Художественная система романтизма (на примере прочитанных произведений В. Гюго, Дж. Байрона, Э. По, Э. Т. А. Гофмана – по выбору)

РОМАНТИЗМ

 

РОМАНТИЗМ – (фр. romantisme, от средневекового фр. romant – роман) – направление в искусстве, сформировавшееся в рамках общелитературного течения на рубеже 18–19 вв. в Германии. Получил распространение во всех странах Европы и Америки. Наивысший пик романтизма приходится на первую четверть 19 в.

 

Французское слово romantisme восходит к испанскому romance (в средние века так называли испанские романсы, а затем и рыцарский роман), английскому romantic, превратившемуся в 18 в. в romantique и означавшему тогда «странное», «фантастическое», «живописное». В начале 19 в. романтизм становится обозначением нового направления, противоположного классицизму.

 

Входя в антитезу «классицизм» – «романтизм», направление предполагало противопоставление классицистического требования правил романтической свободе от правил. Такое понимание романтизма сохраняется и по сей день, но, как пишет литературовед Ю.Манн, романтизм «не просто отрицание „правил", но следование «правилам» более сложным и прихотливым».

 

Центр художественной системы романтизма – личность, а его главный конфликт – личности и общества. Решающей предпосылкой развития романтизма стали события Великой французской революции. Появление романтизма связано с антипросветительским движением, причины которого лежат в разочаровании в цивилизации, в социальном, промышленном, политическом и научном прогрессе, результатом которого явились новые контрасты и противоречия, нивелировка и духовное опустошение личности.

 

Просветительство проповедовало новое общество как самое «естественное» и «разумное». Лучшие умы Европы обосновывали и предвещали это общество будущего, но действительность оказалась неподвластной «разуму», будущее – непредсказуемым, иррациональным, а современное общественное устройство стало угрожать природе человека и его личностной свободе. Неприятие этого общества, протест против бездуховности и эгоизма отражается уже в сентиментализме и предромантизме. Романтизм же выражает это неприятие наиболее остро. Противостоял романтизм эпохе Просвещения и в словесном плане: язык романтических произведений, стремясь быть естественным, «простым», доступным для всех читателей, представлял собой нечто противоположное классике с ее благородной, «возвышенной» тематикой, характерной, например, для классической трагедии.

 

У поздних западноевропейских романтиков пессимизм по отношению к обществу приобретает космические масштабы, становится «болезнью века». Героям многих романтических произведений (Ф.Р.Шатобриана, А.Мюссе, Дж.Байрона, А.Виньи, А.Ламартина, Г.Гейне и др.) свойственны настроения безнадежности, отчаяния, которые приобретают общечеловеческий характер. Совершенство утрачено навсегда, миром правит зло, воскресает древний хаос. Тема «страшного мира», свойственная всей романтической литературе, наиболее ярко воплотилась в так называемом «черном жанре» (в предромантическом «готическом романе» – А.Радклиф, Ч.Мэтьюрин, в «драме рока», или «трагедии рока», – З.Вернер, Г.Клейст, Ф.Грильпарцер), а также в произведениях Байрона, К.Брентано, Э.Т.А.Гофмана, Э.По и Н.Хоторна.

 

В то же время романтизм зиждется на идеях, бросающих вызов «страшному миру», – прежде всего идеях свободы. Разочарование романтизма – это разочарование в действительности, но прогресс и цивилизация – лишь одна ее сторона. Неприятие этой стороны, отсутствие веры в возможности цивилизации предоставляют другой путь, путь к идеалу, к вечному, к абсолюту. Этот путь должен разрешить все противоречия, полностью изменить жизнь. Это путь к совершенству, «к цели, объяснение которой нужно искать по ту сторону видимого» (А.Де Виньи). Для одних романтиков в мире господствуют непостижимые и загадочные силы, которым необходимо подчиниться и не пытаться изменить судьбу (поэты «озерной школы», Шатобриан, В.А.Жуковский). У других «мировое зло» вызывало протест, требовало отмщения, борьбы. (Дж.Байрон, П.Б.Шелли, Ш.Петефи, А.Мицкевич, ранний А.С.Пушкин). Общим же было то, что все они видели в человеке единую сущность, задача которой вовсе не сводится лишь к решению обыденных задач. Напротив, не отрицая повседневности, романтики стремились разгадать тайну человеческого бытия, обращаясь к природе, доверяя своему религиозному и поэтическому чувству.

