Глава вторая, в которой появляется много интересных мужчин

"Русский инвалид" (Санкт-Петербург), 2(14) июля 1877 г. "... После заключения перемирия между Портой и Сербией многие патриотыславянского дела, доблестные витязи земли русской, служившие добровольцамипод водительством храброго генерала Черняева, устремились на зовЦаря-Освободителя и, рискуя жизнью, пробираются через дикие горы и темныелеса на болгарскую землю, дабы воссоединиться с православным воинством изавершить долгожданною победою свой святой ратный подвиг". До Вари смысл сказанного дошел не сразу. По инерции она сначалакивнула, потом покачала головой и лишь после этого остолбенело разинула рот. - Не удивляйтесь, - скучным голосом промолвил странный крестьянин. -То, что вы д-девица, видно сразу - вон у вас прядь из-под шапки вылезла. Этораз. (Варя воровато подобрала предательский локон.) То, что вы русская, тожеочевидно: вздернутый нос, великорусский рисунок скул, русые волосы, иг-главное - отсутствие загара. Это два. Насчет жениха тоже просто:п-пробираетесь тайком - стало быть, по приватному интересу. А какой у девицывашего возраста может быть приватный интерес в действующей армии? Толькоромантический. Это три. Т-теперь четыре: тот усач, что привел вас сюда, апотом исчез, - ваш проводник? И деньги, конечно, были спрятаны среди вещей?Г-глупо. Все важное нужно держать п-при себе. Вас как зовут? - Суворова Варя. Варвара Андреевна, - испуганно прошептала Варя. - Выкто? Вы откуда? - Эраст Петрович Фандорин. Сербский волонтер. Возвращаюсь изт-турецкого плена. Слава богу, а то уж Варя решила, не галлюцинация ли. Сербский волонтер!Из турецкого плена! Она почтительно взглянула на седые виски и, неудержавшись, спросила, да еще пальцем неделикатно показала: - Это вас там мучили, да? Я читала про ужасы турецкого плена. Изаикание, наверное, тоже от этого. Эраст Петрович Фандорин насупился,ответил неохотно: - Никто меня не мучил. С утра до вечера п-поили кофеем и разговаривалиисключительно по-французски. Жил на положении гостя у видинскогок-каймакама. - У кого? - не поняла Варя. - Видин - это город на румынской границе. А каймакам - губернатор. Чтоже д-до заикания, то это следствие давней контузии. - Бежали, да? - с завистью спросила она. - Пробираетесь в действующуюармию, чтобы повоевать? - Нет. Повоевал предостаточно. Должно быть, на лице Вари отразилось крайнее недоумение. Во всякомслучае, волонтер счел нужным присовокупить: - Война, Варвара Андреевна, - ужасная гадость. На ней не б-бывает ниправых, ни виноватых. А хорошие и плохие есть с обеих сторон. Только хорошихобычно убивают п-первыми. - Зачем же вы тогда отправились добровольцем в Сербию? - запальчивоспросила она. - Ведь вас никто не гнал? - Из эгоистических соображений. Был болен, нуждался в лечении. Варя удивилась: - Разве на войне лечат? - Да. Вид чужой б-боли позволяет легче переносить свою. Я попал нафронт за две недели до разгрома армии Черняева. А потом еще вдостальнабродился по горам, настрелялся. Слава богу, к-кажется, ни в кого не попал. Не то интересничает, не то просто циник, с некоторым раздражениемподумала Варя и язвительно заметила: - Ну и сидели бы у своего макама до конца войны. Зачем было бежать? - Я не бежал. Юсуф-паша меня отпустил. - А что же вас в Болгарию понесло? - Есть дело, - коротко ответил Фандорин. - Вы, с-собственно, куданаправлялись? - В Царевицы, в штаб главнокомандующего. А вы? - В Белу. По слухам, там ставка его в-величества. - Волонтер помолчал,недовольно пошевелил тонкими бровями, вздохнул. - Но можно и кглавнокомандующему. - Правда? - обрадовалась Варя. - Ой, давайте вместе, а? Я просто незнаю, что бы делала, если б вас не встретила. - П-пустяки. Велели бы хозяину отвезти вас в расположение ближайшейрусской части, да и дело с концом. - Велела бы? Хозяину корчмы? - боязливо спросила Варя. - Это не корчма, а механа. - Пускай механа. Но деревня ведь мусульманская? - Мусульманская. - Так они выдали бы меня туркам! - Не хочу вас обижать, Варвара Андреевна, но для турок вы непредставляете ни малейшего интереса, а вот от вашего жениха хозяинунепременно б-была бы награда. - Я уж лучше с вами, - взмолилась Варя. - Ну пожалуйста! - У меня одна кляча, причем полудохлая. На такую вдвоем не сядешь.