Вечное молчание гор, словно мудрое напоминание 6 страница

Предводитель гуманоидов, так назвал я его про себя, ринулся вперёд, крутя саблей и крича что-то своим шипящим голосом.Мгновением позже за ним ринулись оставшиеся двое и что-то часто мелькало у их ртов и при приближении можно было разглядеть их раздвоенные, как у змей, языки.Мы тоже, что-то крича, синхронно кинулись вперёд и я вперился глазами в бегущего прямо на меня вожака, который был несколько выше своих соплеменников и его, горящие ненавистью глаза вонзились в мои.

Первый его удар саблей я парировал схваченным обеими руками мечом и, развернувшись, попытался достать колющим ударом второго, но тот увернулся, изогнувшись и толкнул меня руками, отчего я, потеряв равновесие, упал, не выпуская, однако, меч из своих рук. Гуманоиды, не давая мне встать, стали наседать с двух сторон, нанося удары, которые я едва успевал парировать судорожными движениями рук, но, упёршись спиной в ствол дерева, сумел медленно подняться и, когда один из них замахнулся саблей, влез ему в объятия и хорошенько двинул ему в морду кулаком, отчего тот, взвизгнув, покатился по траве, сшибая собой второго.

Теперь в выгодном положении был я, чем не преминул воспользоваться. Не желая упускать такого момента, я стремительно ринулся на опрокинутого врага, однако первый успел подставить мне ногу, отчего я упал прямо на другого гуманоида, держа меч перед собой... Враг захрипел подо мной, пронзённый моим мечом. Их предводитель был уже на ногах и стоял, дёргаясь рывками, выбирая момент для нападения. Краем глаза посмотрел на шум борьбы Хорга с третьим неприятелем. Мой, так неожиданно ставший бесстрашным, инопланетянин прекрасно орудовал своим оружием и то, что я принял за обычную дубинку, оказалось сделанным из очень крепкого материала надёжным оружием и при соприкосновении сабли и оружия Хорга обильно сыпались искры, отчего листва в некоторых местах тлела и дым неприятно щипал глаза.

Наконец вожак, держа саблю наперевес, двинулся в мою сторону. Мы ходили,словно очерчивая невидимый круг и делая ложные выпады,выжидая ошибку противника, которая должна была стать последней. То он, то я шли вперёд, не решаясь напасть первыми. Внезапно вожак, собрав всё силы, пошёл вперёд, осыпая меня градом ударов и видно было,что этой атакой он решил покончить со мной раз и навсегда...

Отступая назад, отбиваясь от целого града мощных ударов, я, зацепившись за что-то ногой, упал снова.

Тлевшие до этого листья уже вовсю горели в разных местах и от этого страдали не только мы. Дым не позволил гуманоиду нанести решительный удар, который сразу же покончил бы со мной и сабля воткнулась в землю прямо рядом со мной. Свободной рукой и набрав горсть земли, молниеносно швырнул её в морду врага, отчего тот, зашипев и дёрнувшись назад, принялся тереть глаза, тем самым, потеряв драгоценное время. Мне оставалось лишь воспользоваться этим, вонзив свой меч в его тело почти наполовину а затем и вытащить, упёршись ногами в чужака... Он упал, судорожно дёргаясь, в горящее пламя листвы...

Бой Хорга с третьим врагом приостановился из-за происшедших до этого событий. Сражающиеся вели себя по разному: Хорг с смотрел на меня, не скрывая своей радости, а гуманоид расстерянно озирался по сторонам. Мы стали медленно, чуть пригнувшись и держа своё оружие перед собой, подступать к нему. Тот попятился назад и вскоре, взмахнув руками, исчез в клубах дыма. Мы с Хоргом обменялись недоумёнными взглядами, бросилиь туда и резко остановились, чуть не упав в обрыв. Туда, оказывается, и улетел наш враг. Его изувеченное тело перекатывалось где-то внизу, по каменистому склону.