Художественная система реализма. Идейно-художественные особенности реалистических романов ХІХ в. (на примере творчества О. де Бальзака, Стендаля, Ч.Диккенса, Г.Флобера – по выбору).

Реализм (от позднелатинского realis - вещественный, действительный) в искусстве, правдивое, объективное отражение действительности специфическими средствами, присущими тому или иному виду художественного творчества.

 

В своём исторически конкретном значении термин "реализм" обозначает направление литературы и искусства, возникшее в 18 в., достигшее всестороннего раскрытия и расцвета в критическом реализме 19 в. и продолжающее развиваться в борьбе и взаимодействии с другими направлениями в 20 в. (вплоть до современности).

 

Говоря о реализме середины XIX в., имеют в виду определенную художественную систему, нашедшую теоретическое обоснование как эстетически осознанный метод.

 

Во Франции реализм связывается прежде всего с именем Курбе. Обращение к современности во всех ее проявлениях с опорой, как провозглашал Эмиль Золя, на точную науку стало основным требованием этого художественного течения.

 

Реалисты заговорили четким, ясным языком, который пришел на смену 'музыкальному', но зыбкому и смутному языку романтизма. Революция 1848 г. развеяла все романтические иллюзии французской интеллигенции и в этом смысле явилась очень важным этапом в развитии не только Франции, но и всей Европы.

 

Обращение к повседневной жизни простых людей, пристальное внимание к индивидуальным характерам, сатирическое изображение общественных нравов в творчестве художников, были обусловлены идеями Просвещения.

 

Особое место в становлении метода занимает творчество Ф. Гойи, как прокладывающего новые пути беспощадному анализу социальных противоречий. Гойя становится одним из основоположников открыто обличительного искусства.

 

В России в 1-й половине 19 в. тенденции реализма присущи портретам Кипренского О. А. и Тропинина В. А., картинам на темы крестьянского быта Венецианова А. Г., пейзажам Щедрина С. Ф..

 

В русской живописи во 2-й половине 19 в. утверждение реализма неразрывно связано с демократическим подъёмом общественной мысли: пристальное изучение натуры, глубокое сочувствие к жизни и судьбе народа сочетаются здесь с обличением существующего государственного строя.

 

Блестящая плеяда мастеров-реалистов в последней трети 19 в. объединяется в группу передвижников: Перов В. Г., Крамской И. Н., Репин И. Е., Суриков В. И., Ге Н. Н., Шишкин И. И., Саврасов А. К., Маковский В. Е. и др., окончательно укрепивших позиции реализма в бытовом жанре, историческом жанре, портрете и пейзаже.

 

В начале 20 в. традиции реализма в России были особенно устойчивы (Серов В. А., Коровин К. А., Иванова С. В., Голубкина А. С. и др.); после Октябрьской революции 1917 г. эти традиции стали одним из источников формирования искусства социалистического реализма.

13. Неоромантизм в западноевропейских литературах (на примере произведений Р. Стивенсона, А. Конан Дойла, Р. Киплинга – на выбор).

В последнее время одной из главных проблем современного литературоведения становится вопрос о кросскультурных связях, влияющих на развитие мирового литературного процесса. Исследователи пытаются определить, как при взаимодействии зачастую полярных литературных явлений зарождаются самобытные, оригинальные направления в литературах разных стран. В данном случае работа по исследованию кросскультурных связей базируется на обширном материале, характеризующем влияние западноевропейской литературы XIX в. и городской культуры и литературы эпохи Эдо (1603-1867) на формирование одного из наиболее значимых направлений в современной японской литературе - неоромантизма и творчества его основоположников - Нагаи Кафу (1879-1959) и Танидзаки Дзюнъитиро (1886-1965). В условиях ускоряющихся процессов мировой культурной, экономической и политической интеграции, творчество японских писателей-неоромантиков, сумевших соединить в своих произведениях Восток и Запад и не утративших при этом оригинальности и самобытности, приобретает особо значимый характер. Творчество Кафу и Танидзаки, рассмотренное через призму проблемы литературной преемственности, является прекрасным примером синтеза влияний японской классической литературы и литературы Западной Европы, столь характерного для новейшей японской литературы.

Необходимо отметить, что степень изученности такой проблемы, как синтез традиционной японской литературы и западной литературы в творчестве Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро, еще недостаточно высока, так как в отечественном и зарубежном востоковедении проблема становления японского неоромантизма и творчество его виднейших представителей изучены относительно мало.

Базой представленного исследования стали основополагающие труды российских, западных и японских литературоведов, посвященные проблемам

становления и формирования современной японской литературы, а также непосредственно творчеству ее виднейших представителей.

