Различие между натурфилос. Демокрита и натурфилос. Эпикура. Наличному бытию. Мы вместе с тем заметили, что Эпикур объекти­вировал оба момента, которые хотя и противоречат один другому

наличному бытию. Мы вместе с тем заметили, что Эпикур объекти­вировал оба момента, которые хотя и противоречат один другому, но оба заключены в понятии атома.

Как же в таком случае реализуется Эпикуром это чистое определение формы атома, понятие чистой единичности, отри­цающее всякое, определенное другим, наличное бытие?

Так как Эпикур движется в сфере непосредственного бытия, то все определения являются непосредственными. Таким обра­зом, противоположные определения противопоставляются ДРУ^Г другу как непосредственные реальности.

Но относительное существование, противостоящее атому, то наличное бытие, которое он должен подвергнуть отрицанию, есть прямая линия. Непосредственное отрицание этого движения есть другое движение, оно, следовательно, есть, — если пред­ставить его опять-таки пространственно, — отклонение от прямой линии.

Атомы — совершенно самостоятельные тела или, лучше сказать, тела, мыслимые — как и небесные тела — в абсолют­ной самостоятельности. Они поэтому и движутся, подобно небесным телам, не по прямым, а по косым линиям. Движение падения есть движение несамостоятельности.

Если, таким образом, Эпикур в движении атома по прямой линии выразил его материальность, то в отклонении от пря­мой линии он реализовал присущее атому определение формы, и эти противоположные определения он представил как непосред­ственно противоположные движения.

Лукреций поэтому справедливо утверждает, что отклонение прорывает «рока законы» ¹⁰⁾, и подобно тому как он тотчас же применяет это к сознанию^U), так и об атоме можно ска­зать, что отклонение есть именно нечто такое в его груди, что может противоборствовать и сопротивляться.

Цицерон упрекает Эпикура в том, что «он не достигает даже того, ради чего он это выдумал; ибо если бы все атомы откло­нялись, то никогда между ними не произошло бы никаких сцеплений; либо же одни атомы отклонялись бы, а другие были бы увлечены движением по прямой линии. Это все равно, как если бы указать определенные места атомам — каким нестись прямо, каким вкось» ¹²К

Возражение это находит свое оправдание в том, что оба момента, содержащиеся в понятии атома, представлены как непосредственно различные движения и, следовательно, должны были бы принадлежать различным индивидуумам, — непосле­довательность, которая, однако, последовательна, так как сфера атома есть непосредственность.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Эпикур очень хорошо чувствует заключающееся здесь противоречие. Он старается поэтому представить отклонение по возможности нечувственно. Оно совершается «не в положен­ный срок и совсем не на месте известном» ¹³⁾, оно происходит в наименьшем пространстве, какое только возможно¹⁴'.

Далее Цицерон ¹⁵⁾ и, по Плутарху, многие древние ^1в> пори­цают Эпикура за то, что, по его учению, отклонение атома происходит без причины, а ничего более постыдного, говорит Цицерон, не может случиться с физиком ¹⁷⁾. Но, во-первых, физическая причина, какой требует Цицерон, вновь отбросила бы отклонение атома в сферу детерминизма, между тем как оно, наоборот, должно этот детерминизм преодолеть. Затем, атом отнюдь не завершен, пока в нем не проявилось определение откло­нения. Спрашивать о причине этого определения все равно, что спрашивать о причине, превращающей атом в принцип, — вопрос, очевидно, лишенный смысла для того, кто признает, что атом есть причина всего и, следовательно, сам не имеет причины.

Когда, наконец, Бейлъ ¹⁸⁾, опираясь на авторитет Авгу­стина¹^, по мнению которого Демокрит приписал атомам духовный принцип, — авторитет, который, впрочем, будучи противопоставлен Аристотелю и другим древним, совершенно ничтожен, — упрекает Эпикура, что он вместо этого духовного принципа придумал отклонение, то можно ему возразить, что душа атома — это только слово, между тем как в отклонении представлена действительная душа атома, понятие абстракт­ной единичности.

Прежде чем рассматривать последствия отклонения атома от прямой линии, нужно указать еще на один в высшей степени важный момент, на который до сих пор совершенно не обра­щали внимания.

А именно, отклонение атома от прямой линии не есть особое, случайно встречающееся в эпикурейской физике опреде­ление. Напротив, закон, который оно выражает, проходит через всю эпикурейскую философию, но таким образом, что — как это само собой разумеется — определенность его проявле­ния зависит от той сферы, в которой он применяется.

Абстрактная единичность может осуществить свое понятие — присущее ей определение формы, чистое для-себя-бытие, неза­висимость от непосредственного наличного бытия, снятие всякой относительности — только путем абстрагирования от противостоящего ей наличного бытия. Ведь для того, чтобы действительно преодолеть это последнее, она должна была бы его идеализировать, что возможно только для всеобщности.

