Глава 3. 1 октября 2006 года

Сентябрь прошел для Гарри как в тумане. Кингсли дал добро на проведение дела без огласки, хоть и отчитал за принятие нерушимого обета, как мальчишку. Дом покрыли следящими чарами, которые посылали сигнал в аврорат при любом использовании темной магии – скорее для проформы, чем для дела, ведь в доме поочередно дежурили трое авроров – Кайл, Марк и Оливер, приятель Марка. Гарри не рискнул отстранить Кайла от дела, да и не хотел отстранять. Слишком хорошо он мог себя представить на его месте. А в том, что Кайл не подведет и не допустит нарушения обета, Гарри не сомневался.

Гермионе и аврорам выдали экспериментальные талисманы с громким названием „Антиавада“ - на самом деле они были способны лишь частично отразить заклинание, да и то, если оно придется по касательной, но это было лучше, чем ничего.

Снейп неукоснительно соблюдал все свои обещания касающиеся сделки с Гарри. Два раза в день он варил зелье, а все остальное время проводил за бумагами, которые приносил ему Гарри. Свою палочку Снейп демонстративно держал на столе в лаборатории, беря ее в руки только во время приготовления зелья для Гермионы. Такая покладистость настораживала и выглядела извращенной пародией на благородство. Уже через пару недель он признал за собой больше тридцати убийств. Убийств только из-за магической силы и чтобы сохранить свою никчемную жизнь? Гарри снова и снова задавал себе этот вопрос, и снова и снова приходил к ответу, что совсем не знает этого человека. И не понимает его. А мама, наверное, знала. Раз перестала общаться со Снейпом.

Гермиона почти не выходила из своей комнаты. Она обложилась книгами по истории магии, словно хотела уйти в прошлое, в котором не было ни ее самой, ни ее бед. Со Снейпом она не разговаривала с тех пор, как вернулась домой из Мунго. Вышвырнула его вещи из спальни и каждый вечер запиралась на ключ до тех пор, пока Гарри не попросил ее этого не делать – мало ли, что может случиться, когда она на девятом месяце. Гермиона не спорила, но от ее вялого ответа Гарри стало не по себе – Гермиона сказала, что не уверена, стоит ли этому ребенку появляться на свет. Вряд ли она сможет когда-нибудь забыть, чей это сын. И никто не забудет. А расти в ненависти... уж лучше бы ему не рождаться.

Гарри тогда стал ее убеждать, что дети не виноваты в том, что натворили их родители. Главное – мальчик будет ее сыном. Только ее сын. И больше ничей. Стивен Грейнджер.

Гарри рассказывал ей, как Джинни радовалась обоим детям, и с каждым словом чувствовал – все ложь. Джинни радовалась их сыну. А не сыну человека, который опоил ее какой-то дрянью. И не сыну человека, за которым тянется такой кровавый шлейф, что хочется закрыть глаза. Но ведь даже тот образ Волдеморта, который Гарри видел в межвременье, вызывал жалость, неужели они ничего не почувствуют к сыну Гермионы и Снейпа? Ребенок же, действительно, ни в чем не виноват.

Колдомедики сказали, что роды должны быть в десятых числах октября, и чем ближе было это время, тем больше он нервничал. Смогут ли они нормально относиться к этому ребенку? И что выкинет Снейп? Ведь по нерушимому обету Гарри должен был обеспечить ему уважительное обращение и не ограничивать свободу в рамках дома хотя бы до рождения Стивена. А после рождения – хоть в Азкабан. Снейп оговорился в тот момент, и Гарри этим воспользовался, но Снейп не из тех людей, что не вспомнят о своей ошибке после.

А первого октября следящие чары вдруг сработали, словно в доме кто-то использовал одно непростительное за другим. Гарри в этот момент был как раз в аврорате и тут же аппарировал к дому Снейпа вместе с Марком и Одивером. Неужели этот мерзавец решился напоследок на кого-то напасть? Или он спровоцировал аврора? Как назло, в этот день дежурил Кайл – его вывести из равновесия было гораздо проще.

Когда Гарри увидел, что произошло, мысль у него была только одна – еще немного и у него больше не будет обязательства относиться к Снейпу как к человеку, а не как к взбесившемуся Упивающемуся. И тогда Снейп за все заплатит.

Гермиона скорчилась на полу лаборатории - у нее начались схватки. Рядом лежала мертвая девушка, в которой Гарри угадал одну из сестер Кеттл, а в нескольких метрах – Кайл, еще живой, но без сознания. Снейп тоже был поблизости – приходил в себя после Ступефая. Недолго думая, Гарри надел на него наручники и приказал Марку увезти Снейпа в аврорат, сам подхватил Гермиону и аппарировал в Мунго, поручив Оливеру аппарировать вместе с Кайлом.

Гарри пытался, как мог, успокоить Гермиону, но от того, что она говорила между схватками, ему было жутко. И стыдно, что он рискнул оставить ее рядом со Снейпом под охраной всего-навсего одного аврора. Хотя знал, насколько опасным считают Снейпа. И ведь снился ему этой ночью Сириус, смотрящий на него с тревогой и осуждением, силился предупредить о чем-то с того света. А он отбросил это предупреждение, как бесполезную обертку от шоколадной лягушки.

- Я... я не выдержала... и сказала Снейпу в лицо, что ненавижу этого ребенка. Что я не хочу его рожать. И никогда не полюблю его. А он... он выпустил в меня Круцио. Кайл попытался меня защитить и остановить заклинание. Но он выпустил в Кайла Аваду. А потом стало слишком больно... я... я не помню, как и почему он убил ту девушку... я...

Гарри говорил ей что-то успокаивающее, и мысленно прокручивал в голове, как он сам запустит Круцио. В Снейпа. И еще раз. И еще.

Какая же Снейп все-таки мразь. Применить непростительное заклинание к беременной женщине. Которой до родов меньше пары недель осталось. К собственному нерожденному ребенку. Это... Это за гранью понимания нормальными людьми.

Роды прошли удачно, насколько это было возможно в этом случае – ребенок родился здоровым, благодаря Кайлу. Гермионе колдомедики тоже обещали скорейшее выздоровление. Медиковедьме стоило больших трудов уговорить Гермиону взять ребенка на руки, Гарри не вмешивался. Ему и самому был неприятен ребенок, в котором с первых же часов чувствовалась порода Снейпа – черные глаза и темные волосы на головке.

Он хотел было позвать Джинни, но Гермиона отказалась – Джинни и сама была на седьмом месяце, куда ей так нервничать сейчас. Поэтому Гарри решил поговорить с родителями Гермионы, но сначала взглянуть в глаза Снейпу. И сказать ему все, что думает.

Перед тем, как аппарировать из Мунго, Гарри зашел в палату Кайла. „Антиавада“ помогла лишь частично – парень впал в кому. Но колдомедики и тут были настроены оптимистично и обещали, что Кайл рано или поздно придет в себя. Рано или поздно... Гарри стало от их слов немного легче, хотя желание размазать Снейпа по стенке от этого не исчезло.

Гарри и сам не знал, что он ожидал от разговора со Снейпом. Запоздалого раскаянья? Ядовитого фырканья? Снейп явно обрадовался, что с Гермионой и ребенком все в порядке, и начал нести какую-то чушь, отказываясь от всех своих предыдущих показаний, просил проверить его слова под веритасиумом и, самое для него важное, связаться с какой-то Лерой, живущей в Швейцарии. Все это выглядело настолько жалко и нелепо, что Гарри едва не затошнило от вида трясущегося Снейпа. Мерзкий, жалкий трус. Сопливус, которого не изменили ни годы, ни смерть Лили Эванс. Мразь, до которой неприятно дотронуться.

Гарри поручил провести в доме Снейпа очередной обыск – вдруг они не заметили месяц назад что-то важное? И надо же найти объяснение, откуда взялась мертвая девушка. Ну не новые показания же Снейпа за правду принимать? Сыворотку от веритасиума Сопливус уже наверняка принял, так что выбивать правду из него можно только методами Хмури. Легилименция ведь тоже не поможет, учитывая уровень Снейпа. Гадко, но что поделаешь.

