Замечания об исторических источниках 3 страница

(10) Кавад, никем не замеченный, вместе с Сеосом прибыл к гуннам-эфталитам. Их царь выдал за Кавада свою дочь 45 и вместе с ним как с зятем послал против персов весьма значительное войско. (II) Персы с этим войском сражаться решительно не захотели, но бежали кто куда. (12) Прибыв в область, которой управлял Гусанастад, Кавад сказал кому-то из приближенных, что сделает ханарангом того человека, который первым из персов явится к нему в этот день с желанием служить ему. (13) Произнеся это, он тотчас раскаялся в своих словах, так как вспомнил о законе, предписывающем персам не жаловать должности лицам посторонним, но только тем, кому данная почесть подобает по праву рода. (14) Его взволновало, как бы тот, кто первым явится к нему, не оказался бы не состоящим в родстве с теперешним ханарангом, и ему пришлось бы, чтобы сохранить справедливость, нарушить закон. (15) Такие мысли овладели им, но судьба распорядилась так, что ему удалось быть справедливым, не нарушив при этом закон. Ибо первым пришел к нему молодой человек по имени Адергудунвад 46, приходившийся родственником Гусанастаду и отличавшийся особыми дарованиями в военном деле. (16) Он первый обратился к Каваду как к владыке, простерся перед ним ниц как перед царем и просил распоряжаться им по своему усмотрению как своим рабом. (17) Без особого труда Кавад овладел дворцом и, захватив Власа, покинутого своими защитниками, ослепил его тем способом, каким персы обычно ослепляют преступников: кипятят масло и еще кипящее заливают его в широко открытые глаза или же, накалив докрасна иглу, пронзают ею глазное яблоко 47. И впредь он держал Власа, управлявшего персами в течение двух лет, под стражей. (18) Гусанастада он предал смерти, а вместо него назначил на должность ханаранга Адергудунвада. Сеосу же он тотчас пожаловал чин адрастадаран салана 48; это означало, что он стал главным над всеми должностными лицами, а также над всеми войсками. (19) Сеос был первым и единственным, кто имел эту должность: ни прежде, ни впоследствии никто на нее не назначался. Кавад укрепил свою власть и незыблемо хранил ее. Ибо в проницательности и деятельности он не уступал никому.

VII. Некоторое время спустя Кавад, не имея возможности вернуть царю эфталитов деньги, которые он был ему должен, попросил римского автократора Анастасия 49 одолжить ему эту сумму 50. Тот, собрав на совещание не которых из своих придворных, спросил у них, нужно ли ему это делать. (2) Они не советовали ему вступать в эту сделку, указывая, что невыгодно укреплять дружбу [исконных] врагов с эфталитами и что гораздо выгоднее [для римлян] ссорить их между собой 51. (3) Поэтому Кавад безо всякой иной причины решил начать войну со всей поспешностью и, предупреждая молву о своем появлении, вторгся в Армению. Много награбив в результате набега 52, он неожиданно подошел к расположенному в Месопотамии городу Амиде и приступил к его осаде, хотя уже была зима 53. (4) Амидяне, жившие в мире и при благоприятном течении дел, не имели у себя солдат и вообще не были подготовлены к войне, однако они нисколько не хотели уступать неприятелю и, сверх ожидания, стойко переносили опасности и нужду.

