Конфликтологическим теориям религии

Одна из трудностей, с которыми сталкивается функционализм, интерпретируя религию как фактор интеграции общества, заключается в том неудобном для интегративных теорий и все же очевидном факте, что религия может вызывать конфликты и спо-

 

собствовать дезинтеграции общества на разных уровнях, включая макросоциологический.

Религия - "опиум" или "протест"? Конфликтологические теории религии имеют своим истоком учение Маркса. Существование религии он связывал с разделением общества на враждебные классы и видел в ней инструмент классовой борьбы. В классовом обществе религию питает социальный антагонизм - производная от частной собственности на средства производства. Классовая борьба между господствующим меньшинством и эксплуатируемым бесправным большинством пронизывает все сферы жизни таких обществ. Для поддержания системы, построенной на неравенстве и эксплуатации человека человеком, помимо принуждения необходима идеологическая опора, необходимо, чтобы идеи господствующего класса становились господствующими идеями и представляли частный, эгоистический интерес господствующих классов в качестве всеобщего интереса. Выполняя эту функцию, религия в классовом обществе является идеологией, оправдывающей существующий строй, т.е. служит инструментом в руках господствующих классов: затушевывает классовые противоречия, примиряет обездоленных с их участью. За послушание и смирение в "этом" мире религия обещает награду в потустороннем мире к является, таким образом, "опиумом народа". "Социальные принципы христианства оправдывали античное рабство, превозносили средневековое крепостничество... проповедуют необходимость существования классов - господствующего и угнетенного... объявляют все гнусности, чинимые угнетателями по отношению к угнетенным, либо справедливым наказанием за первородный и другие грехи, либо испытанием, которое господь в своей бесконечной мудрости ниспосылает людям во искупление их грехов"[15, с. 204]. Вплоть до отмены крепостного права в России в 1861 г. православная церковь учила рабов смирению и повиновению господам. После 1917 г. в Советской России антирелигиозная пропаганда долгое время строилась на обличении церкви и духовенства как классового врага трудящихся.

С точки зрения Маркса, религия играет негативную роль как (in 1 и силу того, что она служит фактором социально-классовой интеграции и помогает господствующим классам поддерживать стабильность общества, существующий порядок вещей, тогда как историческая необходимость и справедливость заключаются в революционном преобразовании общества посредством классовой борьбы. Вместо того чтобы пробуждать классовое сознание и под-

 

нимать угнетенных на борьбу, развивать критическое отношение к действительности, религия культивирует социальный конформизм: всякая власть - от Бога. Согласно христианскому учению о воздаянии "плачущие" утешатся, страждущие и смиренные будут вознаграждены, их ждет "Царство небесное".

Аналогична роль индуистского учения о карме и новых рождениях. Оно служит поддержанию кастового строя индийского общества: главное требование (и условие повышения или хотя бы сохранения достигнутого жизненного статуса) - соблюдение кастовых предписаний как дхармы, священного закона.

Наряду с этим оппозиция феодализму в средневековом обществе выражалась в многочисленных ересях, т.е. религиозно мотивируемых массовых движениях социального протеста. Западноевропейская реформация XVI в. была движением за социальные преобразования. Сопротивление "антихристовой" власти - дело богоугодное.

Наиболее ярким примером поддержки религией социального протеста может служить тот факт, что идейным вдохновителем польской "Солидарности", возглавившей борьбу против социалистического режима в Польше 80-х гг. XX в., был папа римский Иоанн Павел II.

А.С. Пушкин отмечал важный для понимания русской истории и петровских реформ факт: "Народ считал Петра I "антихристом". В подготовительных материалах к "Истории Петра" он приводит также следующую выписку относительно царевича Алексея:

"Суеверные мамы и приставники ожесточили его против отца, а духовные особы при обучении его православию вкореняли в нем ненависть к нововведениям"1.

Русское православие на протяжении своей тысячелетней истории строило отношения между церковью и государством на основе принципа "симфонии", гармонического согласия и взаимоподдержки. Однако в "Основах социальной концепции РПЦ", принятой в 2000 г., этот принцип пересматривается. Выше лояльности государству церковь ставит свою миссию "спасения людей в любых условиях и при любых обстоятельствах". Поэтому, "если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям, Церковь должна отказать Государству в повиновении"2. До сих пор на практике "лояльность" отождествлялась с "подчинением".