Обыск оказался не таким уж и бесполезным, как опасался Гарри – авроры нашли припрятанную под шкафом волшебную палочку, которая когда-то принадлежала Полли Кеттл, первой любви Кайла. Палочкой пользовались редко, исключительно для непростительных заклинаний. И последним заклинанием было Империо – это объясняло, почему девушка оказалась в доме Снейпа. А вот анализ последних заклинаний, выпущенных палочкой Гермионы, заставил Гарри дать Марку и Оливеру полную свободу в методах допросов – главное, чтобы Снейп дожил до суда и до исполнения приговора. Десять Круцио. Подряд. Немудрено, что Гермиона не помнила, как убили ту девушку... И две Авады – в Кайла и Полли. Уже достаточно для того, чтобы получить пожизненное заключение в Азкабане. Но раз уж Сопливус говорил, что жить ему осталось недолго, поцелуй дементора был бы более справедливым решением. А в каком состоянии Сопливус будет – неважно. Главное, чтобы не сдох прежде времени. А если удасться выколотить из него еще какую-то информацию – прекрасно. С паршивой овцы хоть шерсти клок.

Лучше сосредоточиться на том, что Гермиона потихоньку приходит в себя, что родители ей помогают и стараются отвлечь, как могут. Гарри не смог сказать им правду, солгал, что Снейп очень болен и уже вряд ли сможет покинуть палату, а посещения его запрещены. Он боялся, что Гермиона возмутится и обидится, но она даже обрадовалась – лучше считать, что Снейп умер тогда, первого сентября. А все остальное было лишь дурным сном. Она решила, что отказываться от ребенка несправедливо, и приняла один из старых советов Гарри – записала Стива на свою фамилию. Только ее ребенок. Ее и того Северуса Снейпа, который был лишь плодом ее воображения.

Глава 4. 31 октября 2006 года

Гарри старался не присутствовать на допросах Снейпа – боялся, что не сдержится и убьет его до суда. Тем более, что Сопливус теперь упорно отказывался от всего того, в чем сознался прежде. Как отказывался и от других убийств, что были совершены той же ивовой палочкой с сердцевиной из пера грифона.

Допрашивали Снейпа Марк и Оливер. Гарри демонстративно не обращал внимания на то, как проводились эти допросы – чтобы не делать замечаний о методах. Как начальнику авроров, ему следовало их осуждать, но как человеку – хотелось услышать, как Сопливус задохнется от крика после очередного Круцио. Или как будет судорожно хватать воздух после удара под дых. Или...

Октябрь шел к концу, но следствие не сдвинулось ни на йоту. Марк и Оливер были полны решимости выколотить из Снейпа признание, пусть даже на это уйдут месяцы, но Гарри понимал – месяцев у них нет. Вряд ли Сопливус брякнул просто так, что проживет не больше двух месяцев. Два месяца истекали в начале ноября. А Сопливус должен сдохнуть от поцелуя дементора, а не уйти своей смертью.

Двадцать девятого октября Гарри не выдержал и спустился в комнату для допросов. Марк и Оливер сидели за столом на деревянных стульях, Снейп стоял. Руки его были в обычных маггловских наручниках, пальцы сцеплены в замок на затылке, взгляд отсутствующий, патлы еще более неопрятные и сальные, чем когда-либо в Хогвартсе. Сопливуса заметно шатало, выглядел он заметно постаревшим, губы были искусаны в кровь. Но на вопросы отвечал по-прежнему – отказываясь от всего, а при виде Гарри снова стал твердить, что не тронул Гермиону и пальцем. И снова просить, чтобы Гарри связался с Лерой, специалистом по легилименции и темным силам.

Оливер медленно встал из-за стола, неспешно подошел к Снейпу и залепил ему крепкую затрещину, от которой тот не устоял на ногах и неуклюже рухнул на пол. По тому, как неважно было у Сопливуса с координацией, Гарри сделал вывод – на Круцио его подчиненные не скупятся. Надо бы намекнуть им помягче, чтобы были поосторожнее и не перестарались. На то, чтобы не калечить Сопливусу лицо, ребятам ума хватило, но желательно бы еще, чтобы тот дождался суда не только относительно целым, но и относительно живым.

Оливер ударил Снейпа ногой под ребра и негоромко произнес:
- Запомни, недоупившийся. Ты. Тут. Только. Отвечаешь. На. Вопросы. Наши вопросы. Тявкать на другую тему тебе никто не позволял. И не позволит. Усвоил?

- Поттер, свяжитесь с Лерой, - выдохнул Снейп вместо ответа и, отдышавшись после второго удара Оливера, добавил: - Жизнь Гермионы зависит от...

Третий удар заставил его надолго замолчать и скорчиться на полу.

Гарри подошел ближе и едва подавил неприятное желание – наступить на эти грязные пальцы, судорожно скребущие по каменному полу. Наступить так, чтобы услышать хруст костей. И жалобный скулеж Сопливуса. Чтобы тот раз и навсегда забыл имя Грейнджер. Гермионы для него больше не существует. Ни ее самой, ни ее сына.

- Сопливус, неужели тебе не надоела эта нелепая ситуация? Мы уже месяц как знаем, что ты убил тридцать девять людей – ты и сам в этом сознался. Мы знаем, что ты убил еще тринадцать – по следу от твоей запасной палочки, что ты отобрал у мисс Кеттл. Какой смысл отпираться? Все еще надеешься избежать суда, Сопливус?

Снейп вздрогнул, словно его огрели плетью. Он сел на полу, выпрямил спину и усмехнулся:
- Вы правы, Поттер. Мне это все надоело. Давайте вашу бумажку, мой автогаф на которой вам так необходим для получения очередной награды от Кингсли и Визингамота. И покончим с этим.

Гарри опешил. Неужели Снейп наконец сдался именно потому, что Гарри произнес вслух старое прозвище, придуманное Мародерами? Жаль, что не сообразил использовать его раньше. Очень жаль. Сколько бы времени сэкономили.

Снейп с трудом поднялся на ноги и нетвердой походкой дошел до стола. Пара росчерков пера и признание в пятидесяти двух убийствах подписано. Этого с лихвой хватит на смертный приговор.

- Отец бы вами гордился, Поттер. А Сириус – тем более.

Сириуса ему упоминать уж точно не следовало – если бы Гарри вовремя понял, о чем его предупреждает в снах крестный, Гермиону бы никто не тронул. И Кайл был бы не в коме. И та несчастная хаффлпаффка была бы жива.

Гарри среагировал быстрее, чем успел подумать. Удар кулаком пришелся на скулу, которую когда-то Снейпу разбил Кайл. Хотя теперь уже сложно сказать, кто кому что разбил – с Сопливуса сталось бы оступиться нарочно, чтобы небольшая безобидная ранка выглядела жуткими побоями.

- Вполне в духе гриффиндорской четверки, - прошипел Сопливус, на этот раз даже не пытаясь подняться с пола.

Гарри едва сдержался, чтобы не ударить еще раз. Довольно. Слизеринская мразь повержена и не стоит об нее пачкаться. Впрочем, и марать имя одного из хогвартских факультетов об Сопливуса не стоит. Куда как правильнее просто уйти. И поспешить с докладом к Кингсли, чтобы суд был как можно быстрее.

Заседание Визингамота состоялось на следующий день – даже без присутствия Снейпа. Поцелуй дементора. Решение суда окончательное и обжалованию не подлежит.

Судьи смотрели на Гарри с сочувствием, кто-то с уважением. Ведь чуть меньше года назад он в этом же зале с пеной у рта доказывал, что Снейп – герой войны, и убеждал вернуть Снейпу волшебную палочку. Как же он тогда ошибался... Хотя ему так много людей говорили, что Сопливус – предатель и мерзавец. А он не верил. Идиот.

Казнь назначили на утро тридцать первого. Тридцать первое октября. День, когда Волдеморт убил родителей Гарри. Убил потому, что Снейп донес Волдеморту о пророчестве Трелони. А теперь самого Снейпа уничтожат за все те убийства, до которых докопался аврорат. Хоть какая-то, но справедливость.

Утро последнего дня октября было туманное и сырое, то и дело сыпал дождь. Гарри эта погода казалась идеально подходящей для дня возмездия – как слезы по его родителям и по всем людям, которых Сопливус убил собственноручно. Если бы еще не надо было присутствовать на казни... Но начальник аврората обязан засвидетельствовать, что все прошло как должно. Поэтому выбора нет.

Снейпу позволили привести себя в порядок перед встречей с дементором. Как сострил Марк, перед „любовным свиданием“. Именно так и должно быть. Только такого свидания Сопливус и достоин. В наручниках и с дементором. А не с Гермионой. И не с Кеттл, над которой он наверняка издевался много лет подряд.

Гарри зачитал приговор, Сопливус слушал его, прикрыв глаза и едва не зевая. Хотя вряд ли от скуки – скорее это Оливер и Марк напоследок решили лишний раз напомнить о том, что Сопливусу лучше бы поскорее сдохнуть и не коптить воздух в аврорате.