(5) Был у сирийцев в это время некий праведник по имени Иаков, который ревностно предавался религии 54. Много лет назад он уединился в местечке Ендиелон, расположенном в дне пути от Амиды, чтобы там без каких-либо помех он мог предаваться благочестию. (6) Местные жители, идя навстречу ему в его стремлении, обнесли его убежище изгородью, но не сплошной, а с промежутками между планками, так, чтобы приходящим можно было видеть его и беседовать с ним. (7) Сверху ему сделали небольшой навес, защищавший его от;:ождя и снега. С давних пор этот человек жил здесь, не отступая ни перед жарой, ни перед стужей. Питался он кое-как растениями, да и те привык употреблять не каждый день, а с большими промежутками времени. (8) Этого Иакова увидели некоторые из эфталитов 55, совершавших набеги на окрестности. Тотчас натянув луки, они хотели поразить его стрелами. Но руки у всех низ оцепенели, и они уже не могли действовать луками. (9) Когда слух вб этом, облетев все войско, дошел до Кавада, он захотел убедиться во всем своими собственными глазами, и, увидев, так же как и находившиеся при нем персы, пришел в великое изумление и стал умолять Иакова отпустить варварам их вину. Одним лишь словом отпустил он им их прегрешения, и страдания людей прекратились. (10) Кавад предложил Иакову просить у него чего он только ни пожелает, думая, что он попросит у него много денег, и с некоторым хвастовством добавил, что ни в чем ему не будет отказа. (11) А тот попросил пожаловать ему тех людей, которые в ходе этой войны, спасаясь бегством, явятся к нему. Кавад эту просьбу полностью исполнил я в качестве гарантии дал охранную грамоту. Как и следовало ожидать, многие стекались сюда отовсюду и здесь спаслись, ибо дело это получило большую огласку. Вот что там произошло.

(12) Тем временем Кавад, осаждая Амиду, на протяжении всей городской стены пустил в ход тараны. Амидяне же отражали удары головы тарана при помощи наискось опущенных балок 56. Кавад не прекращал осады до тех пор, пока не понял, что таким путем ему не разрушить стену. (13) Ибо несмотря на многократные удары, он не мог ни разрушить какой-либо ее части, ни сотрясти ее: настолько прочным оказалось сооружение, возведенное древними зодчими. (14) Потерпев здесь неудачу, Кавад начал строить для нападения на город искусственный холм, намного превосходящий высоту стены. Но осажденные соорудили подземный ход до этого холма, начав его изнутри города. Тайком унося оттуда землю, они сделали внутренность холма по большей части полой. С внешней стороны холм сохранял прежний вид, не внушая никому подозрения в том, что тут делалось. (15) Ибо многие из персов поодиночке поднимались на его вершину как по вполне безопасному пути, рассчитывая оттуда поражать головы находившихся на стенах. Когда же масса людей бегом устремилась туда, холм неожиданно обрушился и почти все погибли 57. (16) Очутившись вследствие этого в затруднении, Кавад решил снять осаду и приказал войску на следующий день отступать. (17) Тогда осажденные, забыв об опасности, стали со стен, издеваясь над варварами, подвергать их насмешкам. (18) А некоторые гетеры, подняв безо всякого приличия свои платья, принялись показывать находившемуся поблизости Каваду те части тела, которые женщинам не подобает обнаженными показывать мужчинам. (19) Увидев это, маги предстали перед царем и помешали отступлению, решительно утверждая, что случившееся — верный признак того, что амндяне в скором времени покажут Каваду все сокровенные и скрываемые части города. И персидское войско не ушло от города.