Религия и господство: Р. Дарендорф. Надежность существования человека обеспечивается фактом существования общества, т.е. дей-

' Пушкин А.С. Собр. соч. В 10 т. Т. VIII. М., 1981. С. 11. 2 Основы социальной концепции РПЦ. III. 5.

 

ствием социальных норм и санкций. Категории норм и санкций требуют еще одного основного понятия - господство. Это принудительная власть, которая дает возможность наложения санкций и реализации обязательности норм, а тем самым - осуществления социальных порядков и социальных изменений. Если первое место среди этих трех категорий занимает господство, то социологию следует понимать как анализ структур, основанных на господстве. Конфликт в этом контексте - продукт принудительного характера господства.

Р. Дарендорф рассматривает теологию (для средневекового общества), философию (для эпохи перехода к современности) и социологию (для индустриального общества) как инструменты самоинтерпретации исторических эпох. В то же время они выполняют в этих обществах идеологическую функцию и воспроизводят мир политических и социальных фактов таким способом, что реальное всякий раз предстает если не как разумное, то по крайней мере как необходимое.

С этой точки зрения религия удовлетворяет потребность в идеологическом возвышении реального в человеческих обществах. Дарендорф указывает при этом на общность светских и религиозных идеологий в том отношении, что они оправдывают социальное неравенство и рисуют образ гармоничного общества, характеризуя социальные отношения современности, особенно отличающиеся своим неравенством, либо как "естественные", т.е. основанные на способностях и успехах, либо как "Богом созданные".

В то же время Дарендорф указывает и на различие этих типов идеологии, указывая на то, что общества, которые удовлетворяют свою идеологическую потребность посредством обращения к миру потустороннему и воображаемому, основанному на религиозной вере, сегодня отделены заметной исторической дистанцией от тех обществ, которые ориентированы на получение всех ответов с помощью науки. Мифы, будь то продукты социологической или религиозной фантазии, оставляют без ответа все существенные вопросы, адресованные нами к обществам нашего времени [9, с. 95]. Впрочем, как показывает опыт, злоупотреблять можно как религией, так и наукой.

Разрешение социальных конфликтов и религия. К. Левин, занимаясь изучением групп и исходя из собственного опыта, пришел к важному выводу о том, что общность судьбы становится более важным фактором формирования группы, чем сходство ее членов. Поэтому демократическое устройство мира вовсе не предполагает единообразия культур. Левин считает аналогом де-

 

мократической свободы личности - на уровне функционирования групп - культурный плюрализм, и следовательно - терпимость к инакомыслию и инаковерию.

Но это означает, во-первых, что необходимо ограничение свободы "нетерпимых" граждан. "До тех пор, пока в каждом обществе не будет провозглашен принцип терпимости и равенства прав, демократический порядок будет находиться в опасности: ему будут угрожать "нетерпимые культуры ". Нетерпимость к существованию таких "нетерпимых"- вот необходимое условие для воцарения мира между народами" [13, с. 151 ].

Отступление от принципа равенства религиозных групп (на любом уровне) перед законом означает проявление нетерпимости; привилегии одних и дискриминация других религиозных групп неминуемо создают конфликтные ситуации на религиозной почве. Левин настаивает на необходимости "нетерпимости к нетерпимым" для поддержания и особенно - установления демократии как "терпимости к терпимым".

Религиозная группа, как и любая социальная группа, обладает своей структурой, у нее есть цели, и она вступает в определенные отношения с другими группами. Сущность группы - это не сходство или различия между ее членами, а их взаимозависимость, которая может варьировать (от неструктурированной "массы" до тесного единства). Это зависит, помимо всего прочего, от размера и организации группы, а также от степени близости отношений между членами группы. Нужно учитывать также, что человек является членом не одной, а нескольких более или менее пересекающихся между собой групп. Одна из наиболее важных потребностей, на удовлетворение которых в религиозной группе рассчитывают ее члены, - потребность в защищенности, безопасности, обладании основой существования, "почвы под ногами", устойчивости в жизненных бурях.

Конфликтный потенциал религиозных систем: Н. Луман. Подтверждением сказанному может служить близкая как классическому функционализму, так и конфликтологическим концепциям теория религии Н. Лумана1.

Все социальные системы потенциально конфликтны. Варьируется лишь степень актуализации конфликтного потенциала, которая, в свою очередь, зависит от степени дифференциации систем и общественной эволюции. Социальные системы образуют-

' Luhmann N. Funktion der Religion. Frankfurt a/M., 1977.