- Северус Тобиас Снейп, вам дается последнее слово, - Гарри выдавил из себя стандартную формулировку, не выдержал и усмехнулся: - хотя вряд ли кому-то здесь будет интересно вас слушать.

Дементор, которому выпало выпить приговоренного, приблизился к Снейпу.

- Вам придется, Поттер, - голос Сопливуса звучал тихо и глухо, но очень уверенно. - Если вы не собираетесь нарушить закон.

Гарри настороженно нахмурился, а Снейп продолжил:
- Вы дали мне последнее слово, но пропустили предыдущий пункт. Я имею так же право на исполнение моей последней воли.

Гарри мысленно застонал. И как он мог допустить такой ляп? Произнеси он все как положено, и Снейп мог попросить лишь что-то незначительное, вроде хорошего последнего обеда, дорогой сигары или чего-нибудь в этом духе. А теперь он имеет право оставить начальнику аврората, то есть ему, Гарри, какое-нибудь поручение, которое следовало исполнить в течение недели после казни. Или кому-то из родственников. Ничего противозаконного или непристойного, конечно же, но...

- Вы свяжетесь с мадам Лерой, Поттер. И уговорите ее осмотреть Гермиону. Компетенция мадам Лерой как знатока легилеменции и темных сил всем известна. Равно как и ее безупречная репутация. Мадам Лерой не причинит моей жене ни малейшего вреда, напротив, - Снейп недобро усмехнулся: - клянусь тем, что осталось от моей чести. Но если вам так будет спокойнее, наведите сначала справки о мадам Лерой у специалистов из Мунго. Или у Минервы. Но помните, что согласно закону вы обязаны переговорить с мадам Лерой в ближайшие семь дней. Вы все поняли, Поттер?

Гарри лихорадочно прикидывал, какой подвох кроется в словах Сопливуса. Но ведь если Макгонагалл или колдомедики из Мунго скажут, что Лерой опасна, будут все основания обвинить последнюю волю Сопливуса недействительной. Значит, придется согласиться.

- Обязуюсь исполнить все так, как вы сказали, Северус Тобиас Снейп, - процедил Гарри сквозь зубы. Никогда прежде стандартные формулировки не казались ему такими мерзкими по звучанию и сути.

Сопливус удовлетворенно кивнул и сам шагнул к дементору. Тварь обхватила его за плечи и притянула к себе. Поцелуй длился невыносимо долго, но Гарри заставил себя не отводить взгляд. Наконец тело Снепа обмякло и дементор отшвырнул его на пол. С неожиданным раздражением.

„Ни себе, ни дементорам,“ - вычленил Гарри из его возмушенного шипения.

Какое-то время Гарри удивленно смотрел на скорчившуюся на полу фигуру. Сопливус оказался настолько сильным легилиментом, что смог закрыться от дементора? Или это его страх был настолько сильным? Сильным настолько, чтобы заставить разум провалиться за такие ментальные щиты, что не пустят даже дементора. И не выпустят обратно. Таких случаев – один на тысячу. И надо же было такому случиться именно с Сопливусом. Гермионе было бы лучше остаться вдовой казненного поцелуем – такие полутрупы все равно живут не больше пары недель и к декабрю все было бы наверняка кончено. А теперь она жена существа, которого и человеком-то не назовешь – двигающийся овощ. В Азкабане.

Гарри машинально отдавал приказы аврорам, писал отчет министру и прикидывал беседу с Минервой и колдомедиками. А в голове постоянно крутилось, что через пару часов придется говорить с Гермионой. И объяснять ей, что с делом Сопливуса еще не все закончено. И что Гермионе придется согласиться на разговор с этой самой Лерой.

И ведь снился ему накануне Сириус, предупреждал снова о чем-то. Но кто бы мог додуматься до того, что речь не о нападениях и не о чем-то подобном, а о трусливом желании Сопливуса выжить – любой ценой и в любом качестве.

Успокоил он себя тем, что выход и из этой ситуации найти можно. Кингсли наверняка согласится оформить развод Гермионы по-тихому. И все будет хорошо. Когда-нибудь.

Глава 5. 3 ноября 2006 года

Пара дней ушла на то, чтобы навести справки о мадам Лерой, спланировать поездку и подготовиться к разговору со швейцарской ведьмой.

Колдомедики отзывались об Эмме Лерой исключительно восторженно – они считали ее непревзойденным специалистом по созданию самых надежных амулетов и по снятию самых сложных проклятий, да и сама идея „Антиавады“, как выяснилось, принадлежала мадам Лерой. Так что с директором Макгонагалл Гарри решил поговорить только для очистки совести – мало ли что.

Минерва подтвердила слова колдомедиков, добавив только, что Эмма Лерой уже „немолода“ - на пару лет моложе Дамблдора. „Младше“, как выразилась Макгонагалл. Лерой не любила гостей и редко выезжала из своего Церматта, уютной шверцарской деревушки, притулившейся в горах почти на границе с Италией. Деревушка эта хоть и была частично маггловской – магглы считали ее одним горных курортов - но волшебникам удалось установить там свои порядки. Например, запрет на шумные маггловские автомобили, способные испортить даже чистый горный воздух.

Минерва очень удивилась, что последней волей Снейпа было показать Гермиону мадам Лерой. Это не могло быть ни попыткой отомстить, ни попыткой втянуть Гарри или Гермиону во что-то темное. Самым сложным тут было именно уговорить Лерой осмотреть Гермиону. Но Минерва надеялась, что швейцарской ведьме будет любопытно взглянуть на „подругу Гарри Поттера“ и она не откажет Мальчику-Который-Выжил.

Во время разговора с колдомедиками Гарри стало стыдно за недостаточно широкий кругозор и он даже представил себе, с какой ехидцей Сопливус высказался бы на эту тему, если смог бы. Но возможность высказаться у него была. Сопливус получил бы за это лишнюю пару зуботычин, но это же не то, что могло остановить его. Говорил же он гадости насчет Джеймса и Сириуса. А про явную неосведомленность ничего не сказал. Хотя именно она и была нелепой и стыдной для человека, занимающего кресло начальника аврората. Недоучка, которого пристроили на это место за прежние заслуги. Почти что „для красоты“.

А Снейп только поклялся, со всей своей язвительностью, что эта волшебница не причинит вреда Гермионе. Гарри тогда слишком разозлился, что Снейп продолжает называть Герми своей женой, и толком не воспринял остальные его слова. Но после разговора с Макгонагалл все казалось ему слишком странным и непонятным. Сопливус определенно что-то задумал, но что именно? Задним числом Гарри даже подумал, что Снейп нарочно вел себя так, чтобы вывести его из себя – чтобы Гарри упустил тот самый пункт про последнюю волю. Но теперь правду уже не выяснишь – добиться от Сопливуса хоть какой-то реакции на слова было уже не реально.

Церматт Гарри сразу понравился. Только увидев эту деревушку, Гарри понял, что имела ввиду Макгонагалл – тут был тот особый дух, что царил в Хогсмиде и в Годриковой Лощине. Дух магии.

Домик Лерой был уютный и маленький, над дверью висел осенний венок, на крыльце стояло четыре огромные тыквы, на одной из которых сладко спал маленький черный котенок. Стоило Гарри открыть калитку, как котенок проснулся, вскочил и нырнул под крыльцо. Один глаз у котенка был янтарно-желтый, другой – изумрудно-зеленый.

Гарри постучал в дверь, и она тут же распахнулась. На пороге стояла маленькая и пухленькая старушка, с волосами, убранными в тугой пучок. Она доставала Гарри едва до плеча и казалась скорее добродушной беззащитной магглой, чем одной из самых сильных ведьм в Европе – Гарри и не сомневался, что видит перед собой именно Эмми Лерой. Черный котенок крутился вокруг ее войлочных тапочек с вязаным верхом и шаловливо поглядывал на Гарри.

- Мистер Поттер? - удивилась старушка. - Что ж, проходите. Не ожидала вас увидеть не на колдографии „Вестника Альп“.

Гарри поздоровался с ней, и мадам Лерой посторонилась, пропуская его в комнату, где по стенам висели букеты сушеных трав и старинные колдографии. Окажись тут кто-то из магглов, принял бы обстановку за удачную стилизацию под старину, но любой волшебник понял бы – это жилище ведьмы.

- Мистер Поттер, вам нужно научиться закрывать ваши мысли и чувства, иначе может случиться пренеприятнейший конфуз, - произнесла она иронично. Интонации были почти что снейповские, и Гарри насторожился.