В фундаментальных трудах Н. И. Конрада «Очерки японской литературы» [40] и «Японская литература в образцах и очерках» [41] содержится сжатая, но емкая характеристика социальных, идеологических и литературных процессов, определивших своеобразие литературы эпохи Мэйдзи (1868-1912) в целом и японского неоромантизма в частности. Также необходимо отметить большое методологическое значение работы Н. И. Конрада «Запад и Восток» [39], посвященной изучению кардинальной для японского неоромантизма проблемы кросскультурных связей.

Научные изыскания по проблемам творчества Нагаи Кафу в отечественном востоковедении отличает фрагментарный характер. В. В. Логунова [48] уделила внимание только заключительному этапу творчества Нагаи Кафу. В книге «Краткая история литературы Японии» [43] представлена сжатая оценка творчества этого писателя.

Среди отечественных филологов вопросы языка и стиля в произведениях Танидзаки Дзюнъитиро изучала Е. Катасонова [36; 37]. Проблему влияний западной и классической литературы на формирование неоромантических тенденций в произведениях Танидзаки Дзюнъитиро затрагивали Т.П. Григорьева [19] и И. Л. Львова [69]. Некоторое внимание этой теме уделил К. Рехо в своей книге «Современный японский роман» [65].

Первый перевод произведения Танидзаки Дзюнъитиро на русский язык появился в 1929 г. Это был роман «Любовь глупца». Позднее стараниями замечательных переводчиков русские читатели получили возможность полнее познакомиться с творчеством Танидзаки Дзюнъитиро. Были изданы двухтомник «Избранные произведения Танидзаки Дзюнъитиро» [69], сборник «Мать Сигэмото» [70], некоторые рассказы были опубликованы в сборнике «И была любовь и была ненависть» [29].

История изучения японского неоромантизма в Японии берет начало во второй половине XX в. За это время японскими учеными были созданы исследования как монографического, так и общего характера. Работы японских литературоведов отличаются детальным характером изысканий. Эта общая черта присуща работам таких пионеров в области изучения японского неоромантизма, как Ёсида Сэйити [87], Сасабути Томоити [99], Мияги Тацуро [90; 91] и Номура Сёго [97]. Именно в их трудах содержится ряд наблюдений, связанных с характеристикой творчества Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро как новаторского и определением особого места японских неоромантиков в истории современной японской литературы.

Начиная с конца 1970-х гг. в японской исследовательской литературе появляются работы, посвященные поиску и определению преемственных связей произведений японских неоромантиков с литературой прошлого и с творчеством западных писателей. Акасэ Масако в книге «Нагаи Кафу и французская литература» («Нагаи Кафу то фурансу бунгаку») [85] и Томита Хитоси в монографии «Французская литература в Японии» («Фурансу сёсэцу инюко») [105] исследуют вопросы влияния французской литературы XIX в. на творчество Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро. Амино Ёсихиро в работе *" «Литература Нагаи Кафу и ее окружение» («Нагаи Кафу-но бунгаку то соно

сюхэн») [86] уделяет особое внимание влиянию литературы эпохи Эдо (1603-1867) на творчество Нагаи Кафу.

Ряд аспектов формирования японского неоромантизма на примере творчества Танидзаки Дзюнъитиро и Нагаи Кафу освещен в работах корифеев западного литературоведения. Краткая характеристика творчества японских неоромантиков появилась еще в начале XX в. в книге И. Брайана «Литература #; Японии» [111]. Но наиболее полный и обстоятельный из написанных за

пределами Японии очерк жизни и творчества лидера японских неоромантиков представлен в книге американского переводчика и ученого Э. Сэйденстикера «Кафу-бумагомаратель. Жизнь и творчество Нагаи Кафу, 1879-1959» [139].

Автор описывает этапы творческого развития Нагаи Кафу, его роль в истории современной японской литературы. Другой видный ученый Д. Кин в своих работах [123; 124] освещает проблемы эстетических взглядов Танидзаки и Кафу, рассматривая их на основе этапов творчества писателей. Этим научным трудам присущ историко-биографический подход.