 

ся исключительно благодаря коммуникации. Собственно, общество состоит из коммуникаций - событий, сменяющих друг друга во времени, тогда как структура общества представлена учреждениями, способными связывать эти мимолетные события. Луман исходит из того, что первична не структура, а функция. Поэтому каждая структура может быть заменена иной структурой, эквивалентной относительно данной функции. Общество - это "самовоспроизводящаяся коммуникация".

Системы и их среды характеризуются сложностью событий - •комплексностью". Сложность мира - это бесконечное число возможностей, которые постоянно угрожают системе. В целях выживания система должна осуществлять "редукцию", т.е. упрощение комплексности применительно к возможностям, обеспечивающим ее функционирование, сохранение системы. Вовсе не обязательно, чтобы все элементы системы были необходимы и полезны, равно как направление и результат редукции определяются не соответствием принципам разума, морали или солидарности, а конкретными условиями взаимодействия системы и ее среды.

Это можно представить следующим образом. Система все-гд.1 означает некое ограничение, редукцию возможных действий, т.г. "редукцию сложности". Если с такой редукцией сложности связана каждая из существующих систем, то очевиден ее хотя бы отчасти случайный, "контингентный" характер. Он обусловлен тем, что образование системы включает селективный образ действий: лишь какие-то возможности реализуются, оставляя "за бортом" другие, у которых тоже был шанс осуществиться. Таким образом, возникает необходимость в обосновании этого селективного образа действий. Это обоснование и составляет функцию религии - сделать приемлемыми контингентную селективность общественных структур и планов мироздания, т.е. представить их в сознании как необходимые. Эту функцию могут выполнять миф, представляющий определенные институты (например, способ выбора брачного партнера, пищевые запреты и т.п.) как проекцию событий прошлого, делающих эти институты необходимыми установлениями, или более сложная картина мироздания, когда, например, права человека обосновываются в качестве божественных предписаний.

Социальные роли обозначают не такие виды поведения, относительно желательности которых наличествует более или менее впечатляющий консенсус мнений, - это те виды поведения, которые являются обязательными для индивида, т.е. институциализированы, не зависят от мнения самого индивида. При этом церков-

 

ная дисциплина, например, распространяется не только на действия, но и на убеждения верующего. Отступление от догматических истин веры может караться одновременно как религиозное и как государственное преступление.

Социально весьма значимым является конфликт между религиозной совестью и гражданским долгом (например, между религиозными убеждениями и службой в армии). Дело в том, что для религиозной группы (также как для профессиональной, родственной и т.д.) заданы определенные нормы и санкции, посредством которых эта группа влияет на поведение собственных членов и тех, с кем группа вступает в контакт. Эти нормы и санкции принципиально отличаются от просто мнений и установок индивидов как в группе, так и за ее пределами. В этих правилах и санкциях располагаются истоки ролевых ожиданий и их обязательности. Но индивид принадлежит, как правило, не к одной, а ко многим группам. Он ориентирует свое поведение на одобрение или неодобрение тех групп, к которым принадлежит, и требования, предъявляемые разными группами, могут быть не только разными, но и противоположными. Индивид ориентирует свое поведение еще и на одобрение тех групп, к которым он сам не принадлежит (референтных групп, по Р. Мертону).

Не только "внутренний" конфликт между благочестием и грехом, между "духом" и искушениями "плоти" неизменно сопутствует в самых разнообразных вариантах религиозной жизни, но и конфликт между религиозной совестью и гражданским долгом, нормами евангельской морали и политически ответственным поведением, между "человеческим законом" (светским правом) и "абсолютной божественной нормой" (предписания библейского Закона или шариата - свода мусульманского права).

Религиозные группы разных размеров вместе со множеством других социальных групп входят в состав "большого общества", например российского. Как бы исторически ни складывались в российском обществе отношения между разными группами на религиозном и иных основаниях, сегодня существование нашего общества зависит не от сходств или различий входящих в него групп. Только ощущение общности судьбы всех россиян, всех живущих в России делает их реальной группой - российским обществом.

Даже для конфликта требуется тот минимум единства, который создает его предмет и среду его развития. Конфликт свидетельствует, что не всем все равно и поэтому - не все дозволено. Каков этот минимум? Какое количественное выражение консенсуса и в каких именно видах поведения необходимо для существования

 

общества, а равным образом - необходимого несогласия, оставляющего пространство для конфликта и борьбы за его разрешение? Другими словами - сколько разногласий и в каких сферах общество может терпеть?

