Сущность научного эксперимента

Наблюдение и эксперимент находятся по разные стороны бар­рикад. В каком-то смысле они антагонисты. И такое мнение бо­лее чем убедительно. Давайте подумаем.

Наблюдение сродни созерцанию первозданных красот приро­ды. Если замечается какое-либо вмешательство в ход наблюдения, пусть самое незначительное, его результаты полетят в корзину. Знаменитые Хоторнские эксперименты 1927—1932 гг., перевернув­шие промышленную социологию и заложившие основы нового видения мира, чуть не пошли насмарку, когда обнаружилось, что на одном из ранних этапов, в эксперименте с шестью девушка­ми-операторами, ученый, выполнявший, как выяснилось позже, функцию неформального лидера, повлиял на социально-психоло­гическую атмосферу в бригаде и тем самым вызвал повышение производительности труда.

Без всяких преувеличений научное наблюдение — «экологичес­ки чистый» метод познания. В нем практикуется щадящий режим по отношению к объекту познания.

Эксперимент — совсем другое дело. Здесь изучается искусст­венно созданная ситуация, которая в природе либо не встречает­ся вовсе, либо не встречается в чистом виде. Если эксперимен-

тальная ситуация начинает походить на естественную — все, ту­шите свет в лаборатории, начинайте все сызнова. '

Экспериментальный метод следует отнести к разряду жестких, не просто контактных методов спортивного поединка, но если хотите — к разряду настоящего боевого поединка, где человек и природа сошлись не на жизнь, а на смерть. Не случайно говорят: это вам не эксперимент, а реальная жизнь, подчеркивая тем са­мым непохожесть экспериментальной ситуации на естественную.

Контактная жесткость эксперимента, если подобное выражение здесь применимо, окупается с лихвой. Ученый создает ситуацию, которая в природе не случается, заглядывая, что называется, в ее изнанку, и таким способом устанавливает то, что невозможно ни в каком другом методе, а именно причинно-следственные связи. В эксперименте мы устраняем все случайные черты явления, все факторы, которые отвлекают, искажают результат, и добираемся до самой сути. А сущность любого явления всем известна — всеобщее, закономерное, необходимое.

Представители всех наук полюбили эксперимент именно за это его свойство — способность на сверхскоростном поезде доставлять любопытного в самые глубины познания, туда, где поверхностные напластования уже не могут скрыть истинного лика.

Правда, построить сверхскоростной экспресс непросто. Даже очень непросто. По существу, это самый дорогостоящий научный метод. Но и самый эффективный. Не случайно естественные на­уки, преуспевшие в экспериментальном мастерстве, скажем, фи­зика и химия, приносят человечеству наибольшие выгоды, и в них инвестируются гигантские деньги.

Социальные науки сильно отстают от них, а гуманитарное зна­ние, кажется, и вовсе прекратило всякие попытки овладеть подоб­ным искусством. Во всяком случае, нам не доводилось слышать о философском или историческом эксперименте. Если, разумеется» под этим словом понимать настоящий опыт, поставленный по всем правилам науки, а не какой-то суррогат.

Коротко попытаемся установить незадачливых двойников на­учного эксперимента. Вот, к примеру, Министерство образования Российской Федерации сообщает о ходе и перспективах экспери­мента по Единому госэкзамену. На самом деле никакого научно­го эксперимента здесь нет. Речь идет об очередном нововведении, ход внедрения которого постоянно отслеживается, результаты со­общаются прессе. На его протекание влияют установки самого ми­нистерства, политические цели и задачи, общественное мнение, которое доносится до постановщиков эксперимента из разных регионов, иногда в весьма агрессивных тонах, субъективные пред-

почтения устроителей этого, не побоимся сказать, общенародно­го шоу, наконец, передовой опыт Запада, на который постоянно ссылаются и которым доказывают необходимость российского варианта руководители эксперимента. При этом результаты еди­ных экзаменов в разных странах Запада разные, поэтому сторон­ники и противники нововведения толкуют одни и те же факты (не говоря об умении приводить разные факты под разные идеи) да­леко не одинаково. Повлияла и российская специфика: массовое распространение взяточничества на вступительных экзаменах, процветание института посредничества (репетиторов) и т.п. В по­добных условиях, если бы речь шла о физике, а не о педагогике, никакой здравомыслящий ученый не взялся бы даже говорить о научном эксперименте.

И другой великий российский эксперимент, которым в после­днее время принято именовать Октябрьскую революцию, экспери­ментом не являлся. Экспериментировать над 150-миллионным на­родом, коренным образом менять ход истории страны, ломая ее экономический базис, политический режим, социальные институ­ты, наконец, кромсая по живому социальный состав населения никакой ученый или здравомыслящий человек никогда не решил­ся бы. Над историей вообще нельзя проводить экспериментов.

Из современных СМИ можно узнать и о других «эксперимен­тах», в частности, о том, что:

♦ в Порто Алегро вот уже в течение 8 лет проходит экспери­мент по налаживанию системы общественного самоуправления граждан на^% уровне города;

♦ проводятся эксперименты дистанционного обучения;

♦ можно провести эксперимент на одном знакомом человеке;

♦ кто-то поставил удачный эксперимент по раскрытию глу­бинных свойств психики человека;

♦ в городе Н-ске начат эксперимент по созданию муниципаль­ной милиции;

♦ музыкальная группа провела несколько экспериментов с нестандартными звуками и ритмами;

♦ эксперимент по отработке модели прохождения альтерна­тивной гражданской службы понимается как общественно-полез­ная деятельность в социальной сфере;

♦ Самара на два года стала всероссийским полигоном для со­циального эксперимента, цель которого — решение конфликтов в социальной сфере без обращения в суд (проект разработан при участии британских специалистов);

♦ эксперимент по переводу части маршрутных такси в обыч­ные рейсы принес транспортникам значительные убытки;

♦ в Москве с 18 сентября 2001 г. начался эксперимент по вве­дению социальной карты москвича, которая предназначена для льготных категорий населения (владельцы карты смогут бесплат­но ездить в метро и получать скидки в магазинах города);

♦ языковая игра — лингвистический эксперимент поэта. Что выступает синонимом эксперименту? Эксперимент не надо

путать по крайней мере с тремя следующими процессами:

♦ испытание;

♦ нововведение;

♦ опыт.

У этих понятий много общего с экспериментом. Действительно, во всех случаях происходит какое-то изменение первоначального со­стояния объекта. Во всех случаях кто-то отслеживает то, как измене­ние влияет на состояние объекта, а затем записывает результаты.

Но есть серьезное различие. Только в научном эксперименте заранее разрабатывают программу исследования, формулируют цели, задачи, предмет и объект исследования, выдвигают гипоте­зы, операционализируют понятия и разрабатывают методические приемы проверки гипотезы. Только в научном эксперименте фор­мируют так называемую экспериментальную группу, над которой и производят запланированные манипуляции, скажем, обучают студентов скорочтению или заставляют по 12 ч просиживать за компьютером, и контрольную группу, остающуюся в своих обыч­ных условиях и никаким манипуляциям не подверженную. Вот почему мы вправе дать следующее определение.

Эксперимент (от лат. experimentum — проба, опыт) — исследо­вательская стратегия, в ходе которой осуществляется целенаправ­ленное наблюдение за тем, как ведут себя одни характеристики явления (процесса, ситуации), если последовательно и в опреде­ленном порядке изменять другие характеристики.