Примечание переводчика: Название главы - цитата из Там, где живут чудовища Мориса Сендака. Полностью - Don't Go. I'll Eat You Up, I Love You So. 1 страница

 

Готлиб откинулся на скрипучий офисный стул, потирая ноющее бедро. Он не сводил глаз с безжизненного кайдзю, словно опасаясь, что в любую минуту тот начнёт выбираться из ледяного саркофага. Теперь он понимал бирку возле кнопки лифта и знал ответ на свой следующий вопрос до того, как его задал.

 

- Гейзлер, ты ведь единственный, использующий эту лабораторию? У тебя нет ни техников, ни лаборантов. Может быть, аспиранты, по крайней мере? Здесь же не гонконгский Шаттердом с его урезанным финансированием. Когда я встретил тебя в Токио, то едва разглядел в толпе ассистентов.
Ньют наконец победил последнюю доску, вставив её в деревянные кронштейны и пожал плечами.

- Я.... не захотел пускать сюда студентов и лаборантов. Я думал, что люблю быть популярным и в толпе, но... я типа передумал.

Готлиб закрыл глаза и приложил замёрзшие ладони к обогревателю.

- Ты прекратил мне писать вскоре после того, как перебрался сюда, и не писал, пока не произошёл этот... инцидент, как я понимаю? Я предполагаю, что ты всё время торчал здесь один? - Он испытывал странное чувство - смесь муки и удовольствия от того, что вгоняет Гейзлера в неловкость.

- У меня была подготовка к пилотированию. Всё время тратил на тренажёр, работал здесь урывками. Вот потом, когда появились результаты наблюдений...

Он медленно подошёл к своему инвалидному креслу, уселся и безуспешно попытался крутануться на месте: - Я должен был проводить много времени с... ну... с первым пилотом. С Шоном. Нам приходилось тусоваться вместе. Он меня тренировал. Он не был плохой парень, вовсе нет. Просто несовместимый.

- Да?

- Он из-за меня вконец терял терпение. Заставлял меня повторять одно и то же, словно мне пять лет. Буквально вернул в детский сад - знаешь, когда тебя шлёпают по руке, потому что тебе скучно и ты думаешь о чём-то своём. Не все дети учатся одинаково, - Ньют улыбнулся так болезненно искренне, что Готлиб отвёл глаза.

- Они просто не слушали, когда я говорил, что это должен быть не он, а ты. По причине... ну...
- Из-за ноги? Это имело смысл. Я много лет проработал в программе Егерь, но не встречал ни одного пилота-инвалида.
Он почувствовал, как смутная внутренняя боль перерождается в страх - холодный и уверенный.

- Я предупреждал их, Герман. Нам нельзя дрифтовать с кем попало. Ты понимаешь меня, потому что я... Герман?

Ньют остановился и задумчиво дотронулся до "плохого" угла рта, оглянулся на Гогмагога, словно собираясь с духом. Внутри он был спутанным клубком тоски и ужаса. Герман чувствовал это и хотел сбежать. Сбежать, пока Ньют не сказал что-то, о чём они оба будут жалеть, и что не смогут забыть. Это было то, чего он ожидал и боялся с первого дрифта. Он почти услышал кудахчущий смех инженера Балора и голос своего отца, слишком горячо поздравляющего его с женитьбой раньше, чем он сделал предложение. Они все знали, кем он был. Неуместную привязанность Ньютона он почувствовал во время первого дрифта и приложил немало усилий, чтобы забыть это знание. Забыть и надеяться, что Ньютон так или иначе пропустил некоторые... тайные неправильные мысли в его сознании. Он струсил и бежал от этого, уехав в Мюнхен через три для после окончания войны - даже не попрощавшись. Но первое письмо догнало его всего через неделю после возвращения в мюнхенскую квартиру. Письма шли до тех пор, пока Ньют не застрял в этой ледяной дыре на краю мира. Он смотрел на Гейзлера и чувствовал болезненное завихрение в его сердце, словно скрученном чьими-то жёсткими руками. Ньют сидел здесь один, разговаривая с мёртвым кайдзю, обречённый на дрифт с незнакомцем, который закончится бедой.

