге пророка Захарии пастух, который уходит на покой, получал в качестве платы тридцать серебряных монет:

Зах., 11: 13. …И взял Я тридцать сребреников и бросал их в Дом Господень для горшечника.

Но "горшечник в Доме Господнем" - это ни в коем случае не то же самое, что "земля горшечника". В действительности само слово "горшечник" - это неправильный перевод, и оно могло появиться в стихе Ветхого Завета в результате неправильного использования этого отрывка Матфеем и его влияния на набожных переводчиков, которые работали с Библией короля Якова. В Исправленном стандартном переводе эта фраза читается как "в сокровищницу Дома Господнего".

Другими словами, в Книге пророка Захарии деньги были внесены в храмовую казну, именно поэтому священники отказались связываться с деньгами Иуды. Следовательно, эти два отрывка не параллельны, как, очевидно, считал Матфей, а, напротив, противоположны.

Существует альтернативная традиция трактования смерти Иуды, данная в Деяниях апостолов:

Деян., 1: 18–19. …но приобрел землю неправедною мздою, и когда низринулся, расселось чрево его, и выпали все внутренности его; и это сделалось известно всем жителям Иерусалима, так что земля та на отечественном их наречии названа Акелдама, то есть земля крови.

Согласно этой альтернативной традиции, в которой не используются никакие пророчества из Ветхого Завета, Иуда не испытывал никакого раскаяния и не совершал самоубийства. Он жил достаточно долго, чтобы осуществить эту сделку, предназначенную для того, чтобы он мог стать землевладельцем, и позже умер от какого-то удара.

Варавва

Очевидно, Пилат воспринял уклончивый ответ Иисуса первосвященнику ("ты сказал") как негативный или по крайней мере не как положительный, и поэтому сомневался в том, что Иисус заслуживал смертной казни. Или, возможно, Пилат хотел досадить первосвященнику, который, как Пилат вполне понимал, имел свои собственные скрытые мотивы желать Иисусу смерти, кроме его фактической вины или невиновности:

Мф., 27: 18. …ибо знал, что предали Его из зависти.

Во всяком случае, он через голову священнической стороны обратился непосредственно к народу и предложил освободить какого-нибудь пленника в честь праздника Пасхи.

Мф., 27: 16–17. Был тогда у них известный узник, называемый Варавва; итак, когда собрались они, сказал им Пилат: кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варавву, или Иисуса, называемого Христом?

О Варавве Матфей больше ничего не пишет. Однако Марк говорит:

Мк., 15: 7. Тогда был в узах некто, по имени Варавва, со своими сообщниками, которые во время мятежа сделали убийство.

Вполне возможно, что Варавва был одним из сикариев, или террористов, который возглавлял партизанский отряд против римлян и осуществил убийство какого-то римского чиновника.

Поэтому он вполне мог быть героем для зилотов, тех самых, которые разочаровались в Иисусе из-за того, что он уступил в вопросах уплаты дани.

Выбирая между главарем банды, который не проповедовал, но боролся против римлян, и тем, кто проповедовал и называл себя Мессией, но не предпринял никаких действий и покорно позволил схватить себя, пленить и подвергнуть суду, народные массы (или по крайней мере крикливые зилоты среди них) назвали Варавву и получили его.

Варавва - это не имя собственное, а арамейский эквивалент прозвища, означающего "сын отца". "Христос" или "Мессия" может также быть назван как "Сын Отца" (хотя и с прописной буквы). Достаточно странно, но традиция утверждает, что именем Вараввы было Иешуа или, по-гречески, Иисус. Следовательно, Пилат спрашивал у толпы, хотели ли они Иисуса, сына отца, или Иисуса, Сына Отца.

В действительности были и те, кто говорил, что Варавва и Иисус - это один и тот же человек, и рассказ о главаре банды и кротком и миролюбивом Мессии так или иначе переплелись, что Иисус был судим перед Пилатом, но был отпущен как Варавва, и что рассказ о распятии на кресте и последующем воскресении - это прикрасы более поздней легенды. Однако маловероятно, что эта точка зрения когда-либо приобретет много сторонников.