(20) Немного дней спустя некий перс увидел вблизи одной из башен плохо скрытый выход старого подземного хода, заваленный, да и то весьма непрочно, мелкими камнями. (21) Ночью он пошел туда один, попытался проникнуть в проход и оказался внутри укреплений. Утром он обо всем рассказал Каваду. С наступлением ночи Кавад сам явился сюда с немногими людьми, имея при себе заранее приготовленные лестницы. И тут судьба послала ему благоприятный случай. (22) Охрана башни, возле которой находился подземный ход, была возложена на самых целомудренных христиан, которых обычно называют монахами 58. Случилось так, что в тот день они справляли какой-то ежегодный праздник Господень. (23) Когда наступила ночь, они, утомленные празднеством в сверх обычного насытившись едой и питьем, заснули сладким и спокойным сном, совершенно не подозревая о случившемся. (24) И вот персы мало-помалу проникли по подземному ходу внутрь укрепления, поднялись на башню и, застав там монахов все еще спящими, всех их перебили. (25) Когда это стало известно Каваду, он приказал подтащить лестницы к стене там, где она была ближе всего к башне. (26) Уже рассвело. Амидяне, охранявшие соседнюю башню, заметили опасность и как можно быстрее бросились туда на помощь. (27) И те, и другие сошлись в схватке, и уже перевес был на стороне амидян. Многих врагов, поднявшихся на башню, они убили, тех, которые поднимались по лестнице, сталкивали вниз, и до устранения опасности было уже недалеко. (28) Но тут сам Кавад, обнажив акинак и устрашая им, бросился к лестницам и не давал персам сойти вниз, тем же, кто решился спуститься, наказанием была смерть. (29) Поэтому персы, намного превосходя численностью своих врагов, одержали победу в бою, и город был взят штурмом на восьмидесятый день осады. <11 января 503 г.> (30) Началось страшное избиение жителей Амиды, продолжавшееся до тех пор, пока к въезжавшему в город Каваду не подошел один из амидян, старец-священник, и не сказал, что не царское это дело—избивать захваченных в плен. (31) Кавад, все еще охваченный гневом, ответил ему: “А почему вы решили воевать со мной?”. Тот, подхватив его слова, сказал: “Божья воля была передать тебе Амиду не по нашему решению, а в силу твоей доблести”. (32) Каваду очень понравились эти слова, и он запретил впредь кого-либо убивать, но велел персам грабить богатства, а оставшихся в живых обращать в рабство, приказав отобрать лично для него всех знатных.

(33) Вскоре, оставив там в качестве гарнизона тысячу человек под началом Глона, родом перса, и несколько несчастных амидян, которые за пропитание должны были служить персам, Кавад со всем остальным войском и с пленными вернулся домой. (34) К этим пленным он проявил достойное царя человеколюбие: немного времени спустя он отпустил их всех домой. (35) А по рассказам, они бежали от него, и василевс римлян Анастасий оказал им милости, достойные его добродетели: он на целых семь лет освободил город от уплаты ежегодных налогов и всех жителей вместе и каждого в отдельности он осыпал многими благодеяниями, так что они совершенно забыли перенесённые бедствия. Но это уже относится к более позднему времени.

VIII. Тогда же василевс Анастасий, узнав, что Амида осаждена, спешно послал достаточное войско 59. У каждого отряда были свои архонты, но над всеми были поставлены четыре стратига: Ареовинд, являвшийся в то время стратигом Востока, зять Оливрия, который незадолго до этого правил государством на Западе 60; (2) Келер — командир дворцовых тагм (римляне обычно называют эту должность магистр) 61; кроме того, командующие войсками, расположенными в Визaнтии, фригиец Патрикий б2 и племянник василевса Ипатий 63. Эти четверо были главнокомандующими. (3) Вместе с ними были Юстин 64, который после смерти Анастасия стал василевсом; Патрикиол с сыном Виталианом 65, некоторое время спустя поднявшим восстание против василевса Анастасия и ставшим узурпатором; Фаресман 66, родом колх, отличавшийся различными военными дарованиями, Годидискл и Весса, оба готы, из тех готов, которые не последовали за Теодорихом, когда он из Фракии пошел на Италию, оба высокого происхождения и опытные в военном деле 67. Кроме них, с войском отправилось много других аристократов. (4) Говорят, что такого войска против персов ни раньше, ни позднее у римлян никогда не собиралось. Однако они шли не все вместе, составив единое войско, но каждый отдельно вел на врагов находившихся под его началом солдат 68. (5) Распорядителем же расходов войска был назначен египтянин Анион, видный патрикий и очень предприимчивый человек 69. Василевс в своей грамоте провозгласил его своим соправителем, чтобы он имел право распоряжаться расходами по своему усмотрению.

