Гл. VI. Результаты непосредственного процесса производства 51

Труд, который присоединяется, есть определенное добавочное количество всеобщего общественного труда и выражается как добавочная величина стоимости или денежная сумма. Труд, уже содержащийся в средствах производства, аналогичен вновь присоединенному. Они различаются лишь тем, что один овеществлен в потребительных стоимостях, а другой находится в процессе этого овеществления, один — прошлый труд, другой — настоящий, один мертвый, другой живой, один овеществлен в прошлом, другой овеществляется в настоящее время. В том объеме, в каком прошлый труд вводит в действие труд живой, он сам становится процессом, увеличивается в стоимости, становится флюэнтой, которая создает флюксию ¹⁴. Это всасывание прошлым трудом добавочного живого труда есть процесс его самовозрастания, его действительное превращение в капитал, [469] в самовозрастающую стоимость, его превращение из постоянной величины стоимости в переменную и находящуюся в процессе [prozessierende] величину стоимости. Конечно, этот добавочный труд может быть присоединен к средствам производства лишь в виде конкретного труда и поэтому лишь в их специфическом виде, в качестве особых потребительных стоимостей, а содержащаяся в этих средствах производства стоимость сохраняется только благодаря их потреблению, как средств труда, конкретным трудом. Это, однако, не исключает того, что увеличивается не просто величина наличной стоимости, овеществленного в средствах производства труда, — увеличивается исключительно величина овеществленного в переменном капитале труда, и увеличивается лишь в той степени, в какой он приводит в действие живой труд и в какой этот последний овеществляется как деньги, как всеобщий общественный труд. Поэтому преимущественно в этом смысле — в отношении процесса увеличения стоимости, подлинной цели капиталистического производства, — капитал как овеществленный труд (накопленный труд, ранее существовавший труд и т. д.) противостоит живому труду (непосредственному труду и т. д.) и противопоставляется ему экономистами. Однако экономисты (даже Рикардо) здесь постоянно впадают в противоречия и двусмысленность, так как они не разработали проблемы сведения товара к труду в двойственной его форме.

Лишь благодаря первоначальному процессу обмена между капиталистом и рабочим — как товаровладельцами — живой фактор, рабочая сила, вступает в процесс производства как момент реального образа капитала. Но лишь в самом процессе производства овеществленный труд благодаря всасыванию

К. МАРКС

живого труда превращается в капитал и поэтому труд превращается в капитал *.

[469а] Капиталистический процесс производства есть единство процесса труда и процесса увеличения стоимости. Чтобы превратить деньги в капитал, их превращают в товары, составляющие факторы процесса труда. На деньги необходимо купить, во-первых, рабочую силу и, во-вторых, вещи, без которых рабочая сила не может быть потреблена, т. е. не может работать. В процессе труда эти вещи не имеют другого назначения, кроме как служить жизненными средствами труда, потребительными стоимостями труда, — в отношении к самому живому труду его материалом и средством, в отношении к продукту труда его средствами производства, в отношении к тому, что эти средства производства сами уже продукты, — продуктами, являющимися средствами производства нового продукта. Но эти вещи играют эту роль в процессе производства не потому, что капиталист их покупает, что они суть превращенная форма его денег, а наоборот, он их покупает именно потому, что они играют эту роль в процессе труда. Например, для процесса прядения, как такового, безразлично, что хлопок и веретена представляют деньги капиталиста, следовательно, капитал, что затраченные деньги по своему назначению суть капитал. Материалом труда и средством труда они становятся лишь в руках работающего прядильщика, и становятся они таковыми благодаря тому, что он прядет, а не потому, что он из хлопка, принадлежащего другому лицу, при помощи веретена, принадлежащего тому же другому лицу, прядет пряжу для того же другого лица. Благодаря тому, что товары затрачиваются в процессе труда или производительно потребляются, они становятся не капиталом, а элементами процесса труда. Поскольку эти вещные элементы процесса труда куплены капиталистом, они представляют его капитал. Но это относится и к труду. Он тоже представляет его капитал, ибо покупателю рабочей силы труд принадлежит точно так же, как и купленные им вещные условия труда. И ему принадлежат не только отдельные элементы процесса труда, но и весь процесс труда. Капитал, ранее существовавший в форме денег, теперь существует в форме процесса труда. Однако оттого, что капитал овладел процессом труда, что рабочий, таким образом, работает для капиталиста, вместо того, чтобы работать для самого себя, процесс труда

* Волед за отой фразой в тексте рукописи имеется следующая оговорка автора: «Изложенное • на стр. 96—107 в подразделе «Непосредственный процесс производства» относится сюда; это следует соединить с предыдущим и то и другое вьшравить. Сюда относятся татке стр. 282—204 етой книги»». Ред.