Конфликты на религиозной почве. Перечисленные вопросы возникают в период социологического анализа религии в конфликтологической парадигме как наиболее важные. С этой точки зрения нужно установить, в какой мере определение ролей религиозными инстанциями соотносится с определением ключевых позиций в обществе, а также - по каким аспектам ролевых дефиниций члены различных "субкультур" одного общества, включая в этот ряд религиозные "субкультуры", согласны и не согласны между собой. В какой степени девиантное поведение является функцией религиозных ролевых дефиниций?

Интегративным социальным теориям этот подход противопоставляет взгляд, согласно которому общество состоит из групп с эгоистическими интересами и не существует ценностей или верований, которые обеспечивали бы прочное единство и стабильность этого общества. Жизнь общества характеризуется конфликтами, насилием, борьбой между различными группами за собственность, власть, влияние. Стабильность возможна лишь как временное равновесие, как преходящий момент. Ключевым фактором формирования социальных отношений являются эгоистические интересы индивидов и групп. Религиозные группы - одно из звеньев системы, к которой противостоят, сталкиваются интересы враждующих сил.

В этой связи прежде всего необходимо учитывать межрелигиозные конфликты, религиозную рознь и нетерпимость. Боги древних греков постоянно враждовали и воевали между собой. "Борьба богов", как ее трактует Вебер, - метафора "несовместимости ценностей": выбор одной из мировоззренческих позиций является отказом от других; служа одному Богу, вы оскорбляете всех остальных богов. Правда, раз в четыре года, на время праздника в честь “отца богов и людей", олимпийского Зевса устанавливался "священный мир". Проклятие Бога угрожало всякому, кто начнет войну во время праздника.

Наглядный пример такого религиозного конфликта - история многовековой вражды между иудаизмом и христианством или отношения между иудаизмом и исламом, т.е. религиями, тесно связанными между собой родственными узами происхождения. Первым христианским мучеником считается Стефан, проповедовавший в Иерусалиме. По приговору Синедриона он был побит камнями. Только что зародившаяся христианская вера в Иерусалиме стала объектом гонений со

 

стороны иудаизма в то время, когда все ее приверженцы были иудеями и христианство еще не существовало за этими пределами, среди "необрезанных". Но именно потому, что приверженцы ранней христианской церкви были по составу своему целиком иудеями и эта церковь существовала в русле иудаизма, конфликт был неустраним. Он возник на основе комплекса самоидентификации посредством размежевания с "чужим", но близким "чужим": иудеи и христиане жили в одном и том же городе, и жили все же разной жизнью, читали одну и ту же Библию, но читали они ее по-разному, "они" выглядели совсем так же как "мы", и все же были совсем другими.

Особую остроту в такого рода размежевания привносит обвинение каждой стороной противников в "отступничестве", измене истине.

Таковы по своей природе конфликты между католиками и протестантами, православием и старообрядчеством, суннитами и шиитами и т.д.

Именно то, что отличает данную сторону от другой (иудаизм - от "неиудаизма" или католицизм - от "некатолицизма", христианина - от "нехристя", правоверного - от "неверного"), составляет основу понимания в себе самого существенного и определяющего: чужой - это другой, не такой, как ты. Основа такого самоопределения - "святыня", консолидирующая религиозную группу, т.е. группа является нормативной институцией и не просто придерживается определенных ценностей, но воспринимает их как сакральные. Каждая группа притязает на абсолютное и универсальное значение своего вероучения, она знает, что есть добро и что - зло, что человеку необходимо и чем он может пренебречь. Притязание на общезначимость придает исповедуемой такой группой "истине" черты императивности и авторитарности. Коммуникация с другими группами оказывается чрезвычайно затрудненной, И чем тотальной, всеобъемлющей представляется группе система ее убеждений, тем сильнее суживается ее коммуникативная возможность. Религиозная рознь не сводится, следовательно, к чисто волюнтаристским и эмоциональным моментам - она заложена ни когнитивном уровне. Религиозная нетерпимость связана с неспособностью понять и признать право другого на истину и обладание ею. Иными словами, конфликт должен либо вылиться в насилие, либо принять латентную форму, либо разрешиться на основе определенного компромисса, отступления от притязания на абсолютный и универсальный характер "своей" веры.