- Вы слишком громко думаете и не утруждаете себя прикрыть ваши эмоции хотя бы чахленьким щитом. Даже видимость попытки создать не пытаетесь, а это выглядит слишком вызывающе. Как глупый маггловский, прости Мерлин, нудизм. Причем способности к легилеменции у вас есть, и немаленькие. Значит, ленитесь и считаете, что сойдет и так. Стыдно, молодой человек, стыдно.

Гарри почувствовал, что краснеет. Он почувствовал себя первогодкой, которого в очередной раз вызвали к директору. Только что лимонных долек не предложили перед головомойкой.

- Нет, лимонных долек я вам не предложу. А вот яблочный пирог у меня сегодня удался на славу.

Пока мадам Лерой заваривала чай и ставила на стол чашки и блюдо с кусками пирога, Гарри пытался собраться с мыслями, но никак не мог сосредоточиться и начать разговор.

- Продолжая тему окклюменции, - усмехнулась мадам Лерой, - стоило вам войти в дверь, как я поняла следующее: вам нужна моя помощь в каком-то важном для вас деле, но вы мне не доверяете, потому что на меня сослался кто-то из ваших врагов. При этом все, что вы узнали обо мне, было приторно-сладкими похвалами. Вы чувствуете мою силу, но не знаете, как убедить меня заняться вашей проблемой и не знаете, стоит ли мне доверять то, что вас тревожит.

Гарри удивленно уставился на ведьму. Как она все это узнала?! Он же не почувствовал и малейшей попытки проникнуть в его разум!

- Удивлены, молодой человек? Зря. Я же сказала вам, что вы слишком громко думаете. Почти что кричите. Наверное, потому что паникуете. И эмоции у вас такие же – шумным горным водопадом. Это утомляет. Особенно если у человека повышенная чувствительность к подобным вещам. А выслушивать такие селевые потоки о недоверии к самой себе – неприятно. Так что берите себя в руки и выкладывайте, зачем пришли, - она иронично поджала губы, - Надежда Магической Британии.

- Меня попросил обратиться к вам человек, которого приговорили к поцелую дементора за множество убийств. Северус Снейп, один из Упивающихся.

- Тот черноволосый мальчик, что работал в Хогвартсе?

- Ну, сейчас ему уже сорок шесть. Но да, он преподавал у нас Зельеваренье и один год Защиту от темных сил.

- И он хочет, чтобы я помогла ему оправдаться?

- Нет, он... Приговор уже привели в исполнение. Дело в так называемой последней воле. Он хочет, чтобы вы осмотрели одну женщину, Гермиону Грейнджер. Мне это кажется бессмысленным. У вас кристально-чистая репутация, значит, использовать вас для мести он не стал бы – вы не будете вредить Гермионе.

- Это та самая Гермиона, что была с вами в последний год недожизни этого вашего британского псевдолорда и помогала уничтожать темные тайники души?

- Да.

- Что ж, это любопытно. Особенно то, что вам этот расклад кажется беcсмысленным. Значит, смысл в нем есть, но не самый очевидный. Кстати, вы считали вашего профессора невиновным?

- Нет, в его виновности я уверен. А почему...

- У вас проскользнуло что-то странное в мыслях, когда вы говорили об исполнении приговора. То ли злость, то ли досада, то ли разочарование.

- Соп... Снейп смог уйти под ментальные щиты, поэтому дементору не удалось высосать его душу. Мне это кажется несправедливым.

Мадам Лерой удивленно приподняла брови, но ничего не ответила.

Они молча пили душистый чай. Яблочный пирог буквально таял во рту, и Гарри немного расслабился. Будь что будет. Он свою часть дела выполнил, к нему не придерешься. И мадам Лерой явно заинтересовалась, значит, наверняка приедет. Тогда они и выяснят, что за игру затеял Сопливус.

Она налила себе и Гарри по второй чашке чая и усмехнулась:
- Кажется, я придумала, как убить одним выстрелом сразу нескольких зайцев. Вам было бы спокойнее, если бы я проводила осмотр вашей подруги в присутствии кого-то, кого вы знаете лучше, чем меня. Я давно обещала колдомедикам из вашей больницы Святого Мунго дать хотя бы небольшой мастер класс по распознаванию следов темных сил. Так что сделаем так: послезавтра в полдень я прибуду в эту вашу больницу. Предупредите ее директора и подготовьте морально вашу подругу. Поглядим, что за сюрприз приготовил мне хогвартский зельевар.

Разговор был окончен, Гарри попрощался с мадам Лерой и отправился в Лондон, предупредить колдомедиков о ее визите. И уже дома его осенило, что он наверняка знает, в чем тут дело: Сопливус волновался из-за приворотного зелья, которым он травил Гермиону, и того антидота, который давал ей после, когда понял, что долго не проживет. Сопливусу было важно, чтобы она родила здорового ребенка и вырастила его. Он ведь мог что-то не учесть в своих зельях, но сознаваться в этом напрямую трусил. А мадам Лерой наверняка поможет исправить ошибку. Наверняка.

Глава 6. 5 ноября 2006 года

Колдомдики предупредили, что осмотр Гермионы может занять не один час, поэтому ей лучше бы приехать в больницу с ребенком. Гарри решил, что спокойней всего будет добираться на такси – аппарировать Гермионе пока рано, а каминная связь слишком ненадежна.

Он аппарировал к дому Грейнджеров и всю дорогу до Мунго пытался развлечь Гермиону разговорами о Церматте, описывал горы, сравнивал швейцарскую деревушку с Хогсмидом, вспоминал школьные вылазки из Хогвартса. Лишь бы отвлечь ее от мыслей о предательстве Сопливуса. И о том, что спящий в переносной корзине маленький мальчик – сын Сопливуса. Такой же черноволосый и черноглазый, как его отец. Только вот мерзавцем ему не стать – они не позволят. Они все. И Гермиона, и ее родители, и Гарри. И Рон. Хорошо, что Рону хватило ума не пытаться начать снова ухаживать за Гермионой именно сейчас – он бы все только напортил. А вот через пару месяцев, когда боль от поступков Сопливуса немного утихнет...

Рождество или Новый год – самое время. Семейный праздник, начало новой жизни. Пусть Сопливус останется вместе со всеми бедами в уходящем году, а две тысячи седьмой год будет веселым и радостным! Гермиона заслужила это как никто другой.

Гарри боялся сознаться себе в том, что нервничает. Боится до холодного кома в желудке – а вдруг сегодня что-то пойдет не так? Но ведь мадам Лерой все считают прямо-таки корифеем. Да и Сириус этой ночью не снился. Значит, нервничать просто глупо. Но отделаться от тревоги он не мог.

Гермиона выглядела очень спокойной, едва ли не безразличной к происходящему. Но когда пришла мадам Лерой и обменялась с нею парой ничего не значащих фраз, в глазах Гермионы зажегся огонек, такой знакомый по школьным временам – она заинтересовалась словами швейцарской ведьмы, увлеклась мастер-классом почище пришедших на него колдомедиков.

- Итак, с чего следует начинать осмотр? - начала свой урок мадам Лерой.

Колдомедики замялись, но одна медиковедьма все же подняла руку. Очень школьным жестом. Как Гермиона на первых курсах. Только копна волос не каштановая, а пшеничная.

Молоденькая ведьма показалась Гарри знакомой. Где-то он ее видел. Но явно не в школе – она же на несколько лет младше. О, точно! В палате Кайла. Этой девушке поручили уход за аврором, потому что она специализировалась на лечении боевых проклятий и участвовала в создании талисмана от Авады. Нервничает она сейчас, наверное, сильно – Эмма Лерой для нее, как пить дать, авторитет из авторитетов.

Мадам Лерой приглашающе кивнула, и медиковедьма стала отвечать:
- Сначала надо поговорить с пациентом. На что он жалуется, какое проклятие подозревает. Как правило, мнения пациентов ошибочны, но таким образом мы можем узнать какие-то детали, которые могут помочь в лечении.

- Верно. Кстати, вы забыли представиться, юная мисс, - иронично улыбнулась мадам Лерой.

Медиковедьма покраснела до корней волос:
- Бетти. В смысле, Бетти Боунс.

- Хорошо, мисс Боунс. Предположим, вы представились и поговорили с пациенткой. Узнали, что ей подливали приворотное зелье, а потом давали антидот от него, и есть опасения, что там что-то пошло не так. Это вся информация, которую вам удалось получить. Что теперь?

- Начинать осмотр?

Мадам Лерой снова улыбнулась:
- И как именно вы хотите его начинать?

