Глава девятая Куда укрыться

 

В сё казалось размытым, замедленным. Гарри и Эрмиона вскочили на ноги и вытащили палочки. Многие только сейчас сообразили, что произошло что-то необычайное, головы ещё поворачивались туда, где исчезла серебряная кошка. Тишина расходилась холодными волнами от того места, где появился Покровитель. Потом кто-то пронзительно закричал.

Гарри и Эрмиона бросились в охваченную паникой толпу. Гости разбегались во все стороны, многие телепортировали прочь; защитные чары вокруг Норы были сломаны.

– Рон! – кричала Эрмиона. – Рон, где ты?

Проталкиваясь через танцплощадку, Гарри увидел, как в толпе появляются фигуры в плащах и масках; потом увидел Люпина и Тонкс, они подняли палочки и разом крикнули: Протего! – крик отдался эхом со всех сторон…

– Рон! Рон! – кричала Эрмиона, наполовину рыдая; со всех сторон их толкали перепуганные гости. Гарри схватил Эрмиону за руку, чтобы быть уверенным, что они не потеряют друг друга, когда над их головами заметался луч света; было это защитное заклинание, или что-то более зловещее – Гарри не знал…

И тут появился Рон. Он схватил Эрмиону за свободную руку, и Гарри почувствовал, как Эрмиона поворачивается на месте; свет и звуки угасли, и на него навалилась тьма; всё, что он чувствовал – это руку Эрмионы, и он продирался сквозь пространство и время, прочь от Норы, прочь от слетающихся Пожирателей Смерти, прочь от самого Волдеморта, может быть…

– Где это мы? – послышался голос Рона.

Гарри открыл глаза. На мгновение он подумал, что они вообще не улетели со свадьбы: вокруг них было по-прежнему полно народа.

– Улица Тоттенхэм Корт, – сказала, отдуваясь, Эрмиона. – Идите, просто идите, нам нужно найти где переодеться.

Гарри сделал, как она просила. Они то шли, то бежали по широкой тёмной улице, среди припозднившихся гуляк, мимо закрытых магазинов, под мерцающими звездами в вышине. Мимо проехал двухэтажный автобус, а группа весёлых кабацких завсегдатаев при виде их заорала от восторга: на Гарри и Роне всё ещё были праздничные мантии.

– Эрмиона, нам не во что переодеться, – стал втолковывать Эрмионе Рон, когда молодая женщина при виде их разразилась сиплым хохотом.

– Почему я перестал брать с собой Плащ-невидимку? – сказал Гарри, кляня про себя собственную тупость. – Весь прошлый год я обязательно таскал его при себе, и…

– Всё в порядке, у меня и Плащ, и одежда для вас обоих, – сказала Эрмиона. – Просто старайтесь вести себя как ни в чём не бывало, пока… о, эта сгодится.

Она повела их боковую улочку, потом – в тенистую аллею.

– Ты говоришь, что у тебя Плащ и шмутки… – сказал Гарри, хмуро глядя на Эрмиону, у которой не было с собой ничего, кроме бисерной сумочки, в которую она как раз и полезла.

– Да, они здесь, – объявила Эрмиона, и к полному остолбенению Гарри и Рона, вытянула пару джинсов, свитер, несколько бордовых носок и, в конце, серебристый Плащ-невидимку.

– Какой чертовщиной…?

– Необнаружимые Растяжные Чары, – пояснила Эрмиона. – Заковыристые, но вроде я сделала всё путём; во всяком случае, я сумела уложить всё нам нужное. – Она легонько встряхнула пустяковую на вид сумочку, и она гулко загремела, словно в ней перекатывались какие-то тяжёлые предметы. – Ой, чтоб им, это ж книги, – сказала Эрмиона, заглядывая внутрь, – а я их по темам раскладывала… Ну ладно… Гарри, тебе лучше взять Плащ-невидимку. Рон, поскорей переодевайся…

– Когда ты всё это успела? – спросил Гарри, пока Рон сдирал с себя мантию.

