Вечное молчание гор, словно мудрое напоминание 10 страница

Ужасный храп... Опять этот ужасный храп... Я присел...

Выросшие за все эти дни волосы были всколочены, и я нервно обернулся, зная заранее, кого я там увижу. Неизвестно каким образом Дат снова оказался рядом со мной и с самым невинным видом издавал страшный храп, широко открывая рот, отчего даже были видны его на удивление белые зубы.

Пытаясь уснуть снова, я лёг на спину. Небо, огромное небо с незнакомыми мне звёздами смотрело на меня. Вот созвездие, похожее на большой корабль с парусами, за ним огромный ползущий змей, устремлённый к одиноко стоящей фигуре то ли черепахи, то ли камня.

Вдруг одна звезда, сорвавшись со своего насиженного места, стремительно, оставляя за собой огненно-пыльный след, прочертило небо поперечной ровной чертой и скрылось в сумеречной, холодной дали...

Космос, вечная Вселенная, не подвластная Времени, пережившая рождение и гибель планет, космические взрывы и катаклизмы. С надменным спокойствием светили тусклым, холодным светом мириады звёзд, словно пытаясь загипнотизировать меня и увести в свой вечный плен.

Две ближайшие планеты огромными светлыми шарами освещали всё вокруг. Небо было необычайно чистым, на нём не было ни единого облачка, а целый рой светящихся и мерцающих созвездий наводил на грустные мысли о скоротечности бытия, о тщетности происходящей вокруг суеты...

Отогнав от себя грустные мысли и встряхнув головой, я присел и, осторожно встав, отошёл в сторонку и присел на камень, обняв руками свои колени и смотря на находящееся в низине пологое продолжение нашего ущелья. Ровная, немного извилистая поверхность, лишь два небольших, с редкими, маленькими листочками и колючими ветвями куста одиноко стояли в некотором отдалении, будто поссорившись и повернувшись спиной друг к другу...

Вдруг раздавшийся шорох позади заставил резко обернуться и я, к своему удивлению, увидел одиноко стоявшую, укутанную в ткань и зыбко поёживающуюся от прохлады Рузанну.

–Рузанна? Что ты здесь делаешь?

–Что-то не спиться...-ответила она, удобно пристраиваясь рядом на широком камне.

–А ты? – она повернула свою голову ко мне, и я заметилна её лице выражение сильной усталости. Я пожал плечами:

–Я бы рад, но...Этот ужасный храп Дата...

Она тихо засмеялась, положа свою милую головку ко мне на плечо и её пышные, пахнущие полевыми травами волосы волнами упали мне на грудь.Она подняла голову и томно посмотрела на меня:

–Тебя разбудил храп Дата? Я видела, как он пробирался мимо нас,заглядывая в лица, словно искал кого-то...

Она опять засмеялась, кутаясь в серую ткань:

–Теперь понятно, кого... Ты не обижайся на него, ведь он так соскучился по тебе..

–Да я и не обижаюсь...-я подтянул колени поближе к груди.

–Скажи, Марат, о чём ты только что думал? У тебя было такое грустное лицо..

Я, вяло улыбнувшись, ответил, повернувшись к ней:

–А разве феи не умеют читать чужих мыслей?

Она выдержала мой взгляд:

–Мы никогда не читаем чужих мыслей. Это всегда должно быть добровольным желанием...

–А если очень надо? – не сдавался я. – Допустим, ради всеобщего доброго дела?

Она покачала головой:

–Нет...У нас тоже есть своего рода ограничения...А вот вы...Вы можете читать чужие мысли?

Она с пристальным вниманием заглянула в мои глаза и мне стало как-то неловко от этого.

–Нет, лично я не умею, но есть люди, которые обладают такими способностями...

Она кивнула головой в знак согласия:

–Заглянувшие в бездну, но усилием воли, выбравшиеся оттуда...

–Что это значит? – теперь заинтигован был уже я.