(6) Это войско и собиралось медленно, и двигалось с большими остановками. Поэтому варваров в римских пределах они не застали, ибо, совершив свой внезапный набег, персы тотчас удалились со всей добычей в родные пределы. (7) Никто из стратигов не хотел приниматься за осаду тех, кто был оставлен в Амиде, поскольку им стало известно, что там у них много заготовлено продовольствия, но всем им не терпелось совершить вторжение в землю неприятелей. (8) Тем не менее и на варваров они не пошли сообща, но двигались, располагаясь лагерем каждый отдельно от других. Узнав об этом, Кавад (случилось так, что он оказался недалеко от этих мест) стремительно двинулся к римским границам и пошел им навстречу. (9) Римляне же еще не знали, что против них идет Кавад со всем войском, но думали, что тут находится незначительный отряд персов. (10) Войско Ареовинда стало лагерем в местечке Арзамон, расположенном на расстоянии двух дней пути от города Константины 70, а войско Патрикия и Ипатия в местечке Сифрий, отстоящем от города Амиды не меньше, чем на триста пятьдесят стадий. Келер же туда еще не пришел.

(11) Когда Ареовинд узнал, что на них идет Кавад со всем своим войском, он, покинув лагерь, вместе со всеми своими людьми обратился в бегство и буквально бегом отступил к Константине 71. (12) Прибыв вскоре сюда, враги захватили опустевший лагерь вместе с его богатствами. Отсюда они спешно двинулись против другого римского войска. (13) Между тем воины Патрикия и Ипатия, встретив восемьсот эфталитов, шедших впереди персидского войска, почти всех их перебили. (14) Ничего не разузнав о Каваде и о персидском войске, они, чувствуя себя победителями, с тем большим спокойствием предались обычному образу жизни. Сняв оружие, они стали готовить себе завтрак, час которого уже подошел. (15) Р этом месте протекал ручей, и римляне начали обмывать в нем мясо для приготовления пищи. (16) А некоторые, страдая от жары, сами стали в нем мыться. Из-за этого вода в источнике замутилась и мутной потекла дальше. Узнав о приключившемся с эфталитами несчастье, Кавад быстро двинулся на врагов. (17) Увидев помутневшую воду источника и догадавшись о том, что происходит, Кавад понял, что противники не готовы к сражению, и приказал мчаться на них что было сил. Тотчас персы оказались перед ними, еще занятыми едой и невооруженными. (18) Римляне не выдержали этого нападения и, уже совсем не думая об отпоре, бежали кто куда мог. Одни из них, попав в плен, были убиты; другие же, взобравшись на возвышавшуюся там гору, в великом страхе и смятении валились с ее утесов 72. (19) Говорят, что ни один отсюда не спасся, Патрикий же и Ипатий сумели бежать в самом начале боя. Затем Кавад со всем войском вернулся домой, так как враги-гунны напали на его землю, и долгое время он вел войну с этим племенем в северной части своей страны. (20) Между тем подошло и остальное римское войско, но не совершило ничего примечательного, потому что не было над ним единого главнокомандующего, но все военачальники были равны между собой, один противоречил предложениям другого, и никак они не хотели стоять лагерем вместе. (21) Келер со своими людьми, перейдя реку Нимфий, совершил набег на Арзанену 73. (22) Эта река расположена очень близко от Мартирополя, а от Амиды отстоит приблизительно стадий на триста. Разорив тамошние местности, римляне вскоре вернулись назад. Набег этот продолжался недолго,

IX. После этого Ареовинд, отозванный к василевсу, отправился в Визaнтий. Остальные же, прибыв к Амиде зимней порой, приступили к ее осаде 74. Покорить крепость силой они не могли, хотя неоднократно пытались это сделать; поэтому они решили взять ее измором, ибо осажденные испытывали недостаток в самом необходимом. (2) Однако римские полководцы не были осведомлены относительно недостатка продовольствия у неприятеля, но, видя, что солдаты утомлены осадой и зимой, и вместе с тем подозревая, что персидское войско в скором времени придет сюда, против них, заботились о том, как бы самим уйти отсюда. (3) Персы же, не зная, как им быть в таком бедственном положении, тщательно скрывали недостаток продовольствия, делая вид, что у них изобилие съестных припасов. Сами же под благовидным предлогом хотели вернуться домой. (4) Между теми и другими начались переговоры, и было условлено, что персы, получив от римлян тысячу либр золота 75, отдадут им Амиду, Обе стороны охотно исполнили этот договор, и сын Глона, получив деньги, сдал Амиду римлянам. Сам Глон к тому времени уже погиб следующим образом.

