Судьба городов античного периода

В VI веке графы предпочитали устраивать себе резиденцию в сите — административных центрах древних племенных территорий или в крупных селениях, недавно ставших центрами новых единиц административного деления (округов — “паги”). Их присутствие позволяло в течение некоторого времени сохранить престиж города как средоточия власти. К тому же в них они имели дело с людьми и институтами, которые с имперских времен были носителями и исполнителями властных функции: с представителями курий, которых графы продолжали привлекать к сбору налогов, Однако их функции все более и более сужались и, как можно видеть на примере Лиона конца VI века, свелись в конечном счете к исполнению нотариальных обязанностей (регистрация публично-правовых и частных юридических актов, например завещаний), что и вошло впоследствии в практику городских магистратов средневековья. В городах графам приходилось сотрудничать и с дефенсорами (защитниками) общин. Дефенсоры выполняли функции надзора за действиями судебных инстанции и еще продолжали в этот период свою деятельность в Бордо, Орлеане. Type, Сане, Ле-Мане, Париже. “Сегодня Пасха, — писал Фортунат, — и дефенсор дает традиционный банкет в честь такого дня. И сам граф примет в нем участие с величайшим удовольствием”. Так получалось, что представители центральной власти и местное чиновничество соседствовали в главном городе племенного округа, постоянно встречаясь друг с другом. При этом тот или иной дефенсор мог иногда стать епископом, как, например, Элевтер в Турне в первой трети VI века, или графом, как Галактарий, которому Фортунат посвятил одну из своих поэм в конце того же века: “Ты был дефенсором и другом города Бордо. Ты слыл человеком, достойно несущим оба этих звания и вот по воле короля ты заслуженно вступил в должность графа”. И нередко такой граф становился, как Григорий Лангрский — предок Григория Турского, епископом своего округа. Все это говорит о том, насколько престижной и соблазнительной становится отныне епископская должность.

Подобное мелькание должностей и лиц на постах в городской администрации, столь же многочисленных как и в лучшие времена империи, окружает ореолом блеска и значительности городскую жизнь того времени. Это обманчивое впечатление может возникнуть по той причине, что монументальное античное наследие городов еще сохранялось в относительном порядке скорее заботами королей и епископов, чем на средства курий. Так во Вьенне в начале VI века еще был человек, поддерживающий в должном порядке сооружения акведука, а в Меце и в Париже, где не сохранились древние амфитеатры, были построены новые арены ближе к городским укреплениям, и там по-прежнему проводились игры. Когда Теодебер взял в 537 году Арль и решил отметить свою победу организацией спортивного зрелища по римскому образцу в большом амфитеатре Арля, он не столкнулся с какими-либо трудностями. Да и Сезер несколькими годами ранее писал о своих земляках, что они с большим удовольствием любуются там “кровавыми представлениями”. Однако это ложное впечатление не могло долго сохраняться: уже к концу века арлъский амфитеатр, как и подобные сооружения в Ниме, Трире, Type, как театр в Оранже, перестали использоваться по назначению и превратились в оборонительные, а то и просто жилые постройки. В целом города приходили в упадок, а многие из них вскоре стали походить — как, например, Тулуза — на “сильно похудевшего человека, носящего свой старый костюм”, по выражению Филиппа Вольфа. Так было даже с теми городами, вокруг которых, в отличие от Тулузы, крепостные стены возводились в III-IV веках, в то время, когда города уже потеряли часть своего населения и площади.

Теперь одна лишь церковь ведет строительство, повсюду, как внутри, гак и вне пространства, огражденного городской линией укреплений, вырастают леса церковных новостроек или реставрируются старые постройки. В Меце насчитывается сорок церквей, построенных в период правления Меровингов. В Париже их двадцать девять, в Реймсе — двадцать две, в Лионе — восемнадцать и двенадцать в Бордо. К тому же в приходах строились свои, приходские церкви, как бы в дополнение к кафедральным соборам и окружающим их церковным зданиям. А в пригородах на кладбищах возводились обширные базилики на могилах святых мучеников и епископов. Некоторые базилики строились для хранения святых мощей, доставленных с большими трудностями из дальних стран. Именно так возникла построенная Хлодвигом церковь Святых Апостолов Петра и Павла (впоследствии — церковь Святой Женевьевы) в Париже, церковь Святого Медарда в Суассоне, построенная Клотаром, и воздвигнутый епископом Домнулом храм Святого Венсана в Ле-Мане. Насчитывается множество примеров такого рода: это и церковь Святого Ремя в Реймсе, построенная над усыпальницей великого епископа, умершего около 530 года, и храм Святого Венсана, основанный в 542 году Хильдебером для сохранения мощей этого святого, привезенных из Испании, а впоследствии принявший под свой кров и усыпальницу самого Хильдебера и. позднее, парижского епископа Жермена. В честь последнего храм и носит теперь название - Сен-Жермен-де-Пре. Такова же история создания церкви Святой Марии в Пуатье, где покоится прах построившей ее королевы Радегонды — третьей супруги Клотара, прославившейся своей набожностью, Вскоре после ее смерти церковь эта стала называйся Сент-Радегонд. Первоначальные пожертвования на строительство базилик, а затем дары паломников, приток доброхотных даяний, большею частью - завещательных, рассчитанных на обеспечение спасения души даятеля, быстро обогащали такие базилики. Становясь центром пристроенных к ним монастырей, они превращались в крупные и многогранные экономические центры, Так окрестности древних некрополей зачастую обретали, благодаря святым мощам и хранящим их монахам, новую жизненно важную роль перекрестка торговых путей. В дальнейшем вокруг них вырастут будущие торговые и промышленные предместья.