– Я вам в Норе говорила, что не первый день упаковываю всё самое важное, понимаете, на случай, если придётся быстро сматываться. Твой рюкзак, Гарри, я сегодня утром уложила, когда ты переоделся, и сюда сунула… как чувствовала…

– Ты изумительна, вот что – сказал Рон, вручая ей смотанную мантию.

– Спасибо, – Эрмиона изобразила лёгкую улыбку, запихивая мантию в сумочку. – Гарри, пожалуйста, надень Плащ!

Гарри набросил Плащ-невидимку на плечи, натянул на голову и пропал из виду. Он только сейчас начал осознавать, что произошло.

– Остальные – ну, кто на свадьбе…

– Мы не можем сейчас о них беспокоится, – прошептала Эрмиона. – Это за тобой охотятся, Гарри, и если мы вернёмся, то просто навлечём на всех ещё большую опасность.

– Она права, – сказал Рон, который, похоже, догадался, что Гарри готов спорить, даже не видя его лица. – Там почти весь Орден, они за всеми присмотрят.

Гарри кивнул, потом вспомнил, что они не могут его видеть, и сказал: – Ага, – но подумал о Джинни, и страх забулькал у него в желудке, как уксус.

– Пошли, я думаю, нам не следует стоять на месте, – сказала Эрмиона.

Они пошли назад в переулок, и оттуда на главную улицу, где на другой стороне несколько человек, заняв весь тротуар, горланили песню.

– Просто ради интереса, почему Тоттенхэм Корт? – спросил Рон.

– Я специально не думала, это просто пришло мне в голову, но я уверена, что нам будет безопаснее в мире магглов, это не то место, где они будут ждать, что мы туда удерём.

– Верно, – сказал Рон, озираясь, – но ты себя не чувствуешь малость… на виду?

– А куда ещё? – спросила Эрмиона, испуганно поёжившись, когда мужчина с противоположной стороны дороги заулюлюкал ей вслед. – Вряд ли мы сможем снять комнаты в Дырявом Котле, так ведь? И площадь Мракэнтлен отпадает, раз Снэйп может туда попасть… Наверно, можно попробовать дом моих родителей, хотя, я думаю, есть риск, что они захотят его проверить… Ох, хоть бы они заткнулись!

– Всё путём, дорогуша? – завопил с противоположного тротуара самый пьяный. – Выпить хошь? Бросай свого рыжего, и пойдём дёрнем по кружечке!

– Давайте где-нибудь присядем, – торопливо сказала Эрмиона, так как Рон уже открывал рот – заорать в ответ. – Смотрите, это пойдёт, заходим!

Это было маленькое и захудалое круглосуточное кафе. Жир лежал тонким слоем на всех пластиковых крышках столиков, но тут, наконец, никого не было. Гарри первый проскользнул в закуток, Рон сел рядом с ним, напротив Эрмионы, которая оказалась спиной ко входу. Это ей не нравилось, она оглядывалась через плечо так часто, словно у неё был нервный тик. А Гарри не нравилось сидеть на месте, ходьба давала иллюзию, что у них есть цель. Под плащом он чувствовал, как его покидают последние капли Многосущного Зелья, его руки возвращаются к обычным длине и форме. Он вытащил из кармана очки и надел их.

Через минуту или две Рон сказал: – Знаете, мы тут недалеко от Дырявого Котла, он же на Чаринг-Кросс…

– Рон, нам нельзя! – тут же сказала Эрмиона.

– Да не остановиться там, а просто узнать, что происходит.

– Мы знаем, что происходит! Волдеморт одолел Министерство, что нам ещё знать надо?

– Ладно, ладно, я просто предложил!

