Лирический герой В.В.Маяковского

Маяковский ворвался в поэзию через футуризм: свежо, необычно, ярко, мощно. «Я сразу смазал карту будняя…» - он не положил, а расплескал поэтические краски, предстал как поэт-романтик, умеющий подняться над серой обыденностью, мещанством. Он в самом простом, банальном и тривиальном мог увидеть поэзию, красоту, гармонию.

Своим стихом лирический герой Маяковского бросил вызов сытым, самодовольным людям, не желающим или не могущим понимать его новаторства, его права творить. Именно с протеста эстетического, с протеста в сфере искусства начинается Маяковский. И только потом он перерастает в протест против привычных устоев жизни. Маяковский революционен не столько политически, сколько морально, эстетически.

В ранней лирике обнажился конфликт лирического героя с целым миром, этот конфликт поэтически выразился в формуле «я – вы» («А вы могли бы?», «Вам!», «Нате!» и др.).

Лирический герой в поэзии Маяковского – человек смелый, оригинальный, стремящийся к постоянному движению, обновлению. Ему нужно, чтобы «звёзды зажигали», он может назвать «эти плевочки жемчужинами». Он производит впечатление сильного, огромного, грубого великана. Но этот великан, кажущийся всесильным, вдруг оказывается беззащитным перед «стоглавой вошью» безликой толпы, идущей против него. Он ощущает себя «таким большим и таким ненужным», «бабочку поэтиного сердца» топчут «грязные в калошах и без калош», и он страдает от одиночества и невостребованности в этой озверевшей толпе: «Я одинок, как последний глаз у идущего к слепым человека».

До революции лирический герой ведёт с этим миром «вы» как бы личную, частную борьбу. После революции крепнет уверенность лирического героя в том, что в этой борьбе он не одинок. «Я» очень часто переходит в «мы» и конфликт обретает форму «мы – вы»:

Мы идём, зажатые железной клятвой,

За неё – на крест и – пулею чешите!..

Но лирическое «я» всё равно всегда присутствует: он научился считать общее дело строительства нового мира своим личным, кровным делом. Его патриотизм и гражданственность не искусственны, не выдуманы и не приспособлены к революции, они – свойство его личности. Это особенно заметно в «Стихах о советском паспорте», «Товарищу Нетте…», стихах заграничных циклов. Гордость за родину, в которой человек, как кажется поэту, духовно раскрепостился, для него выше, чем гордость за достижения западной цивилизации, превращающей человека в бездушного робота. Отсюда:

У советских собственная гордость:

На буржуев смотрим свысока.

Главное художественное свойство лирического героя Маяковского – это новаторство, которое включает в себя:

· свободу и дерзость в выборе изобразительных средств;

· новую поэтическую систему (тоническое стихосложение);

· использование глубоких живописных метафор и оксюморонов;

· смелые эпитеты, сравнения, гиперболы;

· новый тип рифм, основанных на созвучии, а не точном совпадении звуков;

· частое употребление неологизмов;

· сюжетность, разговорность поэтической интонации;

· новая графика стиха (лесенка), позволяющая усиливать значимость каждого слова в строке.

Трагичность лирического героя заключается в том, что его мечты и устремления всегда выше и крупнее самой жизни. Но именно без таких смелых и честных максималистов-романтиков во все времена трудно строить новую жизнь или переделывать старую.

 

Тема гражданской войны в литературе 20-х – начала 30-х годов.

После 1917 года литературный процесс пошёл по трём направлениям:

1. Литература русской диаспоры на чужбине (эмигранты).

2. «Потаённая» (возвращённая к читателю в 80-е годы) литература.

3. Советская (легальная) литература.

Эмигранты (1) и писавшие «в стол» (2) исповедовали идеологию «белого» движения – выступали за сохранение традиций, за приоритет вечных ценностей над временным, преходящим, подверженным сиюминутной политике.

Советские писатели (3) разделяли позицию властей молодой советской республики («красных») и отстаивали единый для всех взгляд на мир, выступали за переустройство мира и человека по определённому идеологическому стандарту.