Д-денег три куруша. За вино и сыр расплатиться хватит, но не более... Нужнаеще лошадь или хотя бы осел. А это по меньшей мере сотня. Варин новый знакомый замолчал и, что-то прикидывая, оглянулся наигроков в кости. Снова тяжко вздохнул. - Посидите тут. Я сейчас. Он медленно подошел к играющим, минут пять стоял возле стола, наблюдая.Потом сказал что-то такое (Варя не слышала), от чего все разом пересталикидать кости и обернулись к нему. Фандорин показал на Варю, и она заерзалана скамье под устремленными на нее взглядами. Потом грянул дружный хохот -явно скабрезный и для Вари оскорбительный, но Фандорин и не подумалзаступиться за честь дамы. Вместо этого он пожал руку какому-то усатомутолстяку и уселся на скамью. Прочие дали ему место, а вокруг стола сразу жесобралась кучка любопытствующих. Итак, волонтер, кажется, затеял игру. Но на какие деньги? На трикуруша? Долго же ему придется играть, чтобы выиграть лошадь. Варязабеспокоилась, сообразив, что доверилась человеку, которого совсем незнает. Выглядит странно, странно говорит, странно поступает... С другойстороны, разве у нее есть выбор? В толпе зевак зашумели - это кинул кости толстяк. Потом рассыпчатозастучало еще раз, и стены дрогнули от дружного вопля. - Д-дванадесет, - спокойно объявил Фандорин и встал. - Где магарето? Толстяк тоже вскочил, схватил волонтера за рукав и быстро заговорилчто-то, отчаянно пуча глаза. Он все повторял: - Оште ветнаж, оште ветнаж! Фандорин выслушал и решительно кивнул, но проигравшего егопокладистость почему-то не устроила. Он заорал громче прежнего, замахалруками. Фандорин снова кивнул, еще решительней, и тут Варя вспомнила проболгарский парадокс: когда киваешь, это значит "нет". Тогда неудачник вознамерился перейти от слов к действиям - он широкоразмахнулся, и зеваки шарахнулись в стороны, однако Эраст Петрович нешелохнулся, лишь его правая рука как бы ненароком нырнула в карман. Жест былпочти неприметный, но на толстяка подействовал магически. Он разом сник,всхлипнул и буркнул что-то жалкое. На сей раз Фандорич помотал головой,бросил оказавшемуся тут же хозяину пару монет и направился к выходу. На Варюон, даже не взглянул, но она в приглашении не нуждалась - сорвалась с местаи моментально оказалась рядом со своим спасителем. - Второй от к-края, - сосредоточенно прищурился Эраст Петрович,останавливаясь на крыльце. Варя проследила за направлением его взгляда и увидела у коновязи целуюшеренгу лошадей, ослов и мулов, мирно хрупавших сено. - Вон он, ваш б-буцефал, - показал волонтер на бурого ишачка. -Неказист, зато падать невысоко. - Вы его что, выиграли? - сообразила Варя. Фандорин молча кивнул, отвязывая тощую сивую кобылу. Он помог спутнице сесть в деревянное седло, довольно ловко запрыгнул насвою сивку, и они выехали на деревенскую улицу, ярко освещенную полуденнымсолнцем. - Далеко до Царевиц? - спросила Варя, трясясь в такт мелким шажкамсвоего мохнатоухого транспортного средства. - Если не з-заплутаем, к ночи доберемся, - величественно ответил сверхувсадник. Совсем отуречился в плену, сердито подумала Варя. Мог бы даму на лошадьпосадить. Типично мужской нарциссизм. Павлин! Селезень! Только бы передсерой уточкой покрасоваться. И так бог знает на кого похожа, а тут ещеизображай Санчо Пансу при Рыцаре Печального Образа. - А что у вас в кармане? - вспомнила