Я взглянул в глаза Хоргу. Он, тяжело дыша, смотрел на меня. Некоторое время мы стояли молча, но вскоре слились в крепком дружеском объятии... Немного передохнув, мы двинулись в обратный путь, решив вернуться назад, в лагерь гномов.

Давно позади остался полыхающий вовсю лес и мы шли уже среди деревьев с кожистыми покрытиями, такими же, в которых обрел приют Дат со своим племенем.

–А здорово мы им влепили! – по-детски непосредственно радовался Хорг, бодро шагая пружинящей походкой. – Это здорово, я никогда не испытывал такого чувства, такой прилив адреналина... Эх! – крикнул он, сшибая листья с кустов, которые рассыпались, покорно упав нам под ноги.

– Побереги силы, воин! – усмехнулся я, продолжая путь среди этого странного леса, – Нам ещё предстоит долгий путь!

– Как хорошо, что мы ушли незаметно от всех, – заглядывая мне глаза, тараторил он. – Представь, если бы с нами были Рузанна с Файрус, или Дат... Я бы себе никогда не простил, если с ними что-нибудь случилось...Правда? – он по-прежнему шёл задом наперёд, глядя своими ошалелыми глазами, под одним из которых я заметил небольшой кровоподтёк.

– Правда, правда...Лучше скажи, что у тебя с глазом.

– А что с ним? – наконец он развернулся и пошёл рядом, ощупывая припухлость под тем самым глазом, который находился посередине его большого, покатого лба.

– А что с ним? – не унимался он.

–Да не бойся, это простой синяк, – я хлопнул его по плечу и добавил, – Не переживай, скоро пройдёт. Насколько я понял, ты никогда не получал синяков.

Хорг непонимающе посмотрел на меня:

–Можно подумать,что в вашем мире синяки получают каждый день...

–Ну, не каждый, конечно,но у нас каждый мальчик лет семи-восьми знает, что это такое...

Стоящих впереди всадников мы заметили только тогда, когда почти вплотную приблизились к ним. Их оказалось слишком много...

–Чёрные всадники! – воскликнул Хорг. Впрочем, и мне не приходилось объяснять, кто они, эти одетые в траур охотники за головами. В данный момент – за нашими...

–Вы совершили ошибку, убив наших братьев! – крикнул один из них, взахнув саблей. – А сейчас вы умрёте...

Он поддал ногами коню вбок, чтобы пришпорить его.

–Стоять!

Это была Цирцея, которая внезапно возникла из ниоткуда. Она подошла и остановилась прямо передо мной. В её взгляде читалась какая-то грусть. Молчал и я...

–Марат, ты совершаешь ошибку, заступаясь за старый мир, – сказала она, первой нарушив молчание.

Что-то неправильное было в её внешности. Лоб, губы, нос, если взять их по отдельности, были совершенны, но вместе они словно не сочетались друг с другом. На её белом, даже бледном лице отражалась та буря эмоций, которая бушевала в душе: то смех слегка кривил её губы, то ненависть сквозила во взгляде.

–Ты у меня в западне! Это далось мне непросто. Ты непредсказуем и хитёр, но сейчас тебе некуда бежать...

–Чего тебе надо от меня? – я гордо поднял голову.

Она засмеялась:

–Тебе не кажется, что ты слишком много на себя берёшь, – внезапно её лицо перекосила ненависть и она уже зло шипела, сжав кулаки:

–Почему ты решил, что можешь безнаказанно убивать моих подданых, явившись сюда неизвестно откуда? Кто ты такой, чтобы распоряжаться будущим моей планеты! Ты сам подписал себе смертный приговор...

–Слушай, ты, – вскипел я в свою очередь и шагнул ей навстречу. – А кто ты такая, чтобы решать, кому жить дальше, а кому умереть, вызвав этих монстров сюда, сея смуту и смерть?! Ты не стоишь того, чтобы считаться с тобой, ведь ты готова уничтожить даже своих сестёр, цветочных фей...

Она усмехнулась:

–Ты знаешь и об этом...

Она подошла ко мне ещё ближе и уже в упор посмотрела на меня. Я заметил в её глазах золотистые жилки, как у фей.