Она немного помолчала, глядя перед собой:

–Знаешь, есть вещи, которые недоступны большинству смертных, иначе само существование в мире живых просто потеряет свой смысл, но те, кто обретает такие способности, неважно как...

Она опять замолчала, и сквозь эту тишину можно было услышать даже мерцание далёких звёзд.

–Эту силу, – продолжила она дальше, – можно наследовать от предков... Или побывав в бездне, между миром живых и мёртвых. Но она всегда даётся только тем, кто может вынести эту тяжёлую ношу.

–Тяжёлую?Почему?

–Потому, что этот дар приносит тем, кто им обладает, только несчастья. Истинный обладатель его никогда не будет открыо кичиться или хвалиться им, потому что это чревато ужасными последствиями. Запомни, что умение читать чужие мысли никогда не даётся тем, кто слаб душой или...

Она задумалась, пытаясь изложить свою мысль как можно доступнее для меня.

–Если выразиться попроще, то испытания даются каждому только такие, какие он может выдержать и чем сложнее препятствия, тем сильнее должен быть испытуемый...

–Значит, жизнь всё таки испытание? – я взволновано заглянул в её широко открытые, бездонные глаза. – Испытание на что и кто он, испытывающий нас?

Она загадочно улыбнулась и отрицательно покачала головой:

–О этом я тебе говорила ранее...

–О чём? – я задумался, пытаясь вспомнить, что она могла мне сказать. – О том,что жизнь потеряет свой интерес? Ничего не понимаю... – я разочаровано пожал плечами, поёжившись...

–Каждый сам должен дойти до этого своим сознанием, своей душой...

Она опять улыбнулась, положив голову на поджатые колени и повернув её набок, в мою сторону.

–Ты сама не знаешь или не хочешь говорить? – не унимался я.

Она пожала плечами:

–Понимай как хочешь, но я не могу... Пойми, это для твоего же блага... Ты не ответил на мой вопрос...

Я буркнул, не поворачивая головы:

–Какой такой вопрос?

–Ты что, обиделся? – она приобняла меня за плечи и заглянула в глаза.

«И что я это в самом деле?» – подумал я и вслух ответил:

–Извини, просто я пережил за последнее время столько приключений, каких не испытывал за всю свою жизнь...

Она плавными движениями поправила волосы на голове, встряхнула своей головой, а затем обратилась ко мне с просьбой:

–Расскажи, пожалуйста, о себе. Ну, о прошлой жизни...

Она тут же поправила себя:

– О жизни там, в своём мире...

Лёгкий тёплый ветер, подувший, видимо с юга, обдал нас своим ласковым порывом, развевая её пышные волосы и слегка откинув на ней ткань, оголив её белоснежные, стройные ноги. Я бережно прикрыл их тканью обратно, подметив её лёгкость и мягкость, а затем задумавшись, пожал плечами и сказал:

–Ну, рассказывать особо нечего... Родился, учился в школе, влюблялся, дрался... После школы учился в Медицинском институте в Алма-Ате, когда она ещё была столицей. После развала Великой Империи закрылась и фабрика, по направлению которой я и учился. А нет фабрики, нет и контракта...

Я глубоко вздохнул:

–В общем, с института меня благополучно исключили и мне пришлось несколько лет проработать на стройке... Эти девяностые... Это были очень трудные годы, многие жили впроголодь и, чтобы прокормить себя и свою семью, приходилось много работать...

Рузанна слушала меня очень внимательно, и я продолжил:

–Ну, что ещё? Потом меня призвали в армию и оттуда я попал сюда... Ну вот, собственно, и всё... Ничего интересного...

Рузанна молча смотрела на меня.

–Что? – спросил я. – Ты меня не слушала?

Она улыбнулась:

–Слушала, но почти ничего не поняла... Ты сказал «влюблялся»... Можешь объяснить, что это такое?

Я замялся:

–Ну, каждый мальчишка в школе влюблялся в какую-нибудь девчонку...

–А ты?

– Я? – я прикинулся дурачком, пытаясь увильнуть от вопроса.