она. - Пистолет, да? Фандорин удивился: - В каком кармане? Ах, в к-кармане. К сожалению,, ничего. - Ну, а вдруг он не испугался бы? - С тем, кто не испугался бы, я бы не сел играть. - Но как же вы смогли выиграть осла с одного раза? - полюбопытствовалаВаря. - Неужто тот человек поставил осла против трех курушей? - Нет, конечна. - На что же вы играли? - На вас, - невозмутимо ответил Фандорин. - Девушка против осла - этовыгодная ставка. Вы уж п-простите великодушно, Варвара Андреевна, но другоговыхода не было. - Простить?! - Варя так качнулась в седле, что едва не съехала насторону. - А если бы вы проиграли?! - У меня, Варвара Андреевна, есть одно странное свойство. Я т-терпетьне могу азартных игр, но когда приходится играть, неизменно выигрываю. Lescaprices de la f-fortune {Прихоти фортуны (фр.)}. Я и свободу у видинскогопаши в нарды выиграл. Варя не знала, что сказать на это легкомысленное заявление, и решиласмертельно обидеться. Поэтому дальше ехали молча. Варварское седло, орудие пытки, доставляло Варе массу неудобств, но онатерпела, время от времени меняя центр тяжести. - Жестко? - спросил Фандорин. - Хотите п-подложить мою куртку? Варя не ответила, потому что, во-первых, предложение показалось ей невполне приличным, а во-вторых, из принципа. Дорога долго петляла меж невысоких лесистых холмов, потом спустилась наравнину. За все время путникам никто не встретился, и это начиналотревожить. Варя несколько раз искоса взглядывала на Фандорина, но тот,чурбан, сохранял полнейшую невозмутимость и больше вступать в разговор непытался. Однако хорошо же она будет выглядеть, явившись в Царевицы в такомнаряде. Ну, Пете, положим, все равно, ему хоть в мешковину нарядись - незаметит, но ведь там штаб, целое общество. Заявишься этаким чучелом... Варясдернула шапку, провела рукой по волосам и совсем расстроилась. Волосы и такбыли не особенно - того тусклого, мышиного оттенка, который называют русым,да еще от маскарада спутались, повисли космами. Последний раз вымытытретьего дня, в Букареште. Нет, лучше уж в шапке. Зато наряд болгарскогокрестьянина совсем неплох - практичен и по-своему эффектен. Шальвары чем-тонапоминают знаменитые "блумеры", в которых некогда ходили английскиесуфражистки, сражаясь с нелепыми и унизительными панталонами и нижнимиюбками. Если б перехватить по талии широким алым поясом, как в "Похищении изсераля" (прошлой осенью слушали с Петей в Мариинке), было бы даже живописно. Внезапно размышления Варвары Андреевны были прерваны самымбесцеремонным образом. Наклонившись, волонтер схватил ишака под уздцы,глупое животное резко остановилось, и Варя чуть не перелетела через ушастуюбашку. - Вы что, с ума сошли?! - Теперь что бы ни случилось, молчите, - негромко и очень серьезносказал Фандорин, глядя куда-то вперед. Варя подняла голову и увидела, что навстречу, окутанный облаком пыли,бесформенной толпой движется отряд всадников - пожалуй, человек двадцать.Видно было мохнатые шапки, солнечные звездочки ярко вспыхивали на газырях,сбруе, оружии. Один из конников ехал впереди, и Варя разглядела зеленыйлоскут, обмотанный вокруг папахи. - Это кто, башибузуки? - звонко спросила Варя, и голос ее дрогнул. -Что же теперь будет? Мы пропали? Они нас убьют? - Если будете молчать, вряд ли, - как-то не очень уверенно ответилФандорин. - Ваша неожиданная разговорчивость некстати. Он совершенно перестал заикаться, и от этого Варе сделалось совсем непо себе. Эраст Петрович снова взял осла под уздцы, отъехал на обочину и,нахлобучив Варе шапку на самые глаза, шепнул: - Смотрите под ноги и ни звука. Но она не удержалась - кинула исподлобья взгляд на знаменитыхголоворезов, про которых второй год писали все газеты. Тот, что ехал впереди (наверное, бек), был с рыжей бородой, в драном игрязном бешмете, но с серебряным оружием. Он проехал мимо, даже не взглянувна жалких крестьян. Зато его банда держалась попроще. Несколько конныхостановились возле Вари и Фандорина, гортанно о чем-то переговариваясь.