Они погрузились в нервное молчание. Пришаркала жующая резинку официантка, и Эрмиона заказала два капуччино: так как Гарри был невидим, заказать кофе и ему показалось бы странным. Двое крепко сложенных рабочих вошли в кафе и втиснулись в соседнюю кабинку. Эрмиона понизила голос до шёпота.

– Я хочу сказать, нам надо найти тихое местечко и телепортировать куда-нибудь в сельскую местность. Окажемся там, сможем послать сообщение Ордену.

– А ты что, умеешь делать говорящего Покровителя? – спросил Рон.

– Я пробовала, и думаю, что сумею, – сказала Эрмиона.

– Ладно, только бы это не навлекло на них беду, хотя, может, их уже всех арестовали. Боже, что за тошнилово, – добавил Рон после глотка пенного сероватого кофе. Официантка услышала; она метнула на Рона злобный взгляд, подходя шаркающей походкой к вновь пришедшим, чтобы принять заказ. Тот из двоих рабочих, что был повыше, светловолосый и просто огромный, махнул ей рукой, чтобы она ушла – как раз когда Гарри на него взглянул. Официантка оскорблённо уставилась на него.

– Тогда давай пойдём, я не хочу пить эту дрянь, – сказал Рон. – Эрмиона, у тебя есть маггловские деньги – заплатить за неё?

– Да, перед отъездом в Нору я забрала всё, что скопила для основания Общества. Спорим, вся мелочь на дне, – вздохнула Эрмиона, дотягиваясь до своей бисерной сумочки.

Двое рабочих сделали одинаковое движение, и Гарри бессознательно повторил его: все трое достали волшебные палочки. Рон, парой секунд позже сообразив, что происходит, рванулся через стол и повалил Эрмиону на скамейку. Сила заклинаний Пожирателей Смерти разнесла кафельные плитки на стене, там, где только что была голова Рона, а Гарри, по-прежнему невидимый, завопил: – Ступефай!

Струя красного света поразила здоровенного светловолосого Пожирателя в лицо: он повалился набок, потеряв сознание. Его напарник, который не мог увидеть, кто наложил заклятие, выпустил ещё одно в Рона: блестящие чёрные верёвки вырвались из конца его палочки и опутали Рона с головы до ног – официантка завизжала и бросилась к двери – Гарри послал в Пожирателя Смерти с дёргающимся лицом, того, что связал Рона, ещё одно Ошеломляющее заклятие; заклинание пролетело мимо, отразилось от окна, ударило в официантку, и та упала перед дверью.

– Экспульсо! – взревел Пожиратель Смерти, и стол, за которым стоял Гарри, взорвался: сила взрыва впечатала Гарри в стену, и он почувствовал, как палочка вылетает у него из руки, и как соскальзывает плащ.

– Петрификус Тоталус! – закричала откуда-то Эрмиона, и Пожиратель повалился лицом вперёд, как статуя, и с хрустящим стуком упал в мешанину из битого фарфора, обломков стола и кофе. Эрмиона выбралась из-под скамьи, вытряхивая из волос осколки стекла и дрожа с головы до ног.

– Д-диффундо, – сказала она, направив палочку на Рона, и тот взвыл от боли: Эрмиона распорола его джинсы на колене, оставив глубокий порез: – Ой, прости, Рон, у меня руки дрожат! Диффундо!

Разрезанные верёвки свалились. Рон поднялся на ноги, тряся руками, чтобы вернуть им чувствительность. Гарри подобрал палочку и перебрался через обломки туда, где здоровенный светловолосый Пожиратель Смерти лежал поперёк скамьи.

– Я должен был его узнать, в ночь, когда умер Дамблдор, он там был, – сказал Гарри. Он ногой перевернул того Пожирателя, что потемнее; глаза Пожирателя метались, глядя то на Гарри, то на Рона, то на Эрмиону.

– Это Долохов, – сказал Рон. – Я узнал его по старым объявлениям о розыске. Я думаю, что громила – это Торфинн Роул.