–Ну ты влюблялся?

Я покраснел от ног до корней волос и хорошо, что была плохая видимость, иначе она непременно заметила бы это.

–Конечно, как и все...

Она не отставала:

–А что это вообще такое? – она была сегодня чрезвычайно любопытной...

–Ну, любовь – это такое чувство, – я приподнял голову, думая, как бы ей это объяснить, – когда тебе очень нравится человек противоположного пола. Нравится так, что хочется постоянно находится рядом, смотреть на неё и думать о ней. Радоваться каждому случайному взгляду, слову, обронённому ей в твою сторону. А при встрече с ней внезапно сердце начинает биться так сильно, что, кажется, выскочит вдруг из груди. Но что странно, ты всё стараешься держать в тайне от неё и крайне редко бывает так, чтобы влюблённый признался в своих чувствах той, которую он боготворит. Обычно всё так и остаётся тайной, но не забывается никогда..

Она посмотрела прямо и тихо проговорила:

–Всё так и есть... Если я испытываю всё это, значит...

Я засмеялся:

–Значит, ты по уши влюблена...

Она замолчала и я торопливо добавил:

–Ну конечно, это никак не может относится к вам, извини...

Я виновато тронул её за плечо и она, вплотную прижавшись ко мне,неожиданно обняла за шею:

–Почему не может... – прерывистым шёпотом проговорила она. – Я хочу тебе сказать и давно собиралась это сделать, но не решалась.Но теперь знаю, что это такое и теперь, после твоих объяснений, хочу тебе сказать, что я...

–Тихо... – остановил я её, крепко сжав руку.

Мой взгляд, устремлённый вперёд, заметил некоторую странность... Лежащая спереди низина с двумя кустами, но... Я точно помнил, что на ней больше ничего не было, но сейчас на ней лежало, прямо между этими самыми кустами, два больших, в диаметре примерно в два-три метра, камня и, если присмотреться казалось, что эти камни медленно продвигались в нашу сторону.

–Отпусти,мне больно... – услышал я встревоженный шёпот Феи. – Что случилось? – опять спросила она, когда я отпустил её руку.

– Мне показалось... – начал было я и замолк, тревоженно вглядываясь в освещённую холодным светом долину. Так оно и есть... Моё сердце отчаянно заколотилось... К этим двум большим камням, которые стали немного ближе, прибавилось ещё несколько, таких же больших и вскоре по всей низине лежала, незаметно тихо пробираясь в нашу сторону, целая дюжина камней. Я уже где-то видел это...

Аккуратно взяв Рузанну за руку, я тихо прошептал ей тоном, не терпящим возражений:

–Рузанна, слушай меня внимательно и не перебивай... Сейчас ты тихо и быстро пойдёшь к месту вашего ночлега, без шума поднимешь всех, включая Джая и Энору и уйдёшь вместе с ними в горы...

Она, посмотрев на меня с широко раскрытыми глазами, кивнула головой и, отступив на один шаг назад, остановилась и вновь повернулась ко мне. В её глазах было отчаяние. «А ты?» – безмолвно вопрошал её взгляд. Я подмигнул ей и шёпотом добавил:

–Иди же! Я вас догоню...

Рузанна бесшумно удалилась. Камни были уже совсем близко, в метрах пяти-шести от меня. Отбежав в сторону, противоположную нашему месту ночлега, я выбрал камень поувесистей и, слегка подкинув её в своей руке, будто взвешивая, швырнул его в ближайший ползущий объект. Мой снаряд попал прямо в центр моей цели и без звука, ударившись о что-то мягкое, отскочил от него, упав на землю.

