Лекция 28. Между Западом и Востоком

Одним из важнейших, исходных для самосознания культуры России представлений является оппозиция «Запад – Восток», несущая в себе ее метафизические и географические, мифорелигиозные и геополитические, исторические и социальные интенции. «Запад – Восток» – условная смысловая конструкция, исторически выработанная культурологической мыслью человечества для первичной (космогонической) типологии мировой культуры и действующая как парная категория, которая выражает дихотомию поляризованного целого всемирной культуры; она одновременно характеризует и амбивалентное символическое единство культуры человечества (в пределе складывающееся из «Запада» и «Востока»), и ее разделенность на принципиально отличные друг от друга, а во многом и противоположные модели культурной идентичности, которые друг друга взаимополагают и в то же время взаимоисключают, воплощая собой дополнительность и антиномичность полярных начал, диалектику единства и множественности мировой культуры как сложного целого.

Смысловая пара «Запад – Восток» носит ярко выраженный характер социокультурной и цивилйзационной дилеммы: или – или. Сопоставление учеными и писателями, путешественниками и завоевателями культур Запада и Востока выявило почти необозримый ряд смысловых антиномий между ними. Демократия (свобода, равенство) – деспотизм; аскеза – мистика; научное знание, рациональность – интуиция, вживание в мир; динамизм, развитие – неподвижность, стабильность; модернизация, инновативность – традиционность, ритуал; индивидуализм, личность – коллективизм, государство; «логос» – «дао»; активное технико-технологическое преобразование мира – достижение гармонии с естественно-природной средой обитания; рыночная экономика и натуральное хозяйство, частная собственность и буржуазность – бесклассовое общество, коллективизм, коммунизм.

Запад и Восток – это различные социокультурные и цивилизационные парадигмы, на протяжении веков и даже тысячелетий сосуществующие и борющиеся друг с другом, взаимодействующие и влияющие – прямо и косвенно – одна на другую, но в процессе исторического противостояния (постоянно изменявшего свои формы и их смысловое соотношение) так и не преодолевшие семантического и структурного «параллелизма», т.е. взаимной непереводимости, символической (политической, философской, религиозной, художественной и др.) антиномичности. Как бы далеко ни отстояли друг от друга культурно-смысловые системы Запада и Востока, они остаются связанными между собой по крайней мере совокупностью отличительных принципов или набором критериев и принципов, согласно которым они оказываются сопоставимыми между собой (в том числе и как антиномические пары). Как бы тесно ни сближались между собою Запад и Восток, всегда найдутся ценности и нормы, взаимоисключающие, предельно поляризующие их семантические поля. Даже применительно к одному культурно-целостному объекту наблюдения или научного изучения можно говорить об амбивалентности представленных в нем западных и восточных начал.

При всей условности дифференциации систем ценностей и норм Запада и Востока сам принцип их антиномичности весьма показателен: противоположности, сближаясь друг с другом по принципу дополнительности, вступают в единство для того, чтобы облегчить взаимоотталкивание и противоборство, удерживаемые в гибком и динамичном равновесии бинарного целого. Встречные процессы сближения/отталкивания – не две разные тенденции соотношения частей целого, а тот баланс сил, при котором «действие равно противодействию», и это равенство выступает гарантией нерасторжимости парадоксального альянса, целое тем прочнее, чем сильнее сопротивление ему его составляющих. Подобная внутренне противоречивая, но единая смысловая структура культуры, основанная на силовом равновесии семантической системы, получила название «взаимоупора».

Саморефлексия любой национальной культуры в той или иной мере связана с ее территориально-географической ориентацией и исторически обусловленными представлениями об организации и смысловом членении мирового пространства (прежде всего дуальном, бинарном, ведущем свое происхождение из архаико-мифологических моделей мира). Дихотомия «Запад – Восток» оказалась в этом отношении наиболее универсальной и устойчивой практически во всех культурах, что связано с космогоническими мотивами этой антиномии (восход и заход солнца). В большинстве культур мира самим по себе смысловым полюсам Запада или Востока не предпочтение отдается, они сосуществуют во взаимосвязи как единая смысловая антиномия, воплощенная бинарность (наподобие широко распространенных дихотомий: «верх – низ», «правое – левое», «прямо – криво», «вперед – назад» и т.п.). Что касается культуры России (в ряду других евразийских культур), то здесь, напротив, Запад и Восток часто существуют отдельно друг от друга, как различные смысловые пространства и как два разных (далее нерасчленимых) концепта, то и дело противопоставляемых друг другу.