– Да наплевать, как их зовут! – немножко истерично сказала Эрмиона. – Как они нас нашли? Что мы теперь будем делать?

От её паники у Гарри в голове каким-то образом прояснело.

– Запри дверь, – приказал он ей, – а ты, Рон, выключи свет.

Он смотрел на парализованного Долохова, торопливо думая; тем временем щёлкнул замок, а Рон Гасилкой погрузил кафе во тьму. Гарри было слышно, как на улице тот мужик, что подклеивался к Эрмионе, вопит какой-то другой девушке.

– Что мы будем с ними делать? – сквозь темноту прошептал Рон, и потом, ещё тише: – Убьём их? Они бы нас убили. Они это сейчас почти что сделали.

Эрмиона вздрогнула и сделала шаг назад. Гарри покачал головой.

– Надо просто стереть им память. Это будет лучше, это собьёт их со следа. Если их убить – будет очевидно, что тут мы были.

– Ты тут главный, – промолвил Рон, с явным облегчением. – Но я никогда не выполнял Памятного Заклятия.

– Я тоже, – сказала Эрмиона, – но я знаю теорию.

Она сделала глубокий вдох, расслабляясь, потом направила палочку в лоб Долохову и сказала: – Обливиате.

Тут же взгляд Долохова стал сонным и ненаправленным.

– Блистательно! – Гарри похлопал Эрмиону по спине. – Позаботься о втором и об официантке, а мы с Роном тут пока приберёмся.

– Приберёмся? – спросил Рон, оглядывая частично разгоромленное кафе. – Зачем?

– Тебе не кажется, что они задумаются о том, что тут было, когда придут в себя, а вокруг всё выглядит как после бомбёжки?

– Ну да, точно…

Рону пришлось повозиться, прежде чем он сумел выудить палочку из кармана.

– Неудивительно, что я не смог её достать; Эрмиона, ты же упаковала мои старые джинсы, они мне жмут.

– Ой, прошу прощения, – прошипела Эрмиона, и, пока она оттаскивала официантку туда, где её не могли заметить с улицы, Гарри слышал, как она шёпотом советует, куда именно Рон может засунуть палочку – вместо кармана.

Когда кафе было возвращено в прежнее состояние, они втащили Пожирателей Смерти обратно в их закуток и усадили лицом друг к другу. – Но как они отыскали нас? – спросила Эрмиона, переводя взгляд с одного недвижного человека на другого. – Как они узнали, что мы тут?

Она повернулась к Гарри.

– Ты… Гарри, тебе не кажется, что на тебе по-прежнему Пригляд?

– Не может он на нём быть, – сказал Рон, – Пригляд прекращает работать в семнадцать лет, это волшебный закон, его нельзя наложить на совершеннолетнего.

– Это ты так считаешь, – сказала Эрмиона. – А что, если Пожиратели Смерти нашли способ наложить его на того, кому уже семнадцать?

– Но Гарри не был рядом ни с одним Пожирателем последние двадцать четыре часа. Кто, по-твоему, мог наложить на него Пригляд по новой?

Эрмиона не ответила. Гарри почувствовал себя грязным, меченым: не из-за этого ли Пожиратели Смерти их нашли?

– Если я не могу колдовать, вы тоже не можете колдовать рядом со мной, не разглашая нашего местоположения… – начал он.

– Нам нельзя разделяться, – твёрдо сказала Эрмиона.

– Нам нужно, где безопасно укрыться, – сказал Рон. – Чтобы иметь время всё хорошенько обдумать.

– Площадь Мракэнтлен, – сказал Гарри.

Рон и Эрмиона в изумлении открыли рты.

– Гарри, не говори глупости, туда может попасть Снэйп!

– Ронов папа говорил, что там против него заклятия наложены – а даже если они не сработают, – поспешил договорить Гарри, видя, что Эрмиона готова возразить, – ну и что? Уверяю вас, я очень даже обрадуюсь встрече со Снэйпом!

