Никогда не обороняйся и не отступай.

Тактику действий японских вооруженных сил, как морских, так и сухопутных, всецело определял наступательный дух. Так, во время Русско-Японской войны, генерал Ноги (в 1912 году после смерти императора Мэйдзи совершивший вместе с женой сэппуку) после двух неудачных попыток взять крепость Порт-Артур наступлением в лоб, планировал третью, «решающую» и самоубийственную атаку. Однако он был смещен с поста командующего, и после успешного флангового наступления крепость пала.

Многие японские офицеры, участвовавшие в военных действиях на Тихом океане, считали саму мысль об обороне настолько отвратительной, что никогда не планировали никаких оборонительных действий. Военные учебники были пропитаны агрессией и наполнены призывами типа «дух атаки», «непоколебимая уверенность в победе», «преданность императору», «самопожертвование во имя родины» и прочее. В течение большей части войны «атаковавшие американские части строили укрепления, а "державшие оборону" японцы бездумно бросались на врага, тем самым лишь приближая свое поражение. Японские солдаты шли вперед при любой возможности, потому что их учили, что лучшая тактика — это наступление, и они верили, что наступление — это акт отваги и мужества. Японские солдаты негодовали, если им приходилось защищать какие-нибудь позиции долгое время» (Исикава).

Отвращение к оборонительным действиям было характерно отнюдь не только для высших командиров и офицеров:

«Японцы, всегда предпочитали ближний бой, и при первой же возможности пускали в дело штык. Уп ражнениям со штыком уделялось особое внимание и в ходе военной подготовки. Несомненно, что упражнения в строю, нанесение ударов воображаемому противнику, сопровождавшееся страшными гортанными криками, прекрасно вписывались в "концепцию" воинственного и неустрашимого духа» (Уорнер).

Что же касается реального боя, то «оборона была столь непопулярна, что солдаты предпочитали покидать свои позиции и встречать наступавшего противника со штыками». И это неудивительно, ведь сражение врукопашную из всех способов ведения современных боевых действий являлось максимально приближенным по своему характеру к традиционному поединку на мечах. И кроме того, именно схватка лицом к лицу позволяла задавленному муштрой и жестокой дисциплиной простому воину выместить на противнике всю накопившуюся ненависть и гнев.

Еще на первом этапе войны на Тихом океане американские солдаты узнали, что такое атака в стиле бандзай, когда неистовая стрельба из пушек и пистолетов, бросание гранат и размахивание мечами сопровождается истошным криком «бандзай». (Бандзай — сокращенное от Тэнно Хэйка Бандзай — Десять тысяч лет императору! И поныне эти слова можно услышать из уст какого-нибудь экзальтированного политика, переизбранного на второй срок, или на корпоративных церемониях.) Пехотинец превращается во время такой атаки в никудан, «человека-пулю». Но чаще всего «бандзай» кричали не ради какой-то конкретно заданной цели, а просто в надежде обескуражить и запугать врага, хотя бы психологически обезоружить его и умереть достойной имени воина смертью. И это опять напоминает нам о сражениях всадников времен Гэндзи и Хэйкэ, когда небольшие, явно уступавшие противнику в численности отряды конницы вновь и вновь отчаянно бросались на врага, пока последний из атаковавших не погибал славной, вызывавшей восхищение даже у врагов смертью.

Однако порой командир принимал решение начать подобную атаку не просто ради того, чтобы запугать врага или погибнуть достойно, но для осуществления четко поставленной цели — пользуясь внезапностью, занять позиции врага. В 1943 году на Атту, одном из Алеутских островов, занятом японцами, полковник Ямасаки Ясуё отдал приказ о ночном нападении на самый уязвимый участок оборонительной линии американцев, преследуя цель захватить артиллерию противника. (Он послал радиограмму в Токио: «Я намереваюсь уничтожить врага».)

«Солдаты Ямасаки, оставив каждому из четырех раненых по гранате, 29 мая, в предрассветном тумане, начали тихо пробираться по долине Чикаго. Некоторые из них были вооружены лишь привязанными к палкам штыками. План Ямасаки почти удался. Американская пехота, столкнувшись с истошно кричащей, стреляющей, рубящей и сметающей все на своем пути человеческой волной, дрогнула и бежала... Японцы, достигли холма, на котором находились столь необходимые им пушки, и начали взбираться на него. Однако спешно созданная линия обороны смогла выстоять. Все нападавшие были перебиты» (Нейл).