Готлиб встал, начал суетливо искать мел и заговорил - торопливо и казённо:

- Я хотел бы начать моделирование на основе твоей статистики по кайдзю.

Ньютон оглянулся и кивнул со слабой полуулыбкой, не затронувшей глаз. Когда он заговорил, в голосе звучало разочарование.

- Э-эээ... да, ОК. Подожди, сейчас найду записи. Не возражаешь, если я включу музыку?

- Если она будет в пределах разумной громкости.

Готлиб ощутил, как лицо собирается в привычную оборонительную гримасу. Он вновь вспомнил слова, сказанные Ньютом на борту Онтарио - "просто дай мне возможность ответить тебе взаимностью". В глубине души он знал, что не совсем понимает, что имелось в виду. Он был уверен, что речь идёт не о любви. Он был здесь, и он был другом Гейзлера, и этого было достаточно. Он готов мириться с Ньютоном в мыслях и во снах, но не позволит ему претендовать на всё. Он сильнее, он может контролировать себя. Он не расскажет Ньютону о болезненном чувстве разделения, пережитом в Мюнхене или о том беспокойстве, которое он ощутил, когда письма Ньютона перестали приходить. С этими воспоминаниями его похоронят.

- Я возобновлю тренировки, как только Мелеро вернутся, - сказал Гейзлер, развернув к нему кресло, - Нита собиралась помочь мне начать с того места, где я бросил.

Он подъехал к Герману, протягивая беспорядочную кипу листов, исписанных неразборчивым почерком.

- К тому времени, когда ты наберёшь свои часы в симуляторе, я буду готов пилотировать снова.
Готлиб хмыкнул в ответ и протянул руку за записями, но Ньют не отпустил их сразу. Он увидел глаза Ньютона, почувствовал, как их затягивает в общую воронку, и ощутил призрак разочарования, грубо выдёргивая листы из протянутой руки. Он вернулся на свой стул и погрузился в чтение, пытаясь игнорировать звуки, производимые Ньютоном на его стороне лаборатории.

- Почему ты дал кайдзю такое имя? Тому, который напал на "Онтарио"?

Ньютон посмотрел на свои руки, по локоть погружённые в мышечные ткани Гогмагога.

- Ну... ты заметил, что он был белым? Кожа, чешуя - всё. Первый белый кайдзю, которого я видел. У меня есть теория, что это камуфляжная окраска. На расстоянии он должен смотреться, как айсберг - ну, понимаешь, да? - белая кожа, голубые глаза - поэтому кодовое имя "Котик". Как в рассказе Киплинга.

- Ты, кажется, очень хорошо разбираешься в детской литературе, - сказал Готлиб, старательно притворяясь беспечным.

Ньютон посмотрел на него и вытер о плечо запачканную щёку. Готлиб, затаив дыхание ждал, не заговорит ли Гейзлер об их сне, о разговоре Алисы и Красного Короля, но тот внезапно сказал бесцветным голосом:
- Я испачкал твою парку. Лучше забери, пока на ней нет кишок кайдзю.
.......................................................................................................................

 

- Пожалуйста, доктор Готлиб. Присаживайтесь.

Готлиб брезгливо оглядел крошечный офис психиатра, машинально поглаживая большим пальцем ручку трости:
- Сколько это отнимет времени? Мне его не хватает на множество более важных дел.

Психиатр был женщиной. Миловидной, темнокожей и подозрительно молодой. Ей ещё не было тридцати, и она обладала безошибочной способностью вести себя с пациентами неофициально, что свидетельствовало о высоком профессионализме.

- Всего несколько минут, доктор. Я обещаю. Садитесь, пожалуйста.

Он ещё немножко постоял в дверях, прежде чем сесть, максимально отодвинувшись от неё.

- Меня зовут доктор Эстер Сендак, я психиатр и дрифт-невропатолог. Я специализируюсь на оказании помощи пилотам, столкнувшимся с последствиями нейронного моста. На самом деле, я пыталась связаться с Вами ещё год назад. Ваш с доктором Гейзлером случай был для меня особенно интересен.