– Но…

– А куда ещё, Эрмиона? Лучше нам не найти. Снэйп – это только один Пожиратель Смерти. А если на мне по-прежнему Пригляд, то куда мы не пойдём, их будет на нас – целые толпы.

На это Эрмиона не смогла возразить, хотя было видно, как ей этого хочется. Пока она отпирала дверь кафе, Рон щёлкнул Гасилкой и вернул освещение. Затем, по счёту Гарри «раз, два, три», они сняли заклятие со своих трёх жертв, и прежде чем официантка или кто-либо из Пожирателей Смерти успели сонно пошевелиться, Гарри, Рон и Эрмиона повернулись на месте и ещё раз исчезли в давящую тьму.

Через несколько секунд лёгкие Гарри вдохнули с облегчением, и он открыл глаза: они трое стояли посередине знакомой маленькой и замусоренной площади. Со всех сторон на них смотрели высокие запущенные дома. Дом номер двенадцать был им виден, ведь им рассказал о его существовании Дамблдор, хранитель его секрета, и они кинулись к нему, каждые несколько шагов проверяя, не наблюдает ли кто за ними или преследует. Они взбежали по каменным ступеням, и Гарри один раз стукнул по двери волшебной палочкой. Несколько раз металлически щёлкнуло, зазвякала цепь, дверь со скрипом открылась, и они поспешили переступить порог.

Когда все вошли и Гарри закрыл дверь, старомодные газовые лампы ожили, разлив неровный свет вдоль всей прихожей. Она выглядела, как Гарри её помнил: мрачная, в паутине, ряды голов домашних эльфов на стене отбрасывают причудливые тени на лесницу. Длинные тёмные занавеси скрывали портрет матери Сириуса. Единственной вещью, лежавшей не на своём месте, была подставка для зонтиков из тролльей ноги, она валялась на боку, словно Тонкс опять о неё споткнулась.

– Мне кажется, кто-то здесь бывал, – прошептала Эрмиона, показывая на подставку.

– Это могло остаться, когда Орден покидал дом, – пробормотал Рон в ответ.

– А где эти заклятия, которые против Снэйпа? – спросил Гарри.

– Может, они проявятся только при его появлении? – предположил Рон.

Но они оставались стоять спиной к двери, боясь сойти с коврика и пойти в дом.

– Ну, мы не можем стоять тут вечно, – сказал Гарри и шагнул вперёд.

– Северус Снэйп?

Шёпот – голос Хмури Дикого Глаза – донёсся из темноты, заставив всех троих отскочить назад в страхе. – Мы не Снэйп! – выдавил Гарри, прежде чем что-то налетело на него, словно порыв холодного ветра, и его язык начал закручиваться, не давая ему говорить. Впрочем, прежде чем Гарри сообразил, что творится у него во рту, его язык освободился.

Остальные, похоже, испытали те же неприятные ощущения. Рон боролся с позывами к рвоте, Эрмиона заикалась: – Эт-то д-д-должно бы-ыть З-з-за-аклятие С-с-вяза-аного Я-а-азыка, к-которое Ди-икий Глаз п-пост-тавил на Снэйпа!

Гарри решительно шагнул вперёд. Что-то зашевелилось среди теней в конце прихожей, и, не успел никто слова сказать, из ковра поднялась фигура, высокая, цвета пыли, страшная; Эрмиона взвизгнула, и то же самое сделала миссис Блэк – её занавеси распахнулись; серая фигура скользила к ним, быстрее и быстрее, длинные, по пояс, волосы и борода струились за ней, впалые щёки, лицо, лишённое плоти, с пустыми глазницами: до ужаса знакомая, страшно изменившаяся, она подняла иссохшую руку, указывая на Гарри.