Власть пыталась приводить художников к идеологической монолитности и художественному единообразию, но даже абсолютно советские писатели сопротивлялись партийным установкам самим своим творчеством, отстаивая право при единой идеологии хотя бы на разнообразие художественных средств и форм. Поэтому внутри советской литературы образовывались различные группы писателей (этот процесс шёл только до начала 30-х годов – до создания Союза писателей СССР, завершившего процесс монополизации советского искусства). Наиболее заметные писательские группы в послереволюционной литературе:

1) «Серапионовы братья» (Вс.Иванов, М.Зощенко, В.Каверин, К.Федин, Н.Тихонов, Е.Замятин, В.Шкловский) – выступали против узкоклассового уклада в литературе, за сохранение лучших традиций русской литературы, за привлечение новых художественных форм.

2) РАПП (Российская ассоциация пролетарских писателей) – исповедовали идеологию пролетарской литературы: воспитание нового человека во имя коммунистического переустройства общества.

Советская литература сформировала новое литературное направление – социалистический реализм. В основе – идея приоритета классового начала над общечеловеческими ценностями и необходимость насильственной «организации» человеческой природы.

Однако вопреки этим идеологическим установкам нередко творили и классики (М.Горький, Л.Леонов, М.Шолохов, В.Каверин, В.Катаев, М.Пришвин), и формальные новаторы, модернисты (Е.Замятин, А.Платонов, Ю.Олеша, И.Бабель).

Один из главных литературоведческих вопросов той поры – об отношении искусства к действительности: искусство – познание жизни и человека или искусство – средство переделки людей.

Конкретный водораздел наблюдался в различном подходе к изображению новой жизни, революции, гражданской войны и человека в переломную эпоху (позиции «белых» и «красных»).

Произведения для чтения и изучения:

М.А.Шолохов. Ранние рассказы. «Тихий Дон».

А.А.Фадеев. «Разгром».

И.Э.Бабель. «Конармия».

М.Волошин. «Гражданская война».

И.А.Бунин. «Окаянные дни».

М.Горький. «Несвоевременные мысли».

Е.Замятин. «Мы»

А.Платонов. «Котлован»

Дополнительно – для самостоятельного чтения:

Н.А.Островский. «Как закалялась сталь».

М.А.Булгаков. «Белая гвардия».

А.А.Фадеев. «Разгром». Основные проблемы, опорные эпизоды, герои

1. Проблема развития характера героев в экстремальных условиях войны. Эпизоды:

Противоречивость Морозки в начале романа (глава «Морозка»).

Эпизод воровства дынь («Шестое чувство»).

Постепенная перемена в Морозке в сцене суда («Мужики и угольное племя»).

Грубое объяснение Морозки с Варей и с Мечиком («Враги»).

Нравственные переживания Морозки («Первый ход», «Пути-дороги»).

Срыв с тоски по коню и любви («Три смерти»).

Героический поступок Морозки («Девятнадцать»).

Развитие характера Вари.

Сложность характера Мечика, закономерность его предательства.

2.Проблема взаимоотношения руководителя и масс:

Сельский сход – суд над Морозкой («Мужики и угольное племя»).

Корректировка Левинсоном плана Метелицы («Левинсон»).

Внутренняя борьба в Левинсоне («Мечик в отряде»).

Превращение в силу, стоящую над людьми – эпизод глушения рыбы («Страда»).

Эпизод гатения болота («Трясина»).

Возвращение Левинсона к жизни («Девятнадцать»).

3. Проблема гуманизма:

Эпизоды с глушением рыбы, со свиньёй корейца и с умирающим Фроловым («Страда»).

И.Э.Бабель (1894 – 1940). «Конармия»

Родился в Одессе в состоятельной и образованной еврейской семье. Учился в Коммерческом училище им. Николая 1-го. С 1912 года начинает писать. В 1915 г. переезжает в Петербург. С декабря 1917 г. работает в ЧК. В 1918 году – корреспондент газеты «Новая жизнь», где в это время М.Горький публикует «Несвоевременные мысли».В 1920 г. добровольно идёт на фронт, попадает в 1-ую Конную армию С.Будённого.

В 1923 г. публикует первые рассказы из цикла «Конармия». К концу 20-х годов пишет «Одесские рассказы» - колоритное повествование об особом воздухе и быте одесской Молдаванки, насыщенное еврейским национальным духом.