Ничего не произошло... «Неужели я ошибся?» – подумал я и взял другой, и, размахнувшись, хотел для верности запустить и им, как камень, зашевелившись, стал разворачиваться. Зашевелились и другие камни. Хотя я уже знал, что произойдёт дальше, но стоял и смотрел, как завороженный, на всё это. А развернувшийся камень всё рос и рос в размере. Вот показался кончик чёрного носа с влажными отверстиями ноздрей, затем обозначались и передние лапы с длинными, загнутыми книзу когтями и, наконец, зверь поднял свою, обросшую густой шерстью, морду и вперился в меня своими красными, полными бешенства, глазами. Затем он, подняв голову вверх, дико зарычал, разрывая царившую вокруг тишину и мне не нужно было повторять дважды. Выкинув в сторону уже ненужный камень,я побежал в сторону.

Бежать было трудно и пласт камней рассыпался под моими ногами.Вскоре начался пологий подьём и я уже карабкался вверх, рассыпая ногами целые кучи мелких камней и вздымая пыль. А когда обернулся назад, то увидел, что все звери довольно легко взбирались за мной, слегка опустив морды с высунутыми из них красными языками, с которых обильно стекала густая слюна.

Они догоняли меня, быстро перебирая своими короткими передними ногами и я уже слышал их громкое, натужное дыхание. Это было похоже на охоту,где жертвой был уже я. Мне не оставалось ничего другого, как упрямо лезть всё выше и выше. Медведи уже почти нагнали меня, и вот тут я почти бегом стал спускаться вниз, совершая очень длинные шаги, время от времени падая и поднимаясь.

Поначалу медведи расстерялись от столь неожиданного поведения жертвы и озадаченно замерли на месте. Это дало мне некоторую фору. Притом, с их короткими передними лапами трудно было спускаться вниз напрямую. Им приходилось делать это немного наискосок, что тоже сыграло мне на руку. Словом, когда я уже был на середине этого пологого склона, они только начали свой спуск. Медведи были разъярены и, спускаясь, издавали страшный, не суливший мне ничего хорошого, рык. Пробежав ещё несколько десятков шагов, я наконец-то очутился на ровной поверхности у подножья горы. Тяжело дыша и упёршись ладонями о колени, я посмотрел назад.

На востоке уже розовело солнце и в этом рассветном часу пробуждалось всё вокруг. Не спали только я и мои преследователи-медведи, маленькими чёрными точками видневшиеся вверху.

«Ну что, догнали?» – запальчиво подумал я и, вытерев ладонью выступивший на лбу пот, снова побежал в сторону восходившего солнца. Неожиданно я заметил слева от себя ручей с чистой, прозрачной водой. Недолго думая, я припал к нему, долго и жадно пил прохладную воду. От неё ломило зубы и я, утолив жажду, наскоро умыл своё лицо и побежал дальше уже по ручью, шумно разбрызгивая воду.

Я не знал, станут ли они преследовать меня дальше, но, если и будут, то вода поможет сбить их с моего следа.

 

Глава девятая

Постепенно ручей становился всё глубже и глубже. Когда вода достигла моих колен, я выбрался из него и пошёл дальше. Перескакивая с камня на камень, я шёл по кроваво-красного цвета песку. Иногда берег утопал в растительности. Встречались даже растения наподобие наших лопухов, только размером были значительно больше, а листья отдельных экземпляров могли бы полность накрыть собой целый джип.

Очень скоро этот небольшой, поначалу, ручей, благодаря своим бессчисленным притокам, впадавшим в него, превратился в глубокую, бурную горную реку, с порогами и водоворотами.Небольшие сине-зелёные птицы с длинными, загнутыми книзу клювами летали над водой, будто выискивая что-то. Но вот один из них, сложив свои остроконечные крылья, устремился головой вниз прямо в бурлящую воду и внезапно вылетел оттуда с серебристой рыбой в клюве. Находившаяся ближе к нему птица пустилась было в погоню, пытаясь отобрать добычу, но не успела и, прилетев обратно, снова уселась на камне посреди бешено крутящейся стихии.

Мелкие брызги приятно орошали моё лицо. Вкоре я вышел к месту, где река соединялась с другой в единый широкий рукав, с двух сторон зажатый массивными и гладкими, будто отполированными, скалами. Высота их была не очень большой, всего около четырёх-пяти метров и на этих скалах я заметил рисунки, похожие на те, которые находят и у нас.