Физиономии у башибузуков были такие, что Варваре Андреевне захотелосьзажмуриться - она и не подозревала, что у людей могут быть подобные личины.Внезапно среди этих кошмарных рож она увидела самое что ни на естьобыкновенное человеческое лицо. Оно было бледным, с заплывшим откровоподтека глазом, но зато второй глаз, карий и полный смертельной тоски,смотрел прямо на нее. Среди разбойников задом наперед сидел в седле русский офицер в пыльном,изодранном мундире. Руки его были скручены за спиной, на шее почему-товисели пустые ножны от шашки, а в углу рта запеклась кровь. Варя закусилагубу, чтобы не вскрикнуть, и, не выдержав безнадежности, читавшейся вовзгляде пленного, опустила глаза. Но крик, а точнее, истерический всхлип,все-таки вырвался из ее пересохшего от страха горла - у одного из бандитов клуке седла была приторочена светловолосая человеческая голова с длиннымиусами. Фандорин крепко стиснул Варе локоть и коротко сказал что-топо-турецки - она разобрала слова "Юсуф-паша" и "каймакам", но на разбойниковэто не подействовало. Один, с острой бородой и огромным кривым носом, задралфандоринской кобыле верхнюю губу, обнажив длинные гнилые зубы.Пренебрежительно сплюнул и сказал что-то, от чего остальные засмеялись.Потом хлестнул клячу нагайкой по крупу, и та испуганно метнулась в сторону,сразу перейдя на неровную рысь. Варя ударила осла каблуками в раздутые бокаи затрусила следом, боясь поверить, что опасность миновала. Все так и плыловокруг, кошмарная голова со страдальчески закрытыми глазами и запекшейсякровью в углах рта не давала Варе покоя. Головорезы - это те, кто режутголовы, вертелась в голове нелепая, полуобморочная фраза. - Пожалуйста, без обморока, - тихо сказал Фандорин. - Они могутвернуться. И ведь накаркал. Минуту спустя сзади раздался приближающийся стуккопыт. Эраст Петрович оглянулся и шепнул: - Не оборачивайтесь, в-вперед. А Варя взяла и все-таки обернулась, только лучше бы она этого неделала. От башибузуков они успели отъехать шагов на двести, но один извсадников - тот самый, при отрезанной голове, - скакал обратно, быстронагоняя, и страшный трофей весело колотился по крупу его коня. Варя в отчаянии взглянула на своего спутника. Тот, похоже, утратилвсегдашнее хладнокровие - запрокинув голову, нервно пил воду из большоймедной фляги. Проклятый ишак меланхолично перебирал ногами, никак не желая ускоритьшаг. Еще через минуту стремительный всадник поравнялся с безоружнымипутниками и вздыбил горячащегося гнедого коня. Перегнувшись, башибузуксдернул с Вариной головы шапку и хищно расхохотался, когда рассыпалисьвысвобожденные русые волосы. - Гого! - крикнул он, сверкнув белыми зубами. Мрачно-сосредоточенный Эраст Петрович быстрым движением левой рукисдернул с головы разбойника косматую папаху и с размаху ударил его тяжелойфлягой по бритому затылку. Раздался тошнотворно-сочный звук, во флягебулькнуло, и башибузук свалился в пыль. - Осла к черту! Дайте руку. В седло. Гоните во весь дух. Необорачивайтесь, - рубленой скороговоркой отчеканил Фандорин, опять переставзаикаться. Он помог онемевшей Варе сесть на гнедого, выдернул из седельного чехларужье, и они понеслись вскачь. Разбойничий конь сразу же вырвался вперед, и Варя втянула голову вплечи, боясь, что не удержится. В ушах свистело, левая нога некстативыскочила из слишком длинного стремени, сзади грохотали выстрелы, что-тотяжелое больно стукало по правому бедру. Варя мельком посмотрела вниз, увидела пляшущую пятнистую голову и,сдавленно вскрикнув, выпустила поводья, чего делать ни в коем случае неследовало. В следующий миг она вылетела из седла, описала в