(5) Когда римляне еще не расположились здесь лагерем, но находились недалеко от Амиды, некий крестьянин, который обычно тайком ходил в город и за большие деньги продавал Глону птицу, хлеб и плоды, явившись к стратигу Патрикию, пообещал сдать ему в руки Глона с двумястами персами, если взамен ему можно будет надеяться на вознаграждение. (6) Патрикий, пообещав, что он получит все, что пожелает, отпустил от себя этого человека. Тот, сильно порвав на себе одежду и притворившись заплаканным, вошел в город. (7) Явившись к Глону, он стал рвать на себе волосы, говоря: “Нес я тебе, владыка, из селения все, что было хорошего, как вдруг встретились мне римские солдаты (ведь они ходят по здешним местам небольшими шайками и грабят бедных крестьян); страшно избив меня и отняв все, что я нес, эти разбойники ушли; издавна у них существует закон — персов бояться, а несчастных земледельцев грабить. (8) Прошу тебя, господин, защити и себя, и нас, и персов. Если ты отправишься на охоту в окрестные места, неплохая будет у тебя добыча. Эти проклятые занимаются грабежами, шляясь по четыре или пять человек”. Так он сказал. (9) Глон, поверив этому человеку, стал спрашивать его, сколько персов, по его мнению, будет достаточно для этой цели. (10) Он сказал, что пятидесяти будет вполне достаточно, ибо он никак не встретит на пути более пяти человек, но чтобы не случилось ничего неожиданного, хорошо повести с собой сто человек, а если взять воинов и вдвое больше, то будет лучше всего, так как не бывает человеку вреда от излишка. (И) Итак Глон, отобрав двести всадников, велел этому человеку показывать им дорогу. (12) Но тот стал уверять Глона, что лучше послать его на разведку и если он увидит, что римляне бродят в тех же местах, он сообщит об этом, и тогда поход персов будет произведен вовремя. Глону его слова показались надежными и он, отпустив его, велел ему идти. (13) Тот, придя к Патрикию, обо всем рассказал ему. Патрикий послал с ним двоих из своих копьеносцев, а также тысячу солдат. (14) Крестьянин скрыл их в гористой и лесистой местности возле деревни Филасамон, отстоящей от Амиды на сорок стадий. Велев ждать его в этой засаде, он бегом поспешил в город. (15) Сказав Глону, что добыча готова, он повел его вместе с двумястами воинами к засаде неприятеля. Когда они прошли то место, где залегли в засаде римляне, он тайно от Глона и всех персов поднял римлян из укрытия и показал им их врагов. (16) Персы, увидев, что они [римляне] движутся на них, были поражены такой неожиданностью и не знали, что им предпринять. Они не могли ни отступить, так как в тылу у них оказались неприятели, ни бежать в другую сторону, ибо там была вражеская земля. (17) Построившись, как могли при данных обстоятельствах) Для боя, персы стали отражать напавших, но, намного уступая им числом, потерпели поражение, и все вместе с Глоном погибли 76. (18) Когда сын Глона узнал об этом, он, в глубоком страдании и гневе, оттого, что не мог защитить отца, сжег храм св. Симеона, служивший местом пребывания Глону, (19) хотя ни Глон, ни Кавад, ни кто-либо другой из персов не решались ни разрушить, ни причинить иного вреда постройкам в самой Амиде или вне ее 77. Я же вернусь к прежнему повествованию. (20) Итак, римляне, заплатив деньги, получили назад Амиду спустя два года после того, как она была захвачена врагами. Когда они оказались в городе, стала явной их нерадивость и упорство персов при перенесении нужд. (21) Измерив количество съестных' припасов и подсчитав полчище ушедших отсюда варваров, они поняли, что продовольствия в городе осталось дней на семь, хотя Глон в его сын давно уже давали персам хлеба намного меньше, чем требовалось. (22) Римлянам же, которые, как я сказал, были оставлены в городе, они, с тех пор как неприятели начали осаду, решили совсем ничего не давать, и те сначала ели непривычную пищу, а затем коснулись самых отвратительных вещей и наконец стали есть человеческое мясо. (23) Узнав таким образом, что они оказались полностью обмануты варварами, полководцы стали упрекать воинов за их нетерпение, так как они проявили непокорность, и в то время, как можно было взять в плен такое количество персов и сына Глона, и сам город, римляне, дав врагам деньги, навлекли на себя большой позор, взяв Амиду у персов за деньги. (24) Затем персы, поскольку у них затянулась война с гуннами, заключили с римлянами мирный договор. Произошло это на седьмом году войны 78. Со стороны римлян его заключил Келер, со стороны персов — Аспевед. (25) Так, как я рассказал, окончилась война, начавшаяся между римлянами и персами. Теперь я приступаю к рассказу о том, что случилось у Каспийских ворот.