- Общедиагностическое заклинание для выявления темной магии. Если оно ничего не покажет – перейти к диагностике отдельных органов, - отчеканила Бетти четко и уверенно, словно пересказывала вызубренный параграф из учебника.

- А если вы чувствуете какой-то подвох? Если нутром чуете, что что-то тут не так? - уточнила мадам Лерой с иронией.

Бетти неуверенно пожала плечами и оглянулась на других колдомедиков. Наконец самый старший из них ответил:
- Наверное, стоит начать с осмотра тех органов, на которые жаловался пациент?

Мадам Лерой осуждающе покачала головой, и тут Гермиона вскинула руку:
- Можно я?

- Ну, давай, девочка.

- Сначала надо проверить, нет ли каких-то ловушек или заклинаний, которые сработают при попытке диагностики. Если они есть, сначала надо убрать их, а потом уже приступать к обычной процедуре.

Швейцарская ведьма удовлетворенно кивнула:
- Молодец, девочка. А где ты это вычитала? Не думаю, что такой материал входит в обычную школьную программу, а ученицей ни у одного из Мастеров ты не была, да и на медиковедьму не училась...

Гермиона отвернулась и впилась пальцами в кушетку, на которой сидела. Несколько мгновений она молчала, а потом произнесла неестественно ровным голосом:
- Я слышала об этом от мистера Снейпа. Он рассказывал, что некоторые Упивающиеся любили использовать такой вид ловушек.

- Полезное знание, - кивнула мадам Лерой как ни в чем не бывало. - Итак, для начала надо проверить, нет ли каких-то ловушек. Самый надежный для этого способ – создание паутинного кокона. Строить его надо на расстоянии в пятьдесят-шестьдесят сантиметров от тела пациента. На более крупный кокон уйдет слишком много сил, а меньший не даст вам достаточно места для маневра, если придется уничтожать ловушки.

Она стала объяснять, как именно надо строить паутинный кокон и какие нюансы при этом надо учитывать, а потом попросила Гермиону встать на середину комнаты и приступила к его созданию. Пальцы мадам Лерой буквально порхали вокруг Гермионы, оставляя за собой тончайную вязь серебристых нитей.

Гарри наблюдал за этим как зачарованный и некстати подумал, что ногти у швейцарской ведьмы покрашены нежно-розовым лаком, как у Амбридж, да и вязаная кофта на ней – белая с розовым. Но это не выглядит ни пошлым, ни нелепым. Просто очень ухоженные руки пожилой женщины. И просто одежда с таким вот сочетанием цветов. Джинни, наверняка, стала бы рассуждать об оттенках цвета и нашла бы тысячу отличий, но... розовый и есть розовый. Просто люди разные.

Мадам Лерой закончила создание кокона, и он замерцал жемчужным светом. Только три куска размером с ладонь так и остались тусклыми. На уровне лба, живота и в самом низу, у щиколоток.

- Итак, мы имеем три ловушки, - бодро оповестила мадам Лерой. - Теперь нам надо их обезвредить. С какой вы бы начали?

- С верхней? - предположил один из колдомедиков.

Ведьма покачала головой:
- Неверно. Вы должны обратить внимание на оттенки. Верхняя ловушка серебристо-серая, тусклого и ровного цвета. Ловушка на уровне живота – чуть темнее, но тоже ровного цвета. А вот нижняя, присмотритесь как следует, по краям гораздо темнее, пара нитей там почти что цвета маренго. Именно ее и надо уничтожить первой. А потом посмотреть, как отреагируют другие ловушки. Если ничего не изменится, нам следует двигаться снизу вверх.

Пару минут она объясняла общие принципы уничтожения ловушек, а потом приступила к делу: взяла потемневший кусок кокона пальцами, прошептала несколько заклинаний и сжала паутинку в ком. Раздался громкий треск, как от ломающегося сухого дерева, и ком распрямился, засияв спокойным светом.

- Отлично, - продолжила мадам Лерой. - Теперь посмотрим, что стало с другими ловушками. Видите, что теперь неровно окрашена именно верхняя? Значит, сейчас ее черед.

Она уничтожила верхнюю ловушку, повернулась к колдомедикам и окинула их цепким взглядом:
- Мисс Боунс, думаю, вы уже усвоили общие принципы. Попробуйте убрать оставшуюся ловушку. И не дрожите как осиновый лист – если что, я стою рядом и успею вас поправить.

Поправлять медиковедьму не пришлось – у нее все получилось с первого раза.

Мадам Лерой позволила ненужному уже кокону раствориться в воздухе и снова повернулась к колдомедикам:
- Ну, кто из вас рискнет провести безобидный и несложный общий диагноз?

- Можно я? - выпалила Бетти с настолько Гермиониными интонациями, что Гарри невольно улыбнулся.

- Что ж, попробуйте.

Бетти стала плести сеть диагностических заклинаний, и через пару минут Гермиону скрыл новый кокон – на этот раз бледно-зеленый. На уровне головы и на уровне груди он был чуть темнее и эти темные полосы притягивали взгляд, манили, приглашали дотронуться до них рукой.

- Не смотрите на затемнения в упор, - предупредила Лерой строгим голосом, - вы можете попасть под влияние морока.

Гарри моргнул и отвел глаза. В одном Сопливус был прав – знаний о темных силах ему не хватало. Да и опыта тоже. Вот бы позор сейчас был, если бы не удалось стряхнуть морок сразу. И страшно подумать, чем бы это закончилось для Гермионы.

Мадам Лерой критически осмотрела новый кокон, покачала головой и уничтожила его, создав собственный. На вид он был точно такой же, и Гарри растерялся. Колдомедики, впрочем, тоже.

- Я в чем-то ошиблась? - спросила Бетти неуверенно.

- Нет, мисс Боунс, все верно. Просто ваш диагноз не показал одной вещи, которую я ожидала увидеть, и я решила все перепроверить. Но вы все сделали правильно.

- А что мы должны были ожидать увидеть? - поинтересовалась Бетти уже увереннее.

- Есть догадки? Мы этой темы сегодня уже касались.

Колдомедики удивленно переглядывались и молчали.

- Можно я? - голос Гермионы, приглушенный коконом, звучал тихо и растерянно. - Мой кокон должен быть не зеленым, а красновато-розовым, потому что ко мне применялась любовная магия. Даже если приворотное зелье мне давали давно, след должен был остаться. И ни один антидот не убрал бы его. Это как отпечаток на всю жизнь. Его не сотрешь. Насколько я знаю.

- Верно, девочка. Молодец. Значит, нам обязательно надо выяснить, что же тебе давали в качестве антидота к приворотному зелью. А сейчас нам надо сосредоточиться на том, что мы знаем. Итак, темная полоса на уровне груди – это явный след от проклятия. Теперь нам надо осторожно провести более детальную диагностику и уничтожить его.

Мадам Лерой использовала несколько заклинаний, и темная полоса рассеялась, а в нескольких сантиметрах от груди Гермионы проступил сгусток темной пульсирующей массы.

Еще пара заклинаний, и эта масса приобрела форму дюжины миниатюрных стрел, направленных в Гермиону. Стрелы эти подрагивали в такт биения ее сердца, и казалось, что они вот-вот сорвутся и вонзятся в Гермиону.

Бетти тихо ойкнула.

- Это слишком невнятный диагноз, - откомментировала мадам Лерой. - Мисс Боунс, потрудитесь сформулировать ваши мысли более членораздельно.

- Проклятие ограничено по времени. В смысле, если его не убрать вовремя, оно выстрелит. И осталось около двух недель – судя по расстоянию до груди.

- Так то лучше, - удовлетворенно кивнула мадам Лерой. - Но если быть точными – осталось десять суток плюс-минус несколько часов. Но нам хватит и нескольких минут. С чего начнем?

- Но... Но все стрелы одинаковые. Разве нет? - удивилась Бетти.

Остальные колдомедики встревать со своими вопросами и предположениями не спешили.

- Одинаковые. Но дело не в этом. Думайте.

- Нужно сначала создать защитный слой, - раздался приглушенный голос Гермионы. - Конечно, если проклятие все еще расположено достаточно далеко от тела и позволяет это сделать. Да?

- Молодец, девочка. Думаю, у тебя был хороший учитель, даже если он и не числился одним из Мастеров.

Гарри передернуло. Сопливус – хороший учитель? Впрочем, как школа жизни – это не так уж и плохо. Чтобы не забывать, что доверять людям надо с оглядкой на их прошлое.

Мадам Лерой сплела защитное заклинание и поместила миниатюрный щит между стрелами и грудью Гермионы. Она придирчиво оглядела свое творенье и стала осторожными движениями ломать стрелы одну за другой. Обломки рассыпались в белый пепел и растворялись в воздухе, не долетев до земли.

