Пятый отрезок пути. Герои приходят в Кнат и находят там совет, провиант и драку

Кнат встретил путешественников палевом заката чуть выше и левее здания управы и огнями внутри городских стен – это гильдия плотников отмечал приход весны, сжигая старые деревянные вещи на трех городских площадях. Весело горели подставки под свечи, ставшие ненужными с наступлением длинного летнего дня, не сожженные за зиму дрова, и в компанию к ним – старая деревянная рухлядь. Богатый лесом Сосновый удел мог себе это позволить, а горожанам нужен был праздник после долгой зимы. Хозяйки с радостью пользовались этим случаем избавиться от старья и тащили все ненужное к огромным кострам, вокруг которых дежурили стражники с пиками и ведрами, полными воды. После того, как более сотни лет во время такого же Огнева дня сгорела половина Кната, за пламенем следили рьяно.

Трактир «Перепел и яйцо» гостеприимно распахнул свои щербатые двери Фарду, Пэлто и Гут. Мельник сразу приосанился – ведь из всех троих монеты звенели только в его карманах, и было их там немало. Долго и степенно беседовал с трактирщиком, который, приняв по случаю Огнева дня горячительного, все порывался рассказать господам с дальних лесов, зачем да почему его заведение так называется. Но Пэлто рассказ слушать не стал, а вот торговался ожесточенно, и выспрашивал про комнаты наверху подробно. После отсчитал монеты - как уговорились.

Наскоро перекусив горячей похлебкой и отказавшись от предложенного пива, усталые путники направились по лестнице на второй этаж. Комната для Гут оказалась совсем крошечная – кровать, табурет да свеча на полу. Но травница возмущаться не стала, и перед Пэлто с Фардом захлопнулась дверь. И почти тут же послышался звук накинутой щеколды. Мужчины переглянулись и удовлетворенно кивнули. А Фард еще подумал, что две отдельные комнаты, которые безропотно оплатил прижимистый мельник - не только для соблюдения приличий. Спокойнее как-то, когда травница спит не рядом, а за стеной. От них подалее. И от меча.

Утром, за завтраком из молока и хлеба договорено было, что нужен им рынок – припасов купить. Идти им все одно пешком – верхом никто ездить не умел, да и денег кони стоили столько, что и думать об этом не стоило. А Зеленый Тракт, после Кната носивший именование Западного, был в этих краях уже хорошо наезжен, и за небольшую денежку, а то и за рассказ, ласковую улыбку или доброе слово можно проехать часть дороги с попутным обозом. Но дорогу выспросить все одно следовало, за чем и был позван трактирщик – с утра трезвый и от того смурной.

- Через Гарруду вам идти следует, люди добрые, - таков был его ответ на вопрос о дороге к Ущелью Железного Моста. - Я почему знаю – господа гномы наведываются к нам за товаром. Все же знают, что нигде в Полесье нету лучше дерева, чем в Кнате! А им надобно – для дел их рудных дерево тоже требуется, да особое. Вот и торгуют у нас лес - раз в год, на осеннюю ярмарку наезжают. А, бывает, что и чаще. У меня не останавливаются – чего нет, того нет, врать не стану. А вот где останавливаются – там заведение держит мой шурин, он и рассказывал, стало быть.

- А что – другой дороги нет, не через Гарруду? – спросила Гут. Трактирщик уставился на нее, словно кувшин с молоком голос подал – не привык, видимо, чтобы женщины с ним так, да на равных, да чуть ли не повелительно. Почесал затылок – раздумывая, отвечать ли бабе дерзкой. И решил, что не его это забота – послушанию чужих баб учить.

- Есть, как не быть. Через Стежанские болота идет. В обход столицы. И короче так почитай вдвое. Гномы там не ходят – с телегами своими тяжелыми. Вы – налегке, авось и пройдете. Да только без проводника делать там нечего. А проводники через болота, говорят, люди и лихие, и цену ломят…

- Я в болото не полезу! – Пэлто и головой замотал для убедительности.

Гут тихо вздохнула. Мельник был прав.

- Спасибо тебе, хозяин, за приют и совет, - веско хлопнул ладонью по столу Фард. - Значит, пойдем через Гарруду. Стольный град посмотрим.

Гут вздохнула еще тише и еще горше.

___________

Рынок снова показал Пэлто хозяином жизни. И монеты у него, и торговаться он умеет, и толк в хлебе знает. Фард с Гут заскучали, а Пэлто на них только покрикивал, чтоб по сторонам не глазели да шевелились быстрее.