–Они предали меня и теперь они мне не сёстры, а такие же враги, как и все, кто не признаёт мою власть! А ты такой, как я и думала... Заводишься сразу, чувствуется сильный характер...

Она неожиданно взяла меня за руку и я ощутил тепло её прикосновения:

–Оставайся со мной и я сделаю тебя королём и весь этот мир будет у твоих ног...

Она с мольбой смотрела в мои глаза, во взгляде её ощущалась нежность.

– Пойми, мне так одиноко в этом мире и нечем заполнить пустоту в моей души. Я –женщина и мне нужен спутник, такой, как ты и никто другой! Мы вместе будем счастливы вечно. Соглашайся! – она ещё крепче сжала мои руки.

Перед моим мысленным взором предстали племя гномов: Файрус, Дат, Ченз, Ноки, Гур и другие, их доверчивые и преданные глаза, племя полудиких, но очень гостеприимных великанов, потомков легендарных атлантов, Саркан, улыбающаяся Цирея с Руфиком в руках, племя прекрасных цветочных фей, танцующее свой обворожительный танец и многие другие, с кем мне пришлось повстречаться и подружиться...

Я вырвал свои руки из её рук и тихо проговорил, мельком взглянув на Хорга. Тот утвердительно кивал головой, словно заранее зная мой ответ...

–Твоя душа пуста ещё с тех пор, как ты предала свой мир. Ты коварна и алчна, а все твои амбиции – это ещё большая пустота, в которую ты себя затянула и пытаешься затянуть туда и меня. Но во мне ещё сохранились чувства справедливости и долга, несмотря на то, откуда я прибыл...

Я снова глянул на Хорга...

–Не знаю, как бы поступил другой на моём месте, но мне с тобой не по пути...

–Ты не понимаешь, от чего ты отказываешься?! – её перекошенное от злобы лицо было страшным. – Самая могущественная госпожа этого мира валяется у твоих ног, а ты ещё осмеливаешься отказывать мне?!

–Спрашиваю в последний раз, да или нет?! –она замерла в ожидании.

Я поднял голову:

–Нет!

Хорг незаметно сжал мою руку, одобряя мой выбор.

–Ты сам сделал свой выбор, глупец! – она отвернулась и резко выпалила, – Убить их! – и исчезла, словно растворившись в воздухе..

Чёрные Всадники, ожидавшие этого приказа, в тот же миг устремились на нас, со свистом размахивая своими саблями. Я едва успел оттолкнуть Хорга в сторону, но сам не успел увернуться от удара. Передний всадник успел задеть саблей по моему плечу и оно стало постепенно окрашиваться в красный цвет. Чудом увернувшись от копыт чёрного, как смоль, скакуна я вскочил, вынимая меч из ножен. В этот миг я не осознавал, что мы с Хоргом, пешие, можем противопоставить вооружённым и ловким наездникам. Но решил продать свою жизнь подороже, в глубине души надеясь всё-таки на чудо. Хотя откуда его было нам ждать в этом глухом лесу, где наша участь была предрешена заранее.

Как же не хотелось погибать, да и кому охота умирать в двадцать с небольшим лет...

Всадники кружились над нами, сталкиваясь между собой крупами своих лошадей и не могли сделать решающего удара, так как мешали друг другу. Эта суетливая толкотня длилась несколько минут, которые показались нам целой вечностью. Хорг мёртвой хваткой вцепился в ногу одного из нападавших. Я последовал его примеру, и тоже вцепился в другого всадника. Мне удалось скинуть его наземь, благо в то время я весил восемьдесят с лишним килограммов. Всадник оказался под копытами лошадей своих же соплеменников и был тотчас растоптан. Его предсмертный крик прервало дикое ржание обезумевших лошадей с пышными в завитках гривами.