Прищурив глаза, он прервал её жёстким и холодным тоном:
- Доктор Сендак, мне не нравятся психиатры, мне не нравится, когда меня оценивают, и я хотел бы выложить несколько основных правил, прежде чем мы начнем. Я не буду говорить о Гейзлере. Я не буду говорить о своей бывшей жене. Я пройду ваши тесты и вернусь к более важной работе, - стиснув зубы он смотрел, как она что-то пишет в блокноте.
- А теперь, я уверен, вы написали в своей книжечке, что я неприятный тип.

Она слегка улыбнулась, не глядя на него:
- Очень хорошо, что мы не будем говорить о том, что вызывает у вас неловкость. Давайте начнем с простого. У меня есть результаты вашего физического осмотра, - она помахала в воздухе конвертом и отвела со лба прядь волос, - Хорошая новость - кроме проблем с ногой вы в очень неплохом состоянии. Плохая новость - учащённый пульс и высокое кровяное давление. Для пилота гипертония может быть смертельной. Но так как это явно вызвано не физическими проблемами, я с уверенностью могу предположить стресс. Итак, давайте поговорим о том, как Вам справиться со стрессом.

Внезапно он заметил, что нервно притопывает здоровой ногой - совсем как Ньютон - и заставил себя прекратить:
- Бороться? Когда я работал в отделах науки других Шаттердомов, наш стресс ни для кого не был проблемой.

- Доктор, в других Шаттердомах вы не были рейнджером. Вы ещё не привыкли к этой мысли? Я слышала, что у Вас с доктором Гейзлером через две недели пробное пилотирование Оккама... Волнуетесь?

Сильно ссутулившись он уставился на свои ботинки.

- В восторге.

- Боитесь нового дрифта?

Его взглядом можно было убить, и доктор Сендак вскинула руки в примирительном жесте:
- Я бы боялась на вашем месте. Руководство несправедливо к Вам и доктору Гейзлеру. Конечно, Ваш случай нарушает все правила, но я не могу не восхищаться Вашей отвагой.

- Я не стремился быть пилотом.
- Тогда зачем вы это делаете?
Он отвёл от неё взгляд, бесцельно осмотрел комнату, чувствуя, что его уши начинают пылать:
- Мы договорились не говорить о докторе Гейзлере.
- Мы и не говорили... Или Вы согласились на пилотирование из-за него?
- Он попросил меня. И сюда я тоже приехал по его просьбе. Он не объяснил мне причину - просто написал, что нуждается в помощи.
- Значит Вы очень хороший друг, доктор Готлиб.

Его рот пересох, нога вновь попыталась выстукивать нервный ритм. Эта женщина манипулировала им, и он не знал, с какой стороны ожидать следующей атаки.

- Не слишком... Просто меня ничего уже не держало в Мюнхене.

Она вновь что-то записала в блокноте... Поднялась, налила себе чай, предложила чашку с ароматным напитком и ему. Герман недоверчиво принял её, но эрл грей оказался очень хорош, много лучше, чем он мог бы раздобыть, и он пил медленно, растягивая удовольствие.

- Вернёмся к стрессу... Как Вы спите? Гипертония и бессонница любят приходить одновременно.

Он тяжело вздохнул и сделал еще один глоток чая, обдумывая, стоит ли солгать. Спал он плохо и часто просыпался от давнишних затяжных кошмаров.
- Прекрасно. Я хорошо сплю.
- Я знаю, что мы не говорим о нем, но, возможно, Вам будет интересно узнать, что до переезда сюда доктор Гейзлер страдал от ночных страхов. А как с этим у Вас, доктор Готлиб?

- Никаких страхов.
Еще одна ложь, приступы страха по ночам мучили его несколько месяцев после закрытия Разлома. Они случались и сейчас, но теперь он их быстро забывал. Именно с них началась война с Ванессой, сломавшая их брак. Сендак, вероятно, знала, что он лжет, учитывая её знания о Ньюте и о дрифте.
- Ну, Вам очень повезло. Я думаю, доктор Гейзлер пострадал сильнее из-за двойного дрифта.
- Да... Думаю, так и есть.
Она сделала ещё несколько пометок в блокноте и допила чай. Он ждал, рассматривая её дипломы, развешенные в рамочках на стене.