ГЛ. VI. РЕЗУЛЬТАТЫ НЕПОСРЕДСТВЕННОГО ПРОЦЕССА ПРОИЗВОДСТВА 53

не изменяет своей всеобщей природы. Оттого, что деньги при своем превращении в капитал превращаются в факторы процесса труда, следовательно, неизбежно принимают также образ материала труда и средства труда, материал труда и средства труда не становятся капиталом по своей природе, как золото и серебро не становятся деньгами по своей природе от того, что деньги, между прочим, представляются в золоте и серебре. Однако те же самые современные экономисты, которые смеются над наивностью монетарной системы, когда она на вопрос: «что такое деньги?» отвечает: «золото и серебро — деньги», не стесняются на вопрос: «что такое капитал?» отвечать: «капитал — это хлопок». Именно это они говорят, утверждая, что материал труда и средства труда, средства производства или продукты, употребляемые для нового производства, короче — вещные условия труда суть по природе капитал, суть капитал, поскольку они и потому что они благодаря своим вещественным качествам служат в процессе труда потребительными стоимостями. Это в порядке вещей, когда другие добавляют: «капитал — это мясо и хлеб», ибо хотя капиталист и покупает рабочую силу за деньги, эти деньги представляют на деле лишь хлеб, [469в] мясо, словом — средства существования рабочего¹²⁷⁾. Стул на четырех ножках под бархатным покрывалом при известных условиях представляет из себя трон, но это не значит,

"') «Капитал — это та часть богатства страны, которая применяется в производстве и состоит из пищи, одежды, инструментов, сырья, машин и т. д., необходимых для того, чтобы привести в действие труд» (Ricardo. [On the Principles of Political Economy, and Taxation. Third edition. London, 1821], p. 89 [Русский перевод, том I, стр. 86]). «Капитал.,. есть часть национального богатства, которая применяется ради воспроизводства или предназначена для такого применения» (G. Ramsay. [An Essay on the distribution of wealth. Edinburgh, 1836], p. 21). «Капитал... особый вид богатства... преднааначеаный... для получения других полезных предметов» (Я. Torrens. [An Essay on the Produktion of Wealth. London, 1821, p 5]). «Капитал... продукты... как средства нового производства» (Senior. [Principes fondamentaux de l'économie politique, tirés de leçons édites et inédites etc. Paris, 1836], p. 318). «Когда деньги предназначаются для.материа-льного производства,они получают наименование капитала» (Storcft.Gours d'Economie Politique. Tome I, Paris, 1823, p. 207). «Капитал есть та часть произведенного богатства, которая предназначена для воспроизводства» (Нош. Goure d'Économie Politique. Année 1836—1837_% Bruxelles, 1843, p. 364). Росси мучается над «затруднением», можяо ли и «сырье» считать капиталом. Можно, дескать, различать «капитал-сырье» и «капитал-орудие», но «является ли оно (сырье) действительно орудием производства? Не является ли оно скорее тем предметом, на который должны воздействовать орудия производства?» (там же, стр. 367). Он не видит, что когда он смешивает капитал с его вещественной формой проявления и поэтому называет вещные условия труда попросту капиталом, то хотя они в отношении к труду различаются как материал труда и средство труда, но в отношении продукта они одинаково являются средствами производства; капиталом он потом, на стр. 372, называет также «средства производства» вообще. «Нет никакой разницы между капиталом и любой другой частью богатства. Только благодаря особому применению вещь становится капиталом, т. е. она становится капиталом тогда, когда она применяется в акте производства в качестве сырья, орудия или фонда жизненных средств» (Cherbuliez. Richesse ou pauvreté. Paris, 1841, p. 18).