– Нет! – закричал Гарри, и, хотя он поднял палочку, ему в голову не пришло ни одного заклинания. – Нет! Это не мы! Мы не убивали тебя…

При слове убивали фигура взорвалась огромным облаком пыли: кашляя, со слезящимися глазами, Гарри оглянулся, и увидел, что Эрмиона скорчилась на полу у двери, закрывая руками голову, а Рон, дрожа с головы до пяток, неловко треплет её по плечу и говорит: – Всё в п-порядке… Оно уш-шло…

Пыль кружилась вокруг Гарри, как туман, рассеивая голубой газовый свет, а миссис Блэк вопила:

– Грязнокровки, мразь, пятна позора, бесчестье дому моих предков…

– ЗАТКНИСЬ! – заорал Гарри, наставляя на неё палочку, и со звонким ударом и фонтаном красных искр занавеси сомкнулись, заставив её замолкнуть.

– Это… это был… – хныкала Эрмиона, пока Рон помогал ей встать.

– Ага, – сказал Гарри, – но ведь это же не взаправду он? Просто чтобы напугать Снэйпа.

Сработало ли это, гадал Гарри, или Снэйп просто смёл зримый ужас с дороги, так же деловито, как он убил настоящего Дамблдора? С напряжёнными нервами, он пошёл первым по прихожей, ожидая, что вот-вот заявит о себе новый ужас, но ничего не двигалось, только мышь пробежала по плинтусу.

– Прежде чем мы пойдём дальше, я думаю, лучше проверить, – прошептала Эрмиона, подняла палочку и сказала: – Хоминум ревелио.

Ничего не произошло.

– Ну, ты же была в таком шоке, – успокаивающе сказал Рон. – А что должно было быть?

– Всё сработало, как я и хотела, – раздражённо ответила Эрмиона. – Это было заклинание, выявляющее человеческое присутствие, и здесь нет никого, кроме нас!

– И старого Пыльника, – добавил Рон, оглянувшись на то место на ковре, откуда поднялось видение мертвеца.

– Пойдём наверх, – сказала Эрмиона, испуганно взглянув туда же, и первая пошла по скрипучим ступеням в гостиную на втором этаже.

Там Эрмиона взмахом палочки засветила старые газовые светильники, потом, слегка дрожа (в комнате откуда-то дуло), упала на диван, крепко обхватив себя руками. Рон прошёл через гостиную к окну, и чуть-чуть раздвинул тяжёлые бархатные шторы.

– Снаружи никого не видно, – сообщил он. – И как выдумаете, если на Гарри до сих пор Пригляд, они за нами сюда заявятся? Я знаю, что в дом им не попасть, но… в чём дело, Гарри?

Гарри закричал от боли: его шрам опять ожгло, и в то же время что-то промелькнуло в его сознании, словно яркий блик на воде. Он увидел большую тень, и почувствовал, как ярость, которая не была его яростью, жутко и быстролётно сотрясла его тело, как удар током.

– Что ты видел? – спросил Рон, надвигаясь на Гарри, – Ты видел его у нас дома?

– Нет, я только почувствовал злость – он очень зол…

– Но это могло быть в Норе, – громко сказал Рон. – Ещё что? Ты что-нибудь видел? Он заклинает кого-то?

– Нет, я просто чувствовал злость – не могу сказать, почему…

Гарри чувствовал себя затравленным, растерянным, и Эрмиона не помогла, сказав испуганным голосом: – Твой шрам, опять? Но что случилось? Я думала, связь перекрыта?