Из исследований, появившихся в конце 1970-х гг. и позднее, необходимо выделить работы, которые отличает подлинная глубина литературного анализа и оригинальность научного подхода к произведениям японских неоромантиков. Истинно концептуальный подход демонстрирует Уэда Макото в монографии «Современные японские писатели и природа литературы» [147], останавливаясь на освещении главных теоретических догматов японского неоромантизма, сформулированных Кафу и Танидзаки. Ученый также рассматривает особенности художественного стиля писателей и истоки их самобытности. К. Ито в книге «Образы желания. Мир прозы Танидзаки Дзюнъитиро» [119] проводит прямые параллели между творчеством Кафу и Танидзаки, выявляя общие черты, характерные для творчества этих писателей. С. Снайдер в работе «Проза желания. Формы повествования в произведениях Нагаи Кафу» [140] прослеживает путь трансформации влияния западноевропейской литературы на творчество Нагаи Кафу, соотнося эти изменения с различными формами повествования в произведениях писателя. Г. Л. Голли уделил внимание проблеме традиционной культуры и влияния западной цивилизации на развитие японского общества в повести Танидзаки Дзюнъитиро «О вкусах не спорят» [117].

Научная новизна представленной работы состоит в том, что впервые в отечественном востоковедении творчество японских неоромантиков рассматривается в контексте влияния западноевропейской литературы XIX в. и литературы эпохи Эдо. Отмечен самобытный характер литературы японского неоромантизма, чьи представители сумели избежать болезни подражательства. Испытав сильнейшее влияние западноевропейской литературы, ведущие

авторы японского неоромантизма сумели создать свою собственную творческую концепцию, придававшую неповторимое своеобразие их произведениям. История зарождения и развития японского неоромантизма также никогда ранее не была подробно исследована. Этапы этих процессов освещаются последовательно, с выделением особой роли Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро в истории японского неоромантизма. Также впервые подробно рассматривается творчество Нагаи Кафу, основоположника японского неоромантизма. На примере произведений Кафу и Танидзаки были выявлены основные черты художественной концепции японских неоромантиков: неподсудность, абсолютная власть красоты, противопоставление героя, наделенного красотой, моральным устоям общества, интерес к национальной культуре, фольклору и тяга к прошлому. Переводы произведений Нагаи Кафу представлены впервые в отечественном литературоведении. Необходимо отметить и тот факт, что творчество Нагаи Кафу - признанного лидера японского неоромантизма - до сих пор не было предметом отдельного исследования в отечественном востоковедении.

Объектом изучения в представленном исследовании является японский неоромантизм, а предметом - произведения ведущих писателей-неоромантиков Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро, созданные в период с 1900 по 1928 гг. и отразившие культурные взаимосвязи, характерные для японского неоромантизма.

Основной целью исследования является определение специфики творческой концепции японских неоромантиков, в полной мере отразившейся в творчестве Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро.

Этой целью определяется круг задач, которые решаются в ходе исследования:

• определить основные аспекты влияния западноевропейской литературы XIX в. на идейно-тематическое своеобразие творчества Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро

• исследовать характер влияния художественного и культурного наследия эпохи Эдо на творчество представителей японского неоромантизма

• исследовать и выявить характерные черты японского неоромантизма на примере произведений Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро

Методология исследования включает в себя сочетание сравнительно-исторического подхода к изучению художественного творчества и структурно-типологического принципа исследования литературного произведения. В основе первой главы - историко-генетический и типологический методы, применение которых обусловлено необходимостью исследования путей развития японского неоромантизма. В основе второй и третьей глав лежат сравнительно-исторический и сравнительно-типологический методы, что вызвано непосредственным анализом художественных произведений Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро в контексте исследования проблем литературной преемственности (японский неоромантизм и литература эпохи Эдо) и межлитературных связей (японский неоромантизм и западноевропейская литература XIX в.).

Методической и теоретической базой данной работы являются, в первую очередь, труды ведущих специалистов в области компаративистики - В. М. Жирмунского [27], Н. И. Конрада [39-41], М. М. Бахтина [4], Б. М. Эйхенбаума [81], Д. Дюришина [26], И. Г. Неупокоевой [56], а также используется принцип историзма в изучении литературы, описанный Д. С. Лихачевым [45-47]. Проблемы преемственности в литературном процессе решаются с привлечением работ А. Н. Веселовского [11] и А. С. Бушмина [10].

Литературными источниками для представленного исследования служат дневники, теоретические работы и художественные произведения Нагаи Кафу [88; 89] и Танидзаки Дзюнъитиро [102], сборники рассказов Нагаи Кафу

«Повесть об Америке» [92], «Повесть о Франции» [94] и повесть Танидзаки Дзюнъитиро «О вкусах не спорят» [103], которые были переведены с японского языка на русский язык автором данной работы.

