До встречи с Пробужденными. Я долго считала себя не такой уж достойной «чего-то выдающегося в области духовности», как другие: рьяные эзотерики

Я долго считала себя не такой уж достойной «чего-то выдающегося в области духовности», как другие: рьяные эзотерики, усталые «воины», борцы за истину. Моя жизнь – антипример жизни образцового ищущего. И доказательство тому, что для того, чтобы достичь высшей цели существования человека, реализовать Себя Настоящего, не нужно никаких Особых условий. Никакой эзотерики и странных наклонностей. Никаких тонких энергий. Никакого трудного детства. Только искреннее всеобъемлющее желание. Абсолютно все необходимое уже заложено в каждом. Вы можете быть каким угодно, и это реально именно для вас-такого. Но можете не сомневаться, что все качества, которыми вас наделили, потребуют максимального раскрытия на пути к себе, на пределе возможностей.

Мама забеременела мной, учась на 2м курсе ЛГУ в чужом городе Ленинграде, и такой уж приятной неожиданностью новость обо мне не стала ни для кого. Женаты родители тогда не были, и после моего рождения им предстоял очень насыщенный совместный путь во всем широченном спектре отношений между супругами. Помимо всех бытовых сложностей, картина была такая: в 70-80-е папа активно искал истину в книгах, людях, практиках и всяких растениях. Маме же, по натуре самому настоящему воину, пришлось несладко в путешествии рядом с ним и преодолении самых страшных женских страхов за него, за семью и детей. Но я этого ничего не знала. Помню, для мамы мы с братом были её друзьями по изучению мира и игре с ним. Помню, что папа «привил» мне осознанные сновидения и обожаемый им мир Кастанеды на подсознательном уровне, хотя и не объяснил, что с этим делать. А также активировал мой боевой дух в наших периодических «скорпионьих» стычках. Перейдя в возраст «серьезных взрослых родителей», они с мамой стали увлеченно делать бизнес, отчего (и не только поэтому) мне снова удалось избежать особого «правильного» присмотра за собой. Я, если честно, не помню вообще никаких воспитательных мероприятий, нотаций или чего-то еще, что могло как-то ущемить мой самостоятельно развивающийся внутренний мир или принудительно изменить его в «нужную» или «правильную» сторону. Помню только кучу каких-то игр, походов, инсценировок, творческих выдумок, летних каникул у бабушки, которые и были для меня настоящей жизнью, а не какие-то там трудности и лишения.

В итоге – что у меня отложилось за детство и раннюю юность: я живу в идеальной семье, полной любви и веселых приключений. Мои отношения будут такими же идеальными, как у мамы с папой, а муж – такой же умный и красивый, как папа. Жизнь – это аттракцион, волшебная сказка, которая сбывается и никогда ничего плохого не сделает. Моя жизнь так надежно «крышуется» какими-то вселенскими силами, что я могу никогда ничего не бояться и всегда рассчитывать на все, что захочу.

Я училась в школе и в универе со своими подростковыми заморочками и проблемами, книги не читала, ничем не увлекалась, но накопила свой собственный опыт и умничала. Преобладающим внешним фоном моей жизни было совершенно несознаваемое пребывание в радости и «празднике каждый день». Естественно, я казалась всем немного странной из-за своей экзальтированности в сочетании с рассудительностью. А так – я была обычной девочкой, которая шла туда, куда меня вела жизнь, и это меня устраивало, просто потому, что я не задумывалась: а что будет завтра? а что есть еще кроме этого? зачем это все?

Тем не менее, после окончания универа меня постиг глубокий экзистенциальный кризис, и я поняла, что хочу «чего-то другого», чем всё, чем живу я и всё мое окружение. Что делать – я не знала, поэтому просто спонтанно «убежала» в Москву, оставив все позади. Обосновавшись там, я стала общаться с едва знакомым Антоном, который по странной случайности точно так же сбежал куда глаза глядят из Питера, на полгода позже меня. И он, такой глубоко неудовлетворенный даже в самые радостные моменты и ищущий что-то всю свою жизнь – во всем, что попадется под руку, – просто убил меня. Мы поначалу никогда ни о чем «потустороннем» не разговаривали, потому что для такого мыслителя, как он, такая ворона, как я, выглядела слишком уж безнадежной для таких тем. Но на одной интуиции мое Я намертво прилепилось к нему, к тому, что за ним, к тому, куда он идет. И это Я было готово на все, в любом статусе и качестве быть с этим бескомпромиссным человеком, лишь бы только иметь возможность идти рядом. Мое эго уничтожали, распиливали на кусочки четыре года. Четыре жутких года для всего того, что я считала собой, и четыре самых счастливых года для Я, которое «случайно наткнулось» на дорогу к себе.

Всё. Никаких приливов-отливов. Никаких да-нет, буду-не буду, хочу-не хочу. Мы просто испытывали на себе все подряд, залезали везде, где можно и нельзя, буквально бежали напролом, с геометрически прогрессирующим ускорением – на абсолютном чутье и честности Антона и моей подогревающей жизненной силе и вере. Хотя есть еще очень много дополнительных бонусных опций парного пути, но это отдельная тема. Стремительный совместный путь по двум «сектам», куче семинаров, финишный год с Просветленными, три месяца доваривания на автопилоте, и – добро пожаловать в Голливуд.

Симорон