Пятьсот миль. Остров очень велик; жители белы, красивы и учтивы; они

Идолопоклонники, независимы, никому не подчиняются. Золота, скажу вам, у них

великое обилие: чрезвычайно много его тут, и не вывозят его отсюда: с

Материка ни купцы, да и никто не приходит сюда, оттого-то золота у них, как

Я вам говорил, очень много. Жемчугу тут обилие; он розовый и очень красив,

Круглый, крупный; дорог он так же, как и белый. Есть у них и Другие

Драгоценные камни. Богатый остров, и не перечесть его богатства.

Марко Поло, Путешествия, 1298

 

 

X x x

 

За китайским государством на востоце во окияне море от китайских

Рубежей верст с семьсот лежит остров зело велик, именем Иапония. И в том

Острове большее богатство, нежели в китайском государстве, обретается, руды

Серебряные и золотые и иные сокровища. И хотя обычай их и письмо тожде с

Китайским, однакоже они люди свирепии суть и того ради многих езувитов

Казнили, которые для проповедования веры приезжали.

Из памятной записки для московского посла в Пекине Николая Сафария,

 

X x x

 

Чем ближе знакомятся европейцы с японцами, чем пристальнее

Всматриваются в них, в склад и строй японской жизни, тем яснее становится

Им, что в лице Японии они имеют дело со страною, проникнутою совершенно

Своеобразным, вполне самостоятельным духом, зрелым и глубоко разработанным.

Особенно поражает европейца, что на всем протяжении Японии, с Крайнего

Севера и до Крайнего Юга, он встречает совершенно одинаковую форму семейного

И общественного быта, совершенно одинаковый строй понятий, воззрений,

Наклонностей и желаний.

Г. Востоков, Общественный, домашний и религиозный быт Японии. СПб.,

 

X x x

 

...Я думаю о старой и новой Японии. Я знаю: то, что создается веками,

Не может исчезнуть в десятилетия. Как старое и новое сплелось в

Японии¹ -- какими силами? -- Говорят, что сердцем Япония -- в

Старом, умом -- в новом. Быть может, ум и сердце японского народа идут рука

Об руку. Но, во всяком случае, каковы те силы, которые есть в японской

старине, силы, давшие народу уменье принять все новое!

Я смотрю быт и обычаи японского народа, его этику и эстетику. Быт и

Обычаи поистине крепки, как клыки мамонта, -- тысячелетний быт и обычаи, и

Сознание, перешедшее уже в бытие. И то, что в Японии все грамотны, и то, как

Организована японская воля. И этот тысячелетний быт, создавший свою

Особливую мораль, не оказался препятствием для западноевропейской

Конституции, заводов, машин и пушек.

Борис Пильняк, Камни и корни. Москва, 1935

 

 

X x x

 

Японцам не повезло, как не повезло героям некоторых посредственных

Романов нашей литературы; их изображали только одной краской -- или розовой,

Или черной.

Сакура, то есть вишня, которая украшает множество японских вееров,

Кимоно и фуросики, цветет действительно розовыми цветами. Я не думаю,

Однако, чтобы розовой была жизнь Японии; не верю ни в умилительность

персонажей романов Лоти, ни в страсти "Мадам Баттерфляй". Описывая японцев,

Некоторые западные авторы улыбались растроганно и снисходительно; примерно

Так держатся с детьми холостые мужчины, желая показать мамашам свою доброту.

Для миллионов западных буржуа Япония была игрушечным миром с гейшами и с

Бумажными фонариками, с цаплями и драконами, с ирисами и с веерами, с

Хризантемами и с церемониями. Конечно, были на Западе специалисты, хорошо

Знавшие искусство Японии, были художники, потрясенные старой японской

живописью, но средний европеец, читатель "Мадам Хризантем", восхищался не

японским гением, а "японщиной" -- стилизацией, доходившей до безвкусицы.

Были и такие западные авторы, которых Япония возмущала. Они не раз

Писали, что японцы лишены какой-либо индивидуальности; мелькали стереотипные

определения: "пруссаки Азии", "вечные имитаторы", "муравейник". В книгах

Этих авторов Япония была страной самураев, жаждущих рубить и крушить,