7*

174 РАЗЛИЧИ* МЕЖДУ НАТУРФИЛОС. ДЕМОКРИТА И НАТУРФИЛОС. ЭПИКУРА

Следовательно, подобно тому как атом освобождается от своего относительного существования, от прямой линии, пу­тем абстрагирования от нее, путем отклонения от нее, — так и вся эпикурейская философия уклоняется от ограничиваю­щего наличного бытия всюду, где понятие абстрактной единич­ности — самостоятельность и отрицание всякого отношения к другому — должно быть представлено в его существовании.

Так, целью деятельности является абстрагирование, укло­нение от боли и смятения, атараксия ²⁰>. Так, добро есть бег­ство от зла ²¹⁾, а наслаждение есть уклонение от страдания ²²⁾. Наконец, там, где абстрактная единичность выступает в своей высшей свободе и самостоятельности, в своей завершенности, там — вполне последовательно — то наличное бытие, от кото­рого она уклоняется, есть наличное бытие в его совокупности; и поэтому боги избегают мира, не заботятся о нем и живут вне его ²³>.

Очень много острили по поводу этих богов Эпикура, кото­рые, будучи похожи на людей, живут в межмировых простран­ствах действительного мира, имеют не тело, а квазитело, не кровь, а квазикровь ²⁴⁾; пребывая в блаженном покое, они не внемлют ничьей мольбе, не заботятся ни о нас, ни о мире, и почи­таются они ради их красоты, их величия и совершенной природы, а не ради какой-нибудь корысти.

И все же эти боги не фикция Эпикура. Они существовали. Это — пластические боги греческого искусства. Цицерон как римлянин вправе высмеивать их ²⁵⁾, но Плутарх, грек, совер­шенно забыл греческое мировоззрение, когда он говорит, что это учение о богах, уничтожающее страх и суеверие, не дает ни радости, ни благоволения богов, а ставит нас в такое отно­шение к ним, в каком мы находимся к рыбам Гирканского моря ⁵¹, от которых мы не ждем ни вреда, ни пользы ^2в). Теоре­тический покой есть главный момент в характере греческих богов, как говорит и Аристотель: «То, что лучше всего, не нуж­дается в действии, ибо оно само есть цель» ²⁷⁾.

Рассмотрим теперь вывод, непосредственно вытекающий из отклонения атома. В этом отклонении выражено то, что атом отрицает всякое движение и всякое отношение, в котором он как особое наличное бытие определяется другим наличным бытием. Это представлено таким образом, что атом абстраги­руется от противостоящего ему наличного бытия и отклоняется от него. Но то, что заключается в отклонении атома — отри­цание им всяких отношений к другому, — должно быть осу­ществлено, проявлено в положительной форме. Это возможно лишь в том случае, если то наличное бытие, к которому атом

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

себя относит, есть не что иное, как он сам, следовательно тоже есть атом, а так как он сам непосредственно определен, то этим наличным бытием являются многие атомы. Таким образом, отталкивание многих атомов оказывается необходимым осу­ществлением «закона атома», как Лукреций называет отклоне­ние. Но так как здесь всякое определение полагается как осо­бое наличное бытие, то отталкивание прибавляется как третье движение к прежним. Лукреций справедливо замечает, что если бы атомы не отклонялись, то не было бы ни столкновений атомов, ни их встреч, и мир никогда не создался бы ²⁸¹. Ибо атомы — единственный объект для самих себя, они могут отно­сить себя только к самим себе; они, следовательно, — выражая это в пространственной форме, — могут встречаться друг с другом, только отрицая всякое относительное существование, в котором они относили бы себя к другому; а это относительное сущест­вование есть, как мы видели, их первоначальное движение, дви­жение падения по прямой линии. Таким образом, они встреча­ются друг с другом только вследствие отклонения от этой послед­ней. О простом материальном распылении здесь нет и речи²⁹'.

И в самом деле: непосредственно сущая единичность только тогда реализована сообразно своему понятию, когда она отно­сит себя к другому, которое есть она сама, хотя это другое и противостоит ей в форме непосредственного существования. Так, человек перестает быть продуктом природы лишь тогда, когда то другое, к которому он себя относит, не есть отличное от него существование, но само есть отдельный человек, хотя бы еще и не дух. Но чтобы человек, как человек, стал своим един­ственным действительным объектом, для этого он должен сло­мить в себе свое относительное наличное бытие, силу вожделений и слепой природы. Отталкивание есть первая форма самосо­знания; поэтому оно соответствует тому самосознанию, кото­рое воспринимает себя как непосредственно сущее, абстрактно-единичное.

В отталкивании, следовательно, осуществлено понятие атома, поскольку он есть абстрактная форма, но не менее того и противоположность последней, поскольку он есть абстракт­ная материя; ибо то, к чему он относит себя, — это, правда, атомы, однако это другие атомы. Но если я отношусь к самому себе как к непосредственно-другому, то мое отношение является материальным. Это самая крайная ступень внешнего состоя­ния бытия, какую только можно мыслить. Следовательно, в отталкивании атомов их материальность, выраженная в паде­нии по прямой линии, и присущее им определение формы, выраженное в отклонении, синтетически соединены.