Я, потомок степных кочевников, молниеносно очутившись в седле, успел со всего плеча рубануть мечом всадника с висящим на нём Хоргом, отчего тот замертво рухнул прямо на моего друга, тем самым прикрыв его своим бездыханным телом... Я натянул поводья, пытаясь развернуться в сторону битвы, но скакун повёл себя необычно. Почуяв на своей спине чужака, он повёл себя весьма строптиво, не слушаясь поводьев и мотаясь из стороны в сторону, усиливая и без того царивший вокруг хаос. Он без конца вставал на дыбы, отчаянно брыкался, но мне удавалось удержаться в седле. Тогда он попытался укусить меня за ногу, но я поднял его, отчего этот преданный скакун пришёл в бешенство и с места рванул вперёд, очумело несясь сквозь заросли кустов и деревья. А когда он вдруг резко остановился, то я пулей вылетел из седла и спустя секунду катился уже по траве, выронив из рук свой меч. Искать его уже не было времени, так как первый догнавший меня всадник уже с силой опускал свою саблю на мою шею. В последний момент я откинулся назад, прогнув спину – и остро заточенная сабля прошла прямо у моего горла, срезая шнур, на котором висел мой амулет, подаренный мне Салиной, королевой цветочных фей и он, пролетев в воздухе, ударился о кожистую поверхность одного из деревьев.

Чудо, на которое я так надеялся, произошло...

Внезапно ожившие деревья, страшно скрипя огромными ветвями и поднимая ветер, начали крушить подскакавших Чёрных всадников, ударяя их своими толстыми ветвями, поднимая и скидывая с большой высоты, душа их своими гибкими корнями, похожими на длинных и гибких змей. Оставшиеся Всадники попытались бежать и они уже разворачивали своих разгорячённых коней, но лес встал перед ними непроходимой стеной. А вскоре всё было уже закончено и наступила тишина. О том, что здесь недавно проходил бой напоминали валявшиеся в беспорядке то тут, то там бездыханные тела.

–Ну и ну! – произнёс подошедший Хорг.

Я тоже был обескуражен.

–Ты цел? – озабоченно спросил меня он.

Я молча кивнул головой:

–А ты?

–А что со мной станется! Жив, здоров и невредим. Как говоривал мой дед, если уж суждено, то не погибнешь.

Он широко улыбался:

–Так что, поживём, увидим! – он подмигнул мне одним из своих трёх глаз, но в следующее мгновение охнул. Оставшийся в живых Чёрный Всадник, что находился в пяти метрах от нас, уже успел выпустить стрелу, направленную на меня, и я просто не успевал отклониться. Всё произошло в одно мгновение: опущенная тетива, летящая стрела с красным оперением и...Хорг, заслонивший меня собой. Чёрный Всадник бросился ыбыло наутёк, но тут же был разорван деревом напополам.

Я подхватил оседавшего вниз Хорга и с ужасом заметил торчащее из его груди оперенье коварной стрелы, которая вошла в плоть так глубоко, что и нечего было думать о том, чтобы выдернуть её. Из раны струилась кровь светло-синего цвета... Не зная, что делать, я от расстерянности оторвал рукав своей гимнастёрки, приложил его к ране, пытаясь остановить кровь.

–Хорг, Хорг! – истерично кричал я, волоча его за собой из леса на открытую равнину. – Хорг, открой глаза, не умирай, прошу тебя...

Моя затея была заранее обречена на провал, до выхода из этого проклятого леса было порядочное расстояние, а Хорг уже захлёбывался кровью, пытаясь что-то сказать.

–Не надо ничего говорить, побереги силы, Хорг... Я вытащу тебя отсюда, феи выходят тебя...

Тот, с текущим со рта кровью, посмотрев на стрелу, дал мне знак остановиться и, морщась от боли, прохрипел:

–Подожди, подожди, Марат...Ты не успеешь... – тут он закашлял, сплёвывая кровь...

–Не говори ерунды, побереги силы... Эй, кто-нибудь, помогите! – отчаянно закричал я, задрав голову вверх...

Неожиданно на нас обрушился такой сильный ливень, как будто природа хотела разом смыть следы всех преступлений, совершённых в этом мире. И вдруг...