Примечательно, что в "Основах социальной концепции РПЦ", где говорится о ее отношении к государству, труду, нации и т.д., не толь ко нет раздела об отношении к другим религиям, но и вообще это отношение никак не выражено.

 

Еще и сегодня немало теологов, с точки зрения которых всякая чужая религия является выдумкой людей, тогда как их собственная религия является откровением Божьим.

Конфликты на религиозной почве питают не только нетерпимость к иноверцам, но и стремление обратить их в "свою веру" - прозелитизм. В религиозных обществах полноценными членами общества признаются приверженцы господствующей религии. "Неверие" обычно воспринимается как симптом полной асоциальности. В конфликтах на религиозной почве нельзя ждать объективности ни от одной из сторон. Причина такого рода конфликтов - партикуляризм, т.е. притязание религиозной группы на исключительное обладание истиной и истинной моралью, которым в определенных условиях может оправдываться насильственное насаждение "истинной веры". Партикуляризм всегда нуждается во врагах, с которыми можно сравнивать собственное поведение, представляя его как эталон мудрости и добродетели. Праги нужны руководителям таких групп, чтобы поддерживать спое влияние, чтобы легче было манипулировать своими сторонниками, чтобы обосновывать свои действия. Если врагов у такой группы не оказывается, их приходится создавать, в том числе - и внутри группы.

Религиозный партикуляризм тесно связан с религиозными групповыми предубеждениями, нетерпимостью, фанатизмом. У религиозных групп, которым не присущ партикуляризм, не наблюдается враждебного отношения к другим группам и их верованиям. Таким образом, религиозный или теологический партикуляризм вызывает конфликты в религиозной среде по причине религиозных расхождений. Проявления партикуляризма встречаются в виде деления религий на "истинные" и "ложные", "хорошие" и "плохие", "полезные" и "вредные".

Часто за такого рода позицией кроется еще один источник внутрирелигиозных конфликтов, более важный, чем теологические разногласия. Религиозная рознь часто является формой выражения классовых и этнических конфликтов. Враждебность Ян отношению к другим религиозным группам колеблется в зависимости от того, в какой мере религиозные различия связаны с экономическими, политическими или национальными интересами. Религиозные различия могут выступать в таких ситуациях в качестве символа скрывающихся за ними расхождений и интересов, выполняя чисто идеологическую функцию.

 

Так, нередко конфликт в бывшей Югославии между сербами и албанцами в Косове воспринимался как конфликт между православием и исламом.

Конфликты существуют не только между религиозными группами, но и внутри них, сопутствуют жизни любой религиозной группы, в частности борьбе за власть, престиж, привилегии. С точки зрения конфликтологического подхода социальное поведение членов религиозных групп также мотивируется стремлением к удовлетворению эгоистических интересов отдельных индивидов или их группировок.

Пример внутрицерковного конфликта - столкновение интересов высшего и низшего духовенства, весьма различающихся по своему социальному статусу. Наряду с этим - конфликт между клиром, стремящимся монополизировать управление церковными делами, и мирянами. Сравнительно недавно, с середины нынешнего столетия, католическая церковь вынуждена была, например, расширить права и влияние мирян на церковную жизнь.

К числу религиозных конфликтов можно отнести борьбу между сторонниками религиозного модернизма и фундаментализма. В русской православной церкви сегодня есть и сторонники, и противники новшеств - относительно языка богослужения, форм организации жизни прихода, степени участия мирян в решении церковных проблем. Конфликты внутри группы могут быть связаны с внешними для нее обстоятельствами - это может быть разная политическая ориентация верующих одного вероисповедания или разногласия в церковном руководстве.

В религиозном поведении, также как и в человеческом поведении вообще, решающую роль могут играть эгоистические интересы, приводящие к конфликтам, последствия которых могут быть самыми разными - как функциональными, так и дисфункциональными. Конечно, элементарные повседневные потребности ставят известные границы власти религии.

Еще один тип конфликтов связан с существованием религии в обществе, находящемся на той или иной стадии развития процесса секуляризации. Эти конфликты могут быть вызваны изменениями духовной жизни общества, обусловленными формированием светской культуры, противоречащей традиционным религиозным взглядам на мир и соответствующим моральным ценностям. Религиозная приверженность может приводить к конфликту не только с научными взглядами на мир, но и с нормами светской морали, требованиями закона. Католическая церковь осуждает как великий грех искусственное прерывание беременности, вступая в противоречие с общественным

 

мнением (включая и мнение широких масс верующих). Религиозные убеждения могут противоречить службе в армии, участию в политической жизни или гражданской деятельности.

