Часть 2. Была ли ночь сладкой, или как не умереть от похмелья

Но что так прекрасно в твоем лице,
Я так и не смог до конца узнать.
Сегодня уйти от тебя я сумел,
Но завтра вернусь я к тебе опять.
// "Мне много пришлось исходить дорог" Мельница

 

- Зомбячья задница! - тихо простонал я в подушку, потому что, сделай я это чуть громче, и моя несчастная голова разлетелась бы гнилым яблоком, с силой треснувшимся об пол.

Мне было плохо. Очень плохо...

В голове стояла невероятная белёсая муть, а тело ощущалось каким-то неконтролируемым куском несвежего мяса. Я предпринял нечеловеческие усилия, чтобы раскрыть слипшиеся от долгого похмельного сна глаза. Я с облегчением отметил, что рядом на кровати никого нет, но потом волной вскипело мутное воспоминание - а ведь должен бы быть!

Постанывая от каждого неловкого движения, я кое-как перевернулся на спину, недобрым взглядом вспарывая низкий бревенчатый потолок. Я не помнил ровным счётом ничего, и, будь я среднестатистическим сельским пьянчугой - такой поворот меня бы мало расстроил. Но я был магом и сильным некромантом. Моя ответственность (или безответственность?!) слишком велика, чтобы не помнить хоть о каких-то своих действиях.

А вдруг я вчера ночью поднял городское кладбище со скуки? Или создал армию из трупов канализационных крыс, чтобы представить себя на месте «дудочника» из детской страшной сказки?

Размеренно набирая в лёгкие воздух и надолго задерживая его там, я стал погружать сознание в магическую медитацию, с удовольствием отмечая, как белёсый туман рассеивается. На автомате запуская диагностику состояния своего тела, я саркастически хмыкнул самому себе. Во всех мышцах находились остатки древнего и запрещённого порошка. «Забывун ползучий, болотный», - услужливо подкинуло энциклопедическое название растения хихикающее сознание. Добавляется в жидкости для придания им характеристик зелий забывчивости и частичной потери памяти.

«Каким надо быть идиотом, чтобы не почувствовать его за пять шагов?! Ты же маг, Джерард! Так попасться!»

Ответ на этот вопрос пришёл позже, когда я понял, что моё «утреннее неудобство», доставляющее жуткий ноющий дискомфорт, всё никак не проходит. Чуть глубже копнув в подсознании, я понял, что вчера перебрал не с вином. А с концентрированным зельем любистока, мощным афродизиаком, который надо было хорошенько разбавлять перед применением. А в меня вливали, видимо, стопроцентный вариант.

Я жалостливо заскулил, но, через некоторое время взяв себя в руки, продолжил медитацию. Мне нужна была полная, самая полная картина произошедшего вчера. Ты же маг, Джер, ещё и некромант, откапывай свою глупую память поскорее, тебе ведь не впервые что-то откапывать!

****

Взлетев по лестнице и остановившись у двери с вырезанной на ней семёркой, я чуть пригладил свои растрепавшиеся волосы. Улыбнувшись этому глупому жесту и думая «вот же неисправимый романтик», я вставил ключ в скважину и громко провернул.

За дверью, в небольшой комнате на кровати, сидел мой приз и яростно пытался освободиться от крепких пут на запястьях.

«Молодец, - подумал я, - не сдаётся. Люблю непокорных». Создание замерло, только услышав мои приближающиеся шаги. Я встал рядом с ней очень близко и, зацепив пальцами верх льняного мешка, резко дёрнул его вверх. Моя тыльная сторона почти упиралась в стоящий сзади стол, и только поэтому я постыдно не рухнул на пол. Непроизвольно присвистнув, я продолжал смотреть на открывшееся лицо широко распахнутыми от удивления глазами.

Интересное, необычное, но чересчур широкоскулое, с тёмным чётко очерченным разлётом бровей и красивым, орехово-болотным цветом глаз, оно вызывало двойственные эмоции. Но, всё же, скорее привлекало, чем отталкивало меня. Я бы даже восхитился им, если бы не одно но. Это было лицо парня! Поджатые губы окружала лёгкая щетина, она же была на гордо вздёрнутом подбородке и поднималась по скулам до самых висков. Он выглядел довольно мужественно, но от этого, почему-то, не менее мило и привлекательно. Не выдержав этого сверлящего взгляда, я, наконец, расслабленно расхохотался.