«Иди сюда, иди сюда», – раздался в моей голове чей-то настойчивый шёпот.

Я поднял голову и, закрыв глаза, прислушался. Странный шёпот повторился вновь. «Иди прямо вперед, сюда, сюда!»

Я посмотрел вперёд. Прямо передо мной росло одно из этих, спасших нас от врагов, странных деревьев. Оно развёрзлось прямо на моих глазах, открывая вход во внутрь.

Внутри было светло и сухо. Я попытался снова наладить контакт с деревом посредством телепатии, давя ладонями на виски. Этому приёму учила меня Рузанна. Но попытки оказались тщетными – дерево молчало...

–Марат, – пересиливая боль, шептал умирающий Хорг, – Как обидно, что приходится умирать так далеко от своего дома, вдали от своих родных...

–Ты не умрёшь, Хорг, я вытащу тебя отсюда...

–Не надо лишних слов, мы оба это знаем! Лучше помолчи и послушай...

–Да, Хорг, говори...

Он долго лежал, молча глядя вверх. Затем наконец заговорил:

–Знаешь, Марат, живя в этом мире, я понял многое. До этого, оказывается, моя жизнь была пустой, лишенной смысла. Только здесь я понял, что смысл жизни – это любовь к своим близким, помощь более слабым! И нет ничего важнее этих понятий, – он повернул ко мне своё лицо и тихо сжал руку. – Эти несколько дней заменили мне всю жизнь и мне не жаль так умирать. Честно...В моём мире и вообще у меня никогда не было друзей. Да, конечно же были приятели и знакомые, но...

Он немного помолчал, собирая оставшиеся силы и продолжил:

–Мне стали очень дороги племя гномов, эти леса и поля, эти реки...

Он помолчал, а я, вытерев кровь с уголков его рта, переложил поудобнее его тяжёлую голову, покоившуюся на моих коленях. Он поморщился от боли, которую я ему невольно причинил, и продолжил:

–Конечно, время вспять не повернуть, но если бы это было возможно, я бы изменил очень многое в своей жизни...

Он уже стал холодеть и жизнь неотвратимо покидала его с каждым, произносимым с трудом и сопровождаемым болью словом и это было заметно по крупным каплям пота, выступившем на его измученном и в то же время выражавшем какое-то спокойствие лице.

–Я жил в прекрасном мире, – продолжил он. – Меня окружали прекрасные, отзывчивые соотечественники, но я занимался только воспитанием детей, считая это своим призванием. Но при всём при этом, как сейчас я это понял, жил, прежде всего, для себя. Время, проведённое здесь, дало мне возможность осознать всё это и я ни о чём не жалею...

Он снова поморщился от сильной боли, судя по тому как судорога пробежала по всему его телу...

–Главное, что я понял здесь, это дружба... Там, моём мире, у меня не было друзей и я об этом очень сильно жалею. Конечно, были знакомые и приятели, но никому из них я не мог доверить самого сокровенного...

Он посмотрел мне в глаза:

–У тебя есть друзья?

–Да, да... Есть... – я плакал и не стеснялся своих слёз.

–Назови их имена, прошу тебя...

Я сперва удивился, но потом, подумав, начал перечислять, зачем-то загибая пальцы:

–Курмаш, Айдар, Жомарт, Толик, – я запнулся, – Серик, Ержан...

– О, у тебя много друзей и я по-хорошему завидую тебе.

Он тихо сжал мою руку:

–Можно, я буду называть тебя другом?

– Да, да, конечно...

–Спасибо, друг, – проговорил он и дёрнулся, судорожно сжав мою руку и его стекленеющие глаза посмотрели вверх бесконечно долгим взглядом, пока наконец не обрели покой и свободу...

Я, прикрыв ладонью его невидящие глаза, сидел опустошённый, застыв в долгом молчании, пока из меня не вырвался полный отчаяния и боли крик. И крик этот, многократно увеличивающийся в полом пространстве внутри дерева, возвращался ко мне, плачущему и измазанному в крови Хорга, обнимающему его в прощальном объятии. Это было крепкое мужское объятие и им обмениваются только те, кто, побывав во многих боях или трудных жизненных ситуациях, жертвуют друг ради друга самое ценное, что у них есть – свою жизнь... Ценнее только одно – Честь.