Но вот последняя стрела была сломана, и Гарри перевел дух. Теперь еще второе проклятие, и все закончилось. Останется только выяснить, что за гадость Сопливус подсовывал Гермионе. И зачем ему это было нужно.

- Кстати, что еще вы можете сказать про уничтоженное проклятие? На что вы обратили внимание?

- Его оставила женщина, - уверенно ответила Бетти, - иначе пепел был бы не белый, а почти черный, как зола.

- Хвалю за внимательность, мисс Боунс. Запоминать такие детали очень важно. И, конечно же, вы верно сказали, что эту мерзость создала именно женщина. И проклятию чуть больше месяца, раз пепел растворился, не долетев до земли.

- Вы уверены, что именно женщина? - переспросила Гермиона пораженно.

- Я уверена во всем, что говорю, деточка. А тут и сомнений быть не может. Вид у уничтожаемого проклятия был почти что хрестоматийный. Кстати, плелось оно одними руками, без палочки, чтобы получить более точный узор. А для этого требуется немалая сила.

Гарри ошарашено уставился на мадам Лерой. Выходит, у Сопливуса была сообщница? Сильная темная ведьма? Такое проклятие под Империо не сотворишь, это ясно. Но кто? И почему? Приревновала Гермиону к Сопливусу? Даже не смешно. И странно, что Сопливус говорил обо всем не прямо. Наверняка боялся сознаться в том, что натворил. Впрочем, сейчас это неважно. Пока эта сволочь на свободе, надо приставить к Гермионе охрану. На всякий случай.

- Мисс Боунс, вы заметили еще что-нибудь любопытное? Еще как минимум один момент явно заслуживает обсуждения, - мадам Лерой выжидающе посмотрела на Бетти, которая ей явно нравилась все больше.

- Стрелы пульсировали в ритме, похожем на биение сердца?

- Верно. А что это значит?

Бетти покраснела:
- Не знаю.

- Это значит, мисс Боунс, что на проклятие было наложено заклятие неразглашения. Если бы тот, кто присутствовал при наложении проклятия заговорил о нем напрямую, проклятие сработало сразу же. Точно так же, как если бы мы начали диагностику, не уничтожив ловушек. Такое плетение проклятия используют, только если были нежелательные свидетели, которым нужно заткнуть рот.

Мадам Лерой кинула на Гарри серьезный цепкий взгляд, но тут же повернулась обратно к колодомедикам и продолжила пояснять детали снятия таких проклятий.

Нежелательные свидетели? Которым нужно заткнуть рот? Но... Швейцарская ведьма словно отвечала на его вопросы о том, почему Сопливус ничего не сказал прямо. Вернее, не „словно отвечала“, а именно „отвечала“. И ответ этот пугал.

Выходит, Снейп не мог предупредить напрямую? Но пытался. С первого октября пытался. Проклятию чуть больше месяца? Может, оно и было наложено именно первого октября? Но...

Размышления Гарри прервал удивленный голос Бетти:
- А что означают эти белые полосы? Это же не проклятие, нет? След же не темный...

Мадам Лерой уже провела локальную диагностику в верхнем затемнении и вторая темная полоса рассеялась, превратившись в две тонкие белые полоски с темно-зеленой бахромой по краям.

- По природе заклинаний это нельзя назвать проклятием, - нахмурилась мадам Лерой, - но по сути это оно и есть. Это память, сдавленная и прикрытая блоком из ложных воспоминаний. Не то щадящее заклятие забвения, что Обливиэйт, которое относят к серой магии, а именно темномагический блок, способный со временем переродиться в полноценное проклятие.

- А как узнать, какую именно память я потеряла? - спросила Гермиона почти шепотом.

- Не волнуйся, деточка. Мы просто снимем оба блока, и твоя память к тебе вернется в целости и сохранности. А поставили их в разное время – около месяца и около двух месяцев назад. И не похоже, что эти блоки затрагивают долгий период времени. Хотя до их снятия я ничего не смогу сказать с уверенностью.

Мерлин... Около месяца и около двух назад?! Первое сентября и первое октября?!

- Да, мистер Поттер, эти даты подходят. Но повторяю, вам нужно думать потише. Может тогда вы сможете воспринимать мои слова лучше – я же сказала, что до снятия блоков ничего определенного про временные рамки сказать нельзя.

Мадам Лерой уничтожила диагностический кокон и ободряюще улыбнулась Гермионе:
- Вот послезавтра все и узнаем. Мне нужно подготовиться к обряду снятия блоков, а тебе надо как следует отдохнуть после сегодняшнего. И как раз за эти дни зельевары Св. Мунго выяснят, что за зелье тебе давали в качестве антидота. А сейчас покорми ребенка и спи.

Колдомедики вышли из комнаты вместе с мадам Лерой, а Гарри шагнул к Гермионе и обнял ее, успокаивая. Бетти принесла ребенка, и Гермиона стала его кормить.

Какое-то время они молчали, а потом Гермиона тихо спросила:
- Гарри, но ведь могло же как-то случиться, что Северус невиновен? Что это не он убийца, а у меня с головой что-то не то, а? И что если ему тоже изменили память, поэтому он и говорил все эти месяцы такие страшные вещи о себе? Ведь такое тоже возможно, правда?

Гарри подошел к кровати, сел на нее и запустил обе руки в волосы.

- Я не знаю, Герми... Я запутался. И мне страшно подумать, что я мог ошибиться. Если Снейп невиновен, а я... Он же последний месяц отказывался от всего. Вначале даже говорил, что у него есть алиби на все тринадцать убийств, которые мы... которые мы на него навесили. Он говорил, что ты можешь это подтвердить. Но я решил, что он лжет и что тебя всем этим лучше не тревожить – тридцати девяти убийств, которые он признал еще в сентябре, и так с лихвой хватило бы на поцелуй дементора. Но мы надеялись добиться от него правды. И он подписал.

Гарри невольно вспомнил слова Снейпа: „Отец бы вами гордился, Поттер. А Сириус – тем более.“

Сириус. Его несправедливо осудили и упекли в Азкабан. А после он едва избежал поцелуя дементора. Но... Неужели крестный хотел предостеречь его от несправедливого суда?

- Добиться правды? Или выбить ее? Как тогда, когда Северус „сам случайно о стол ударился“?

- Именно так, - Гарри с тудом сглотнул. - Методами Хмури.

Гарри ожидал, что Гермиона разозлится, накричит на него. Это было бы легче. Даже сейчас, когда невиновность Снейпа еще не была доказана. Пока что у них только несколько не слишком связных фактов о его нелепой лжи про приворотное зелье и о том, что Снейп не мог говорить напрямую о наложенном на Гермиону проклятии, но старался предупредить и предотвратить его исполнение.

Но Гермиона только покачала головой и произнесла очень тихо:
- А я все время была настолько уверена в том, что помню, что только возмущалась, как он посмел задурить мне голову. И это мои слова так повлияли на твое отношение к нему. И на методы допросов, наверное, тоже... И я ни минуты не сомневалась, что его слова про приворотное зелье – правда. Злилась, не могла простить, но не сомневалась... И ведь, Гарри, если не было никакого приворотного зелья, значит я полюбила его просто так, потому что его было за что любить?..

- Герми, я не знаю. Я понимаю, что, вполне возможно, я уничтожил невиновного человека. И даже если он говорил, что ему осталось жить всего пару месяцев...

Гермиона тихо охнула и вскочила:
- Послушай, но ведь мадам Лерой может помочь, если на нем какое-то проклятие. Она обязательно поможет. И сможет понять, ставили ли ему блок, и...

Гермиона вскочила и стала ходить по комнате.

- Я попытаюсь поговорить с Кингсли, чтобы забрать Снейпа из Азкабана в Мунго. Мерлин, неужели я настолько ошибся?! Хотя прежде считал поступки Хмури неправильными, а тут...

- А тут я наплела невесть что, да и Северус тоже. Но если вдруг выяснится, что он невиновен или хотя бы не совсем виновен во всем, в чем признался... Ты принеси мне завтра бумаги по убийствам тех тринадцати человек, пожалуйста. Если я смогу подтвердить его алиби, это будет уже что-то. И... он же мог совершить какие-то поступки под заклятием, правда? Я... Мне это очень важно, знать, что он не предавал. Что он не был чудовищем, понимаешь? Что Стив будет нормальным, а не... Понимаешь?