В дверь робко постучали.

- Что ещё? - нетерпеливо спросил я.

- Вино для господина мага, - ответил тихий женский голос из-за двери.

- Я не заказывал.

- Это за счёт заведения, - чуть увереннее ответила девушка, и я одним прыжком очутился у двери, открывая её. Какой же маг в здравом уме откажется от дармового кувшина вина? Ищите дураков дальше по коридору.

Приняв поднос с тарелочкой печенья и вином, я снова закрыл дверь, провернув ключ изнутри. Юноша на кровати наблюдал за каждым моим действием, не отводя глаз. Он выглядел довольно молодо, но не думаю, что я сейчас в свои двадцать три выглядел по-другому. Я улыбнулся его настороженному взгляду и сказал:

- Я Джерард. Мне посчастливилось выиграть тебя в кости сегодня. А тебя как называть?

- Я не намерен распространяться о своём имени каждому незнакомцу, - заносчиво сообщил мне «приз».

- Как хочешь, - хмыкнул я, с наслаждением отпивая вино прямо из глиняного кувшина. Кадык парня дёрнулся, видимо, его мучила жажда. Я улыбнулся ещё шире и произнёс:

- Ты ведь знаешь, какое тебе назначено наказание? И я, кажется, не стану тебя развязывать перед этим - я не намерен находиться в одной комнате с незнакомым вором и делать вид, что мне есть дело до тебя и твоих желаний. А так мы могли бы провести приятную для обоих ночь, - недвусмысленно качнув бровями, сказал я.

Мне могло показаться, но, кажется, я смутил его.

- Фрэнк, - тихо произнёс он, оценив перспективы и быстро приняв правильное решение. Молодец, сообразительный! - Можно Фрэнки, так даже привычнее.

Он заинтересованно поднял на меня глаза, и, помучившись сомнениями несколько секунд, решился спросить:

- А тебя не напрягает, что я мужчина?

Я расхохотался. Вот как стоял посередине комнаты с подносом в одной руке и кувшином - в другой, так и начал неудержимо хохотать. Почему-то все вокруг, включая самых близких друзей, считали меня скромником. Да, меня было несложно смутить и вогнать в краску, но вот скромником я никогда не был. Чего стоил только тот случай, когда я перебудил стонами страсти половину школьного общежития. Мне потом долго это припоминали, ну а что? Уж больно хорошо было, а я не привык себя ограничивать в чём-либо, если уж до этого доходило дело…

- Фрэнки, я уже давно и безвозвратно лишился своих предрассудков. Ты слышал, что дриады вообще спят со своими деревьями, долго приноравливаясь и подыскивая подходящий сучок? Далее, по-секрету, мать моего лучшего друга - оборотень, и я слышал, что далеко не всегда она принимает человеческий облик для того, чтобы пошалить с его папой. А у эльфов, у которых я был по делам в прошлом году, творится по ночам такое, что даже их живые деревья стыдливо делают вид, что ничего не видят и не слышат. Да, эти ушастые - те ещё извращенцы.

Парень в робе послушницы всё сильнее и сильнее расширял глаза, пока они не стали у него почти круглыми от услышанного. Я его явно впечатлил. Внутренне похохатывая, я продолжил:

- Так что не переживай, всё пройдёт в лучшем виде, - и я плотоядно улыбнулся. - Конечно, я ожидал увидеть под мешком симпатичную девочку, но симпатичный мальчик - тоже не самый плохой вариант.

Он подавился и закашлялся, а я, услужливо предложив ему вина, помог сделать несколько глотков: руки парня до сих пор были связаны. Видимо, он не ожидал такого поворота событий, поэтому теперь смотрел на меня с опаской.

- Да не переживай ты так, я опытный и нежный, - никак не мог остановиться я, наслаждаясь этим растерянным и напуганным видом.

Наконец, видимо, что-то решив для себя, парень как-то выдохнул и немного обмяк. Гордо вытянутая струна позвоночника расслабилась, и он позволил себе устало сгорбиться.

- Может, ты всё-таки развяжешь меня? Мы ведь уже познакомились? - с надеждой в голосе спросил он, глядя на меня из-под опавших на лицо длинных тёмно-каштановых прядей.

Я не видел особых причин ему отказывать, поэтому медленно подошёл и, вытащив из неприметных ножен в сапоге маленький кинжал, перерезал путы на запястьях.