Я шёл по узкому выступу, ежеминутно рискуя упасть в бурную реку и завороженно разглядывал эти померкшие от времени каракули, в которых было трудно что-либо рассмотреть или угадать, что же хотел изобразить их древний автор. Вот фигура, похожая на человеческую, но с солнцеподобной головой, держащая в руках что-то напоминающее трезубец, от которого исходили какие-то лучи. Вокруг него виднелись фигуры каких-то необычных зверей. Вот опять я увидел человекообразные фигуры, но с головами тигров, собак, крыс и других видов существ, неизвестных мне. Далее была изображена сцена охоты каких-то человекообразных созданий, вооружённых палками и копьями, на огромного животного с большими ушами и кривыми, извилистыми рогами, которые росли из его волосатой головы.

И над всем этим висело, кроме диска, изображающего солнце, ещё что-то сигарообразной формы и этих объектов было несколько.Я всё продвигался вперед, не обращая внимания ни на бурлящую горную реку, ни на всё остальное, происходящее вокруг и был весь поглощён соцерзанием этих зарисовок. Узкий выступ подо мной вскоре перешел в довольно широкую каменную площадку, из трещин которой выступала редкая зелёная трава.

Но больше всего меня заинтересовали наскальные рисунки, которые были более искуснее и совершеннее, и уже имели разные цвета. Издали их можно было принять за цветные фотографии, но не слишком хорошего качества. В последней, самой объёмной зарисовке я узнавал жителей местного мира. Я увидел знакомые мне огромные бутоны цветочных фей, исполняемый ими магический танец, пасущиеся табуны единорогов на тучных лугах. А вот и птица Феникс, сидящая на огромном камне и своим женским человеческим лицом с длинными волосами с ироничной полуулыбкой наблюдающая за шумным спором разделившихся на две неравные группы знакомых мне гномов... Почему знакомых? Потому, что в некоторых фигурках угадывались черты лица Дата со стоящей рядом Файрус, стоящих чуть позади Сакуры, Ченза и Гура. Ноки стоял чуть поодаль, придерживая норовившего вырваться незнакомого мне старца. Впрочем, гномы, находящиеся по другую сторону от племени Дата, были мне совершенно незнакомы.

Далее были изображения эльфов. О том, что это были именно они, говорила внешность и одежда, такая же, как и у Джая и её спутницы, Эноры. У всех у них торчали за спиной: слева луки, а справа колчаны, полные стрел. Впереди всех стоял, убелённый сединой, крепкий широкоплечий старик с горбатым носом, натягивающий тетиву со стрелой. Присмотревшись, я узнал в стоящем рядом с крепким стариком нашего эльфа Джая. Рядом с ними и позади стояло много их соплеменников. В их взглядах ощущались уверенность, решимость и готовность в любую минуту прийти на помощь своему вождю.

Я стал вспоминать имя вождя...

«Как же его зовут, ведь Энея произносила его имя», – мучительно пытался вспоминать я, но в голову ничего не лезло. Это было моей слабой стороной, ведь при знакомстве, допустим, с пяти-шестью людьми одновременно, я не мог запомнить имён и половины из них. В лучшем случае, я запоминал хотя бы имена двоих людей, но для этого ещё мне нужно было очень постараться. «Да ладно, потом вспомню...» – подумал я, продолжая своё увлекательное занятие.

В этой зарисовке были почти все, кого я знал или встречал: феи всех видов, атланты, стоящие около тёмной горы с вылетающим из неё каким-то огромным и правильной, почти квадратной формы объектом. На другой картине его уже не было этого небесного тела и был изображён один из гигантов, в котором я узнал слепого отшельника, стоявшего на коленях и обращённого лицом к чистому, в редких облаках небу.

Искусно изображённые Кентавры, с головой человека, но с туловищем лошади злобно смотрели на меня с картины. Их грубые, будто вырубленные топором черты лица с огромными переносицами смотрели дико и нелюдимо. Изображения незнакомых мне племён и народов, диких и полудиких, в шкурах и облачённых в длинные цветные одеяния я осматривал бегло, хотя и тут было много того, на что стоило обратить внимание.