- Позволите задать Вам личный вопрос, доктор Готлиб? Почему вы занялись проблемой кайдзю? Я наблюдала за Вами, доктором Гейзлером и доктором Весс в течение многих лет... У остальных я видела желание острых ощущений, или славы, но Вы меня изумляете - ведь Вы - тихий человек, не любящий публичности.

Казалось, Готлиб внимательно рассматривает резьбу на трости:
- Доктор Сендак, а зачем вам изучать мозг пилотов? Зачем писать стихи и заводить детей? Выживание... Я полагаю, нами движет желание оставить что-то после себя.

Похоже, ответ ей не понравился... Она налила себе ещё чая:
- Да... Полагаю, это имеет смысл...

Он плотно обхватил свою чашку, согревая руки:
- Но я сделал это, чтобы доказать, что я - не бесполезный калека.

Женщина посмотрела на него внимательно и удивлённо, и на этот раз не сделала никакой пометки в блокноте. В ответ на его молчание, она улыбнулась и пролистала большую пачку бумаг, лежавшую у неё под рукой:
- Ньютон пытался справляться с гипертонией и стрессом при помощи лекарств, но это не сработало. Он сделал храбрую попытку справиться при помощи медитации, но для этого у него недостаточно внимания. И тут у меня возникла одна идея, и мы пошли на эксперимент... Я нашла несколько лекций, которые ваши студенты разместили в Интернете. Доктор Гейзлер начал слушать их перед сном и при приближении панической атаки, и, знаете что, доктор Готлиб? Это сработало как по волшебству. Стресс удавалось купировать, лекарства заработали... Конечно, с его анамнезом - стресс, СДВГ, биполярное расстройство - очень сложно подбирать препараты, но я верю, что он до сих пор слушает ваши лекции, и они успокаивает его мозг достаточно, чтобы можно было хоть что-то сделать... В идеале нам нужно аналогичное решение для вас.

Готлиб поставил чашку на стол и нервно втянул воздух:
- Я уверен, мои лекции достаточно скучны, чтобы усыпить кого угодно. Мы закончили, доктор Сендак?
Она пристально посмотрела на него и кивнула:
- Да, но пока Вы психически не готовы пройти тесты. Я думаю, что в Ваших интересах будет решить проблемы с давлением. И Вам нужно посещать меня по крайней мере два раза в неделю. Для начала попробуем дыхательные упражнения.

Готлиб поднялся:
- А если я откажусь?

- Тогда я не смогу допустить вас до пилотирования.

Он собирался сказать ей что-нибудь резкое, когда прозвучал сигнал тревоги, и они оба в изумлении повернулись к двери. Казалось, что ситуация с атакой кайдзю на Онтарио повторяется вновь. Герман ощутил, как у него холодеет внутри, мелко дрожа, он открыл дверь и пошатываясь вышел в коридор.
...................................................................................................

Доктор Сендак вышла вслед за ним, но он её едва заметил. Офис психиатра был расположен на этаже рейнджеров, и сейчас по коридору бежало множество людей. Готлиб не мог решить, как ему поступить; пришлось кричать, чтобы она услышала его сквозь этот шум: - Что происходит? Возможно, нам надо добраться до командного центра? Существует протокол для таких случаев?

Она посмотрела на него и уже собиралась ответить, когда сильная рука схватила его за плечо, и, обернувшись, он увидел озабоченное лицо Гарри Арчера. Подбежавшая Ханни Паркер схватила его за вторую руку:- Давай, док, шевели ногами! Там внизу атака!
Готлиб внезапно оказался в толпе пилотов и потерял психиатра из вида. Он поискал взглядом близнецов Ватлей, но их не было видно. Ханни взяла его под руку, и вместе с Гарри они практически занесли Готлиба в лифт.
- Кайдзю, миссис Паркер? Где? Выведен ли уже Егерь?