X. Киликийский горный хребет Тавр сначала проходит по Капиадокии, Армении и так называемой Персоармении, затем по земле албанцев и ивиров, а также других обитающих здесь племен, либо независимых, либо подвластных персам. (2) Он тянется на огромном пространстве, и если идти все дальше и дальше, этот горный хребет предстанет широкой и высокой громадой. (3) Кто пройдет через пределы ивиров, встретит среди теснин узкую трепу, простирающуюся на пятьдесят стадий. (4) Эта тропа упирается в круто поднимающееся и совершенно непроходимое место 79. Дальше не видно никакого прохода, если не считать как бы сотворенных природой ворот, которые издревле назывались Каспийскими. (5) Далее идут равнины, удобные для езды верхом и орошаемые обильными водами, страна большая, ровная и удобная для разведения лошадей. (6) Здесь поселились почти все гуннские племена, занимая пространство до озера Меотиды. (7) Когда эти гунны нападают на земли персов или римлян, то они едут на свежих лошадях через эти ворота, о которых я сейчас упомянул, не делая никаких объездов и не встречая никаких крутых подъемов, кроме тех пятидесяти стадий, которые, как сказано, ведут в пределы Ивирии. (8) Двигаясь какими-либо другими проходами, они должны преодолевать большие трудности и не в состоянии пользоваться одними и теми же лошадьми; ибо им поневоле приходится делать большие объезды, и при этом по крутизнам. (9) Когда на это обратил внимание Александр, сын Филиппа, он выстроил в названном месте настоящие ворота и воздвиг укрепление 80. С течением времени многие им владели, в том числе Амвазук, родом гунн, друг римлян и василевса Анастасия. (10) Достигнув глубокой старости и собираясь умирать, этот Амвазук, отправив к Анастасию доверенных лиц, просил дать ему денег, за что он обещал отдать римлянам укрепление и Каспийские ворота. (11) Так как василевс Анастасий не умел, да это и не было в его привычке, делать что-либо необдуманно, рассудив, что ему невозможно содержать там солдат, в месте пустынном в лишенном всех жизненных удобств, где не было по соседству ни единого подвластного римлянам племени, он велел передать Амвазуку большую благодарность за его расположение, но самое предложение признал для себя неприемлемым. (12) Немного времени спустя Амвазук умер от болезни, а Кавад, силой изгнав детей Амвазука, завладел воротами.