В структурном плане данная работа состоит из Введения, трех Глав, Заключения и Списка использованной литературы. Первая глава представляет собой рассмотрение социально-исторической обстановки в Японии в конце XIX - начале XX вв. в контексте ее влияния на формирование и развитие японского неоромантизма. В этой главе выделяются основные направления современной японской литературы, предшествовавшие неоромантизму, организационные формы движения неоромантиков, рассматривается роль Мори Огай (1862-1922) и Нацумэ Сосэки (1867-1916) в формировании основных принципов японского неоромантизма, прослеживается появление печатных изданий, посвященных литературе японского неоромантизма (журналы «Субару», «Мита бунгаку», «Синейте»).

Во второй главе анализируется проблема влияния западноевропейской литературы XIX в. на творчество японских неоромантиков, особый акцент при этом делается на творчество Оскара Уайльда (1854-1900), Эдгара По (1809-1849), Шарля Бодлера (1844-1896), Гюстава Флобера (1821-1880), Ги де

* Мопассана (1850-1893). В этой главе предпринята попытка сравнительного анализа произведений представителей европейских неоромантических течений и произведений японских неоромантиков.

В третьей главе прослеживаются основные черты влияния культуры и литературы эпохи Эдо на произведения Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро, проводится анализ теоретических работ Нагаи Кафу, посвященных культуре эпохи Эдо. В данной главе рассматриваются социально-культурная обстановка

* в Японии в период Эдо, формирование и основные аспекты городской культуры и литературы этой эпохи, творчество наиболее выдающихся представителей литературы эпохи Эдо: Тикамацу Мондзаэмона (1653-1725), Ихара Сайкаку (1642-1693) и Тамэнага Сюнсуй (1790-1843).

В Заключении представлены выводы по основным направлениям исследования: влияние западноевропейской литературы XIX в. и литературы Эдо на творчество крупнейших фигур в истории современной японской литературы и японского неоромантизма - Нагаи Кафу и Танидзаки Дзюнъитиро.

Глава 1. Формирование японского неоромантизма

1. 1. Социально-историческая обстановка в Японии конца XIX -начала XX в. в. Процессы вестернизации и модернизации японского общества

На рубеже веков во всех аспектах социальной и культурной жизни любой страны наблюдается жестокое противоборство старых и новых веяний. Те, кому приходится жить и творить в эпоху временного перелома, в полной мере испытывают воздействие неопределенности и смятения, которые всегда присущи переходным этапам истории. Для любого общества конец века является не только временем подведения итогов, но и моментом встречи с будущим, и эта встреча не всегда несет в себе позитивный заряд. Пограничные моменты истории часто связаны с катаклизмами социального, политического, культурного характера, они сотрясают основы мироздания и разрушают сложившийся уклад жизни социума. Все страны мира в то или иное время проходили через этапы тотальных перемен. Э. Ауэрбах в своей книге «Мимесис: изображение действительности в западноевропейской литературе» приводит в пример ситуацию, сложившуюся в русской культуре XIX в.: «Если спросить, какие силы вызвали столь могучее внутреннее движение в душах людей, изображаемых русской литературой XIX в., то ответ будет таким: в первую очередь европейские <...> жизненные и духовные явления, проникавшие в русскую жизнь. Они всей своей тяжестью обрушились на русское общество, во многом уже прогнившее, но при этом еще очень своеобычное и своенравное и прежде всего совершенно не готовое к такой встрече с чужеродной культурой. По причинам практического и морального свойства совершенно невозможно было избежать контакта с современной европейской культурой, однако все те эпохи, которые постепенно привели Западную Европу к культуре современности, были далеко еще не пережиты

Россией. Контакт принял характер драматически-бурного и запутанного спора» [2, с. 514]. Не миновала подобная судьба и Японию.

Д. С. Лихачев писал в своей статье «Принцип историзма в изучении литературы»: «Произведение само по себе, в своем существе является фактом истории, истории культуры, истории литературы и биографии автора. Произведение писателя — это исторический и биографический факт, в котором в той или иной мере присутствует эпоха» [47, с. 11]. Это утверждение можно смело отнести к произведениям представителей японского неоромантизма, отразивших в них неоднозначность исторической эпохи, в которую им пришлось жить и творить.

Формирование неоромантизма в японской литературе XX в. было обусловлено не только особенностями развития литературного процесса в этой стране, но и особенностями социально-политической ситуации, господствовавшей в Японии на рубеже XIX-XX вв.