Ребенок захныкал, Гермиона стала его успокаивать, а Гарри попрощался и поспешил уйти. Он хотел застать Кингсли в министерстве, но причиной спешки было другое – ему было стыдно смотреть в глаза Гермионе. И было стыдно смотреть на маленького Стива, которого он едва ли не ненавидел несколько часов назад. Но Гермиона права – если это была чудовишная ошибка, тем важнее выяснить правду. Даже если признать невиновность Снейпа и свое предательство будет еще больнее, чем предательство Снейпа и собственную непогрешимость.

Глава 7. 6 ноября 2006 года

Разговор с Кингсли пошел совсем не так, как Гарри рассчитывал: хоть министр его и выслушал, но ни на какие уступки для Снейпа идти не захотел.

- Вот сначала посмотрим, что покажут сеансы мадам Лерой, а потом и поговорим. Но даже если Снейп и не лгал, что у него есть алиби на все тринадцать убийств, которые последние в списке, это ничего не меняет. Тридцать девять убийств – это тридцать девять человеческих жизней. И этого уже достаточно для поцелуя дементора. Пойми же наконец, Гарри...

- А если он не совершал и эти тридцать девять?!

- Он в них сознался.

- Но потом отказался от своих слов!

Министр улыбнулся, снисходительно и едва ли не с сочувствием:
- Гарри, я понимаю, что тебе до сих пор тяжело поверить, что этот человек – мразь. Посуди сам: он как-то обосновал свой отказ? Или то, почему он дал якобы ложные показания?

- Нет, но мы...

- Нет – это „нет“, Гарри.

- Но вы не дослушали! - вспылил Гарри. - Мы его об этом толком и не спрашивали. Мы пытались доказать его вину и отметали все, что нам тогда казалось неважным! Он даже сам предлагал допросить его под веритасиумом!

- Поттер, вы и сами знаете, что у него в крови еще мог остаться антидот к веритасиуму. А проверить это невозможно.

- Но... Кингсли, я...

- Гарри, давай закончим этот бесполезный разговор. Ты просишь перевести из Азкабана в Мунго преступника, сознавшегося в пятидесяти двух убийствах. Упивающегося Смертью. Слово „бывший“, вполне вероятно, тут не подходит. И если он смог уйти от поцелуя дементора, он вполне может очнуться в любой момент и сбежать. А сколько людей при этом пострадает – страшно представить. Так что, Гарри, пока не будет веских доказательств его невиновности – тема закрыта. Извини, но я должен попросить тебя уйти – у меня через четыре минуты очень важная встреча.

Гарри вышел, едва сдержавшись, чтобы не шарахнуть дверью. Самое паршивое, что Кингсли говорил разумные вещи. Но разумные только в том случае, если принять за аксиому виновность Снейпа. А Гарри сомневался в ней с каждым часом все больше.

После министерства он аппарировал к дому Снейпа за „антидотом к приворотному зелью“ и привез все флаконы в Мунго – и те, в которых была заранее приготовленная Снейпом основа, и пару флаконов с готовым зельем. Потом он заехал в аврорат за документами по делу Снейпа и аппарировал домой. Расстраивать Джинни своими метаниями не хотелось, поэтому он рассказал ей только о том, что с Гермионой все в порядке, и о том, что швейцарская ведьма благополучно избавила ее от проклятия. Но говорить обо всем остальном пришлось тоже – после того, как Джинни сама спросила, не возникли ли у него с Гермионой сомнения насчет Снейпа.

От этого разговора с женой ему стало чуть спокойнее – как бы то ни было, если Снейп невиновен, они его из Азкабана вытащат. И раз уж мадам Лерой смогла снять проклятие с Гермионы, то и Снейпу она поможет. Обязательно поможет.

* * *

На следующий день Гарри с самого утра поехал в больницу, чтобы отвезти Гермионе документы по всем убийствам, в которых обвиняли Снейпа - имена и возраст жертв, время и место убийства. Она попросила не мешать вспоминать, что и когда было, и не стоять над душой, поэтому Гарри устроился на подоконнике и попытался отвлечься разглядыванием прохожих на улице.

Гермиона начала читать этот список с конца – с тех тринадцати, которых вычислили по следу палочки. Уже на первом имени она запнулась и подняла на Гарри потрясенный взгляд:
- Он не мог убить этого человека. Если только не использовал хроноворот. В тот день мы с полудня до вечера были рядом каждую минуту. Северус варил одно сложное зелье и ему была нужна моя помощь.

Она стала листать бумаги дальше.

- Во время этого убийства мы оба были в лавке Уизли, Северус помогал мне довезти новые экспериментальные образцы. А во время третьего убийства мы с ним были в моей лаборатории, а во время четвертого - в министерстве, я регистрировала свою фирму и лабораторию „Чудесное мыло: магия в малом“. А этого человека убили, когда Северус спорил с продавцом в лавке редких трав – тот предлагал ему некачественный товар...

Во время всех тринадцати последних убийств у Снейпа действительно было алиби. С предыдущими тридцатью девятью было сложнее – о каких-то днях Гермиона не могла с ходу вспомнить, в какие-то Снейп уезжал в Лондон без нее, и Гермиона могла лишь предположить, что в момент убийств Снейп мог быть в лавке или аптеке. А про те, что были до ее переезда к Снейпу, она и вовсе не могла ничего сказать. Но алиби на тринадцать убийств – это уже немало. Если учесть, что они совершены той же палочкой, что и некоторые из оставшихся тридцати девяти.

В дверь осторожно постучали, и в палату проскользнула молоденькая медиковедьма, Бетти Боунс. Она осторожно выглянула в коридор, словно опасаясь слежки, и плотно закрыла за собой дверь.

- Миссис Снейп, - начала она напряженным тоном, - надеюсь, вы не расскажете об этом разговоре директору и поймете, почему я обращаюсь к вам с этой просьбой. Через пару минут сюда придет старшая медиковедьма и скажет вам официальный результат анализа того зелья. И предложит вам его продать больнице, - Бетти глубоко вздохнула и выпалила: - дело в том, что это общеукрепляющее зелье, которое дают на последних месяцах беременности. Точнее, на девятом месяце. Или начиная с восьмого, если состояние женщины такое, что она может потерять ребенка. Или если стрессов много. Или чтобы предотвратить негативное влияние от возможных несчастных случаев.

Гарри переглянулся с заметно побледневшей Гермионой.

- В чистокровных семьях это зелье заказывают иногда и просто для профилактики, - продолжила Бетти. – Пить-то его можно хоть три раза в день, хуже от него не станет в любом случае, но это все равно что делать себе платиновые набойки на каблуки – зелье слишком дорогое. Даже богатые чистокровные семьи заказывают не больше двух дюжин порций, и то, если положение тяжелое. А уж простым пациенткам это и вовсе не по карману.

Гермиона глубоко вздохнула встала с кровати:
- Выходит, мы с сыном перенесли те Круцио без последствий именно потому, что зелье нас обоих защитило?

- Думаю, да, миссис Снейп. Дело еще в том, что ваше зелье очень качественное и чистое. Сварить такое очень сложно – вся трудность именно в приготовлении, игредиенты там как раз простые и общедоступные. Вернее, трудно сварить идеально чистую основу для зелья, а с последним этапом любой выпускник школы справится, если у него по зельям хорошие оценки были. Поэтому основа эта очень дорогая.

Бетти нервным жестом сунула руки в карманы рабочего халата и заговорила почти скороговоркой:
- Вам это зелье уже не понадобится – оно полезно именно во время беременности. После родов оно не полезнее обычной воды. Хотя и вреда от него никакого. А срок годности основы – не больше года. Поэтому старшая медиковедьма попросит вас продать флаконы. Там же одной основы порций на сорок, не меньше.

- И что в этом плохого? Ведь тогда это зелье поможет еще кому-то, - удивилась Гермиона.

- Если вы продадите зелье больнице, оно достанется только тем пациенткам, которые в состоянии за него заплатить. И с большой вероятностью им-то оно будет не слишком нужно – скорее для профилактики и для самоуспокоения. Но позавчера к нам привезли одну ведьму, которая может потерять ребенка – до нормальных родов осталось полтора-два месяца и мы не уверены, что сможем выходить младенца, он сейчас у нее и слишком слабенький. Остановить процесс доступными способами мы не сможем. А у миссис Мейпл* уже было три выкидыша, и ей уже тридцать восемь. И заплатить за это зелье она не сможет. Поэтому я хотела попросить вас отдать ей флаконы с готовым зельем. Не с основой, а именно с готовым зельем, которое все равно хранится не больше трех месяцев. Чтобы миссис Мейпл выносила сына полный срок, ей такое зелье каждый день пить надо, но... Мистер Поттер привез нам вчера на анализ пять таких флаконов, их могло бы хватить, чтобы отсрочить преждевременные роды на несколько дней. Тогда у нас будут хоть какие-то шансы выходить ребенка.