Пилат и жена Пилата

Матфей подчеркивает нежелание Пилата отдать приказ о смертной казни. Частично он объясняет это с помощью своего любимого приема - сна:

Мф., 27: 19. Между тем, как сидел он на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него.

Это единственное появление жены Пилата в Новом Завете, но традиция занималась ею. Говорилось, что ее имя было Клаудия Прокула и что она была, или позже стала, тайной христианкой. Она даже была канонизирована в Греческой православной церкви.

Предложив отпустить Иисуса, а вместо этого получив необходимость отпустить Варавву, Пилат столкнулся с кричащей толпой, требовавшей казни Иисуса. Пилат возразил:

Мф., 27: 23–24. Правитель сказал: какое же зло сделал Он? Но они еще сильнее кричали: да будет распят. Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки перед народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы.

Все четыре Евангелия соглашаются в том, что Пилат отказывался распорядиться о казни Иисуса, но только Матфей вставляет эпизод об умывании рук, драматический акт, вследствие чего фраза "умывать руки" означает теперь "отказаться от ответственности".

Возможно, это был акт еврейского ритуала, который римлянин Пилат и не исполнял, но именно Матфей, который отлично знал еврейский ритуал и совсем плохо знал о римских обычаях, посчитал естественным вставить этот эпизод.

Во Второзаконии утверждается, что если убитое тело будет обнаружено, а убийца не будет известен, то население ближайшего города выполняет некоторый ритуал с использованием телицы для освобождения от вины:

Втор., 21:6. …и все старейшины города того, ближайшие к убитому, пусть омоют руки свои над головою телицы, зарезанной в долине, и объявят и скажут: руки наши не пролили крови сей, и глаза наши не видели…

Так как Пилат возвещает о невиновности Иисуса, у Матфея нетерпеливая толпа принимает ответственность на себя, используя для этого драматическое выражение из Ветхого Завета:

Мф., 27: 25. И, отвечая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших.

Это утверждение, которое не обнаруживается ни в одном из остальных Евангелий и которое, возможно, возникло просто из склонности Матфея к интерпретации и описанию всего в соответствии с пророчествами, ритуалами и изречениями из Ветхого Завета, стоило евреям ужасно дорого в течение двух тысяч лет после смерти Иисуса.

Что касается Пилата, его более поздние годы жизни неясны. Он оставался прокуратором Иудеи до 36 г., когда он был наконец отозван, потому что его бестактность продолжала пробуждать восстания среди иудеев и самаритян.

Какой смертью он умер - неизвестно. Враждебная римлянам традиция говорит о том, что он был казнен римским императором или совершил самоубийство, чтобы избежать казни. С другой стороны, есть также легенды о его более позднем обращении в христианство, основанные, возможно, на повествованиях о его нежелании казнить Иисуса. Кроме того, были апокрифические писания, которые больше не существуют, но которые упомянуты некоторыми ранними христианскими авторами. В них, как предполагается, сообщалось о суде и воскресении Иисуса. Пилат даже был канонизирован как святой в Абиссинской церкви.

Распятие на кресте

Сняв с себя ответственность за смерть Иисуса, Пилат отдал приказ казнить его:

Мф., 27: 26. Тогда отпустил им Варавву, а Иисуса, бив, предал на распятие.

Распятие на кресте не было ни еврейским, ни греческим способом смертной казни. У иудеев распространено было побивание камнями до смерти; у греков осужденных заставляли выпить яд. Однако римляне использовали распятие на кресте как наказание за измену. (Так делали и другие народы, например персы и карфагеняне.)

Человек, пригвожденный к деревянному кресту, умирал медленно от палящих лучей солнца, голода и жажды. Это была жестокая смерть; тем более в связи с тем, что она была публичной, чтобы лишить умирающего человека всяческого достоинства, сделать его уязвимым перед насмешками бездушных зевак.

Однако факт остается в том, что Иисус не был осужден на необычную или редкую смертную казнь, но эта казнь была обычной в соответствии с римским законом. В 72 г. до н. э., примерно за сто лет до казни Иисуса, против Рима восстала группа гладиаторов и рабов под предводительством Спартака. В конечном счете их разгромил римский полководец Марк Лисиний Красс (военачальник, который был побежден и убит через пятнадцать лет парфянами в сражении при Каррах). Красс захватил в плен около шести тысяч рабов и, согласно историческим свидетельствам, распял их всех вдоль дороги от Рима до Капуи, так чтобы любой путешественник шел многие мили между бесконечными рядами людей, медленно умирающих от болезненной пытки. (Точно так же персидский царь Дарий I однажды одновременно распял три тысячи вавилонских мятежников.)