Ему ответил невысокий коренастый парень - Готлиб знал, что это один из русских - пилот "Ледяного Потёмкина:
- Мы вывели Мятежного Самсона. Нападение ближе к нам, так что мы успеем быстрее, чем Форт-2. Кайдзю заметили возле побережья Аляски несколько часов назад и сразу подняли Самсона, но сейчас началась атака побережья.

Готлиб кивнул. Пожалуй, Мятежный Самсон был лучшим среди новых Егерей Форта-1. Он прикинул - без особого интереса - использованы ли в Самсоне написанные им коды? Лифт двигался к ангарам, а Готлиб думал о Гейзлере. Он оставил его в лаборатории, работающим под оглушительную музыку - услышал ли Ньютон сигнал тревоги? Скорее всего, они встретятся сейчас в центре управления. Ханни нервно чавкала жвачкой, остальные люди в лифте тихо переговаривались на разных языках. Готлиб снова обратился к русскому пилоту, казавшемуся дружелюбным: - Мы собираемся на мостике командного пункта?

- Да, будем наблюдать оттуда - там собирают всех пилотов.

Здешний "мостик" был больше, чем в гонконгском Шаттердоме, люди ходили по нему, торопливо переговариваясь и, всё было знакомо - большинство светящихся мониторов сообщали жизненные показатели пилотов и обеспечивали обратную связь. Герман нашел угол подальше от толпы и осторожно опустился на пол, прислонившись к стене. Отсюда был неплохой вид на экран телевизора, по которому передавали новости. За общим гулом звук было плохо слышно, но он смог разобрать субтитры. Кайдзю вышел к берегу в совершенной глуши, возле крошечного местечка Накнек на побережье Аляски. Сейчас его снимал репортёр, зависший в вертолёте над местом атаки. Готлиб увидел на экране горбом вздымающуюся над водой спину кайдзю - она была белой.
- Котик, - пробормотал он себе под нос, узнав белого кайдзю, с которым Ньют "говорил" на Онтарио.

Близнецы Ватлей уселись по бокам от него, но Готлиб едва их заметил, пока Говард не произнёс: - Он напал на рыбоперерабатывающий завод. Они консервируют лосося. Разве не странно? И он просто ест, ничего не разрушая.
Готлиб покачал головой - в этом не было ничего странного:
- Он очень голоден. Я знал, что они в конце концов выйдут на берег в поисках еды. Всё на это указывало.
Они наблюдали, как белый монстр буквально разломал завод на куски. Усами-щупальцами он обшарил самые дальние его уголки и подобрал остатки языком - длинным, как хоботок бабочки. Это было не столько страшно, сколько грустно.

Через тридцать минут вертолёты с громким всплеском сбросили Самсона. К тому времени кайдзю покончил с главным зданием и занялся складами. Самсон, в отличие от других Егерей Форта-1, был построен только для боевых действий. Его пилотировала пара из Южной Кореи - Ми-Сук и Хо Чжин Син - Готлиб несколько раз с ними встречался в столовой, но никогда не разговаривал. Котик не обратил на появление Самсона никакого внимания. Он облизывал внутренности склада, как собака, засунувшая нос в банку с арахисовым маслом. Странная мысль пришла в голову Германа, и он пробормотал под нос по-немецки:

< - Уплывай... Уплывай дальше, пока они не добрались до тебя... >

Блестящий красный Егерь медленно шагал к белому кайдзю. Герман слышал, как техник за соседней консолью даёт пилотам советы по тактике нападения. Тем временем Котик обнаружил рыбацкую лодку и добрался до рыбы, вскрыв судёнышко одним ударом когтя. Казалось, он не замечает Егеря у себя за спиной. У Готлиба перехватило дыхание, сердце билось так, что, казалось, вот-вот выскочит. Он отчаянно искал взглядом Ньютона, но его нигде не было.
Котик был довольно крупным для второй категории, но Самсон был намного крупнее. Егёрь поднял тяжёлую руку - сейчас от запястья отходило изогнутое лезвие, раскалённое настолько, что от него поднимался пар, когда оно касалось воды. На полной скорости робот полоснул зверя по шее, горячий металл пошёл вглубь, прожигая плоть, оставляя бескровный срез - и Герман закричал, чувствуя, как рвётся его кожа и распадаются мышцы.
Боль была невыносима - он выронил трость и взвыл от боли. Что-то ударило его по лицу, и он упал, выгибаясь в конвульсиях.
- Прекрати! Бога ради, прекрати! Перестань! - перепуганная Соня схватила его за запястья, удерживая, попыталась обнять, но он бешено царапаясь, оттолкнул её.
- Герман! Ты цел! Да что с тобой творится?!
Столпившиеся на командном мостике молчали, не понимая, что происходит с учёным. Он ощутил ещё удар в лицо и ещё и жгучее прикосновение металла, разрезавшего глаз и нос. Он закричал вновь - по-немецки, бредя и умоляя. Подбежавший сержант Джойс прошипел близнецам:

- Уберите его отсюда! Тащите его в лазарет и дайте седативные!

Готлиб медленно открыл глаза, полные нездешнего синего света. От этого взгляда отшатнулись даже Говард и Соня. Он застонал, с трудом выдохнув: - Ньютон...

Самсон продолжал борьбу с Котиком, обернувшим хвост вокруг его тела, вцепившимся зубами в броню плеча. Вновь ударил меч - рассекая кожу и мышцы, расплёскивая синюю кровь - и Герман принял этот удар вместе с кайдзю. Он открыл рот, когда зверь взревел от боли, и кричал вместе с ним, пока не сорвал горло. Потом был удар по голове, такой сильный, что в глазах замелькали яркие белые искры - и милосердное ничто.

 

Глава 6: "Простые числа и плохой совет"

Ему больно. В воде над ним светящейся спиралью закручивается голубая кровь. Монстр ранил его, больно, ужасно больно, он ослеплён, он не чувствует запах, тишина и холод воды не унимают боль. Он зовёт и жалуется сквозь чёрную воду и просит помощи у своих собратьев из улья. Они далеко, но он думает, что услышит ответ, он чувствует их в своём сознании. Он умирает. Ему нужно вернуться домой..., он должен принести еду к трещине, прежде чем умрёт. Маленький голос пытался его предупредить, но он не послушался. Он снова зовёт на помощь, чувствуя, как кровь вырывается из рассечённого горла. Он двигается сквозь темноту, ему страшно...

- Вы сошли с ума! Это полный бред! Вы видели, что случилось, а теперь хотите заставить его пройти тест?! Вы намерены их угробить?! Это люди, Джойс, а не машины!
Готлиб изумленно смотрел на людей, столпившихся вокруг него, не слишком, впрочем, их видя. Они все кричали друг на друга, почему-то о нём и Гейзлере. Он не слишком хорошо соображал под таким количеством обезболивающих - голова словно ватой набита. Интересно, что так важно... чем так важны он с Ньютоном, чтобы устраивать здесь такую склоку?
В ногах его кровати как парочка верных стражей застыли близнецы Ватлей. И психиатр тоже была здесь - такая высокая. И бесстрашно спорила с сержантом Джойсом.
- Мы его не убили! Он удрал, а теперь это грозит экологической катастрофой. И катастрофа, доктор Сендак, в том, что общественность теперь в курсе возвращения кайдзю. А это означает массовую паранойю, истерику и вспышки насилия, если мы быстро не найдём зверя. А наши возможности в этом ограничены. Форт-2 тоже его ищет, но Гейзлер в дрифте сделает это быстрее.
Эстер Сендак сделала шаг назад и замерла между близнецами, высоко вскинув подбородок и скрестив руки на груди:
- Вы так уверены, что сможете найти второго. Он считает, что в прошлый раз это была просто счастливая случайность. Не говоря уж о побочных эффектах дрифта...

Сквозь пелену медикаментозного тумана Готлиб отчаянно вслушивался в их слова. Самое важное, что он понял - Котик остался жив - и от этого он испытывал облегчение, которому сам ужасался.