(13) После заключения мирного договора с Кавадом, василевс. Анастасий выстроив в местечке Дара хорошо укрепленный и весьма заслуживающий упоминания город, назвав его своим именем 81. (14) Он отстоит от города Нисибиса на расстоянии девяноста восьми стадий, а от границы, которая отделяет земли римлян и персов, самое большее на двадцать восемь стадий. (15) Персы очень хотели помешать его строительству, но сделать этого никак не могли, потому что были втянуты в трудную войну с гуннами. (16) Но как только Кавад ее закончил, он отправил к римлянам послов до проводу того, что они выстроили город так близко от его границ, хотя это было запрещено заключенным ранее между персами и римлянами договором. (17) Тогда Анастасий, то применяя угрозы, то уверяя Кавада в дружбе и одаряя его крупными денежными подарками, хотел успокоить его и отвести его обвинения. (18) Этот василевс построил и другой подобный город в пределах Армении, очень близко от границ Персоармении. Когда-то это была деревня, но, получив от василевса Феодосия 82 достоинство и название города, [это поселение] с тех пор называлось его именем. (19) Анастасий же окружил его очень крепкой стеной 83, причинив таким образом персам ничуть не меньше тревоги, чем постройкой Дары: ибо оба эти города были укреплениями, очень удобными для нападения на их страну.

XI. Вскоре после этого Анастасий умер, и власть получил Юстин, отстранив от нее всех родственников Анастасия, хотя их было много и они были весьма имениты 84. (2) И тогда-то Кавада охватило беспокойство, как бы персы, как только он окончит дни своей жизни, не произвели мятежа против его дома, тем более что он собирался передать власть одному из своих сыновей не беэ их противодействия. (3) Старшего из его сыновей Каоса 85, уже в силу возраста закон призывал на престол. Это отнюдь не было по душе Каваду, и воля отца шла вразрез с правами природы и существующими законами. (4) Закон не позволял вступить на престол второму его сыну Заму, так как он был лишен одного глаза. Ибо у персов нельзя стать царем одноглазому или страдающему каким-либо другим физическим недостатком. (5) Хосрова же, который родился у него от сестры Аспеведа 86, отец очень любил, но видя, что поистине почти все персы восхищены храбростью Зама (был он превосходный воин) и чтут его за другие достоинства, он боялся, как бы они не восстали против Хосрова и не нанесли бы непоправимой беды его роду и царству. (6) Итак он счел за лучшее прекратить войну с римлянами и уничтожить все поводы к ней при условии, что Хосров станет приемным сыном василевса Юстина. Только тогда, думал он, будет надежной его власть. Поэтому он по поводу этих вопросов отправил в Визaнтий к василевсу Юстину послов с грамотами. (7) Послание гласило: “То, что мы претерпели со стороны римлян несправедливости, ты и сам знаешь, но все обиды на вас я решил окончательно забыть, будучи убежден, что истиннейшими победителями являются те из людей, которые, имея правду на своей стороне, себе во вред добровольно уступают друзьям. (8) Однако за все это я прошу у тебя одной милости, которая, соединив не только нас самих, но и всех наших подданных узами родства и естественно вытекающим отсюда взаимным расположением, оказалась бы в состоянии дать нам в изобилии все блага мира. (9) Я предлагаю тебе сделать моего Хосрова, который будет преемником моей власти, своим приемным сыном”.