Последним историческим периодом подлинной независимости Японии стала эпоха Эдо, когда в стране правило военное правительство Токугава. Ставка сегуна Токугава Иэясу (1542-1616), основателя династии сегунов Токугава, исторически располагалась в г. Эдо (современный Токио), что и послужило основой для экономического и культурного развития данного города.

Именно в эпоху Эдо в Японию стали прибывать первые европейцы, но «из страха превратиться в колонию, при Токугава европейцев изгнали, христианство стало запрещенной религией, а страна была закрыта для въезда и выезда» [54, с. 10]. Многие исследователи отмечают, что именно в этот исторический период происходил бурный рост городов, развитие городской культуры, а также имел место резкий демографический всплеск.

Однако с прибытием к берегам Японии американской эскадры под командованием адмирала Мэттью С. Перри в 1853 г. политике изоляции пришел конец. Японское правительство «было не в силах противостоять нарастающему военно-политическому давлению Запада, Япония была

вынуждена открыть границы» [53, с. 44]. Чтобы защитить статус суверенного государства, были необходимы всеобъемлющие, широкомасштабные реформы, имевшие своей целью создание современного индустриального государства с сильной армией.

В 1867 г. политическая власть в стране была передана в руки императора, а в 1868 г. было сформировано новое правительство во главе с императором Муцухито (1852-1912). Именно 1868 г. официально считается началом эпохи «Светлого правления» (Мэйдзи).

С началом эпохи Мэйдзи японское общество подверглось влиянию процессов вестернизации и модернизации, которые затронули фактически все области жизни японского общества. Страна, пребывавшая в полной изоляции от внешнего мира и плодов его цивилизации, столкнулась с воздействием новых веяний, привнесенных с Запада. По мнению В. С. Гривнина, в этот период «Япония вышла на мировую арену. В страну устремилась, пусть не безбрежным, но все же достаточно широким потоком европейская культура, причем и в ее лучших, и в худших образцах. Японская интеллигенция реагировала на это двояко. Молодежь безоговорочно принимала одно модное течение за другим (и в литературе, и в искусстве, и в философии), часто не осмысливая критически воспринятое - все, что шло с Запада, казалось прогрессивным хотя бы потому, что оно притекало извне в страну «рутины», как часто называла молодежь Японию. Национальные традиции рассматривались как отжившие, мертвые, как груз, тянувший страну назад. Старшее же поколение, наоборот, ко всему пришлому относилось с опаской и недоверием, видя в нем угрозу национальным традициям. При этом традиции рассматривались в целом, как нечто однородное, нерасчленяемое, и, таким образом упускалась из вида та часть традиций, которая должна была отмереть хотя бы потому, что была тормозом социального и духовного развития Японии» [16, с. 20-21].

Люди, рожденные после 1868 г., когда пало военное правительство Токугава и на престол взошел император Мэйдзи, получили возможность

воспринимать реалии других культур, что, тем не менее, не вызвало особого восторга у достаточно большой части населения Японии. Несколько раз предпринимались попытки изменить ход истории путем вооруженных восстаний, но они были подавлены, и процессы вестернизации и модернизации становились все более интенсивными.

Один из виднейших исследователей японской литературы Д. Кин в своей монографии «Современные японские дневники» пишет: «Открытие страны после более чем двухсотлетней изоляции и последовавшие за ним процессы, вне всяких сомнений, явились важнейшими факторами в истории Японии в целом и японской литературы в частности» [124, с. 9]. Л. Д. Гришелева полагает, что «двухвековая изоляция искусственно задержала развитие Японии. Поэтому, когда отсталая феодальная Япония вышла из добровольного заточения и столкнулась с современными капиталистическими государствами, перед нею во весь рост встала опасность колониальной зависимости. И как альтернативу такой зависимости она выбрала ускоренное заимствование и освоение материальных и духовных достижений западной цивилизации» [21, с. 188].

С наступлением эпохи Мэйдз;: началась цепь реформ в различных областях жизни социума, и большинство из них проводилось по моделям, предложенным западной цивилизаций!. Выбор пути реформ был определен с самого начала эпохи Мэйдзи, когда различные государственные функционеры были отправлены в страны западне: мира - США, Францию и т. д. - для изучения аспектов жизни западно, о общества. Первой дипломатической миссией такого рода считается поез группы японских чиновников во главе с министром иностранных дел II ура Томоми по странам Запада, продлившаяся с 1871 по \ 73 гг. В 1...:. правительство провозгласило курс на создание в Японии «просвещенно!; ш^язации» (буммэй кайка\ который и предполагал подобное зи*... ловап., едового опыта у западных государств.