В 1939 году по доносу арестован на даче в Переделкине за «антисоветскую заговорщицкую террористическую деятельность…». В январе 1940 года расстрелян в подвале Лубянки.

 

«Конармия» представляет собой, на первый взгляд, череду зарисовок случайных событий гражданской войны, очевидцем или участником которых стал автор. Но в композиции цикла есть своя организация: во-первых, общие для ряда рассказов герои, в том числе образ автора-повествователя; во-вторых, общий стиль своеобразной бесхитростной летописи последовательно происходивших или воспоминаемых событий; в-третьих, единый язык, в котором парадоксальные авторские сравнения и художественно виртуозные характеристики сочетаются с грубо-невежественной речью ведущих тяжёлую военную жизнь героев; в-четвёртых, у Бабеля по-чеховски искусно упрятана авторская позиция: он не за «белых» и не за «красных» (хоть сам и служил в Красной армии), нигде прямо не звучат ни антивоенный, ни гуманистический пафос; война показана настолько между прочим, что читатель приходит в ужас именно от такой обыденности рассказа о немыслимых жестокостях и страданиях. Гуманизм рассказов не внешний, не показной и не кричащий, а глубоко внутренний, подспудный, потайной.

Страшные парадоксы, построенные на несовместимости понятий, встречаются уже в первом рассказе цикла «Переход через Збруч»: «поля пурпурного мака… в желтеющей ржи…, девственная гречиха, жемчужный туман…» - и вдруг: «Оранжевое солнце катится по небу, как отрубленная голова… Запах вчерашней крови и убитых лошадей каплет в вечернюю прохладу». В избе рядом со спокойно спящими людьми – труп хозяина. А в конце рассказа – щемящая нота невосполнимой для оставшихся в живых утраты.

Фантасмагория бессмысленной вражды по-своему художественно раскрыта в каждом рассказе. Вот в рассказе «Письмо» совсем ещё мальчишка Курдюмов, не успевший научиться читать и писать, спокойно, неторопливо диктует письмо о гибели брата и зверском убийстве братом Семёном отца. Трагедия войны хладнокровно проходит через семью. Её чудовищность усиливается тем, что спокойно рассказывается ребёнком, к тому же буднично, почти бесчувственно, без тени сожаления или ужаса.

В рассказе «Мой первый гусь» Бабель безжалостно к самому себе и себе подобным пишет о «боевом» крещении автора-интеллигента, образованного и воспитанного человека, попавшего в грубые военные обстоятельства и чуждую ему невежественную солдатскую среду. Герой, почувствовавший презрение к себе, очкарику-интеллигенту, со стороны остановившихся у хозяйки солдат, с бессмысленной жестокостью, описанной в натуралистических подробностях, убивает гуся хозяйки, чтобы утолить чувство голода и попасть «в свои» для этих людей. Это ему вполне удаётся, но в конце рассказа незаметными штрихами показаны страдания героя, изменившего себе: он с горечью называет забой гуся своим первым убийством и переживает от того, что поддался соблазну приспособиться к среде, изменить себе ради разрешения щекотливой ситуации. Война калечит души и нравы – невольный вывод об идее рассказа.

Стиль Бабеля динамичный, он экономен в описаниях. Рассказы производят тяжёлое впечатление, оставляют раны на душе, они кажутся пессимистичными, способны внушить потерю веры в светлые начала жизни читателю, если он не сумеет ощутить за описанными жестокостями гуманное сердце автора, который честен перед собой и читателем.

Общечеловеческое в рассказах Бабеля выше идеологического. Символами вечности, выступающими в «Конармии» в роли образных мерил человеческих деяний, становятся луна, солнце, звёзды, встречающиеся во многих рассказах впечатляющего цикла. Их сияние, тепло и свет вечны и неизменны, сколько бы зла не несли миру втянутые в бессмысленную вражду между собой люди.

А.П.Платонов. «Котлован» (1929-1930 гг).

Это повесть-гротеск, траги-пародия на социалистическое строительство. По жанру это и социальная притча, и философская сатира, и пронзительная лирика, и предупреждающий крик-антиутопия.