воздухе дугу, иухнулась во что-то зеленое, мягкое, хрустящее - в придорожный куст. Тут бы в самый раз лишиться сознания, но почему-то не получилось. Варясидела на траве, держась за оцарапанную щеку, а вокруг качались обломанныеветки. На дороге тем временем происходило вот что, Фандорин лупил прикладомнесчастную клячу, которая старалась как могла, выбрасывая вперед мосластыеноги. До куста, где сидела оглушенная падением Варя, оставалось всегоничего, а сзади, в какой-нибудь сотне шагов, громыхая выстрелами, катиласьсвора преследователей - не меньше десятка. Внезапно сивая кобыла сбилась саллюра, жалостно мотнула башкой, пошла бочком, бочком и плавно завалилась,придавив всаднику ногу. Варя ахнула. Фандорин кое-как вылез из-под силящейсявстать лошади и выпрямился во весь рост. Оглянулся на Варю, вскинул ружье истал целиться в башибузуков. Стрелять он не спешил, целился как следует, и его поза выглядела стольвнушительно, что никто из разбойников первым лезть под пулю не захотел, -отряд рассыпался с дороги по лугу, охватывая беглецов полукругом. Выстрелыстихли, и Варя догадалась: хотят взять живьем. Фандорин пятился по дороге, наводя ружье то на одного всадника, то надругого. Расстояние понемногу сокращалось. Когда волонтер почти поравнялся скустом, Варя крикнула: - Стреляйте, что же вы! Не оглядываясь, Эраст Петрович процедил: - У этого партизана ружье не заряжено. Варя посмотрела налево (там были башибузуки), направо (там тоже маячиликонные в папахах), оглянулась назад - и сквозь негустые заросли увиделанечто примечательное. По лугу галопом неслись всаднику; впереди, на мощном вороном жеребце,по-жокейски оттопырив локти, скакал, а точнее, летел по воздуху некто вширокополой американской шляпе; следом догонял иноходью белый мундир сзолотыми плечами; потом дружной стаей поспешал на рысях десяток кубанскихказаков, а позади всех, порядочно отстав, подпрыгивал в седле какой-тонесусветный господин в котелке и длинном рединготе. Варя смотрела на диковинную кавалькаду как завороженная, а казаки темвременем засвистали и заулюлюкали. Башибузуки тоже загалдели и сбились вкучку - к ним на выручку торопились остальные во главе с рыжебородым беком.Про Варю и Фандорина эти ужасные люди забыли, им теперь было не до них. Назревала рубка. Варя вертела головой то туда, то сюда, забыв обопасности, - зрелище было страшным и красивым. Но бой закончился, едва начавшись. Всадник в американской шляпе (онтеперь был совсем близко, и Варя разглядела загорелое лицо, бородку a-laLouis-Napoleon {как у Луи-Наполеона (фр.)} и подкрученные пшеничные усы)натянул поводья, замер на месте, и в руке у него откуда ни возьмись появилсядлинноствольный пистолет. Пистолет - дах! дах! - выплюнул два сердитыхоблачка, и бек в драном бешмете закачался в седле, словно пьяный, и сталвалиться на сторону. Один из башибузуков подхватил его, перекинул черезхолку своего коня, и вся орава, не вступая в бой, стала уходить. Мимо Вари и устало опирающегося на бесполезное ружье Фандоринавереницей пронеслись и волшебный стрелок, и всадник в белоснежном мундире(на плече блеснул золотом генеральский погон), и ощетинившиеся пикамиказаки. - Там пленный офицер! - крикнул им вслед волонтер. Тем временем неспешно подъехал последний из чудесной кавалькады,цивильный господин, и остановился - погоня его, судя по всему, непривлекала. Круглые светлые глаза поверх очков участливо воззрились на спасении. - Чэтники? - Опросил цивильный с сильным английским акцентом. - Ноу, сэр, - ответил Фандорин и добавил еще что-то на том же языке, ноВаря не поняла, ибо в гимназии учила французский и немецкий. Она нетерпеливо дернула волонтера за рукав, и тот виновато пояснил: - Я г-говорю, что мы не четники, а русские и пробираемся к своим. - Кто такие четники? - Болгарские повстанцы. - О-о, ви дама? - на мясистом добродушном лице англичанина отразилосьизумление. - Однако какой мэскарад! Я не знал, что русские ползуют дженщиндля эспианаж. Ви хироуиня, мэдам. Как вас зовут? Это будет отчен интэрэснодля моих тчитатэлэй. Он извлек из походной сумки блокнот, и Варя только теперь разглядела унего на рукаве трехцветную повязку с номером 48 и надписью "корреспонденть". - Я - Варвара Андреевна Суворова и ни в каком "эспианаже" не участвую.