Соня Ватлей, зло вздёрнув губу, сказала Джойсу: - Ньют ещё даже не возобновил занятия с Нитой. А Герман, конечно, получше, но...
- Ни вы двое, ни Мелеро больше не отвечаете за подготовку команды учёных. У вас скоро начнутся собственные задания, и вам станет не до этого.
- Что? - близнецы синхронно шагнули вперёд. Эстер, вскинув руки, поймала их за плечи.
- А кто тогда?
- Этим займётся инженер Балор Флуд, отвечающий за...
Соня бросилась к нему, и Говарду пришлось поймать её за талию, чтобы не дать схватить Джойса за шиворот.

- Этот гребаный психопат? Он по-прежнему ненавидит Ньюта за прошлое. И мы видели, как он сбил с ног Германа! Он злобный мудак, которому будет в кайф над ними издеваться!

Мысль об обучении у Балора напугала Готлиба, но голоса, чтобы возразить, у него всё равно не нашлось.
Джойс снял берет и устало пригладил редкие волосы:
- Ватлей, вы и другие пилоты не могут нянчиться с ними вечно. Если они собираются быть рейнджерами, они должны быть наравне со всеми. То, что они особый случай, не означает обращение в белых перчатках. Доктор Сендак! Я хочу, чтобы вы подключились параллельно с Балором к процессу обучения в качестве второго наставника. Нам нужно, чтобы они как можно скорее были готовы к пилотированию Оккама. Я доступно сформулировал?
Психиатр ответила ему хмурым взглядом. Когда она заговорила, в каждом чётко артикулированном слоге чувствовался сдерживаемый гнев:
- Я решительно не согласна с таким планом действий. Готлиб в слишком плохом состоянии, а Гейзлер до сих пор не оправился от смерти Шона Патрика. Не говоря уж о том, что они... специфически синхронизировались, и мы понятия не имеем, как подключение к кайдзю повлияет на них в Егере.

- У нас нет на это времени. Гейзлер хочет...
Герман оттолкнулся от постели и смог кое-как сесть - в ответ на резкое движение за левым глазом вспыхнула острая боль, но воюющие стороны разом прекратили боевые действия и удивлённо уставились на него.

 

<- Где Ньютон? Пожалуйста, я бы хотел сейчас увидеть Ньютона... >

Доктор Сендак быстро коснулась его ноги и заговорила - к его изумлению по-немецки, короткими рублеными фразами:
<- Я знаю. Он в своей комнате. Он спит. Вам тоже нужно спать. >
<- Я не понимаю, что произошло. С Ньютоном это тоже случилось? Он пострадал? >
Джойс, нахмурившись, подошёл ближе к кровати:
- Что он сейчас говорит? Он говорит о кайдзю?
Эстер ответила ему сердитым взглядом и, опустившись на колени, приблизила лицо к лицу Готлиба:
<- Вы помните Котика и Самсона? Вы и Ньют - оба чувствовали бой. Но вам досталось сильнее. Доктор Гейзлер был в лаборатории и испытал минимальное воздействие. Он почти в порядке. Я боюсь, что вам сейчас не нужно быть рядом. Я думаю, вы можете активизировать боль для него - как петля обратной связи. >
Из-за наркотической полудрёмы ему понадобилось несколько минут на расшифровку её слов. Наконец, он медленно кивнул. Соня мягко толкнула его назад в подушку.
<- Спасибо. Мне хватит этого знания. >
< - Вы испытали дрифт-шок, доктор Готлиб. Это была интенсивная форма фантомной боли, и если вы поспите, всё станет гораздо лучше. Я собираюсь сделать сейчас что-то, что позже наверняка вас смутит, но на данный момент... >
Он услышал, как она что-то негромко сказала Джойсу и моргнул, как сова, рассматривая свои руки. Соня осторожно обняла его, прижавшись лицом к шее. Он почувствовал запах пота и её слёзы на своей коже. Говард встал рядом и сжал его плечо. Доктор Сендак прикрепила что-то к металлическому поручню кровати. Готлиб уставился на предмет, пытаясь расшифровать его предназначение слипшимися от морфина остатками мозга.
<- Это радионяня. Вторая в комнате Ньютона. Вы можете его слышать,> - пояснила Эстер по-немецки.
Из маленькой белой коробочки шёл звук ровного дыхания. Через несколько вздохов - что-то вроде намёка на храп. Этот звук, который Готлиб не раз слышал на грязной стороне их общей лаборатории, сейчас казался невероятно успокаивающим. Напряжение вытекло из тела, и он ощутил, как веки наливаются тяжестью. Ему стало достаточно хорошо, чтобы не думать о Котике, Балоре и Бритве Оккама. Опускаясь под чёрную воду, он слышал, как гудят где-то над ним голоса...