Из котлована, который безостановочно роют герои повести, никогда не вырастет «город-сад». Не углубляясь и не принимая сколько-нибудь желаемой формы, котлован превращается в огромную бесформенную яму, расширяющуюся настолько, что становится способным искалечить землю, уничтожить пашни и реки. Вместо котлована для фундамента общепролетарского дома, яма превращается к концу повести в могилу ребёнка – Насти, бывшей единственной радостью, отрадой и надеждой землекопов. Абсурд происходящего не поддаётся нормальному осмыслению.

Повесть всем своим художественным существом разоблачила антидемократичную и античеловеческую сущность тоталитарной системы, в которой жестокие правители добиваются от туповато-простоватого народа массового психоза всеобщего и безоговорочного послушания, безумной жертвенности, невежества и абсолютной слепоты.

Среди казарменно-барачного единомыслия людей-марионеток единственным правдоискателем, засомневавшимся в человеческой правоте происходящего, становится уволенный до этого с завода за задумчивость Вощев. Но и он не обретает истины. Глядя на умирающую Настю в конце повести, Вощев думает: «Зачем ему теперь нужен смысл жизни, если нет маленького, верного человека, в котором истина стала бы радостью и движением?» А Платонов вслед за Ф.Достоевским не видит оправдания миру, не сумевшему уберечь ребёнка.

Рабская психология пронизывает жизнь героев повести. Это рабство основано на ритуалах новой веры – религии Котлована. Лейтмотивом повести становится не торжество жизни, а приближение смерти. Не случайно герои заготавливают для себя впрок не дрова или продукты, а гробы. Они загодя готовятся к смерти и хотят встретить её близкий приход во всеоружии. Смерть, убийства – обыденное дело в этом мире, и происходят они на страницах повести почти незаметно, как бы между прочим, как само собой разумеющееся.

Читательское воображение поражает абсолютно неповторимый, образно-неправильный язык «Котлована». Художественная речь и автора, и героев словно спрямляется, как сама жизнь, несогласованными канцеляризмами и народными новообразованиями вперемежку с метафорическими выражениями. И получается изломанный, своего рода правильно-неправильный язык: «…неподвижные деревья бережно держали жару в листьях» (метафоризм); «Вощев спустился по крошкам земли в овраг и лёг там животом вниз, чтобы уснуть и расстаться с собою» (смешение действия и состояния); «его пеший путь лежал среди лета» (смешение пространства и времени); «Как заочно живущий, Вощев гулял среди людей, чувствуя нарастающую силу горюющего ума и всё более уединяясь в тесноте своей печали» (смешение канцелярской и метафорической речи).

Смерть Насти, трагедия одиночества Вощева и Прушевского, безмолвное и страшное исчезновение людей, погружённых на Плот, безнадежность и бессмысленность затеи с рытьём котлована – всё это яркий художественный приговор крепнувшему в то время в СССР тоталитарному режиму и мифическим коммунистическим идеям.

Е.И.Замятин. «Мы» (1920 год)

Роман-антиутопия – художественно убедительное, сатирически заострённое, гиперболизированное предупреждение, рисующее картину всеобщего счастья как мрачного будущего на основе чутко уловленных тенденций современной автору действительности.

Е.Замятин нарисовал будущее общество сверхцивилизации в 28 веке как единое и монолитное сообщество не людей, а нумеров, лишённых, казалось бы, имён, души, фантазии и прочего человеческого. Благодетель, стоящий во главе Единого Государства, исповедуя идеологию полного торжества разума над чувствами, искренне считает себя творцом всеобщего счастья, нового рая, вычисленного с помощью точных наук. В едином порыве, осуществляя волю Благодетеля и под присмотром всевидящего ока Хранителей, нумера строят огромный корабль Интеграл (аналог будущего космического корабля), который должен помочь Единому Государству «заставить быть счастливыми» всех остальных обитателей Вселенной, в том числе тех, кто остался за Зелёной Стеной и живёт просто, по-человечески, как это было в глубокой древности.