Осматривая эти фигуры, можно было подумать, что сама природа или ещё кто-то проводили над ними свои немыслимые эксперименты. Например те, кто были облачены в одеяния, были одного с человеком сложения, но на мой взгляд с разными, совершенно несоразмерными в пропорциональном отношении головами. Вот существо с головой то ли лиса, то ли увеличенной версии крысиной головы злобно оскалило зубы на такое же существо, но с головой кошки, которое стояло в защитной позе, готовое в любую минуту дать достойный отпор и об этом говорили его глаза, спокойные и в то же время жестокие.

Далее шли чужеземцы... Безжалостные циклопы, разгоняющие и давящие насмерть этих и других существ, огнедышащие драконы, сжигающие поля и жилища мирных с виду существ, туповатые, но не знающие пощады тролли, уничтожающие, будто ради забавы беззащитных бегущих, скачущих и пытающихся улететь существ. Сумевших скрытся от них добивали дьяволы и чёрные всадники. За ними передвигались прожорливые падальщики, с тучными огромными тушами, длинными шеями и довольно маленькой головой. Были и незнакомые мне хищники, похожие на наших гиен, стремительно передвигающиеся на своих длинных передних и коротких задних лапах, оскалив свои страшные клыки. И над всем этим, казалось, парила колдунья Цирцея...

Далее я увидел... Я от изумления протёр свои глаза... Да, это был я и это было настолько реально, словно видел в зеркале своё собственное отражение. А вот картинка, на которой была изображена сцена борьбы с циклопом, вот с троллями и всем тем, что происходило ранее, но меня это не интересовало и я буквально прилип к гладкой, чёрной скале, выискивая глазами то, что должно было произойти по моим предположениям дальше. Но тут странный звук отвлёк моё внимание.

Я оторвал свой взгляд от скалы и прислушался...

Натужный, выворачивающий наизнанку душу рёв, полный мольбы и боли был слышен со стороны реки, перебивая даже шум бушующей воды. Туда я рванул, даже не раздумывая. Передо мной возник ровный берег реки, усеянный разноцветной галькой, лишь кое-где лежали большие камни, стороны которых облизывали речные волны, разбиваясь о них мелкими брызгами и оттого казалось, что над рекой стоит сплошной, плотный туман.

Сквозь этот водяной туман, на небольшом выступе из скучившихся камней, зацепившись за один из них и уносимый бурными водами реки,натужно ревел небольшой, размером с небольшого телёнка, медвежонок чёрного цвета.Я, прыгая по скользким камням, балансируя руками,удачно пробрался к нему, не зная, что предпринять. Это был детёныш каменных медведей, которые ночью охотились за нами и чуть было не убили меня.

«Убили бы, даже не задумавшись, – подумал я. – И этот медвежонок, хоть и мал, но когда подрастёт, будет таким же безжалостным убийцей. Так что надо избавиться от него, пока он не подрос».

Я взял в руки застрявший между камней кусок толстой ветки приличной длины, потяжелевший и потемневший от долгого пребывания в воде и, взвешивая его в руках, замахнулся, чтобы сделать решительный удар. Медвежонок заревел тонким голосом и так жалостливо, а в его расширившихся от страха глазах я прочёл мольбу и такой ужас, что мои руки опустились сами по себе. Мне стало стыдно за свой минутный порыв и я, отбросив кусок дерева прямо в бурлящие воды, нагнулся, став на камень коленями и протянул руки, чтобы ухватиться за длинный густой чёрный мех животного.

