Яблок, благовонных трав и кедровых шишек. У ног же его были

Простерты два ягненка, которых орел с трудом отнял у пастухов

Их.

Наконец, после семи дней, поднялся Заратустра на своем

Ложе, взял в руку розовое яблоко, понюхал его и нашел запах его

Приятным. Тогда подумали звери его, что настало время

Заговорить с ним.

Quot;О Заратустра, -- сказали они, -- вот уже семь дней, как

Лежишь ты с закрытыми глазами; не хочешь ли ты наконец снова

Стать на ноги?

Выйди из пещеры своей: мир ожидает тебя, как сад. Ветер

Играет тяжелым благоуханием, которое просится к тебе; и все

Ручьи хотели бы бежать вслед за тобой.

Все вещи тоскуют по тебе, почему ты семь дней оставался

Один, -- выйди из своей пещеры! Все вещи хотят быть твоими

Врачами!

Разве новое познание снизошло к тебе, горькое, тяжелое?

Подобно закисшему тесту, лежал ты, твоя душа поднялась и

Раздулась за свои пределы".

О звери мои, -- отвечал Заратустра, -- продолжайте

Болтать и позвольте мне слушать вас! Меня освежает ваша

Болтовня: где болтают, там мир уже простирается предо мною, как

Сад.

Как приятно, что есть слова и звуки: не есть ли слова и

Звуки радуга и призрачные мосты, перекинутые через все, что

Разъединено навеки?

У каждой души особый мир; для каждой души всякая другая

Душа -- потусторонний мир.

Только между самым сходным призрак бывает всего

Обманчивее: ибо через наименьшую пропасть труднее всего

Перекинуть мост.

Для меня -- как существовало бы что-нибудь вне меня? Нет

Ничего вне нас! Но это забываем мы при всяком звуке; и как

Отрадно, что мы забываем!

Имена и звуки не затем ли даны вещам, чтобы человек

освежался вещами? Говорить -- это прекрасное безумие: говоря,

Танцует человек над всеми вещами.

Как приятна всякая речь и всякая ложь звуков! Благодаря

Звукам танцует наша любовь на пестрых радугах.

Quot;О Заратустра, -- сказали на это звери, -- для тех, кто

Думает, как мы, все вещи танцуют сами: все приходит, подает

Друг другу руку, смеется и убегает -- и опять возвращается.

Все идет, все возвращается; вечно вращается колесо бытия.

Все умирает, все вновь расцветает, вечно бежит год бытия.

Все погибает, все вновь устрояется; вечно строится тот же

дом бытия. Все разлучается, все снова друг друга приветствует;

Вечно остается верным себе кольцо бытия.

В каждый миг начинается бытие; вокруг каждого "здесь"

Катится "там". Центр всюду. Кривая -- путь вечности".

О вы, проказники и шарманки! -- отвечал Заратустра и

Снова улыбнулся. -- Как хорошо знаете вы, что должно было

исполниться в семь дней --

И как то чудовище заползло мне в глотку и душило меня!

Но я откусил ему голову и отплюнул ее далеко от себя.

А вы -- вы уже сделали из этого уличную песенку? А я лежу

здесь, еще не оправившись от этого откусывания и отплевывания,

Еще больной от собственного избавления.

И вы смотрели на все это? О звери мои, разве и вы

жестоки? Неужели вы хотели смотреть на мое великое страдание,

Как делают люди? Ибо человек -- самое жестокое из всех

Животных.

Во время трагедий, боя быков и распятий он до сих пор

лучше всего чувствовал себя на земле; и когда он нашел себе ад,

То ад сделался его небом на земле.

Когда большой человек кричит: мигом подбегает к нему

Маленький; и язык висит у него изо рта от удовольствия. Но он

Называет это своим "состраданием".

Маленький человек, особенно поэт, -- с каким жаром

Обвиняет он жизнь на словах! Слушайте его, но не прослушайте

Радости во всех жалобах его!

Это обвинители жизни: их побеждает жизнь в одно мгновение.

Quot;Ты любишь меня? -- говорит дерзновенная. -- Подожди же

Немного, у меня нет еще для тебя времени".

Человек для себя самого самое жестокое животное; и во

Всем, что зовется "грешник", "несущий крест" и "кающийся", не

Прослушайте радости, примешанной к этим жалобам и обвинениям!

А я сам -- не хочу ли я быть обвинителем человека? Ах,