Распятие на кресте, как способ наказания, продолжало быть частью римского права, пока не было отменено Константином I, римским императором, который первый узаконил христианство.

Киринея (Кирена)

Было общепринято, чтобы человек, которого собирались распять, сам нес тяжелый крест, или часть его, к месту казни. Возможно, Иисус был не в силах поднять крест после ночных событий и пыток, которым он был подвергнут.

Мф., 27: 32. Выходя, они встретили одного Киринеянина, по имени Симона; сего заставили нести крест Его.

Возможно, Симон пришел в Иерусалим, чтобы посетить праздник Пасхи, и неожиданно стал нести крест. Во времена Нового Завета в Киринее была большая еврейская колония. Историк маккавейского восстания Ясон, на работах которого была основана Вторая книга Маккавеев, был жителем Киринеи. В 117 г. до н. э. Киринея стала независимой от Египта, а в 67 г. до н. э. она вошла в состав Рима.

Голгофа

Затем Иисуса повели к месту казни:

Мф., 27: 33. Я, придя на место, называемое Голгофа, что значит: Лобное место…

Это действительно ужасное название, происходящее, возможно, от того, что поблизости находился какой-то неясно черепообразной формы мыс, или от того, что там были черепа ранее казненных людей. (Оба предположения - всего лишь предположения.)

Местоположение Голгофы (Лобного места) точно не известно, но, должно быть, оно находилось за пределами Иерусалима.

Там Иисуса распяли, а над его головой, как это было принято, надписали состав его преступления:

Мф., 27: 37. …и поставили над головою Его надпись, означающую вину Его: Сей есть Иисус, Царь Иудейский.

Такова версия значения имени Иисус Христос, и это - доказательство того факта, что Иисус был казнен за государственную измену против Рима, то есть за стремление стать царем без одобрения Рима.

Уксус и желчь

Матфей намеревался доказать, что каждый аспект распятия является исполнением пророчества из Ветхого Завета. Так, он описал, как воины дали Иисусу пить:

Мф., 27: 34. Дали Ему пить уксуса, смешанного с желчью; и, отведав, не хотел пить…

Это звучит как еще одно жестокое издевательство над умирающим человеком. На самом деле все наоборот. Уксус (по-французски это означает "кислое вино") может в таком словоупотреблении буквально означать кислое вино, которое было общепринятым напитком для римских воинов. Этот отрывок переводится в Исправленном стандартном переводе как "они дали Ему выпить вина, смешанного с желчью…".

Сама желчь является чрезвычайно горькой, но в данном случае может предполагаться некоторая форма анестетика умирания. Действительно, в Евангелии от Марка не упоминается о желчи, но этот эпизод описывается следующим образом:

Мк., 15: 23. И давали Ему пить вино со смирною…

Если Матфей основывает свое описание на том, что сказано у Марка, то зачем он заменяет "гуманное" вино со смирной, которые давались с явно благой целью облегчить боли, испытываемые Иисусом, и ослабить ему муки умирания, на "бессердечные" уксус с желчью, что выглядит как дополнительная пытка? Зачем без необходимости умножать и так очевидные грехи распинателей? По-видимому, Матфей описал уксус с желчью для того, чтобы обратиться к отрывку из псалмов, где псалмопевец описывает свое собственное бедствие с поэтическим приувеличением:

Пс., 68: 22. И дали мне в пищу желчь, и в жажде моей напоили меня уксусом.

Или, Или!

Смерть не заставила себя долго ждать:

Мф., 27: 46. А около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?

Можно предположить, что это был последний крик отчаяния "исторического Иисуса", галилейского плотника, который испытывал побуждение проповедовать, в конце концов убедился, что он - Мессия, держался этой веры до последней минуты, и теперь окончательно осознал, что он - не Мессия и что вся его миссия лишь привела его к этой ужасной смерти.