Роман написан в эпистолярном жанре, в форме дневника одного из Нумеров, строителя Интеграла инженера Д-503, что придаёт повествованию высокую степень чувственности и достоверности. С самого начала дневника Д-503 представляет себя всего лишь частицей «математически совершенной жизни» населяющих Единое Государство Нумеров, т.е. этих «мы». Философия, на которой строится торжество жизни, - «абсолютная подчинённость, идеальная несвобода», которая избавляет каждого от ненужных хлопот об устройстве жизни или о борьбе за счастье. Благодетель открыто называет себя палачом, сравнивая себя с казнившими Иисуса Христа, поскольку сумел сказать людям, что такое счастье, и, «приковав их к этому счастью на цепь», он сделал их всех обитателями рая – «блаженными с оперированной фантазией», не знающими желаний, жалости, любви, забот. Придворным искусством управляют Хранители, для удовлетворения сексуальных потребностей введены розовые талоны с заказом партнёра в определённые для сексуальных контактов часы, деторождение регулируется законом и официальным разрешением.

В процессе повествования Д-503 постепенно переоценивает происходящее, и философия Благодетеля подвергается испытаниям, более того - заметно поколеблена. В центре этих нарушающих работу отлаженного механизма беспокойств – два женских персонажа – О-90 и I-330.

Бунт О-90 лишён всякой идеологии, революционности и философии: он заключается в том, что она не утратила способности к простым и сильным человеческим чувствам, столь вредным, опасным и даже разрушительным для этого смоделированного мира. О-90 взрывает этот мир изнутри, ибо живущая в ней способность любить подтачивает саму основу бездушной идеологии. Она соратница I-330 лишь в том, что обеим нет места в этом обществе – не случайно в тяжёлый момент Д-503, ища спасения для О-90, отправляет её именно к I-330. Но на этом их сходство кончается.

I-330, готовя революционный переворот и захват Интеграла, сама не подозревает, что тоже является продуктом сверхрационального мира. Весь ход повествования убеждает в том, что I-330, пробуждая в Д-503 любовь, сама познаёт её с большим опозданием. Она лишь планово использует Д-503 как одного из влиятельных строителей Интеграла и других в интересах дела. В её идеологии и действиях есть и привлекательное (смелость, мужество), и страшное (безжалостность в осуществлении целей), и этим она напоминает типичных русских революционеров, особенно женщин-революционерок. Как и они, I-330 называет себя антихристианкой и видит свой долг в «разрушении счастливого равновесия покоя, в мучительно бесконечном движении». В своём революционном порыве она мужественна и готова к жестокому насилию и крови. Возможно, такая альтернатива страшит Е.Замятина не меньше, чем Единое Государство, потому и затея с революцией терпит крах.

Формально торжествует Благодетель: пройдя испытания человеческими переживаниями, Д-503 после наказания в виде Великой Операции по удалению фантазии вновь обретает все черты рядового счастливого нумера, частицы «мы».

Но тогда в чём же авторская позиция? Видимо, Е.Замятин против торжества холодного расчётливого разума, увиденного им в западной цивилизации (несколько лет работал инженером в Англии), но он и против обещанной большевиками райской жизни, в которой «я» растворяется в «мы». И в том, и в другом он видит разные стороны несвободы. Он против насилия над человеческим в человеке в любой форме, против права одной личности брать на себя задачу сделать счастливыми остальных. Очевидно, симпатии автора отданы нежной, женственной и детски-беззащитной О-90, которая ни против чего не борется, а только любит, верит, мечтает, готовится родить неразрешённого ребёнка от любимого ею Д-503, и этим одним она опасна для Благодетеля более остальных бунтарей.

Е.Замятин – за внутреннюю свободу человека, за торжество чувства над расчётом или хотя бы гармонию разума и чувств. Не случайно столь волнующа и эмоциональна интонация всего романа. Роман о математически смоделированном мире, как ни парадоксально, стал одним из самых чувственных, экспрессивных в русской литературе.

Концовка романа не оставляет сомнений в том, что живое прорастёт сквозь каменную оболочку заведённого порядка подавления личности, и в этом трагическая сила сатирической антиутопии.