В конечном счете из смысловой антиномичности культур Запада и Востока проистекают и периодически сменяющие друг друга их динамические установки и тенденции: взаимного национально-культурного изоляционизма, автономизации или открытости культур друг другу, интеграции; экспансионизма и агрессии или подражательности; борьбы и соперничества или взаимообогащающего диалога. Историческая динамика взаимоотношений Запада и Востока носит характер неравномерной пульсации: взаимное притяжение сменяется взаимным отталкиванием или индифферентностью по отношению друг к другу. Отношения Запада и Востока часто принимают характер кризисного состояния – бифуркации, с вытекающей из него проблемой выбора нового канала эволюции, в дальнейшем необратимой.

Само соотношение Запада и Востока в масштабе мировой культуры как целого представляет собой смысловую конструкцию «взаимоупора», но конфронтационный и конфликтный характер их взаимоотношений сказывается обычно лишь в особых случаях (колониальные завоевания, освободительные движения, подъем национально-культурного возрождения). Зато для культурных (не только территориальных, но и смысловых) областей, пограничных между Западом и Востоком и как бы поневоле совмещающих поляризованные смыслы и ценности смежных с ними западных и восточных явлений, структуры, воспроизводящие конструкцию «взаимоупора», не просто типичны, но составляют «каркас» системы. В пограничных культурах резко контрастируют их взаимоисключающие тенденции: открытость и закрытость; «всемирная отзывчивость» и национальный мессианизм, космополитизм и изоляционизм; революционное новаторство и охроншпельность; динамизм и статичность и т.д., – но не для того, чтобы окончательно отделиться друг от друга. Постоянное колебание между двумя полярными тенденциями является не только «естественным», но подчас и «единственно возможным» для подобного типа культур динамичным фактором их развития, а бифуркация становится в пограничных культурах не характеристикой того или иного кризисного состояния, но перманентным свойством всего исторического процесса, усвоенным культурой на ментальном уровне.

Пограничные культуры включают в себя как западный, так и восточный дискурсы, которые вместе составляют систему, на всех уровнях построенную на «взаимоупоре» противоборствующих смыслов. Подобная система, с одной стороны, постоянно чревата расколом целого; с другой – даже в случае раскола (и особенно в условиях раскола) «взаимоупор» удерживает силой две части (или стороны) единого в смысловом поле одного представления. При этом обе части раздвоенного целого испытывают силы как взаимного притяжения, так и взаимного отталкивания, находясь в состоянии зыбкого, неустойчивого баланса сил.

В самосознании русской культуры Запад и Восток часто существуют отдельно друг от друга как различные смысловые пространства. Однако в приложении к себе самой русская (как и любая пограничная) культура использует антиномию «Запад – Восток» как воплощение «единства противоположностей». Россия внешне противостоит и Западу, и Востоку; внутренне же она является одновременно и Западом, и Востоком, то разделяя собой две «сверхцивилизации» мира, то соединяя их собою в единое целое. В этом отношении Россия образует вместе с Западом и Востоком смысловую триаду и в то же время является единым, нерасчленимым целым с ними, воплощая тем самым монистическую «всемирность».

Пограничное положение России и русской культуры между Востоком и Западом, Азией и Европой; вызванные этим внутренние противоречия русского национального характера, менталитета, образа жизни, быта, социокультурных институтов, общественной психологии и идеологии, специализированных областей культуры (включая науку и искусство, философию и религию); непредсказуемость социокультурной истории – все это явилось источником вековых конфликтов и идеологических споров: кочевых и оседлых народов, язычников и христиан, соборности и авторитаризма, индивидуалистов и государственников, религиозных реформаторов и староверов, западников и славянофилов, сторонников и противников реформ, либералов и консерваторов, демократов и коммунистов и т.п. Все перечисленные здесь (и иные) «пары» оппозиций существуют только как далее неразложимые смысловые антиномии, усвоенные русской культурой как структурная формула ее менталитета, как модель ее исторического самовоспроизводства.

Называя Россию отдельной частью света – «Востоко-Западом», НА. Бердяев (в книге «Русская идея». 1946) утверждал, что в России сталкиваются два потока мировой истории – Восток и Запад. Г.В. Плеханов (в своем труде «История русской общественной мысли». 1914–1918) также отмечал в русской культуре и в истории России два противоположно направленных процесса, но «разбегающихся» в разные стороны – на Запад (европеизированная дворянская культура) и на Восток (традиционная культура русского крестьянства). Однако обе эти модели русской культуры (соответственно центростремительная и центробежная), при всей своей видимой противоположности, отнюдь не исключают друг друга: культурно-исторические процессы западного и восточного происхождения и сталкиваются между собой в русской культуре, и отталкиваются друг от друга; собственно национально-русские тенденции в культурном развитии России то и дело раздваиваются, устремляясь одновременно и на Запад, и на Восток, или противостоят и тому, и другому.