Тем не менее маловероятно, чтобы так мог подумать об этом Матфей (или Марк, у которого также обнаруживается описание этого предсмертного крика). Скорее, следовало разыскать какое-нибудь его значение в Ветхом Завете.

Крик "Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?" является началом 21-го псалма:

Пс., 21: 1. Боже мой! Боже мой! [внемли мне] для чего Ты оставил меня? Далеки от спасения моего слова вопля моего.

Это - цитата, которая является особенно подходящей для этого случая, так как псалмопевец описывает себя (в Библии короля Якова) пребывающим в чрезвычайном отчаянии и страдающим от судьбы, весьма похожей на распятие на кресте:

Пс., 22: 17–19. Ибо псы окружили меня, скопище злых обступило меня, пронзили руки мои и ноги мои. Можно было бы перечесть все кости мои; а они смотрят и делают из меня зрелище; делят ризы мои между собою и об одежде моей бросают жребий.

Матфей описывает буквальное исполнение поэтического описания крайнего несчастья в девятнадцатом стихе и также цитирует этот стих, указывая на его исполнение:

Мф., 27: 35. Распявшие же Его делили одежды его, бросая жребий…

Отчетливейшую связь этого отрывка с распятием на кресте образует фраза "пронзили руки мои и ноги мои". В Исправленном стандартном переводе, в котором содержится эта фраза, в сноске указывается, что первоначальное еврейское слово, которое переведено как "пронзили", в латинских версиях Библии означает "подобно льву". В еврейской версии Библии приводится такой семнадцатый стих: "…Подобно льву, они - в руках и ногах моих". В иерусалимской Библии приводятся следующие слова: "…Они связали мне руки и ноги". Странно, если слово "пронзили" было вставлено в перевод как ссылка на восклицание Иисуса на кресте.

Иосиф из Аримафеи

После смерти Иисуса похоронили:

Мф., 27: 57–58. Когда же настал вечер, пришел богатый человек из Аримафеи, именем Иосиф, который также учился у Иисуса; он, придя к Пилату, просил тела Иисусова. Тогда Пилат приказал отдать тело…

Получив тело, этот человек похоронил его в своей собственной свежевыкопанной могиле - вырытой в скале - и привалил к отверстию большой камень.

Город Аримафея, место рождения этого ученика Иисуса, не упоминается в других местах Библии, но обычно он отождествляется с Рамафаим-Цофимом, местом рождения пророка Самуила.

Иосиф из Аримафеи не появился бы в Библии, если бы не этот эпизод, и теперь предполагаемый участок его могилы увековевечен церковью Святой Могилы в Иерусалиме.

Однако Иосиф является предметом гораздо более поздней легенды. Как предполагается, он был хранителем чаши, из которой Иисус дал своим ученикам выпить вина во время Тайной вечери:

Мф., 26: 27–28. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета…

Эта чаша стала называться "Святым Граалем". Предполагалось, что ее в течение многих лет заключения сохранял у себя Иосиф из Аримафеи. В конечном счете он, как предполагалось, принес чашу в город Гластонбери в юго-западной Англии, и там она исчезла. (Эти легенды были очень подробными и с удовольствием пересказывались монахами аббатства Гластонбери.)

Многое в цикле легенд о британском короле Артуре и его рыцарях было связано со стремлением отыскать Святой Грааль.

Последний день недели

Повествование об "историческом Иисусе" заканчивается здесь его погребением, поскольку если мы должны устранить чудеса, то рассказ о воскресении нужно отнести к легенде.

Однако если бы похороны действительно были финалом этой истории, то вполне вероятно, что ученики Иисуса постепенно забыли бы о своем бывшем учителе, и никакие новые ученики не собирались бы в память о нем, и история мира была бы совершенно другой.

Однако даже если мы примем рационалистическую точку зрения, согласно которой не было в действительности никакого воскресения, то невозможно отрицать то, что в вере учеников и, в конечном счете, сотен миллионов людей было нечто такое, что сделало все по-другому.