К. МАРКС

что этот стул, вещь, служащая для сиденья, становится троном благодаря природе своей потребительной стоимости. Существеннейшим фактором процесса труда является сам рабочий, а в процессе производства в древности этот рабочий — раб. Из этого вовсе не следует, что рабочий суть раб от природы, — хотя Аристотель не совсем далек от такого мнения ^1в, — что веретена pi хлопок — капитал от природы, так как они ныне в процессе труда потребляются наемным рабочим. Надо сойти с ума, чтобы определенное общественное производственное отношение, выражающееся в вещах, принимать за вещное природное свойство самих этих вещей; это помешательство бросается нам в глаза, когда мы раскрываем первое попавшееся руководство по политической экономии и на первой же странице читаем, что элементы процесса производства, сведенные к их самой общей форме, это — земля, капитал и труд ^12вК С тем же основанием можно было бы сказать, что они — земельная собственность, ножи, ножницы, веретена, хлопок, зерно, короче — материал труда и средства труда, и — наемный труд. С одной стороны, мы называем элементы процесса труда, спаянные со специфическим общественным характером, которым они обладают на определенной исторической ступени развития, а с другой стороны, мы добавляем элемент, присущий процессу труда независимо от всех определенных общественных форм, как вечному процессу взаимодействия человека и природы вообще. В дальнейшем мы увидим, что эта иллюзия экономиста, которая смешивает присвоение процесса труда капиталом с самим процессом труда и поэтому превращает вещные элементы простого процесса труда в капитал, так как капитал, между прочим, превращается также в вещные элементы процесса труда, — что эта иллюзия, которая у экономистов-классиков остается лишь до тех пор, пока они рассматривают процесс капиталистического производства исключительно с точки зрения процесса труда, и которую они в дальнейшем изложении исправляют, вытекает из самой природы капиталистического процесса производства. Однако сразу же выясняется, что это очень удобный метод для того, чтобы доказывать вечность капиталистического способа производства или что капитал — непреходящий естественный элемент человеческого производства вообще. Труд есть вечное естественное условие человеческого существования. Процесс труда есть не что иное, «как самый труд, рассматриваемый в момент его творческой

¹²⁸¹ См., например, John Stuart Mill, Principles of Political Economy. [London, 1848], v. I, b. I, [p. IX].

ГЛ. VI. РЕЗУЛЬТАТЫ НЕПОСРЕДСТВЕННОГО ПРОЦЕССА ПРОИЗВОДСТВА 55

деятельности. Всеобщие моменты процесса труда поэтому независимы от какого-либо определенного общественного развития. Средства труда и материал труда, часть которых составляют уже продукты прежнего труда, играют свою роль в любом процессе труда во все времена и при всех обстоятельствах. Поэтому если бы я привесил им название капитал в уверенности, что «semper aliquid haeret» ¹⁷, то я доказал бы, что существование капитала есть вечный естественный закон человеческого производства и что киргиз, который срезает ситник ¹⁸украденным у русских ножом и из этого ситника делает себе лодку, точно такой же капиталист, как г-н фон Ротшильд. Таким же образом я бы мог доказать, что греки и римляне причащались, потому что они пили вино и ели хлеб, и что турки ежедневно кропят себя католической святой водой, потому что они ежедневно моются. Такого рода наглое и пустое вранье извергается с самодовольной важностью не только каким-то Ф. Бастиа или в экономических трактатиках Общества по распространению полезных знаний ¹⁹, или в книжках для маленьких детей некоей матушки Мартино, [469с] но даже и настоящими писателями по специальным вопросам. Вместо того, чтобы этим путем доказать, в соответствии с поставленной целью, вечную естественную необходимость капитала, таким образом, наоборот, отрицается его необходимость даже для определенной исторической ступени развития общественного процесса производства, так как утверждению, что капитал есть не что иное, как материал труда и средство труда, или что вещные элементы процесса труда суть от природы капитал, по праву противопоставляется ответ, что, следовательно, нужен капитал, а не капиталисты, или что капитал есть не что иное, как изобретенное для надувательства масс название ¹²⁹⁾.

^1М' «Нам говорят, что труд и шагу не может ступить без капитала, что капитал подобен лопате в руках землекопа, что капитал столь же необходим для производства, как и самый труд... Рабочий все это знает: эта истина ежедневно перед его глазами; но эта взаимозависимость капитала и труда не имеет ничего общего с отношениями между капиталистом и рабочим и не доказывает, что первый должен жить за счет последнего. Капитал есть не что иное, как непотребленные продукты производства, и весь капитал, который существует в данный момент, существует независимо от какого-либо отдельного лица или отдельного класса и никоим образом не идентичен с каким-либо особым лицом или особым классом; и если бы внезапно все капиталисты и все богачи Великобритании вымерли, то ни единая частица богатства или капитала не исчезла бы вместе с ними и нация не обеднела бы ни на один фартинг. Не капиталист, а капитал имеет существенное значение для операций производителей. Между капиталом и капиталистом существует такая же большая разница, как между грузом корабля и накладной, сопровождающей этот груз» (J. F. Bray. Labour's Wrongs and Labour's Remedy etc. Leeds, 1839, p. 59 [Русский перевод, стр. 84—85]).