Изначальная «пограничность» русской культуры, а затем и российской цивилизации – по отношению к Западу и Востоку – порождала не только универсализм целей и притязаний русской культуры (что нередко выливалось в мессианские и эсхатологические предчувствия и идеалы), но и делало ее путь, как и судьбу России, весьма драматическими, чреватыми взлетами и падениями, катастрофическими событиями, жестокими испытаниями, великими потрясениями, имевшими всемирно-историческое, а подчас и глобальное значение.

Любая попытка представить российскую цивилизацию в виде целостного, исторически непрерывно развивающегося явления, обладающего своей линейной логикой и выраженным национальным своеобразием, наталкивается на большие внутренние сложности и противоречия. Каждый раз оказывается, что на любом этапе своего становления и исторического развития эта цивилизация как бы двоится, являя одновременно два отличных друг от друга лица. Европейское и азиатское, оседлое и кочевое, организованное и стихийное, искусственное и естественное, светское и духовное, официальное и оппозиционное, индивидуальное и коллективное – эти и подобные «пары» противоположностей свойственны российской цивилизации с древнейших времен и сохраняются фактически до настоящего времени. Двоеверие, двоемыслие, двоевластие, раскол – это лишь немногие из значимых для понимания истории нашей цивилизации понятия, выявляемые уже на стадии древнерусской культуры. Подобная стабильная противоречивость русской и всей российской культуры, порождающая, с одной стороны, повышенный динамизм ее саморазвития, а с другой – периодически обостряющуюся конфликтность, внутренне присущую самой российской цивилизации, составляет ее органическое своеобразие, типологическую особенность и называется бинарностью.

Характерной особенностью российской культуры с ее «двоецентрием» является то обстоятельство, что ее основу, суть, глубинный смысл составляет не механическая сумма двух противоположно заряженных «ядер», сопряженных между собой в одно неразрывное целое, а самое их «сопряжение», непрерывно меняющееся, как бы «мерцающее» отношение двух «центров», «ядер», «полюсов», сочетающее в себе их глубокое внутреннее единство и в то же время не снимающее их абсолютной противоположности.

Не случайно через всю отечественную историю проходят бинарные смысловые структуры, организующие русскую культуру и российскую историю как сквозную дихотомию: двоеверие, двоевластие, опричнина, ереси, самозванство, бунты, раскол, разночинство, русский коммунизм, евразийство, русское зарубежье, постсоветская реальность – в каждом из этих и подобных им понятий заключены смысловая амбивалентность, двусоставность, внутренний драматизм. Строго говоря, и такие классические смысловые «пары» русской культуры, как «западничество и славянофильство», «народ и народничество» или «революция и контрреволюция», являются в каждом случае не суммой двух концептов, а единой смысловой конструкцией, в которой ни один из полюсов не может существовать без другого, вне взаимодействия и полемики с ним, вне борьбы за первенство.

Более того, «победа» любого полюса автоматически означает его же «поражение», поскольку вне противоборства его целеустремленность и активность теряют смысл и «точку приложения». Следует признать, далее, что все концепты, из которых складывается целое русской культуры (а значит, и истории) на всех уровнях ее смысловой организации, сопрягаются между собой по принципу именно «взаимоупора»: язычество – христианство, самодержавие – православие, власть – интеллигенция, интеллигенция – народ, религия – наука, искусство – действительность, литература – критика, история – современность, «русская идея» – «коммунистическая идея», госбезопасность – диссидентство и т.д.

За каждой антиномией в истории русской и всей российской культуры встает в явной или скрытой форме изначальная культурная дихотомия Запада и Востока, символизирующая причастность России и ее культуры как к тому, так и к другому, т.е. всему человечеству, мировой культуре и цивилизации, притязания на принципиальную «всемирность», «всеохватность», вселенский масштаб. Начальный импульс каждой культурно-исторической парадигмы, каждого значительного периода в российской истории связан с этим двойственным дискурсом: Крещение Руси, монголо-татарское иго, возникновение концепции «Москва – третий Рим», религиозный Раскол и «Петровские реформы», отмена крепостничества и русская революция, крах советского тоталитаризма и распад СССР – все эти события знаменовали для России и русской культуры каждый раз обновление культурно-исторического контекста и обретение в нем заново смысловой конфигурации всемирности.