Медвежонок, видимо, понял мои намерения и тоже стал тянуться ко мне, пытаясь встать на скользкий, покрытый зелёной тиной, камень. Я уже почти дотянулся до него, вот, уже держу его мокрую от воды шерсть... Но вдруг новая волна, накрыв несчастного с головой, унесла его прочь в свою пучину. Омытый волной с головы до ног, я расстерянно посмотрел на сжатую ладонь, из которого торчал клок медвежьей шерсти. «Как же так... Как же так...» – горько подумал я и встал на ноги, как ещё одна волна накрыла уже меня, ударив по ногам. Я, теряя равновесие, нелепо забалансировал руками, пытаясь сохранить его. Но не сумел, скользнул по камню и плашмя упал в воду.

«Бух!!!» – вода полностью покрыла меня и бешено завертела, не давая даже времени прийти в себя. Я крутился в воде, как пробка, а бешенный поток нёс меня, грозя ударить меня головой об один из камней, находившихся здесь во множестве. Я открыл глаза. Вода была белой от пузырьков воздуха. Вынырнув из бурной стихии, постарался заглотнуть побольше воздуха. Задыхаясь, старался оставаться на поверхности как можно дольше, в отчаянии оглядывая берег в надежде на спасение. Но живописный пейзаж со скалами, заросшими зелёной травой и кустарником был пуст. Вокруг не было никого, кто мог бы прийти ко мне на помощь.

«Ауп!» – я в последний раз вдохнул воздух перед тем, как вновь погрузиться в воду. Огромный водоворот, образовавшийся прямо посреди русла реки, втянул меня в свою сердцевину. Всё произошло очень быстро, не успел я что-либо осознать, как упёрся ногами в самое дно. Согнув колени и резко распрямив их, оттолкнулся, тут же направил тело в сторону от воронки, при этом отчаянно загребая руками и ногами. Похоже, мой манёвр удался. Вскоре я выплыл на поверхность и погрёб руками к ближайшему, выглядывающему из волн, камню.

Подплыв и покрепче ухватившись за него, стал подтягиваться. Камень постоянно выскальзывал из-под моих рук, но благодаря своему упорству мне всё-таки удалось зацепиться за него. Правда, прежде, чем сделать это, я несколько раз соскальзывал с камня и вновь оказывался в разъярённой стихие. Наконец, мне удалось нащупать непослушными ногами небольшой выступ в камне, подтянуться и всё-таки влезть на него. Присев, я обнял руками свои ноги, съёжившись от холода и выбивая зубами выбивали бешенную дробь.

Эта бурная река брала своё начало от горных ледников и потому вода здесь была просто ледяной. Осторожно встав на ноги, я выпрямился во весь свой рост и осмотрелся по сторонам. До берега было слишком, чтобы добраться до него, пересекая бурное течение.

Сквозь грохот воды я вновь услышав рёв, тот самый натужный рёв. Увидев уже знакомого мне медвежонка, я поначалу даже обрадовался. Он тоже заметил меня и, глядя на меня жалостными глазами, вновь заревел своим обречённым голосом и этот рёв был похож на голос плачущего от невыносимой боли ребёнка. Но в тот же момент услышал другой, более громкий и грубый рык, но также полный отчаяния.

По берегу бегала огромная медведица. Она раз за разом входила в воду, но, выталкиваемая волнами, оказывалась на берегу. Мокрая шерсть плотно прилипла к её телу и оттого она казалась жалкой и одинокой. Но мне пришлось отогнать эти жалостливые мысли, представив себе их свирепость и кровожадность... Я снова глянул на терпящего бедствие маленького косолапого бедолагу. Он всё ещё цеплялся слабеющими лапами за свой спасительный камень, но было явно видно, что сил у него хватит ненадолго.

Положение усугублялось ещё и тем, что прямо за ним река исчезала из виду и оттуда доносился громкий, глухой звук. Там, видимо, река обрывалась и низвергалась водопадом вниз. У меня не оставалось другого выбора. «Ладно, если случится чудо, то я уж как-нибудь выберусь на берег – думал я. – Но там меня поджидает безжалостная хищница, которая будет только рада обессилевшей жертве. Ну и чёрт с нею!» – отчаянно подумал я и тут же нырнул в бушующие воды.