Это непередаваемое чувство уважения и беззаветного доверия друг к другу и счастье, если у любого из нас есть хоть один такой человек, стоящий спиной к твоей спине, готовый в любую минуту прикрыть тебя сзади от врагов и бед, от горести и боли, заслоняющий тебя, когда тебе больно, никому не показывая твоих скупых слёз. Тот, который не обманет и не бросит в любых жизненных ситуациях, как бы не сложились обстоятельства, ни при каких слухах и лживых доводах! Такая дружба с годами только крепнет, как хорошее вино. И нестерпимо горько и обидно терять таких друзей, ставших тебе родными. В такие мгновения сильный становится ещё сильней, заставляя ещё больше ценить того, кто любит тебя и близок к тебе...

«Прости меня, Хорг, прости».

Одолеваемый этими тяжкими мыслями, я брёл, как зомби, пошатываясь на ходу и не разбирая дороги, раздвигая кусты и спотыкаясь о корявые, гнилые куски веток, лежавших на земле.

«Ууых-хоок, ууых» – кричало какое-то животное или зверь, птица или другое существо, населяющее этот лес.

«Хок, хок, фууор» – слышалось с другой стороны.

Дорогу стали перебегать, нисколько не опасаясь меня, небольшие зверушки, а похожее на ящерицу двухголовое существо встало прямо на моём пути, быстро перебегая то вперёд, то снова возвращаясь назад, причём, для выполнения этих манёвров ему не требовалось времени для разворота...Вдруг он встал ровно посередине, поднимая обе свои головы и внимательно изучая меня своими большими, круглыми золотистыми глазками...

– Кыш! Пошёл с дороги, – недовольно пробурчал я, пытаясь переступить через него, чтобы продолжить путь. Неожиданно он, быстро перебежав, остановился прямо под моими ногами и мне, чтобы не наступить на него, пришлось в самый последний момент убрать ногу, отчего я упал в листву, небольно ударившись спиной об ствол дерева. Ящерица продолжала оставаться на месте, кокетливо поворачивая самую ближайшую из двух своих голов в мою сторону.

–Кыш! – я швырнул в неё горсть сухих листьев и она стремительно умчалась, шурша лапами.

Лес стал редеть, и вскоре я вышел из него и огляделся. Дыма над лесом не было. Значит, пожар, невольно вызванный нами, не разгорелся на обширном пространстве. Стояла безветренная погода, и мне, взмокшему от пота, не было понятно, в каком направлении надо двигаться. Спереди виднелся одинокий холм и, утопая в густой траве, пахнующей знакомыми запахами моего детства, я двинулся вперёд.

Взобравшись на холм и отдышавшись, я осмотрел с его высоты всю местность... Впервые за много дней жизни в лесах, передо мной наконец-то открылся широкий горизонт. Заросли, похожие на бамбуковые, обрамляли лес на высоком плоскогорье, внешне напоминающем по форме подкову. Бамбуковый пояс леса простирался узкой, ровной полоской и так же неожиданно прерывался именно там, где я и вышел из леса. Немного сбоку возвышалась гряда невысоких чёрных скал, наклонно устремлённых на запад цепью редких острых зубцов.

Дальше местность опять переходила в низменность. Бесконечные округлые горы, покрытые густым лесом, курчавились, словно плотные зеленые облака, разделённые впадинами ущелий, заполненных клубящейся туманной мглой. Деревья росли так плотно, что в этой сплошной зелёной массе не было видно никакого просвета. Над этим горным лесом висели большие хлопья белого тумана: ни открытой поляны, ни большой долины. Пробраться на такое большое расстояние, которое я сейчас обозревал, вряд ли хватило бы сил. А если мы даже сумей и пробиться туда, то можно ли не сомневаться в том, что дальше будет то же самое? Выходит, наш поход с Хоргом сюда был бессмысленным?