В целом конфликт и интеграция - две стороны одной медали и должны рассматриваться в связи между собой: 1) конфликт может быть функциональным с точки зрения внутригрупповой интеграции, источником сплочения религиозной группы; некоторые группы культивируют конфликт с внешним миром в целях достижения внутренней сплоченности; 2) конфликт может быть функциональным, вызывая изменения не только в религиозной группе, но и в обществе. Социология религии уделяет в этой связи большое внимание роли харизматических лидеров. По мнению Вебера, харизма - фундаментальный противовес социальной стабильности и важный источник перемен. Он ссылался на пророческие религии. Пророки часто провозглашают, что Бог установил равенство и справедливость, а люди самовольно нарушают божественные установления. Такого рода пророчество может вызывать социальный конфликт и крупные по своим масштабам изменения в обществе. Конфликтологическая теория "носит, таким образом, существенно важное дополнение к интеграционной модели религии.

Итак, если социологический функционализм концентрирует внимание на роли религии в качестве фактора поддержания стабильности, то теория конфликтов - на ее роли в качестве источники перемен. Теория конфликтов имеет возможность обосновывать свое понимание роли религии весомыми историческими подтверждениями. Религиозные конфликты могут способствовать социальным переменам, и в свою очередь, социальные перемены и конфликты могут вызывать изменения в религии (примеры - раскол русского православия в XVII в., развитие сектантского движения как движения социального протеста). Теория конфликтов помогает понять механизм влияния интересов, движущих людьми, на их сознание и поведение - в первую очередь эгоистических, партикулярных интересов.

Конфликт, противоречие могут иметь не только негативные и разрушительные последствия, но и позитивные. Все же теория конфликтов, односторонне подчеркивая противоречие и борьбу, испытывает затруднение в объяснении солидарности и кооперации в социальной жизни. Необходимо учитывать оба момента - гармонию и диссонанс, хотя их соотношение может в конкретных процессах варьировать в широких пределах, позволяя акцентиро-

 

вать то одно, то другое. В конечном счете эти два подхода не исключают, а дополняют друг друга. Ясно, что роль религии в обществе не может быть только функциональной или только дисфункциональной. Случаи, когда религия выступает как фактор дезинтеграции, конфликта, разрушения, не должны служить основанием для отнесения ее к социальной патологии в этих ее проявлениях. Конфликт на одном уровне может способствовать интеграции на другом. Конфликтологическая теория связывает понимание религии с социальным контролем (укреплением положения господствующих групп общества) и социальным изменением (изменением типа поведения значительной части членов общества.

Функции религии

Из сказанного ясно, что религия выполняет различные функции, удовлетворяя различного рода потребности индивидов и социальных структур. Функциональный подход оказался чрезвычайно плодотворным для изучения и объяснения религии как социального феномена. Но вместе с тем функциональный подход должен быть четко разработан и предполагает ряд ограничений. Пожалуй, самое важное - понимание того, что в разных обществах разные религии выполняют неодинаковые функции, т.е. универсальный функционализм как попытка просто перечислить функции религии, которые она выполняет в любом обществе, или предположительно должна выполнять, неприемлем.

Кроме того, следует учитывать, что в функционалистских теориях религия функционирует как универсальный фактор интеграции и стабильности общества в значительной мере потому, что общество заранее представляется как культурно-духовное целое, в котором интеграция и стабильность могут быть обеспечены только с помощью культурно-духовных факторов, религиозных символов. Но тем самым исключается возможность интеграции и стабильности общества на иной основе, нежели той, что образует "моральную общность" (по Дюркгейму), посредством иных социокультурных механизмов (показанных, например, Луманом). В современном развитом демократическом обществе интеграция во все большей мере обеспечивается законодательством и системой права в целом.

В обществе всегда действуют принуждение и насилие. Проблема интеграции вообще не сводится к функции, выполняемой религией, - она входит в качестве одной из составляющих в слож-

 

ную систему взаимодействий. Религия может служить фактором дезинтеграции и быть в определенных отношениях дисфункциональной (например, в экономике, если она препятствует введению современных методов организации труда, развитию техники). Одна и та же религия в разных контекстах, в разных социальных обстоятельствах может выполнять функции по своим социальным последствиям как позитивные, так и негативные, может быть фактором стабилизации в одних условиях и фактором, вызывающим конфликты и потрясения, - в других.