Матфей описывает, что священнические власти боялись переворота со стороны учеников Иисуса. Они так говорили Пилату:

Мф., 27: 63–64. И говорили: господин! Мы вспомнили, что обманщик тот, еще будучи в живых, сказал: "после трех дней воскресну"; Итак прикажи охранять гроб до третьего дня, чтобы ученики Его, пришедши ночью, не украли Его и не сказали народу: "воскрес из мертвых"; и будет последний обман хуже первого.

Священники, возможно, боялись, что образ Иисуса, даже мертвого, все еще мог быть использован как сплачивающий призыв к восстанию против римлян. Воскресение, даже если бы оно было ложным, могло быть использовано как доказательство божественного мессианства Иисуса. Пилат, также видя эту опасность, предоставил контингент воинов, чтобы они охраняли гробницу.

Вера в то, что Иисус якобы воскрес на третий день, описывается Матфеем, характерным образом, с точки зрения аналогии с Ветхим Заветом. В одном месте, когда Иисуса спрашивают о некотором знаке того, что он действительно является боговдохновенным проповедником, Иисус прибегает только к указанию на одну аналогию (ее разъяснение обнаруживается только У Матфея):

Мф., 12: 40. Ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи.

Распятие на кресте, согласно всем четырем Евангелиям, произошло в пятницу. По этой причине распятие на кресте отмечается христианами в пятницу (Страстная пятница). Затем происходят события после распятия на кресте:

Мф., 28: 1–2. По прошествии же субботы, на рассвете первого дня недели, пришла Мария Магдалина и другая Мария посмотреть гроб. И вот, сделалось великое землетрясение, ибо Ангел Господень, сошедший с небес, приступив, отвалил камень от двери гроба и сидел на нем;

Охранявшие гробницу и пришедшие для оплакивания также были удивлены, но к последним обратился ангел:

Мф., 28: 5–6. Ангел же, обратив речь к женщинам, сказал: не бойтесь, ибо знаю, что вы ищете Иисуса распятого; Его нет здесь: Он воскрес, как сказал;..

Поскольку распятие произошло в пятницу, а воскресение - в воскресенье ("последний день недели"), можно предположить, что Иисус оставался "в сердце земли" три дня (пятницу, субботу, воскресенье). Однако у Матфея отсутствует сравнение с "тремя днями и ночами" пребывания Ионы в ките, как многие из цитат Матфея делают.

Иисус умер в пятницу в девятом часу, вскоре после того, как он взмолился: "Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?"

Учитывая время с восхода и до заката солнца, это - примерно в 3 часа дня в соответствии с современной системой часов. Если Иисус воскрес на рассвете в воскресенье, то есть в 6 часов утра, то, в то время как он был в сердце земли в течение трех различных дней, он был там только две ночи и один день.

Тот факт, что воскресение произошло в последний день недели (воскресенье), привел к тому, что этот день имеет особое значение для последователей Христа. Это был тот "День Бога", который получает особое внимание.

Сначала этот день был отличен от дня субботнего, который ранние христиане праздновали обычным образом. Однако, поскольку между христианами и иудеями нарастала враждебность и поскольку христиане все более принимали в свой круг язычников, воскресенье приобрело атрибуты дня субботнего, а от субботы христиане полностью отказались.

Годовщина того воскресенья, в которое Иисус воскрес, празднуется в воскресенье как Пасха.

Мария Магдалина

Среди женщин, которые видели распятие на кресте, была Мария Магдалина:

Мф., 27: 55–56. Там были также и смотрели издали многие женщины, которые следовали за Иисусом из Галилеи, служа Ему; между ними были Мария Магдалина и Мария, мать Иакова и Иосии, и мать сыновей Зеведеевых.

Кроме того, она была у гроба на рассвете в воскресенье:

Мф., 28: 1. По прошествии же субботы, на рассвете первого дня недели, пришла Мария Магдалина и другая Мария посмотреть гроб.

Мария Магдалина означает "Мария из Магдалы". Магдала - это был город на западном берегу Галилейского моря. Его точное местоположение неизвестно, но, возможно, это был пригород Тивериады.

Единственное упоминание о Марии Магдалине в Евангелии, кроме как о свидетельнице распятия и воскресения Иисуса, есть как о женщине, вылеченной Иисусом:

Мк., 16: 9. Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине, из которой изгнал семь бесов.