Справа от меня огромной чашей идеально круглой формы блестело своей гладью пронзительно-синего цвета озеро, окружённое с трёх сторон зарослями. Но, к счастью, с моей стороны к водоёму вела песчаная коса и я, изнывая от жары и жажды, направился туда, предкувшая прохладную воду и предстоящее купание. Озеро манило, озеро словно звало к себе. Снятые сапоги полетели в сторону, влажные портянки размотались сами собой и некоторое время ещё волочились за мной, пока не слетели с ног, зацепившись за жёсткие кусты, росшие вокруг.

Я ускорил шаг, на ходу скидывая остальные вещи и, раздевшись, с разбега нырнул в реку. Глубина начиналась прямо у берега. Миллионы прохладных капель коснулись меня, принося изнывавшему от зноя телу бодрость и облегчение. Разбрызгивая воду и поднимая волны, что кольцами устремились подальше от того места, где вынырнул, я фыркая, как морж, вразмашку поплыл ближе к середине озера. Утонуть я не боялся, так как все свои детские годы провёл у воды и поэтому смело плыл, шумно гребя руками о воду и бултыхая ногами. Устав от долгого заплыва, я перевернулся и лёг на спину, слегка балансируя руками и ногами.

Сверху на меня смотрело пронзительно синее небо и оно было похоже на бескрайний, бездонный океан, которому чужды суета и спешка, имя которому – Вечность. Там не было ни единой тучки, царил полный штиль, а моя голова погрузилась по уши в воду. От этой тишины меня невольно стало клонить ко сну и я, желая взбодриться, набрал полные лёгкие воздуха и нырнул вглубь с открытыми глазами.

Кристально чистая вода открыла мне все свои секреты и глубины озера стали мне доступны; было видно всё вокруг, как днём на чистом, утреннем воздухе. Причудливые формы жизни населяли подводный мир: знакомые мне медузы, прозрачные зонты которых парили, взмывая вверх и вбок, экзотических расцветок рыбы разных размеров и форм, бесстрашно подплывавшие ко мне, щипали за тело, позволяя трогать и гладить себя.

Плавно уходящее вниз покатое дно было усеяно разноцветными полипами и кораллами, по тянущимся вверх водным растениям ползали большие слизняки, повсюду деловито сновали огромные крабы и плавали неизвестные доселе мне водные существа разнообразных и красивых расцветок, не обращая на меня никакого внимания... Огромная плоская, как камбала, рыбина подплыла ко мне, и, остановившись напротив, вытаращила на меня круглые, любопытные глаза. Она замерла, шевеля жабрами, открывая и закрывая свой маленький, несоразмерный с её туловищем, рот. Я медленно протянул руку и, взявшись пальцами за её губы, сомкнул их. Некоторое время рыба спокойно сносила чинимое с моей стороны вмешательство, пока вдруг не вырвалась и не уплыла от меня подальше...

Я мысленно усмехнулся над своей легкомысленной ребячливой игривостью. Но всё это было для меня так ново и поэтому любопытно, ведь в моих краях вода была мутной и подводный мир оставался почти невидимым и вряд ли мог так завораживать, как этот. Я находился под водой уже несколько минут и, казалось, должен был уже задохнуться от нехватки воздуха. А этого почему-то не происходило. Возможно, кислород поступал в мой организм сквозь кожный покров. К тому же, и пульс у меня значительно замедлился, ведь под водой это ошущаешь особенно заметно и чутко.

Дно уходило всё ниже и ниже и я прекратил дальнейшее погружение, как только стал ощущать, как сильно заложило мне уши. Чтобы не повредить барабанные перепонки, я медленно всплывал к поверхности воды. Меня окружали целые косяки рыб, то тут, то там проплывали моллюски, рачки и черепахи, которые как будто решили дружно познакомиться с таинственным существом, каковым, наверное, я им и казался...