Учитывая это, можно выделить четыре типа функций, наиболее характерных для религии и определяющих ее социальный облик: 1) функция значения, или смыслополагания; 2) функция принадлежности, или идентификации; 3) функция социальной интеграции и стабильности; 4) функция сакрализации культурных ценностей, главным образом этических. Две первые функции обращены преимущественно к личности, две последние - к социальным структурам, культурной системе.

Функцию значения, или смыслополагания, М. Вебер рассматривал как основную во всех религиях. Религия дает такую картину мира, такое понимание мироустройства, в котором несправедливость, страдание и смерть выглядят как имеющие некое значение в "конечной перспективе".

Это может быть уверенность в том, что выпавшие на чью-то долю незаслуженные страдания будут компенсированы посмертным воздаянием (и наоборот - зло будет наказано). Таков компенсаторный аспект этой функции.

Но она может иметь и другие грани, напоминая, например, о том, что человек живет не одним только сегодняшним днем и не должен довольствоваться заботой о настоящем, а обязан помнить о цели человеческой жизни, - таким образом конкретизируется смысл жизни и применительно к данной конкретной личности, и к группе ил и обществу.

Этот аспект "трансцендирования" - выхода в помыслах за пределы дня насущного и его забот и интересов - служит также напоминанием о том, что помимо собственного Я, "своей" группы или "своего" общества есть другие и о них следует помнить и учитывать их интересы, т.е. признавать "другого" равным себе партнером: "возлюби ближнего своего, как самого себя".

Религия с этой точки зрения - призыв к осмысленной жизни (или точнее - один из призывов). Проблема заключается в осуществлении этого призыва, в том, чтобы найти такие средства, кото-

 

рые, делая осмысленной жизнь одних индивидов или групп, не создавали бы больших трудностей для развития других. Таким образом, для социолога важно установить не только функцию религии в целеполагании ("призыв"), но и в поиске действенного (в масштабах больших или меньших групп) механизма, помогающего сделать жизнь осмысленной.

История свидетельствует и о постоянных призывах к гуманности, и о постоянном появлении, к сожалению, негуманных людей. Вопрос о функции религии как о "смыслополагании" - это еще и вопрос о том, содействует ли религия (и в какой мере) обретению смысла жизни конкретной личностью, группой, обществом.

В статье "Православная церковь в России: недавнее прошлое и возможное будущее" игумен Иннокентий, ссылаясь на данные ВЦИОМ, отмечал, что в 1992 г. 47% населения назвали себя православными. Из них лишь около 10% более или менее регулярно посещают богослужение в храме (автор как практикующий священнослужитель полагает, что эта цифра завышена). Если говорить не только об этих православных, но и стремящихся в жизни соответствовать нормам христианской морали, то их число и 10 лет спустя составляет от 2 до 3% населения. Для большинства речь идет не о религиозности, а о национальной самоидентификации: для этих людей считать себя православными есть признак их "русскости".

Религия выполняет функцию идентификации, и не только национальной. В современном обществе, характеризующемся большой социальной и "географической" мобильностью, чувство принадлежности, укорененности насущно необходимо. Есть и еще одно поприще, где религия выступает в этой роли, - индивидуальное развитие и изменение роли индивида на протяжении его жизни от детства к старости. Возрастные обряды - часть религиозной традиции во многих культурах. Речь идет о чувстве сохранения своей идентичности и, следовательно, самоутверждении, обретении индивидуальности, внутренней целостности и осмысленности существования данной личности. Это не исключает того, что религия может оказывать и отрицательное воздействие на психологическое развитие личности, культивируя, например, нетерпимость или конформность. В той мере, в какой это влияние позитивно, религия способствует социализации личности.

Дюркгейм считал наиболее важными в религии функции, способствующие поддержанию не столько индивидуальной, сколько коллективной идентичности. Религия решает эту функцию, объясняя место и значение данной группы среди других, населяющих мир. Эта интегрирующая людей функция религии в традицион-

 

ных, еще достаточно однородных обществах весьма эффективна. В условиях дифференциации общества, в том числе и религиозной, возрастающего плюрализма ни одна из традиционных религий уже не способна выполнять эту функцию. То же относится и к функции религии, способствующей посредством сакрализации норм и ценностей общества его стабильности. Возможности религии в этом отношении с развитием общества меняются. Социология религии связывает понимание функций и роли религии с ее влиянием на ценности, нормы и культурные стандарты поведения в обществе, т.е. необходимые в любых социальных системах механизмы приспособления человека к условиям его существования.