- Спасибо, - парень тут же начал растирать руки, а я, поставив перед ним поднос с печеньем и кувшин с вином, отошёл к окну и начал неторопливо скидывать с себя верхнюю одежду. Я был уже слегка возбуждён предвкушением интересной ночи с явно неопытным партнёром. Это заставляло распаляться ещё больше, потому что мне импонировало осознавать себя первым.

- Пей, - твёрдо сказал я ему, поняв, что парень напряжённо следит за каждым моим движением, задерживая дыхание. - На самом деле, просто пей. Так тебе понравится намного больше, - ухмыльнулся я и снова отвернулся к окну. Наверное, в этот самый момент он и добавил в остатки вина жуткую смесь из любистока и забывника. Алхимик недоделанный, кто же мешает такие сильные ингредиенты в двух стаканах вина? Но тот Джерард, которого услужливо показывала откапываемая память, был настроен слишком легкомысленно и уже был неплохо возбужден одними только своими фантазиями.

Я разделся, полностью обнажив торс, и вернулся к кровати. Парень затравленно наблюдал за мной. Я взял его за плечи и заставил подняться, а затем захотел снять с него этот серый балахон. Неожиданно он перехватил мои руки и, неуловимо текучим движением развернувшись вместе со мной, завалил меня на кровать.

- Я сам, - тихо сказал он.

Свет от единственной толстой свечи разрежал сумрак, и я молчаливо наслаждался каждой секундой того, как он освобождается от бесформенной одежды. Вот показываются обтянутые холщовыми штанами стройные голени и рельефные колени… Ткань задирается чуть выше и открывает сильные жилистые бёдра, край штанов, тёмную дорожку волос над ней, мягкое углубление пупка на плоском животе и - неожиданно! - странных нарисованных птиц по обеим его сторонам. Никогда не видел ничего подобного, поэтому сдавленно охнул. Грубая ткань ползёт выше и выше, и парень делает это так неторопливо, что у меня уже давно пересохло во рту от подобного зрелища. Вот открывается грудь, так же разрисованная непонятными мне узорами, и островатые тёмно-коричневые соски. Наконец, он скидывает робу с головы и рук и остаётся стоять неподвижно: такой заносчивый и слегка напряжённый. А я просто лежу и разглядываю его, пытаясь перебороть сухость во рту.

Живот и грудь были не единственными местами, покрытыми рисунками. Мне они напоминали какие-то ритуальные знаки, но я бы не стал предполагать точно. Обе руки и шея также были заняты ими.

- Обернись, - справившись со слипшимися губами, сказал я.

- Что? - не понял Фрэнк.

- Покажись спиной, мне интересно.

Он послушно повернулся тылом и замер в ожидании. Я не ошибся, спина была покрыта надписями на неизвестном языке и ещё там была ухмыляющаяся тыква - очень мило, скажу я вам!

Я жадно разглядывал его. Не слишком широкий в плечах, он тем не менее создавал впечатление если не сильного, то очень ловкого и выносливого противника. Канаты связок и сухожилий, нетерпеливо ходившие под кожей, никакого жира и лишнего мяса - он был как небольшая ласка со своими блестящими тёмными волосами и гибким телом. Такой же обманчиво беззащитный и не менее от этого опасный.

Меня разрывало возбуждение. Я, внешне очень скромный, никогда не страдал от недостатка фантазии, и сейчас она играла со мной злую шутку.

- Иди сюда, - хрипло сказал я, и парень, вздрогнув, обернулся. Я похлопал себя по верхней части бёдер, как бы давая понять, чего именно от него хочу.

Поколебавшись только мгновение, он подошёл и, скинув лёгкие сапоги, забрался на меня сверху. Почувствовав на разгоряченном паху такое долгожданное давление, я глухо застонал под его весом. Он не был лёгким, каким бы обманчиво небольшим не казалось его тело. Думаю, ему льстила такая поза, и мне было приятно смотреть на его слегка надменное лицо снизу вверх. Я сжал его ягодицы и подался бёдрами, сильнее вжимаясь в него, давая понять, что уже давно на пределе. Он удивлённо распахнул ресницы и шумно выдохнул от неожиданности. Я ухмыльнулся и стал заинтересованно, нежно водить пальцами по его тёплой коже, повторяя линии татуировок. За каждым мазком прикосновений по ней тянулись мурашки, и через какое-то время его всего уже била лёгкая дрожь.