«Напитал — это своего рода каббалистическое слово, как церковь или государство, или какое-либо другое из тех общих терминов, которые те, кто стрижет остальное человечество, изобрели с целью скрыть руку, держащую ножницы» («Labour defended

К. МАРКС

Неспособность понять процесс труда как самостоятельный процесс и вместе с тем как сторону капиталистического процесса производства обнаруживается еще более ярко, когда, например, господин Ф. Уэйленд нам рассказывает, будто сырье это — капитал, и благодаря его переработке оно становится продуктом. Так, кожа будто бы есть продукт кожевника и капитал сапожника. Сырье и продукт — это назначения, получаемые вещью в связи с процессом труда; и оба они сами по себе ничего общего не имеют с назначением вещи быть капиталом, хотя оба, сырье и продукт, представляют капитал, поскольку процесс труда присваивается капиталистом ¹³⁰⁾. Г-н Прудон использовал это со своей обычной «глубиной».

«Почему понятие продукта вдруг превращается в понятие капитала? Благодаря идее стоимости. Это значит, что продукт, для того чтобы стать капиталом, должен подвергнуться точной оценке, должен быть куплен или продан, его цена должна быть обсуждена и фиксирована своего рода законным соглашением. Например, шкура, поступающая из бойни, представляет собой продукт мясника. Что произойдет, если эту шкуру купит кожевник? Последний тотчас включает ее или ее стоимость в свой производственный фонд. Благодаря труду кожевника этот капитал снова становится продуктом» [«Gratuité du Crédit. Discussion entre M. Fr. Bastiat et M. Proudhon». Paris, 1850, p. 178—180].

Для г-на Прудона характерен аппарат ложной метафизики, благодаря которой он обыкновеннейшие элементарные представления сначала заносит в свой «производственный фонд» как капитал, а затем высокопарно предлагает публике как «продукт». Вопрос, каким образом продукт превращается в капитал, сам по себе — бессмыслица; ответ же достоин вопроса. На деле г-н Прудон сообщает нам лишь два довольно известных факта: во-первых, что продукты иногда перерабатываются как сырье, и, во-вторых, что продукты вместе с тем суть товары, т. е. обладают стоимостью, которая до своей реализации должна

against the claims of Capital» etc. London, 1825, p. 17 [Русский перевод, стр. 18l). Автор этого анонимного сочинения Т. Годскин, один из значительнейших современных английских экономистов. Цитированное сочинение его, важность которого еще и теперь признается (см., например, John Lalor. Money and Morals. London, 1852, [p. XXIV]), вызвало через несколько лет после своего появления анонимное контрпроизведение лорда Брума, которое является столь же поверхностным, как и все прочие экономические произведения этого гения болтовни.

"°| «Материал, который мы приобретаем для того, чтобы объединить его с нашим собственным (!) трудом и преобразовать в продукт, называется капиталом; когда же труд выполнен и создана стоимость, он называется продуктом. Таким образом, одна в тот же предмет, может быть продуктом для одного лица и капиталом для другого. Кожа — продукт кожевника и капитал сапожника» (F. Wayland. [The Elements of Political Economy. Boston, 1843], p. 25). (Затем следует вышеприведенное дерьмо из Прудона, причем необходимо цитировать: «Gratuité du Crédit». Discussion entre M. Fr. Bastiat et M. Proudhon. Parie, 1850, p. 179, 180, 182.)

ГЛ. VI. РЕЗУЛЬТАТЫ НЕПОСРЕДСТВЕННОГО ПРОЦЕССА ПРОИЗВОДСТВА 57

пройти через огонь дебатов между покупателем и продавцом. Тот же самый «философ» замечает:

«Для общества не существует различия между капиталом и продуктом. Это различие — совершенно субъективное представление отдельных лиц» [там же, стр. 182].

Абстрактную общественную форму он называет «субъективной», а свою субъективную абстракцию — «обществом».

Если сначала экономист, пока он рассматривает капиталистический процесс производства лишь с точки зрения процесса труда, объявляет капитал просто вещью, сырьем, инструментом и т. д., то затем, когда ему опять приходит на ум, что процесс производства есть также и процесс увеличения стоимости, эти вещи в отношении процесса увеличения стоимости рассматриваются им лишь как стоимость.