У меня в штабе жених, - с достоинством сказала она. - А это мой спутник,сербский волонтер Эраст Петрович Фандорин. Корреспондент сконфуженно сдернул котелок и перешел на французский: - Прошу прощения, мадемуазель. Шеймас Маклафлин, сотрудник лондонскойгазеты "Дейли пост". - Тот самый англичанин, который писал про турецкие зверства в Болгарии?- спросила Варя, снимая шапку и кое-как приводя в порядок волосы. - Ирландец, - строго поправил Маклафлин. - Это совсем не одно и то же. - А они кто? - Варя кивнула в ту сторону, где клубилось пыльное облакои гремели выстрелы. - В шляпе - кто? - Этот несравненный ковбой - сам мсье д'Эвре, блестящее перо, любимецфранцузских читателей и козырной туз газеты "Ревю паризьен". - "Ревю паризьен"? - Да, это парижская ежедневная газета. Тираж - сто пятьдесят тысяч, чтодля Франции невероятно много, - пренебрежительно пояснил корреспондент. - Ноу моей "Дейли пост" ежедневно продается двести сорок тысяч номеров, так-то. Варя помотала головой, чтоб волосы легли получше, и принялась рукавомстирать пыль с лица. - Ах, сударь, вы подоспели как нельзя более кстати. Вас послало самопровидение. - Нас притащил сюда Мишель, - пожал плечами британец, а точнее,ирландец. - Он остался не у дел, приписан к штабу и бесится от безделья.Сегодня утром башибузуки немного пошалили в русском тылу, и Мишель личнокинулся в погоню. А я и д'Эвре при нем вроде болонок - куда он, туда и мы.Во-первых, мы старые приятели, еще с Туркестана, а во-вторых, где Мишель,там обязательно найдется хороший сюжет для статьи... А, вон онивозвращаются, и, конечно, как говорят русские, ne solono khlebavshi. - Почему "конечно"? - спросила Варя. Корреспондент снисходительно улыбнулся и промолчал, за него ответилФандорин, до сей поры участия в разговоре почти не принимавший: - Вы же видели, мадемуазель, что у б-башибузуков кони свежие, а упреследователей заморенные. - Absolutely so {Абсолютно так (англ.)}, - кивнул Маклафлин. Варя недобро покосилась на обоих: ишь стакнулись, только бы выставитьженщину дурой. Однако Фандорин тут же заслужил прощение - вынул из карманана удивление чистый платок и приложил к Вариной щеке. Ох, а про царапину-тоона и забыла! Корреспондент ошибся, заявив, что преследователи возвращаются не солонохлебавши - Варя с радостью увидела, что пленного офицера они все-такиотбили: двое казаков за руки и за ноги везли обмякшее тело в черном мундире.Или, не дай бог, убит? Впереди на сей раз ехал франт, которого британец назвал Мишелем. Этобыл молодой генерал с веселыми синими глазами и особенной бородой - холеной,пушистой и расчесанной в стороны на манер крыльев. - Ушли, мерзавцы! - издали крикнул он и присовокупил выражение, смыслкоторого Варя не вполне поняла. - There's a lady here {Здесь дама (англ.)