Когда Бетти произнесла фамилию той женщины, Мейпл, Гермиона чуть вздрогнула, и Гарри не сразу понял почему, но буквально через несколько мгновений сообразил. Мейпл. Клен. А палочка у Снейпа была из канадского клена. Вернее, не „была“. Есть. Хранится в аврорате. Ломать ее не стали.

Гермиона взяла Стива на руки и прошлась с ним туда-сюда по комнате.

- Значит, я родила здорового ребенка только благодаря этому зелью. И вы сказали, что основы зелья хватит на приблизительно сорок порций. Плюс пять уже готовых. Этого ведь должно хватить на полтора месяца. А это будет уже нормальный или почти нормальный срок для родов у миссис Мейпл, верно?

Бетти осторожно кивнула.

- Тогда решено. Отдайте все флаконы миссис Мейпл. И пусть она пожелает удачи... моей семье.

Бетти радостно заулыбалась и кинулась с жаром благодарить Гермиону, едва не разбудив ребенка. Наверное, она бы его все-таки разбудила, не появись вовремя старшая медиковедьма с официальным отчетом о составе и действии зелья.

Гарри во всем этом тревожило только одно. Зачем было Снейпу выдавать полезное зелье за антидот к приворотному, которое Гермиона никогда не пила? Это же полная нелепица. Неужели он думал, что Гермиона могла отказаться пить общеукрепляющее зелье для беременных? Неужели он думал, что Гермиона не просто не полюбит этого ребенка, но и будет желать ему смерти? Но с другой стороны, Снейп не так уж сильно и ошибался – Гермиона же сказала Снейпу, что ненавидит этого ребенка, не хочет рожать и никогда не полюбит его. И именно после этих слов Снейп на нее сорвался.

„Если сорвался,“ - мысленно одернул себя Гарри. - „Как все было на самом деле мы узнаем только завтра. А пока остается только ждать.“

* Maple (англ.) - клен.

 

Глава 8. 7 ноября 2006 года (часть 1)

В ночь перед снятием первого блока Гарри не спалось. Словно мадам Лерой не Гермионину память в порядок приводить будет, а его собственную. Часы показывали пять утра, встреча с мадам Лерой была назначена на девять, а уснуть никак не удавалось.

Гарри осторожно встал, чтобы не разбудить ни Джинни, ни Джеймса с Алем, заварил себе большую чашку крепкого сладкого кофе, добавил в него сливок и устроился на диване в гостиной.

Еще часов пять, и все станет ясно. Что же он упустил в своих расчетах? Ступефай из палочки Кайла, Империо из припрятанной Упивающимися палочки, две Авады и десять Круцио из палочки Гермионы. Если смотреть на порядок, в каком они были выпущены – Империо, Авада, десять Круцио, Авада – картина вырисовывалась вполне однозначная. Вернее, еще несколько дней назад все казалось простым и ясным, но теперь Гарри сомневался абсолютно во всем, кроме совсем уж очевидных фактов: Авады были выпущены в Кайла и Полли, Круцио – в Гермиону, Ступефай – в Снейпа.

Снейп применил Империо к Полли Кеттл, а потом убил ее, пытал Гермиону Круцио, а когда появился Кайл, попытался убить и его, но аврор успел оглушить его Ступефаем.

Или же Снейп применил Империо к Полли Кеттл, но появился Кайл и попытался защитить обеих женщин, но не справился со Снейпом, тот выпустил в него Аваду, а потом и Круцио в Гермиону, но не учел действие „Антиавады“ - Кайлу хаватило сил на Ступефай, после чего аврор провалился в кому.

Но может оба варианта ошибочные? Может Снейп...

Огонь в камине полыхнул синим, и через мгновенье в нем появилась головка Бетти:
- Доброе утро, мистер Поттер! - выпалила она на одном дыхании. - Извините, что я так рано, в шесть утра. Как хорошо, что вы уже не спите и что с вашим камином можно связаться из больницы! Кайт, то есть, мистер Макманус очнулся! И он требует разговора с вами – вот прямо сейчас! Он хочет вам что-то срочно рассказать, вернее, показать – он уговорил меня помочь ему выделить одно воспоминание и принести думосброс от директора Св. Мунго, но отказывается принимать лекарства, чтобы не уснуть...

- Сейчас буду! - кивнул ей Гарри и кинулся в прихожую за пальто и ботинками.

Кайл все-таки действительно выжил и пришел в себя, а не остался на всю жизнь прикованным к больничной койке! Чудесная новость! И Гермиона обрадуется! И ожидание сеанса мадам Лерой пройдет легче!

Он быстро написал короткую записку Джинни и отправился в больницу.

Колдомедики обещали, что слабость у Кайла пройдет через неделю-другую, раз уж он очнулся. Но аврор не выглядел ни счастливым, ни радостным, скорее напряженным и нервным. Не пришел в себя после случившегося? Или...

- Гарри, пожалуйста, посмотри то, что в думосбросе, - начал он вместо приветствия. - Даже если Снейпа уже казнили, это важно.

- И тебе доброе утро, Кайл. Конечно, посмотрю. Как ты себя чувствуешь?

- Нормально, но это сейчас не важно. Проклятие, которое сняла та ваша мадам – это половина дела. Гермиона и ее сын в опасности, не отпускай ее никуда отсюда и приставь охрану. Лучше бы Оливера с Марком, только дай им тоже сначала это воспоминание в думосбросе посмотреть. Это важно.

- Мистер Макманус, - встряла Бетти, - не волнуйтесь. Мистер Поттер все посмотрит и со всем разберется, а вам отдыхать надо. Примите лекарства, пожалуйста. Мы же договаривались...

Кайл буркнул что-то невразумительное, но лекарства выпил. А Гарри устроился за столиком в его палате и опустил лицо в белые нити, клубящиеся в думосбросе.

Кайл стоял на пороге дома Снейпа, курил и щурился от солнца, светящего ему прямо в глаза. По улице шли две молодые женщины в маггловской одежде, подчеркивающей их точеные фигурки и аврор невольно залюбовался. Лица женщин показались ему знакомыми и он удивленно замер.

- Полли?

- Империо!

Кайл настолько не ожидал нападения, что даже не успел протянуть руку к карману, в котором лежала палочка. Только потрясенно смотрел на свою первую любовь, только что применившую к нему непростительное заклинание.

- Макманус, ты сейчас проведешь нас внутрь дома, к Снейпу и его грязнокровке. И не будешь ни во что вмешиваться, - произнесла та, которую Кайл назвал „Полли“.

- Силенцио! - добавила вторая девушка и недобро усмехнулась. Она быстро обыскала Кайла и спрятала его палочку в сумку, висевшую на ее плече.

- Точно, Лиди! - воскликнула первая. - Лучше перестраховаться...

Девушки обменялись предвкушающими улыбками и подтолкнули Кайла к двери. Гарри понял, что тот сопротивляется как может, но заклятие оказалось сильнее.

Они вошли в дом и спустились в лабораторию. Снейп стоял к двери спиной и что-то говорил Гермионе тихим голосом, но Гарри не расслышал слов.

- Экспеллиармус! - воскликнула Лиди и обе палочки, Снейпа и Гермионы, оказались в ее руке.

Снейп мгновенно повернулся к ним, лицо у него посерело.

- Не ждал нашего визита, дорогой? - пропела Лиди слащавым голосом, от которого Гарри передернуло. - Думал, все закончилось?

- Зачем вы пришли? Я выполнил все ваши условия. На мне столько обвинений, что хватит не только на пожизненный срок, но и на смертный приговор. Так что мы в расчете.

- Это ты так думаешь, дорогой. Все только начинается. Или ты и вправду думал, что так легко отделаешься, предатель?

Девушки вошли в лабораторию, Кайл следовал за ними. Гарри вдруг понял, кого ему напоминают движения сестер Кеттл. Беллатрикс Лестранж. Вольно или невольно Полли и Лиди подражали именно ей.

Снейп шагнул чуть в сторону, чтобы Гермиона оказалась у него за спиной.

- Я выполнил все ваши условия, мисс Кеттл. Все, что вы потребовали.

Лиди обошла его, встала рядом с ничего не понимающей Гермионой и сделала пасс рукой в ее сторону. Снейп вздрогнул, но остался стоять на месте. Вокруг Гермионы, инстинктивно прикрывшей руками живот, вспыхнуло