Процесс реформ ь Японии t оистине всеобъемлющим. Одной из первых преобразованию: дверглас;. ¦• а образования. Като Сюити, один из

ведущих специалистов в области истории японской литературы, пишет в своей книге «История японской литературы. От «Манъёсю» до наших дней»: «Частью попытки подтолкнуть ход реформ являлось решение правительства модернизировать систему образования, основы которой были заложены в эпоху сегуната Токугава» [121, с. 245].

Писатели, составившие гордость современной японской литературы, получали образование именно в школах и университетах, основанных в первые годы эпохи Мэйдзи в рамках реформы образовательной системы Японии. В 1873 г. правительство выделило субсидии на открытие медицинского колледжа и школы Кайсэй, которые были открыты в том же году, а в 1877 г. были объединены в Токийский имперский университет. Этот университет считался и по сей день считается наиболее престижным высшим учебным заведением в Японии. В 1847 г. была основана Токийская профессиональная школа (Токе сэнмон гакко), позднее переименованная в университет Васэда.

Таким образом, писатели, родившиеся в период с 1860 по 1880 гг., в основном получали образование в школах и университетах западного образца. Нацумэ Сосэки был студентом отделения английского языка Токийского имперского университета, Танидзаки Дзюнъитиро являлся студентом того же университета. Нагаи Кафу учился в школе иностранных языков на отделении китайской филологии.

Однако, несмотря на широкое использование в процессе реформы западной модели образования, традиции истинно японской образовательной системы по-прежнему сохранялись в сравнительно большом объеме. Для традиционной японской культуры в целом и литературы в частности знание китайского языка и искусства каллиграфии являлось одним из наиболее необходимых навыков, поэтому в японских школах учащиеся всегда обучались китайскому языку, китайскому стихосложению, искусству каллиграфии. Зачастую первыми произведениями будущих писателей являлись сочиненные во время школьных занятий стихотворения на китайском языке. Например, Танидзаки Дзюнъитиро создал свое первое литературное произведение в

возрасте восьми лет. Это было стихотворение на китайском языке, посвященное победе Японии в войне с Китаем 1894-1895 гг. Нацумэ Сосэки уже в подростковом возрасте являлся автором многих стихотворений, написанных в жанре классической китайской поэзии (кёси). По мнению Като Сюити, «поколение писателей эпохи Мэйдзи было первым, получившим возможность испытать на себе действие западной модели образования, но, в то же время, последним, сумевшим застать подлинно классическую модель японской образовательной системы» [121, с. 244].

В своем дзуйхицу «Бытие и открытие красоты» («Би-но сондзай то хаккэн», 1969) Кавабата Ясунари (1899-1972) пишет о роли реставрации Мэйдзи в развитии японской литературы: «После Мэйдзи (1868), когда началось приобщение к современной цивилизации, произошел быстрый взлет, появились интересные писатели. Но они должны были отдавать свои юношеские годы и силы изучению и освоению западной литературы. Полжизни ушло на просвещение, и потому многие так и не достигли совершенства в собственных произведениях, написанных в духе японской или восточной литературы <...> Они были жертвами эпохи и были далеки от Басе, который сказал: «Без неизменного нет основы; без изменчивого нет обновления» [82, с. 530].

В эпоху Мэйдзи перемены охватывали все слои общества, всевозможные аспекты его жизни, начиная от политики и заканчивая внутрисемейными отношениями. Нагаи Кафу писал в своем дневнике «Записки вернувшегося на родину» («Синкитёся-но никки», 1918): «Интересно, почему японцы до сих пор не потребовали реформы в отно

14. Модернизм и авангардизм в западноевропейских литературах первой половины ХХ в. (на примере творчества А. Рембо, П. Верлена, Г. Аполлинера – на выбор).

Модернизм в литературе зарождается накануне Первой мировой войны и достигает расцвета в двадцатые годы одновременно во всех странах Западной Европы и в Америке. Модернизм — явление интернациональное, состоящее из разных школ (имажизм, дадаизм, экспрессионизм, конструктивизм, сюрреализм и др.). Это революция в литературе, участники которой объявили о разрыве не только с традицией реалистического правдоподобия, но и с западной культурно-литературной традицией вообще. Любое предшествующее направление в литературе определяло себя через отношение к классической традиции: можно было прямо провозглашать античность моделью художественного творчества, как классицисты, или предпочитать античности средневековье, как романтики, но все культурные эпохи до модернизма потому сегодня и называются все чаще "классическими", что развивались в русле классического наследия европейской мысли. Модернизм — первая культурная и литературная эпоха, покончившая с этим наследием и давшая новые ответы на "вечные" вопросы. Как писал английский поэт С. Спендер в 1930 году: "Мне представляется, что модернисты сознательно устремлены к тому, чтобы создать совершенно новую литературу. Это следствие их ощущения, что наша эпоха во многих отношениях беспрецедентна и стоит вне любых условностей прошлого искусства и литературы".