 

М.А.Шолохов. Рассказы. «Тихий Дон»

Художественный мир

Художественное кредо М.Шолохова – поэтизация донского казачества, защиты права простого мужика на свой сложный внутренний мир, своё место в истории, свою драму, свою трагедию, свою комедию.

Лучшие герои Шолохова всегда по-человечески обаятельны, хотя и могут совершать большие ошибки, написаны автором с добрым народным юмором, любовью и болью. Таковы герои 20-летнего писателя в ранних рассказах «Чужая кровь», «Родинка», «Шибалково семя», «Жеребёнок», «Нахалёнок» и др. Таковы Григорий Мелехов, Наталья, Аксинья и другие герои романа-эпопеи «Тихий Дон» (1925 – 1940), таковы любимые герои писателя в романе «Поднятая целина» (1 том – 1932 год, 2 том – 1959 г.), таков и Андрей Соколов из рассказа «Судьба человека» (1956).

В ранний период творчества Шолохов в обрисовке событий гражданской войны не столько на стороне «красных», сколько защищает человечность, гуманность, доброту, справедливость. Он один из немногих советских писателей, которые пишут человека объёмно, вписывая его не в идеологическую схему, а в причудливое сочетание исторической стихии со стихией любовной во всех её проявлениях: родственных, душевных и физиологических (последнее особенно не характерно для советской литературы). Для лучших героев Шолохова быть честными в деле и быть искренними в любви – вещи равнозначимые.

Произведения Шолохова проникнуты живым дыханием родной земли, живой природы. Это его среда существования, он знает её не понаслышке, он впитал в себя весь аромат народной жизни и всегда писал о том, что знает, испытал и пережил сам, при этом поэтизируя и воспевая природные жизненные основы.

В центре мира, на охране всеобщего лада, счастья Родины, по Шолохову, семья, дом. Это – цемент, скрепляющий мир. Вот почему всё своё творчество он посвящает таким моментам в судьбе России, когда семья как основа жизни даёт трещину. Отец случайно в запале боя убивает сына, оказавшегося в стане противника во время самой бессмысленной и трагической гражданской войны (рассказ «Родинка»). Простой солдат убивает любимую женщину, предавшую отряд, и оставляет на воспитание сына (расск. «Шибалково семя»). В «Тихом Доне» под воздействием трагических исторических событий и безумной любви Григория и Аксиньи постепенно рушатся основы самой, казалось, крепкой и незыблемой семьи Мелеховых. Герои «Поднятой целины», сознательно жертвуя своим личным ради торжества идеи, которой они служат, остаются бессемейными и бездетными. Пройдя испытания войной и пленом; возвращается к разрушенному дому и потерянной семье с усыновлённым ребёнком на руках Андрей Соколов («Судьба человека»).

Но в концовках произведений Шолохова неизменно присутствует оптимистическая нота. Остаётся на пороге новой жизни самый мирный и склонный к любви и семье герой «Поднятой целины» Андрей Размётнов. В надежде на возрождение семейных основ обретают сыновей потерявшие, казалось, всё Григорий Мелехов и Андрей Соколов. Обязательно вернётся и возьмёт своё дитя из детского дома на воспитание Шибалок.

Шолохов верил в возрождение духовных основ русской жизни: связь человека с землёй, прочную семью, любовь и чувство родства. Воспевание Шолоховым этих общечеловеческих ценностей в своих произведениях привело к возможности присуждения ему в 1965 году Нобелевской премии в области литературы в числе пяти за всю историю русских и советских писателей (И.А.Бунин, Б.Л.Пастернак, И.Бродский, А.И.Солженицын).

«Тихий Дон» (1925 – 1940 годы).

Это роман-эпопея в традиции «Войны и мира» Л.Н.Толстого: частное сливается с общим, жизнь выдуманных персонажей сливается с судьбами реальных исторических лиц и судьбой страны и мира в сложную, переломную эпоху.

Фольклорный образ Тихого Дона – символ народной жизни – входит в плоть романа через эпиграфы (два ко всему роману и один – к 3-й книге). Состав романа – 4 книги и 8 частей. Как и у Толстого, действует принцип композиционной двуплановости: картины мира перемежаются с изображением военных действий.