}, - погрозил пальцемМаклафлин, сняв котелок и вытирая розовую лысину. Генерал приосанился, взглянул на Варю, но тут же поскучнел, что было ипонятно: немытые волосы, царапина, нелепый наряд. - Свиты его императорского величества генерал-майор Соболев-второй, -представился Мишель и вопросительно взглянул на Фандорина. Но раздосадованная Генераловым равнодушием Варя дерзко спросила: - Второй? А кто же первый? Соболев удивился: - Как кто? Мой батюшка, генерал-лейтенант Дмитрий Иванович Соболев,командир Кавказской казачьей дивизии. Неужто не слыхали? - Нет. Ни про него, ни про вас, - отрезала Варя и соврала, потому чтопро Соболева-второго, героя Туркестана, покорителя Хивы и Махрама, знала всяРоссия. Говорили про генерала разное. Одни превозносили его как несравненногохрабреца, рыцаря без страха и упрека, называли будущим Суворовым и дажеБонапартом, другие ругали позером и честолюбцем. В газетах писали про то,как Соболев в одиночку отбился от целой орды текинцев, получил семь ран, ноне отступил; как с маленьким отрядом пересек мертвую пустыню и разгромилвдесятеро превосходящее войско грозного Абдурахман-Бека, а кое-кто изВариных знакомых пересказывал слухи совсем иного рода - про расстрелзаложников и еще что-то такое про похищенную кокандскую казну. Глядя в ясные глаза красавца-генерала, Варя поняла: про семь ран иАбдурахман-бека - чистая правда, а про заложников и ханскую казну - ерунда инаветы завистников. Тем более что и Соболев вновь стал приглядываться к Варе и, кажется, насей раз усмотрел в ней нечто интересное. - Но какими судьбами, сударыня, вы здесь, где льется кровь? И в этомкостюме! Я заинтригован. Варя назвалась и коротко рассказала о своих приключениях, чувствуябезошибочным инстинктом, что Соболев ее не выдаст и в Букарешт под конвоемне отправит. - Завидую вашему жениху, Варвара Андреевна, - молвил генерал, ласкаяВарю взглядом. - Вы незаурядная девица. Однако позвольте представить моихтоварищей. С мистером Маклафлином вы, по-моему, уже познакомились, а это мойординарец Сережа Верещагин, брат того самого Верещагина, художника. (Варесмущенно поклонился худенький миловидный юноша в казачьей черкеске.) Междупрочим, и сам отличный рисовальщик. На Дунае во время разведки так турецкиепозиции изобразил - просто заглядение. А где д'Эвре? Эй, Эвре, давайте-касюда, я представлю вас интересной даме. Варя с Любопытством смотрела на француза, который подъехал последним.Француз (на рукаве повязка "Корреспондентъ No 32") был чудо как хорош, всвоем роде не хуже Соболева: тонкий, с горбинкой, нос, подкрученные светлыеусы с маленькой рыжеватой эспаньолкой, умные серые глаза. Глаза, впрочем,смотрели сердито. - Эти негодяи - позор турецкой армии! - горячо воскликнул журналистпо-французски. - Только мирных жителей резать хороши, а чуть бой - сразу вкусты. На месте Керим-паши я бы их всех разоружил и перевешал! - Успокойтесь, храбрый шевалье, здесь дама, - насмешливо прервал егоМаклафлин. - Вам повезло - вы предстали перед ней романтическим героем, такне теряйтесь. Вон как она на вас смотрит. Варя вспыхнула и метнула на ирландца сердитый взгляд, но Маклафлин лишьдобродушно расхохотался. Зато Д'Эвре повел себя, как подобает истинномуфранцузу, - спешился и поклонился. - Шарль д'Эвре, к вашим услугам, мадемуазель. - Варвара Суворова, - приветливо сказала она. - Рада с вамипознакомиться. И спасибо всем вам, господа. Вы появились вовремя. - А позвольте узнать ваше имя - спросил д'Эвре, с любопытством взглянувна Фандорина. - Эраст Фандорин, - ответил волонтер, впрочем, смотря не на француза, ана Соболева. - Воевал в Сербии, а теперь направляюсь в г-главный штаб сважным сообщением. Генерал оглядел Фандорина с головы до ног. Уважительно поинтересовался: - Поди, хлебнули горя? Чем занимались до Сербии? Поколебавшись, Эраст Петрович сказал: - Числился по министерству иностранных дел. Титулярный советник. Это было неожиданно. Дипломат? По правде говоря, новые впечатлениянесколько ослабили изрядный (что уж скрывать) эффект, произведенный на Варюее немногословным спутником, однако теперь она вновь им залюбовалась.