Ныряя и отталкиваясь от дна, цепляясь за попадавшиеся на пути камни и бешено размахивая руками и ногами, я быстро добрался до камня, за который цеплялся медвежонок. Схватив его за густой загривок в тот самый момент, когда он, ослабев, оторвался от камня, подтянул к себе, стараясь держать его морду как можно выше над поверхностью воды, чтобы он не захлебнулся в ней. Теперь мне предстояло самое трудное – доплыть до берега, да ещё с такой тяжёлой ношей, которую я мог выпустить из своих объятий в любой момент.

Для верности прижав к себе замолкнувшего и еле дышащего медвежонка, как можно крепче, я взял его под передние лапы и стал медленно пробираться сквозь поток в сторону берега. Любая оплошность, любое неверное движение – и мы сорвёмся в бушующий чуть ниже по течению водопад и разобъёмся вдребезги о камни. Так что, надо было быть предельно осторожным. Дело ухудшалось ещё и тем, что моё замёрзшее и усталое тело плохо слушалось меня... Наконец я, нащупав ногами дно, сделал вперёд ещё один шаг. Стремительный поток чуть было не сбил меня с ног, но я смог удержаться. Постояв немного, я снова стал осторожно ощупывать дно. Ещё один шаг, ещё одна маленькая победа... Стараясь не смотреть в сторону берега, я медленно, но верно пробирался к цели.

Река постепенно мелела. Своё путешествие к берегу я начинал по грудь в воде, а сейчас она приходилась мне по бедра, но течение было таким же стремительным и я навсегда возненавидел все горные реки. Поправив и переложив тяжёлый комок шерсти под другую руку, я вновь стал продвигаться вперёд. Река всё мелела и мелела и вскоре я вышел на усыпанный камнями берег и, упав на колени, бережно положил еле дышавшего медвежонка на тёплые камни. Теперь мне было всё равно... Совесть моя была чиста, а с чистой совестью умирать было легче... Я безразлично, со спокойствием фаталиста смотрел на стремительно приближавшуюся к нам медведицу, которая бежала, не сводя с нас своих широко открытых глаз, и даже отметил белое пятно на подушке её передней левой лапы.

Она подбежала к нам и остановилась, тяжело дыша, смотря своими чёрными глазами на меня. Намокшая длинная шерсть обрисовывала её мускулистое, сильное тело. Задрав голову кверху, зверь издал громкий рык, обнажая свои длинные, как ножи зубы,а клыки, как сабли торчали из её морды, даже когда пасть была закрыта. Не имея сил к сопротивлению, я закрыл глаза. «Будь что будет!» – устало подумал я и закрыл глаза.

В тот момент мне действительно было всё равно... Солнечные лучи начали приятно согревать меня,мелодично, с надрывом,пели птицы и было обидно погибать в такой прекрасный день... Я уже чувствовал дыхание медведицы на своём лице, как влажное прикосновение заставило меня удивлённо открыть глаза. Медведица ещё раз лизнула меня своим липким и шершавым языком,аккуратно взяла зубами своего медвежонка за загривок и медленно удалилась, по пути ещё раз оглянувшись на меня. Вскоре она скрылась среди высоких зарослей папоротника, обильно произроставших на этих пустынных скалах.

У меня не было никаких эмоций на этот счёт, полная апатия охватила меня. Очень хотелось спать, сказывалась бессонная ночь. Да и долгое пребывание в холодной воде отняло остаток моих сил. Не вставая с колен, я навзничь упал на тёплую гладкую гальку. Солнце нещадно палило мой затылок и грозило сжечь кожу на моей шее. Я лениво встал и разделся, повесив мокрые вещи на большой камень, чтобы просушить их. Невдалеке, в тени скал росла невысокая, мягкая трава. Я повалился на неё спиной и закрыл глаза. Мне стало абсолютно безразлично происходящее и то, что меня ожидает дальше... «Спать,спать...» – одна лишь эта мысль носилась в моей гудящей от перенапряжения голове... Она меня и убаюкала.