К началу ХХ века существовало 11 казачьих войск общей численностью 4,4 млн человек. Во все времена в характере казаков определяющим было особое уважение к свободе, стремление к независимости, сильные и упрямые характеры. Шолохов воспроизводит в романе казацкие обычаи, передаёт диалектные особенности речи, использует этнографические детали. Однако за исторической судьбой казаков проглядывает судьба народа России в целом.

В романе 699 действующих лиц – больше, чем в «Войне и мире». Среди исторических лиц – генералы Л.Корнилов, А.Каледин, П.Краснов, казак Подтёлков. Основные герои вымышлены: семьи Мелеховых, Коршуновых, Астаховых, Лестницких, Кошевых и др. Центральное место занимают женские образы: Ильинична, Аксинья, Наталья, Дарья и др.

Основная проблематика эпопеи состоит в противопоставлении мирного быта донских казаков и бесчеловечности войны. Трагедия русского народа в эпоху разлома и братоубийственной войны показана, главным образом, через судьбу простого казака Григория Мелехова. В качестве прототипа Мелехова называют казака Харлампия Ермакова, а в шатаниях и метаниях героя обнаруживаются автобиографические черты автора романа. Мелехов – единственный в романе персонаж, мысли которого по-толстовски раскрывает автор, давая его внутренние монологи. Он искренен и честен в мыслях и поступках, имеет необъяснимое очарование, хотя, как и герои Толстого, совершает массу ошибок и даже грехов. Шолохов показывает, как война нравственно калечит людей, заставляет их делать то, что в мирных условиях они бы никогда не совершили. У Мелехова есть нравственный стержень, он правдоискатель, ищет справедливость. Несколько раз на протяжении повествования он перемётывается от «белых» к «красным», от «красных» - в банду и обратно, но в этом нет ничего от неразборчивости или приспособленчества. Он постоянно ищет тех, кто добрее, справедливее, а находит во всех лагерях жестокость и непримиримость. Даже такие сильные люди, как Штокман, Чубатый, Подтёлков и др., оказывавшие на Григория мощное влияние, не могли сбить его с пути или по-своему направить. Он всегда мучительно выбирает сам: между старым и новым (уходит из родной станицы), между миром и войной («Моими руками работать надо, а не воевать»), между Аксиньей и Натальей (любовь-страсть к Аксинье борется с любовью к семье, жене, детям), между красными и белыми, и в этом очарование героя

Один из приёмов психологического анализа в романе (в традиции И.Гончарова, Ф.Достоевского) – сны главного героя. В романе 6 значимых снов Мелехова: о первой схватке с противником на германской войне, где воинский долг борется с человечностью; о пустынной, выжженной степи – подсознательное желание героя вернуться к исконным ценностям; о несбыточном счастье с Аксиньей накануне донского восстания; о бегстве от красных (повторяющийся); о стыде и ужасе опоздания в атаку; о погибших членах своей семьи.

Парадоксы «Тихого Дона».

Григорий мечется между белыми, красными и мирной жизнью, между Натальей и Аксиньей, проявляет несдержанность, употребляет физическую силу, убивает в ярости. Но при этом – симпатичен автору и читателям. Почему? Во-первых, он герой, по-толстовски ищущий, ошибающийся и преодолевающий свои ошибки. Во-вторых, его выбор всегда от сердца, против зла, жестокости, несправедливости. В-третьих, он человек, способный любить.

Мелехов-старший – наивен, капризен, как ребёнок, порой жесток и прямолинеен, грешен, но при этом добр, домовит, нежен и умеет глубоко любить.

Симпатии автора и читателей к двум главным героиням разделились между семейной, трудолюбивой, глубокой и верно любящей, хотя порой жалкой и беззащитной Натальей и – страстной, ищущей, изменчивой, гордой, порывистой, свободолюбивой, хотя порой порочной, но тоже крепко любящей Аксиньей. В итоге их объединяют и сближают материнство, любовь к Григорию и трагические судьбы обеих.

Главный нравственный идеал Шолохова восходит к почти идеальному образу Ильиничны, воплощающей единственно верный критерий жизни – добро.

А Дон в романе – единственный справедливый судья. Это не фон и не интерьер, это символ текучей, изменчивой, но вечной жизни.