Дипломат, отправившийся добровольцем на войну, - это, согласитесь, нечастобывает. Нет, определенно, все трое были замечательно хороши, каждыйпо-своему: и Фандорин, и Соболев, и д'Эвре. - Что за сообщение? - нахмурился Соболев. Фандорин замялся, явно не желая говорить. - Да бросьте разводить тайны Мадридского двора, - прикрикнул на негогенерал. - Это в конце концов невежливо по отношению к вашим спасителям. Волонтер все же понизил голос, и корреспонденты навострили уши. - Я пробираюсь из Видина, г-господин генерал. Осман-паша три дня назадвыступил с корпусом по направлению к П-плевне. - Что за Осман? Что за Плевна? - Осман Нури-паша - лучший полководец турецкой армии, победительсербов. Ему всего сорок пять, а он уже м-мушир, то есть фельдмаршал. Исолдаты у него - не чета тем, что стояли на Дунае. А Плевна - маленькийгородок в т-тридцати верстах к западу отсюда. Нужно опередить пашу и занятьэтот стратегически важный п-пункт. Он прикрывает дорогу на Софию. Соболев хлопнул ладонью по колену - его конь нервно переступил с ногина ногу. - Эх, мне бы хоть полк! Но я, Фандорин, не у дел. Вам надо в штаб, кглавнокомандующему. Я должен закончить рекогносцировку, а вам выделю конвойдо Царевиц. Вечером милости прошу в гости, Варвара Андреевна. В шатре угоспод корреспондентов бывает весело. - С удовольствием, - сказала Варя и боязливо посмотрела в сторону -туда, где положили на траву пленного офицера. Двое казаков присели рядом накорточках и что-то с ним делали. - Тот офицер мертвый, да? - шепотом спросила Варя. - Живехонек, - ответил генерал. - Повезло чертяке, теперь сто летпроживет. Когда мы башибузукам на хвост сели, они ему пулю в голову, инаутек. А пуля - она, как известно, дура. Прошла по касательной, тольколоскут кожи сорвала. Ну что, братцы, перевязали капитана? - громко крикнулон казакам. Те помогли офицеру подняться. Он покачнулся, но устоял на ногах, аказаков, хотевших поддержать за локти, упрямо оттолкнул. Сделал несколькодерганых шагов на неверных, того и гляди подломятся, ногах и, вытянув рукипо швам, прохрипел: - Ге... генерального штаба капитан Еремей Перепелкин, вашепревосходительство. Следовал из Зимницы к месту службы, в штаб Западногоотряда. Назначен в оперативный отдел к генерал-лейтенанту Криденеру. Подороге был атакован отрядом вражеской иррегулярной кавалерии и захвачен вплен. Виноват... Никак не ожидал в нашем тылу... Даже пистолета при себе небыло, одна шашка. Теперь Варя рассмотрела страдальца получше. Он был невысок ростом,жилист, каштановые растрепавшиеся волосы, узкий, почти безгубый рот, строгиекарие глаза. Вернее, один глаз, потому что второго по-прежнему было невидно, но зато во взгляде капитана уже не было ни смертной тоски, ниотчаяния. - Живы - и славно, - благодушно сказал Соболев. - А без пистолетаофицеру нельзя, даже штабному. Это все равно что даме на улицу без шляпкивыйти - за гулящую сочтут. - Он хохотнул, но, поймав сердитый Варин взгляд,поперхнулся. - Пардон, мадемуазель. К генералу подошел лихой урядник и ткнул пальцем куда-то в сторону. - Ваше превосходительство, кажись, Семенов! Варя обернулась, и ее замутило: у куста невесть откуда появилсябандитский гнедой, на котором давеча она так неудачно скакала. Гнедой как нив чем не бывало щипал травку, а на боку у него по-прежнему покачиваласьтошнотворная подвеска. Соболев спрыгнул наземь, приблизился к коню, скептически прищурившись,повертел кошмарный шар и так и этак. - Разве ж это Семенов? - усомнился он. - Врешь, Нечитайло. У Семеновалицо совсем другое. - Да как же, Михал Дмитрич, - загорячился урядник. - Вон и ухо рваное,и вот, гляньте. - Он раздвинул мертвой голове фиолетовые губы. - И зубапереднего опять же нет. Точно Семенов! - Пожалуй, - задумчиво кивнул генерал. - Эк его перекорежило. Это,Варвара Андреевна, казак из второй сотни, которого нынче утром похитилимесхетинцы Дауд-бека, - пояснил он, оборачиваясь к Варе. Но Варя не слышала - земля и небо совершили кульбит, поменявшисьместами, и д'Эвре с Фандориным едва успели подхватить обмякшую барышню.