(10) Когда василевс Юстин ознакомился с этим посланием, то он очень обрадовался, так же как и его племянник Юстиниан, который, по общему мнению, должен был перенять от него власть. (11) Они хотели спешно приступить к делу, составив, в соответствии с существующим у римлян законом, письменный акт об усыновлении, если бы от этого их не удержал Прокл 87, который являлся советником васплевса, исполняя должность так называемого квестора; это был человек справедливый и известный полным своим бескорыстием. (12) Поэтому он не так легко соглашался на создание нового закона и не хотел менять что-либо из уже установленного. Так и теперь, возражая против их намерения, он сказал: (13) “Я не привык прилагать свою руку к тому, что отдает новшеством, и вообще я боюсь этого больше всего, хорошо зная, что стремление к новшествам всегда сопряжено с опасностью. (14) Мне кажется, что даже очень смелый человек в делах подобного рода задумался бы над этим предложением и ужаснулся возможному в будущем потрясению. (15) Ибо, по моему мнению, мы сейчас рассуждаем ни о чем ином, как о том, чтобы под благовидным предлогом передать персам государство римлян. Они не скрывают своих мыслей и не пользуются какой-либо завесой, но открыто признаются в своем намерении и, совершенно не стесняясь, выставляют свое требование отобрать у нас все государство, прикрывая явный обман личиной простодушия, речами о любви к миру оправдывая свои бесстыдные домогательства. (10) Потому вам обоим следовало бы всеми силами отвергнуть эту попытку варваров: тебе, государь, чтобы не быть тебе последним васнлевсом римлян, а тебе, стратиг, чтобы она не оказалась помехой в достижении престола. (17) Ибо если другие их хитрые планы, скрытые обычно под пышностью слога, и нуждаются для многих в объяснениях, это посольство с самого начала имеет целью этого Хосрова, кто бы он ни был, сделать наследником римского василевса. (18) Вот как, по-моему, вы должны смотреть на это дело: по естественному праву имущество отцов принадлежит их детям и, хотя законы у всех пародов, расходясь между собой, по многом друг другу противоречат, в этом случае, как у римлян, так и у варваров они сходны и, согласуясь друг с другом, признают детей полными наследниками отцовского имущества. Посему, если вы согласитесь на первое предложение, вам останется принять и все остальное”.

(19) Так сказал Прокл. Василевс и его племянник одобрили его слова и стали размышлять над тем, что предпринять. (20) В это время Кавад прислал василевсу Юстину другое письмо, где он говорил о своем намерении послать к нему знатных лиц с тем, чтобы был заключен мир и письменно закреплено, каким образом ему угодно произвести усыновление его сына. (21) Тогда Прокл стал еще сильнее, чем прежде, высказывать подозрение относительно намерения персов, настойчиво утверждая, что у них одна цель: как бы присвоить себе самым спокойным образом всю державу римлян. (22) Он советовал как можно скорее заключить с ними мир и с этой целью послать первых у василевса лиц, которые должны будут, если Кавад спросит, каким образом должно произойти усыновление Хосрова, прямо ответить: так, как это происходит у варваров, при этом он объяснил, что варвары производят усыновление не с помощью грамот, а вручением оружия и доспехов. (23) Так и решив, василевс Юстин отпустил послов Кавада, пообещав, что вскоре за ними последуют знатнейшие из римлян, которые и относительно мира, и относительно Хосрова все устроят наилучшим образом. (24) В том же духе он написал и Каваду. Со стороны римлян были отправлены Ипатий, племянник ранее царствовавшего Анастасия, патрикий, имевший должность стратига Востока, и Руфин, сын Сильвана 88, пользовавшийся почетом среди патрикиев и известный Каваду по предкам своим; (25) со стороны персов послами были Сеос, человек могущественный и располагающий великими правами, носивший звание адрастадаран салана, и Мевод 89, имевший должность магистра. (26) Съехавшись в месте, которое находится на самой границе государств римского и персидского, они вступили в переговоры друг с другом, прилагая старание к тому, чтобы прекратить несогласия и установить прочный мир. (27) Прибыл и Хосров к реке Тигр, которая отстоит от города Нисибиса на расстоянии приблизительно двух дней пути с намерением отправиться в Визaнтий, когда той и другой стороне покажется, что мир прочно установлен. (28) Много было сказано послами и той и другой стороны относительно существующих между ними несогласий. Сеос утверждал, что римляне насильственно и безо всякого на то права владеют издревле подвластной персам Колхидой, которая теперь называется Лазикой 90. (29) Римляне, услышав эти речи, сочли для себя глубоко оскорбительным то, что даже Лазика оспаривается персами. Когда же они, в свою очередь, сказали, что усыновление Хосрова должно произойти так, как полагается у варварских народов, это показалось персам нестерпимой обидой 91. (30) Разойдясь, и те и другие вернулись к себе домой; вернулся к отцу и Хосров, не достигнувший своей цели. Сильно разгневанный всем происшедшим, он поклялся отомстить римлянам за нанесенное ему оскорбление.