Энгельс Ф. Диалектика природы. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т, 20, с. 369 — 371

Первая (форма диалектики. — Ред.) — это греческая философия. Здесь диалектическое мышление выступает еще в первобытной простоте, не нарушаемой теми милыми препятствиями, которые сама себе создала метафизика XVII и XVIII веков — Бэкон и Локк в Англии, Вольф в Германии — и которыми она заградила себе путь от понимания отдельного к пониманию целого, к пости­жению всеобщей связи вещей. У греков — именно потому, что они еще не дошли до расчленения, до анализа природы, — природа еще рассматривается в общем, как одно целое. Всеобщая связь явлений природы не доказывается в подробностях: она является для греков результатом непосредственного созерцания. В этом недостаток греческой философии, из-за которого она должна была впоследствии уступить место другим воззрениям. Но в этом же заключается и ее превосходство над всеми ее позднейшими мета­физическими противниками. Если метафизика права по отноше­нию к грекам в подробностях, то в целом греки правы по отноше­нию к метафизике. Это одна из причин, заставляющих нас все снова и снова возвращаться в философии, как и во многих других областях, к достижениям того маленького народа, универсальная одаренность и деятельность которого обеспечили ему в истории развития человечества место, на какое не может претендовать ни один другой народ. Другой же причиной является то, что в много­образных формах греческой философии уже имеются в зародыше, в процессе возникновения, почти все позднейшие типы мировоз­зрений. Поэтому и теоретическое естествознание, если оно хочет проследить историю возникновения и развития своих теперешних общих положений, вынуждено возвращаться к грекам. И понима­ние этого все более и более прокладывает себе дорогу. Все более редкими становятся те естествоиспытатели, которые, сами опери­руя обрывками греческой философии, например атомистики, как вечными истинами, смотрят на греков по-бэконовски свысока на том основании, что у последних не было эмпирического естество­знания. Было бы только желательно, чтобы это понимание углуби­лось и привело к действительному ознакомлению с греческой фи­лософией.

Второй формой диалектики, особенно близкой как раз немец­ким естествоиспытателям, является классическая немецкая фи­лософия от Канта до Гегеля. Здесь уже кое-какое начало положе­но, ибо также и помимо упомянутого уже неокантианства стано­вится снова модой возвращаться к Канту. С тех пор как открыли, что Кант является творцом двух гениальных гипотез, без которых нынешнее теоретическое естествознание не может ступить и ша­га, — а именно приписывавшейся прежде Лапласу теории возник­новения солнечной системы и теории замедления вращения Земли благодаря приливам, — с тех пор Кант снова оказался в должном почете у естествоиспытателей. Но учиться диалектике у Канта было бы без нужды утомительной и неблагодарной работой, с тех пор как в произведениях Гегеля мы имеем обширный компендий диалектики, хотя и развитый из совершенно ложного исходного пункта...

Заслугой Маркса является то, что он впервые извлек снова на свет, в противовес «крикливым, претенциозным и весьма посред­ственным эпигонам, задающим тон в современной Германии», забытый диалектический метод, указал на его связь с гегелевской диалектикой, а также и на его отличие от последней и в то же вре­мя дал в «Капитале» применение этого метода к фактам определен­ной эмпирической науки, политической экономии. И сделал он это с таким успехом, что даже в Германии новейшая экономиче­ская школа поднимается над вульгарным фритредерством лишь благодаря тому, что она, под предлогом критики Маркса, занима­ется списыванием у него (довольно часто неверным).

У Гегеля в диалектике господствует то же самое извращение всех действительных связей, как и во всех прочих разветвлениях его системы. Но, как замечает Маркс, «мистификация, которую претерпела диалектика в руках Гегеля, отнюдь не помешала тому, что именно Гегель первый дал всеобъемлющее и сознательное изображение ее всеобщих форм движения. У Гегеля диалектика стоит на голове. Надо ее поставить на ноги, чтобы вскрыть под мистической оболочкой рациональное зерно».