Как же мне это нравилось! Я просто сходил с ума от таких честных реакций тела и ликовал от того, что именно я их причина и следствие.

- Что это? - глухо спросил я, наблюдая за тем, как парень на мне прикрыл веки от прикосновений и нежных ласк.

- А? Что именно? - он словно выпал из реальности.

- Рисунки. Что они значат?

- Ах… - выдохнул он, когда я чуть ощутимее прошёлся по соскам. - Это называется татуировки. Это знаки моего клана и дружественных ему семей. Ещё тут есть знаки рода и просто заметки, не дающие мне забыть некоторые памятные события из моей жизни.

- У всех воров так принято? - заинтересованно спросил я, оглаживая живот и бёдра, подбираясь к его промежности. Он задрожал сильнее, но смог ответить:

- Нет, только у высших каст.

Я хмыкнул. Кое-что становилось понятным. Не простой воришка попался на горячем. Может, даже наследник какой-то семьи. Интересно!

- Зачем тебе сдался крест Святого Фендюлия? - плотоядно улыбаясь, спрашивал я его, добравшись пальцами до чуть твердеющего бугорка под его штанами. Он резко охнул, слегка запрокидывая голову. Как же я хотел его, я уже плохо, безумно плохо соображал. Просто чувствовал, что надо ещё немного подержать себя в руках.

- Ох, просто заказ. Неудачный… У меня ещё мало опыта подобных краж, - чистосердечно признался Фрэнк, и я не смог не оценить эту непосредственность.

- Иди сюда, - горячо зашептал я, склоняя его к себе за плечи и мазнув по сомкнутым губам своими - обкусанными, жадными, открытыми. Он был всё ещё напряжён, надо было что-то делать с этим.

- Выпей ещё, - настойчиво сказал я.

Он будто бы пришёл в себя, словно стряхнул какую-то муть наваждения, которой я так старательно окутывал его.

Взяв с тумбы кувшин, смело глотнул из него. Потом, будто придумав что-то, снова набрал вина в рот и склонился над моими губами. Я ухмыльнулся и жадно, требовательно подался навстречу. Вино текло в пересохшую трахею, размазывалось по мнущим друг друга губам, стекало по щеке на подушку - мне было всё равно, лишь бы это безумие не кончалось. Он снова и снова отрывался от меня, чтобы наполнить рот пряной, сладкой, со странным привкусом жидкостью. Я требовательно поторапливал его в этих вынужденных перерывах, и был не в том состоянии, чтобы включить мозг и понять, что же этот мерзавец так развратно и настойчиво вливает в меня. Дойдя до крайней точки возбуждения, расплавившись от его упругих, скользких губ и шершавого жаркого языка, я вдруг осознал, что уплываю. Сознание покидало меня, заволакиваясь тёмной пеленой, и я, неудовлетворённый, распалённый ласками до жути, ничего не мог поделать с этим. Последнее, что я помню - это его лицо и каре-болотные глаза, пытливо всматривающиеся в меня с самодовольной улыбкой.

****
Молодой вор расслабленно упал сверху на тело спящего под ним парня. Ещё никогда он не был так близок к провалу. Ещё никогда его тело не разрывали такие яркие чувства. Он чуть было не забыл про свой план, поддавшись напору Джерарда.

Пролежав так какое-то время, восстанавливая дыхание и прибегая к быстрой успокаивающей медитации, он, наконец, поднялся. Молодой мужчина спал, и на его губах и около блестели потёки отравленного вина. Не удержавшись, он снова наклонился к ним и облизал языком, испытывая небывалое удовольствие. Никогда раньше он не вытворял ничего подобного, и сегодняшнее происшествие явно заставило что-то перевернуться в его голове.

Фрэнк нехотя признался себе, что одна часть его души, явно, не самая целомудренная, сильно сожалела о том, что он остановился. Но надо было выбираться отсюда, и как можно скорее. И более удобную ситуацию для этого было бы сложно придумать. Кто-то внутри мерзко ныл, предполагая, что час, потраченный на продолжение в кровати с этим парнем, ничего бы не изменил. Но Фрэнк поспешил заткнуть этот противный голос и, быстро собрав и натянув на себя свои вещи и чужой плащ, прошёлся по карманам Джерарда. Довольно улыбнувшись, лишил его всей наличности и неслышно и гибко вышел из комнаты, бросив на спящего прощальный, полный сожаления взгляд.