«Один и тот же капитал существует то в форме суммы денег, то в форме сырья, инструмента, готового товара. Эти вещи, собственно, не капитал; он гнездится в стоимости, которую они имеют» ^ш>.

Поскольку эта стоимость

«сохраняется, больше не пропадает, умножается... отрывается от товара, [469 d] который ее создал, всегда остается, подобно метафизическому и лишенному субстанции качеству, во владении одного и того же производителя (т. е. капиталиста)» ^Ш),

постольку то, что только что еще объявлялось вещью, теперь объявляется «коммерческой идеей» ¹³³⁾.

Продукт капиталистического процесса производства не есть ни простой продукт (потребительная стоимость), ни простой товар, т. е. продукт, имеющий меновую стоимость. Его специфическим продуктом является прибавочная стоимость. Его продукт это — товары, имеющие большую меновую стоимость, т. е. представляющие больше труда, чем было авансировано на их производство в форме денег или товаров. В капиталистическом процессе производства процесс труда выступает только как средство, а процесс увеличения стоимости или производство прибавочной стоимости — как цель. Как только экономист

^ш> J. В. Say. [Traité d'économie politique. Troisième édition, Paris, 1817], T. II, p. 429, примечание. Когда Кэри говорит: «Напитал... это все предметы, обладающие меновой стоимостью» (Я. С. Carey. Principles of Political Economy. Part I, the first. Philadelphia, 1837, p. 294), то это следует отнести к разъяснению понятия капитал, которое уже упоминалось нами в первой главе: «капитал — это товары»; это — объяснение, которое относится только к проявлению капитала в процессе обращения.

¹^К> (Sitmondi. Nouveaux Principes [d'Économie Politique. Second edition], t. I, [Paris, 1827], p. 89 [Русский перевод, том I, стр. 185]).

^,38> «Капитал есть коммерческая идея» (Siemondi. Etudes [sur l'économie politique]. Tome II, [Bruxelles, 1838], p. 273).

К. МАРКС

об этом вспоминает, капитал объявляется богатством, которое применяется в производстве, чтобы приносить «прибыль» ¹³⁴⁾.

Мы видели, что превращение денег в капитал распадается на два самостоятельных процесса, принадлежащих к совершенно различным сферам и существующих раздельно один от другого. Первый процесс принадлежит"к сфере обращения товаров и совершается поэтому на тЬварном рынке. Это — купля и продажа рабочей силы. Второй процесс есть потребление купленной рабочей силы или самый процесс производства. В первом процессе капиталист и рабочий противостоят друг другу лишь как владелец денег и владелец товара, и их сделка, подобно сделке между всеми покупателями и продавцами, есть обмен эквивалентов. Во втором процессе рабочий выступает pro tempore * как живая составная часть самого капитала и категория обмена здесь совершенно исключена, так как капиталист путем купли присвоил себе все факторы процесса производства, веществеппые и личные, еще до начала этого процесса. Но хотя оба процесса существуют рядом самостоятельно, они взаимно обусловливаются. Первый служит введением ко второму, а второй приводит в исполнение первое.

Первый процесс, купля и продажа рабочей силы, показывает нам капиталиста и рабочего лишь как покупателя и продавца товара. Рабочего отличает от других продавцов товаров лишь специфическая природа, специфическая потребительная стоимость проданного им товара. Но особая потребительная стоимость товаров отнюдь не изменяет ничего в экономической определенности формы сделки, ничего не изменяет в том, что покупатель представляет деньги, а продавец — товар. Поэтому для доказательства того, что отношение между капиталистом и рабочим есть не что иное, как отношение между товаровладельцами, которые обмениваются друг с другом деньгами и товаром, к обоюдной выгоде и по свободному договору, достаточно изолировать первый процесс и остановиться на его формальном характере. Этот простой фокус — отнюдь не колдовство, но он образует весь запас_ мудрости вульгарной политэкономии.

Мы видели, что капиталист должен превращать свои деньги не только в рабочую силу, но и в вещные факторы процесса

^ш> «Капитал есть та часть запасов страны, которую сохраняют или используют в процессе производства и распределения богатства с целью получения прибыли» (Г. R. Malthus. Definitions in Political Economy. A new edition, [with a preface, notes, and supplementary remarks] by John Cazenove. London, 1853, p. 10). «Капитал — это часть богатства, используемая для производства и, как правило, с целью получения прибыли» (Th. Chalmers. On Political Economy [in connexion with the Moral State and Moral Prospects of Society]. 2nd. edition. London, 1832, p. 75).

* — временно. Ред.