 

Поколение первых модернистов остро ощущало исчерпанность форм реалистического повествования, их эстетическую усталость. Для модернистов понятие "реализм" означало отсутствие усилия к самостоятельному постижению мира, механистичность творчества, поверхностность, скуку размытых описаний — интерес к пуговице на пальто персонажа, а не к его душевному состоянию. Модернисты превыше всего ставят ценность индивидуального художнического видения мира; создаваемые ими художественные миры уникально несхожи друг с другом, на каждом лежит печать яркой творческой индивидуальности.

 

Им выпало жить в период, когда рухнули ценности традиционной гуманистической культуры, — "свобода" означала очень разные вещи в западных демократиях и в тоталитарных государствах; кровавая бойня Первой мировой войны, в которой впервые было применено оружие массового поражения, показала истинную цену человеческой жизни для современного мира; гуманистический запрет на боль, на физическое и духовное насилие сменился практикой массовых расстрелов и концлагерей. Модернизм — искусство дегуманизированной эпохи (термин испанского философа Хосе Ортеги-и-Гассета); отношение к гуманистическим ценностям в модернизме неоднозначно, но мир у модернистов предстает в жестком, холодном свете. Используя метафору Дж. Конрада, можно сказать, что герой модернистского произведения словно остановился на ночлег в неуютной гостинице на краю света, с весьма подозрительными хозяевами, в обшарпанной комнате, освещенной безжалостным светом лампочки без абажура.

Все объявления

ЯндексДирект

Дать объявлениеСказки скандинавских авторов-15%

Лучшие книги лучших детских писателей Скандинавии - со скидкой 15%

Адрес и телефон · oz.by Персонализированные сказки

Книга из 22 сказок про вашего ребёнка с яркими фотографиями! 2300 руб.

skaziki.at.ua Последняя любовь Кафки

Он умер у нее на руках, и она сожгла его рукописи на booknik.ru

booknik.ru Книги серии Дорлинг Киндерсли!

Бесплатная доставка по Москве от 1000руб.!

Адрес и телефон · www.dorlingkindersley.ru

 

 

Человеческое существование модернисты осмысляют как краткий хрупкий миг; субъект может осознавать или не осознавать трагизм, бренность нашего абсурдного мира, и дело художника — показать ужас, величие и красоту, заключенные вопреки всему в мгновеньях земного бытия. Социальная проблематика, игравшая столь важную роль в реализме ХIХ века, в модернизме дается косвенно, как неразрывная часть целостного портрета личности. Главная сфера интереса модернистов — изображение взаимоотношений сознательного и бессознательного в человеке, механизмов его восприятий, прихотливой работы памяти. Модернистский герой берется, как правило, во всей целостности своих переживаний, своего субъективного бытия, хотя сам масштаб его жизни может быть мелким, ничтожным. В модернизме находит продолжение магистральная линия развития литературы Нового времени на постоянное снижение социального статуса героя; модернистский герой — это "эвримен", любой и каждый человек. Модернисты научились описывать такие душевные состояния человека, которые литература раньше не замечала, и делали это с такой убедительностью, что это казалось буржуазным критикам оскорблением нравственности и профанацией искусства слова. Не только содержание — большая роль интимной и сексуальной проблематики, относительность моральных оценок, подчеркнутая аполитичность, — но в первую очередь непривычные формы модернистского повествования вызывали особенно резкое неприятие. Сегодня, когда большинство шедевров модернистской литературы вошли в школьные и университетские программы, нам трудно ощутить бунтарский, антибуржуазный характер раннего модернизма, резкость брошенных им обвинений и вызовов.

 

Три крупнейших писателя модернизма — ирландец Джеймс Джойс (1882–1943 гг.), француз Марсель Пруст (1871–1922 гг.), Франц Кафка (1883–1924 гг.). Каждый из них в своем направлении реформировал искусство слова ХХ века, каждый считается великим зачинателем модернизма. Обратимся в качестве примера к роману Джеймса Джойса "Улисс".