Шестой отрезок пути. Гарруда преподносит сюрпризы

Пеший доходит от Кната до Гарруды за пять дней – если не ленится. Они шли десять.

Сначала Гут повредила ногу – оступилась. Фард с Пэлто порадовались, что это случилось у порога постоялого двора – а то пришлось бы им травницу на своем горбу тащить. День Гут пролежала в постели, прикладывая к ноге какие-то примочки. Обман раскрыл на следующий день Пэлто, который застукал травницу ранним утром, чуть ли не вприпрыжку скачущей по двору до отхожего места. «Все прошло» - ответила она мрачно на возмущенные вопросы Фарда и Пэлто. И они снова двинулись в путь.

Попутных обозов им не попадалось – как назло. Только встречные. А в следующем постоялом дворе Гут решила, что у Пэлто раны дурны стали, и кулак распух, и у самого мельника горячка – сколь бы тот не утверждал противное. Уложила Пэлто в постель и принялась лечить отварами и примочками. Тот и спорить-то сильно не стал. А вот Фард – стал. И вечером того же дня они снова вышли в путь.

В следующем постоялом дворе Гут взялась врачевать служанку от болотного лишая, из-за которого бедная девушка смахивала на помесь лешака и жабы. Когда Фард попытался ее образумить, Гут зыркнула своими зелеными глазищами и объявила, что они – лбы твердокаменные и бессердечные, и не понимают, каково это девице, если от ее вида парни шарахаются. Фард вздохнул и смирился. Но когда травница решила лечить хозяину постоялого двора застарелый почечуй – тут у Фарда терпение лопнуло. И он пригрозил, что они уйдут вдвоем с Пэлто. Без Гут. Здесь уж пришел черед травницы соглашаться. Но на прощание все-таки она состряпала на скорую руку какую-то помазуку для хозяина и его хвори. Тот долго кланялся им вслед. И денег, между прочим, за постой не взял.

К концу пути и Фарду, и Пэлто ясно стало, как светлый день, что в столицу Гут не хочет. Но они туда все-таки дошли.

Гарруда к вечеру укуталась в меха туманов. Весной и осенью туманы были тут часты, их щедро дарили горы – синие, застилавшие горизонт. Оттуда, по легендам и поверьям, и пришли люди в Полесье. Сказывали, что это были изгнанники – из-за гор. Что на перевалах половина тех, кто шел – погибли. А те, кто добрался – от них и началось Полесье.

Люди быстро забыли места, откуда пришли. В укрытом горами со всех сторон Полесье было все – чистые реки, богатые леса, тучные пашни и пастбища. Чтобы не жить? И зажили люди. А потом из вечернего тумана прилетел ястреб с мечом в когтистых лапах. И выронил он меч, пролетая низко. Человек поднял меч. Так пошел род правителей Полесья – князей Гневичей Полесских.

Горные обвалы засыпали и без того трудно проходимые перевалы. И много-много сотен лет Полесье жило само по себе. Хорошо жило, мирно, сытно, вольготно. Со временем камни осыпались, и в завале образовался проход – в него могли пройти плечом к плечу двое пеших или один конный. Полесье понемногу стало узнавать тот, за-горный мир. Но, имея одну тропку – много ли узнаешь?

Говорили, что в горах есть проходы. Что именно так и пришли в Полесье гномы. Пришли и поселились мирно рядом с людьми. Может, и были ходы в горах. Да только никто про них не знал – кроме самих господ предгорных гномов. А те не сказывали своих секретов никому. А со стороны Полесья Синие горы ощерились неприступными склонами, с одним-единственным проходным перевалом, который называли не мудрствуя – Узкий.

Трое путников стояли у раскрытых ворот столицы. Оттуда, словно дым из трубки, медленно спускался туман. Почти совсем стемнело.

- Пошли? - неуверенно спросил Пэлто.

Фард кивнул, Гут вздохнула. И они пошли.

В тумане все кажется иным. И вообще многое – кажется, мстится. Фарду чудились тени, шаги за спиной, недобрые взгляды в затылок. Гут тоже то и дело крутила головой, оглядываясь. Лишь мельник упорно и угрюмо смотрел прямо перед собой. Когда добрели до первого трактира – Фард обрадовался. Любое пристанище сейчас казалось лучше, чем улицы Гарруды.

_________

- Знаешь, Фард, - под Пэлто зашуршал соломенный тюфяк – комнаты им достались самые затрапезные, но иных не было предложено, а искать другой трактир на ночь глядя они не стали. Хоть Гут досталась каморка с кроватью. – Мы поиздержались в дороге. Монеты-то только тратим, не зарабатываем.

Фард смолчал сначала. Думами собирался.

- Я верну тебе все, Пэлто. Как доберусь до гномов – пойду к ним в найм, на работу. Им там руки лишними не будут, поди, в кузницах. И все возверну – обещаю.

- Не к тому сказано было, - спокойно ответил Пэлто. – Я с тебя долгов не требую. Да и монеты пока есть. Уж до Ущелья Железного моста хватит с лихвой. А вот если нам путь далее предстоит – тут думать надо. Как монет раздобыть. Или еще что.

Фард снова помолчал. Хмыкнул. Стало быть, нам путь предстоит? Фарду-то деваться некуда, все одно меч ему теперь поперек жизни встал. И Пэлто туда же?

- А ты лихой парень, мельник.

- Ты тоже не лелея первоцветная, кузнец, - донеслось из темноты.

Фард хохотнул.

- Ладно, спать давай. Утро вечера мудренее.

_____________

Утро в Гарруде встало ясным и немного холодным – все из-за тех же гор. А еще утром обнаружилась пропажа Гут.

Фард рычал на хозяина, тот огрызался в ответ тем, что за чужих девиц отвечать не намерен, и ведать ничего не ведает. А Пэлто меж тем поймал за шиворот мальчишку-поломойку и выспросил все. Тот охотно за медную монетку рассказал, что красивая девушка с красными волосами ушла ночью, еще до того, как часы на дворцовой башне пробили полночь.

____________

- Что делать будем?

- Баба с возу - кобыле легче, - Фард зло толкал пожитки в мешок. – Оно все к тому и шло.

- То да, - согласился Пэлто. – Не хотела она сюда идти. Почему?

- Я почем знаю, - угрюмо огрызнулся Фард, продолжая свое дело. – Может, она разбойница. Воровка. Душегубка. И ее тут ищут. Не знаю. И знать не хочу. Ты со мной идешь?

- Иду.

______________

По дороге, уходившей в сторону Ущелья Железного моста, они успели пройти немало. И поэтому зычный голос труб с городских стен долетел до них тонким, едва слышным звоном. Кузнец и мельник остановились.

- Трубят? Беда, что ли, какая?

- Вряд ли, - Фард поправил мешок. – Праздник, наверное.

И они пошли дальше. А в это время на стенах Гарруды действительно трубили во все трубы. И глашатаи надрывались на площадях. Праздник пришел в столицу. Чудо снизошло на город. Спустя два года во дворец вернулась пропавшая сестра правителя Гаттара Отважного – Гуттияра Золотоволосая.