Основная литература

1. Белла Р. Социология религии //Американская социология. Перспективы, проблемы, методы. М., 1972. С. 265-281.

2. Бергер П. Еретический императив // Религия и общество. Хрестоматия по социологии религии. М., 1996. С. 339-364.

3. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995.

4. Вебер М. Социология религии (Типы религиозных сообществ) // Избранное. Образ общества. М., 1994.

5. Вебер М. Хозяйственная этика мировых религий. Введение//Избранное. Образ общества. М., 1994. С. 43-73.

6. Вебер М. Теория ступеней и направлений религиозного неприятия мира// Избранное. Образ общества. М., 1994. С. 7-42.

7. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Избр. произв. М., 1990. К. Вебер М. Наука как призвание и профессия // Избр. произв. М., 1990.

9. Дарендорф Р. Тропы из утопии. М., 2002.

10. Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни // Религия и общество. Хрестоматия по социологии религии. М., 1996. С. 111-145, 438-441, 469-471.

11. Зиммель Г. К социологии религии. Избранное. Т. 1. М., 1996. С. 618-635.

12. Козер Л. Функции социального конфликта. - М., 2000. С. 93, 115-118, 121- 129,152-153.

13. Левин К. Разрешение социальных конфликтов. СПб., 2000.

14. Малиновский Б. Магия, наука и религия. М., 1998.

15. Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 4. М.: Государственное издательство политической литературы, 1954-1983.

16. Маркс К. Подборка текстов: Экономическо-философские рукописи 1844 года; К еврейскому вопросу; К критике гегелевской философии права. Введение; Критика политической экономии; Капитал. Т. 1 // Религия и общество. Хрестоматия по социологии религии. М., 1996. С. 80-88.

17. Мертон Р. Явные и латентные функции // Американская социологическая мысль: Тексты / Под ред. В. И. Добренькова. М., 1994. С. 379-447.

18. Парсонс Т. О структуре социального действия. М., 2002.

19. Парсонс Т. Система современных обществ. М., 1997.

20. Парсонс Т. О социальных системах. М., 2002.

21. Рэдклифф-Браун А. Структура и функция в примитивном обществе. М., 2001.

22. Сорокин П. Кризис нашего времени//Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.

23. Сорокин П. Главные тенденции нашего времени. М., 1997.

 

Дополнительная литература

Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М., 1993. Гидденс Э. Социология. М., 1999. Дуглас М. Чистота и опасность. М., 2000.

Зарубина. Социокультурные факторы хозяйственного развития: М. Вебер и современные теории модернизации. СПб., 1998.

Йингер Дж. Функциональный подход к религии // Религия и общество. Хрестоматия по социологии религии. М., 1996. С. 161-170.

Кивинен М. Прогресс и хаос. Социологический анализ прошлого и будущего России. Гл. 4-5. СПб., 1998.

Леви-Строс К. Структурная антропология. Разд. "Магия и религия". М., 1983. Луман Н. Власть. М., 2001.

Московичи С. Машина, творящая богов. М., 1998.

Мосс М. Социальные функции священного. СПб., 2000.

Трёльч Э. Религия, хозяйство и общество // Социология религии: классические подходы. Хрестоматия / Научн. ред. и сост. М.П. Гапочки и Ю.А. Кимелева. М., 1994. С. 162-176.

Фейблман Дж. Типы культуры // Антология исследований культуры. Т. 1. СПб., 2001.

Фрейд 3. Тотем и табу. СПб., 1997.

Фрейд 3. Будущее одной иллюзии // Сумерки богов / Под ред. А.А. Яковлева. М., 1989.

Фюстель де Куланж Н. Гражданская община древнего мира. СПб., 1906 // Религия и общество. Хрестоматия по социологии религии. М., 1996. С. 194-203.

Хоффер Э. Истинноверующий. Минск, 2001. Уайт Л. Государство - Церковь//Антология исследований культуры. Т. 1. СПб., 2001. С. 285-314. Уолцер М. О терпимости. М., 2000.

 

Учебная, справочная литература

Гараджа В.И. Религиеведение. М., 1995.

Религия и общество. Хрестоматия по социологии религии / Сост. В.И. Гараджа и Е.Д. Руткевич. М., 1996. Социологическая энциклопедия. В 2 т. М., 2003.

 

 

Глава V.