Большинство атак в стиле «бандзай» приводили лишь к напрасным и бессмысленным жертвам, что со временем стало понятно и высшим военным чинам. Потери росли, все новые и новые территории переходили в руки противника. Были отданы указания воздерживаться от таких атак и уделять большее внимание созданию оборонительных укреплений. И японские солдаты доказали, что они могут быть упорными до фанатизма защитниками рубежей. Так, например, на островах южной части Тихого океана они укрывались на деревьях, бросали гранаты и стреляли до последнего. И даже после того, как их позиции подвергались усиленной бомбардировке и надежды на спасение уже не было, любой плацдарм приходилось отвоевывать буквально пядь за пядью, ибо защитники его продолжали драться с отчаянным мужеством, невзирая ни на что.

И тем не менее, как показали сражения за Сайпан и Иводзима, атаки «бандзай» не утратили окончательно ни своей привлекательности, ни своего высшего героического пафоса, устоять против которого было практически невозможно. В последние дни битвы на Сайпане японцы предприняли две такие атаки. Во время одной из них от двух до трех тысяч японских солдат бросились на позиции американской морской пехоты. Они шли и шли вперед, карабкаясь через трупы своих товарищей. Но в конце концов атаку отбили, и оба командира совершили сэппуку. Перед этим один из них повернулся лицом по направлению к дворцу императора и произнес: «Остается только смерть, но в смерти заключена жизнь. Воспользуемся же этой возможностью, чтобы показать всем, что значит мужество японца». Другая атака представляла собой просто душераздирающую картину. «Вперед шли раненые, потерявшие конечности тащили за собой ослепших, которые держали в руках палки, камни и разбитые бутылки. Практически все они были уничтожены пулеметным огнем. Около сотни оставшихся в живых бросились в море и утонули» (Нейл).

Пожалуй, что битва за Иводзима явилась вершиной японской оборонительной тактики за всю вторую мировую войну. У японцев было достаточно времени, чтобы подготовиться. Когда инициатива перешла в руки американцев, стало понятно, что Иводзима с военным аэродромом, с которого легко можно долететь до Токио (расстояние составляло 744 мили), будет главной целью их наступления. 23-тысячный японский гарнизон под командованием генерала Курибаяси Тадамити создал на вулканическом острове систему подземных бункеров. Запасов провианта и оружия у японцев было в изобилии. Защитники острова получили приказ воздерживаться от атак «бандзай», но постараться продать каждое оборонительное укрепление «как можно дороже»: «Ни один японский солдат не должен умереть, пока он не убьет десять врагов... Пусть каждый считает вверенную ему позицию своей могилой».

Неудивительно, что сражение за Иводзима стало одним из самых ожесточенных за всю войну. Японцы сопротивлялись гораздо дольше, чем полагали возможным американцы. Некоторые офицеры Курибаяси просили разрешение пойти в атаку, но получили отказ. Американцы несли огромные потери, что вынудило их принять решение пустить в бункеры отравляющий газ и завалить их.

Предостережение японского командования сбылось — бункеры стали могилами защитников. Генерал Сэнда Са-дасуэ, находившийся в другой части острова, отказался придерживаться сугубо оборонительной тактики. Последними словами, сказанными им Курибаяси, были: «Увидимся в святилище Ясукуни»(военное кладбище в Токио). Он пошел со своими солдатами в атаку и погиб.

Тело самого Курибаяси так и не нашли, поэтому ни точное место, ни обстоятельства его смерти не известны. Однако в его штабе обнаружили следующее прощальное послание:

«Я обращаюсь к всем еще живым офицерам и солдатам. Настал решающий час битвы. Я приказываю всем уцелевшим офицерам и солдатам сегодня ночью пойти в последнюю атаку на врага. Всем до единого! В полночь выступайте одновременно, и сражайтесь с врагом до конца. Ваши жизни отданы императору. Не думайте о себе. Я буду впереди вас».

Даже самый лучший японский стратег обороны в конце концов предпочел сдаче атаку «бандзай»!