 

Глава шестая

 

Неожиданно где-то сверху промелькнула чья-то тень, которую скорее интуитивно почуствовал, чем увидел. Вся живность, безмятежно мелькавшая передо мной, играя и забавляясь, разом рассыпалась в разные стороны. Лишь медлительные медузы продолжали свой замысловатый танец. Но вскоре и они исчезли куда-то, отчаянно взмывая вверх с помощью своих пульсирующих юбок и оставляя меня в полном одиночестве.

Снова мелькнула тень и я повернулся вслед за ней, но она исчезла так же быстро, как и появилась. По телу пробежала дрожь и я быстро заработал руками, устремляясь вверх, с трудом преодолевая толщу воды, до этого казавшуюся такой невесомой и лёгкой. Пока я всплывал некто или нечто схватило меня за ногу и с силой потянуло вниз. Я отчаянно взбрыкнув, встряхнул ногой, освободив её, и судорожно устремился вверх. Моё решение искупаться оказалось легкомысленным поступком, учитывая то, в каком незнакомом, враждебном мне мире я нахожусь. Теперь оставалось только жалеть об этом. Как маленькая ракета взмыв над водой, я не теряя времени, устремился к берегу, отчаянно взмахивая руками. Но как я не старался, до берега было слишком далеко...

Тем временем, не заставила себя ждать и вторая попытка нападения...

Теперь меня уже тащили вниз несколько невидимых рук и как отчаянно я ни сопротивлялся, но медленно погружался в глубину. Она полностью поглотила меня и где-то на полпути до дна озера они оставили меня в покое, как будто играя со мной. Я снова рванул вверх, и вновь был утянут вглубь. Это повторялось вновь и вновь, пока я, оставаясь на месте, не стал вглядываться перед собой. Я не дышал, но и не задыхался. Можно было подумать, что я завис в воздухе, в невесомости... Неожиданно мелькнувшая тень остановилась передо мной и я увидел Русалку. Она, едва шевелила своим рыбьим, как у дельфинов, хвостом и взмахивала своими сильными руками.

Кто сказал, что Русалки обворожительны и красивы? Это мифическое существо, овеянное легендами про любовь людей и русалок, предстало передо мной совсем в ином свете.

Гипнотизирующие своим немигающим взглядом огромные, в навыкате глаза, были больше рыбьих. чем принадлежащие к какому-то иному виду. Большие пухлые губы сглатывали воду, будто процеживая её через себя, а нос был только обозначен двумя дырочками, закрывающимися перепонками, выпускающими тонкую струйку воды, сглатываемой ртом. Она была какого-то сине-зелёного отталкивающего цвета, всё тело покрывали, похожие на бородавки, бугорки, а пространство между пальцами перетягивали перепонки, которые начинались прямо с первой фаланги пальцев. Длинные, размётанные во все стороны волосы походили больше на тонкие водоросли, колышущиеся под напором подводного течения, свободно поднимались то вверх, или же закрывали ей лицо, касаясь меня своими липкими кончиками.

Русалка тоже с интересом разглядывала меня. Её глаза не выражали ни ненависти, ни добродушия, в них не было какого-либо проблеска разума, указывающего на наличие интеллекта. И если бы не почти человеческие тело и голова, то её можно было бы отнести к отряду рыбьих или других подводных примитивных существ. Порядком изучив меня, она начала оглядываться, словно кого-то ожидая...

Я предпринял было попытку снова устремиться вверх, как выражение её лица резко изменилось, она зашипела и оскалила свои длинные и редкие зубы, вытянув перед собой руки с жёлтыми, внушительного размера, когтями. Ничего не выражавшее лицо налилось какой-то дикой злобой и казалось, что в этом порыве она набросится на меня. Я замер.

Множество теней приблизительно около сотни, если не больше, замелькали тут и там, они были повсюду вокруг меня. Кружа вокруг меня в каком-то дьявольском танце, они медленно приближались ко мне и приблизившись, хаотично парили, прикасаясь ко мне своими холодными руками и заглядывая мне в глаза своими серыми, пустыми очами.