– Была, какое-то время, – пробормотал Гарри; шрам всё ещё болел, и мешал сосредоточиться. – Я… я думаю, она опять открывается, когда он выходит из себя, вот почему…

– Но тогда ты должен закрывать своё сознание! – наставительно заявила Эрмиона. – Гарри, Дамблдор не хотел, чтобы ты использовал эту связь, он хотел, чтобы ты её запер, вот почему ты должен был овладеть Окклеменцией! Иначе Волдеморт может выращивать в твоём сознании ложные картины, помнишь…

– Да помню я, спасибо, – сказал Гарри сквозь стиснутые зубы; он и без рассказа Эрмионы знал, как Волдеморт однажды использовал эту саму собой установившуюся связь между ними, чтобы заманить его в ловушку, и то, что завершилось это смертью Сириуса. Он жалел, что рассказывал о том, что видел и чувствовал; это делало Волдеморта ещё более грозным, словно он стоял прямо за окном; а шрам продолжал болеть, и он боролся с болью: это было как пытаться справиться с приступом тошноты.

Он повернулся спиной к Рону и Эрмионе, притворяясь, что рассматривает старый гобелен с родословным древом Блэков на стене. Тут Эрмиона пронзительно вскрикнула: Гарри вновь выхватил палочку, рывком повернулся и увидел, как серебряный Покровитель пронизывает окно и приземляется на полу перед ними; здесь он собрался в ласку, заговорившую голосом Ронова отца:

 

– Семья в безопасности, не отвечайте, за нами следят.

 

Покровитель растаял и исчез. Рон испустил что-то среднее между всхлипом и стоном и упал на диван, Эрмиона упала рядом, схватив его за руку.

– С ними всё хорошо, с ними всё хорошо! – прошептала она, и Рон, чуть не смеясь, обнял её.

– Гарри, – сказал он из-за плеча Эрмионы, – я…

– Нет проблемы, – сказал Гарри; от боли в голове его тошнило. – Это твоя семья, к'нешно, ты переживал. Я тебя понимаю. – Он подумал о Джинни: – Я в самом деле тебя понимаю.

Боль в шраме выросла до предела, он горел, как тогда в Норе, в саду. Гарри еле расслышал, как Эрмиона сказала: – Я не хочу оставаться одна. Может, мы возьмём спальные мешки, которые я захватила, и устроимся на ночь здесь?

Он слышал, как Рон согласился. Он не мог больше бороться с болью. Она его одолевала.

– Я в ванную, – пробормотал он, и вышел из комнаты так быстро, как только мог идти, а не бежать.

Он едва успел: дрожащими руками закрыв за собой дверь на задвижку, он сжал руками свою раскалывающуюся голову и упал на пол; потом во взрыве страдания он ощутил, как ярость, которая не была его яростью, завладела его душой, и увидел длинную комнату, освещённую только светом очага, и огромного Пожирателя Смерти на полу, стонущего и извивающегося, и чью-то тонкую фигуру, стоящую над ним, с палочкой в протянутой руке, а сам он, Гарри, говорил высоким, холодным, беспощадным голосом:

– Что, Роул, добавить, или мы закончим на этом и скормим тебя Нагини? Лорд Волдеморт не уверен, что на этот раз он простит… Ты вызвал меня сюда за этим, рассказать, что Гарри Поттер опять спасся? Драко, ну-ка ещё угости Роула нашим неудовольствием… Делай, или сам ощутишь мой гнев!

В очаге упало полено: языки пламени поднялись, их свет заплясал на перепуганном остроносом лице… чувствуя себя так, словно он вынырнул с большой глубины, Гарри глубоко вздохнул и открыл глаза.

Он лежал, раскинув руки, на холодном полу из чёрного мрамора, почти уткнувшись носом в один из серебряных змеиных хвостов, что поддерживали большую ванну. Гарри сел. Исхудалое, окаменелое лицо Малфоя горело у него перед глазами. Гарри мутило от того, что он увидел – к какой работе сейчас Волдеморт приставил Драко.

По двери резко постучали, и Гарри подскочил, услышав звонкий голос Эрмионы:

– Гарри, тебе зубная щётка нужна? Я принесла.

– Ага, здорово, спасибо, – сказал он, пытаясь говорить как ни в чём не бывало, встал и отпер дверь.