............................................................................

 

 

- Дерись! Атакуй его, а не пляши! Атакуй!
Готлиб отступил на шаг, тяжело опираясь на свой шест. Предполагалось, что он должен им драться, но без трости он с трудом держался на ногах. Гейзлер оглянулся на Балора, неловко держа перед собой собственный шест, стукнул им по шесту Готлиба - исключительно ради соблюдения приличий, поправил очки и опять обернулся к Балору.

Коротышка расхаживал вдоль матов, рядом с ним, внимательно следя за каждым их движением, стояла доктор Сендак - высокая и тёмная, с блокнотом в руке.
- Это не справедливо! Я не могу делать это с Германом! Почему бы нам не вернуться в симулятор?
- Зато ты прекрасно делал это с Шоном.

Ньютон оборонительно выставил руки:
- Я-я... п-просто.... ч-что... - на трёх словах он заикнулся трижды.
Готлиб умоляюще посмотрел на Эстер, но она отвела взгляд.
- Калека даже не пытается! Просто стоит, как слепая индейка. Нападай!
Ньютон вздрогнул и виновато посмотрел на Германа:
- Чувак... Мне так жаль...

Готлиб прищурился и вдруг ощутил жар просыпающейся злости. Он едва увернулся от удара, направленного в плечо, пригнулся и одним плавным движением шеста подсёк ноги Гейзлера. Тот удивлённо посмотрел на него с мата и рассмеялся:
- Это... было... потрясающе!

- Хорошо, очко в мою пользу.

- Офигенное очко в твою пользу!

Ньют поднялся на ноги и вернулся к своему неуклюжему кружению. Готлиб следил за его движениями, простраивая вероятные ходы. Связь между ними всё упрощала - он почувствовал приближение атаки, прикинул, что целью наверняка станут ноги, легко увернулся, когда Ньют попытался толкнуть его здоровое колено, присел, отклонив назад корпус - и довольно сильно приложил Гейзлера шестом по шее.

- Хорошая работа, Хромуля. Ты почти победил. И ты собираешься так ему и спустить, идиот в чернилах? Ты должен врезать ему хоть раз!

Ньют был в панике. Готлиб чувствовал, что его партнёр боится Балора больше, чем он сам. Он начал нападение, от которого Готлиб уклонился, развернувшись на здоровой ноге, и нанёс Гейзлеру очередной удар - на этот раз по макушке.

- Эй, господи, Герман! Это больно! Как, черт возьми, ты это делаешь, не сходя с места?

- Ньютон, ты тратишь всю энергию на танцы. Твои движения легко предсказуемы.
- Ах, предсказуемы... Так!
Ньютон стремительно бросился на него, держа перед собой шест. Приподняв бровь, Герман сделал крошечный шажок в сторону, выставил шест на пути Гейзлера, так что тот, споткнувшись, совершил неуклюжее сальто и рухнул на маты. Готлиб, прихрамывая, подошёл к нему:
- Победа моя, - улыбнулся он сверху вниз.

Ньютон потряс кулаком в воздухе:
- Потрясающе!

 

Балор подошёл к ним, недовольно сопя и, внезапно схватив с матов шест Ньюта, ткнул его тупым концом в живот. Судорожно выдохнув, Ньют скорчился. Готлиб ощутил толчок боли собственным животом и обернулся к Балору, принявшему боевую стойку.