Фард проводил мельника с травницей до полдороги к трактиру.

- Загляну к старому другу.

- Недолго чтобы! – хмуро попыхтел Пэлто, закидывая и второй мешок с провиантом себе на плечо. А Гут проводила кузнеца встревоженным взглядом.

Старым другом был собрат по ремеслу – кузнец Тиберт. До кузни его Фард порядком поплутал. Даже остановился передохнуть и дорогу выспросить у прохожих. На противоположном краю площади стояла толпа, перед которой распинался порядком уже охрипший глашатай – доносил до горожан новости из столицы.

О повышении податей на масло.

О мирном договоре с сопредельным Синегорьем.

О том, что правитель Гаттар Отважный по-прежнему обещает отсыпать золота по весу того, кто скажет любую весть о пропавшей два года назад любимой сестре правителя.

О том, что звездочеты предсказали в этом году большой урожай хмеля.

Фард усмехнулся в усы. Большой урожай хмеля – это хорошо. А правитель в Полесье, оказывается – Отважный. Фард и его односельчане там у себя, в дальнем Сосновом уделе, столичными делами не интересовались – что надо, то староста расскажет. А с чего бы это правителю, интересно, отважным называться – коли войн даже на памяти дедов не было? А ежели такой отважный – как же так сестрицу дорогую не уберег? За два года-то, без вестей – нету уже девицы в живых, это точно.

Тиберт встретил друга как положено – громкими возгласами и крепкими объятьями.

- Нежданный ты гость, Фард. Нежданный, но дорогой! Какие дела привели тебя в Кнат? Раньше осени тебя и не ждал.

- Дела невеселые, - честно ответил Фард. Но про сожженную деревню говорить не стал – все станет и без него известно в свое время. – Да все одно делать их надо. А я к тебе за советом, Тиберт.

- То можно, - огромный, как медведь, хозяин кузни, присел на лавку, утер лицо рукавом рубахи. – Кошо! – крикнул зычно. – Поди, попроси у матери два жбана ситня холодного, с погреба.

Щуплый мальчишка: сын и подмастерье в одном лице умчался – только пятки сверкнули.

- Как хозяйка твоя? Все ли ладно в доме? – проявил уважение к делам друга Фард.

- Хозяйка моя снова в тягости, потому я все больше тут, в кузнице, - усмехнулся Тиберт и огладил бороду. – Баба на сносях хуже ужаленного пчелой в нос кабана. Все ей не так, да поперек. Только детей жалеет – потому мальца и послал за ситнем. А то б получил жбаном в лоб.

Фард улыбнулся, а в дверях появился сын Тиберта.

- Матушка велела передать, что ужин поздно сегодня будет, - мальчик поставил принесенное на лавку.

- Хоть будет - и то ладно, - Тиберт взял жбан в руку. – А то у нее теперь и вовсе без ужина можно остаться.

Фард отпил, похвалили умение жены Тиберта: ситень был и взаправду хорош – холодный, пенный, кислый. В городе весна чуялась острее, жарче, и Фард, пока плутал по узким улочкам Кната, порядком упарился. Рубаха под перевязью намокла.

Ну? – хозяин отер усы и уставился на гостя. – Сказывай про дело, друг Фард.

- Да вот оно – дело-то, - Фард отставил жбан и медленно вытянул меч из-за спины.

- Так я и думал, - фыркнул в бороду Тиберт, осторожно принимая клинок в свои огромные лапы. – Сразу приметил у тебя за спиной.

А потом он долго разглядывал меч. Даже поднялся с лавки и к дверям подошел – к свету солнечному, полуденному. И головой все качал да качал недоверчиво. Вернулся, и тяжело опустился рядом с Фардом.

- Спрашивать откуда – не буду.

- Не спрашивай. Сам скажи лучше, что думаешь.

- Не делают теперь такого. Давно уж не делают.

Фард вздохнул. Говорить о том, что он сам, собственными руками, выковал меч – толку нет.

- На сколь раз сталь сложили и перековали – я таких чисел и не знаю, счету на пальцах только обучен, - продолжил Тиберт. - Без счету тут слоев-то, как звезд на небе.

- Гномья работа?

- Навряд ли.

- Людская?

Тиберт снова мрачно помотал своей лохматой головой.

- А чья же?

- То мне неведомо. Но говорю тебе – таких клинков не видал ранее. Не кует сейчас так никто. Может, в давишние времена. Совсем давишние. Когда туманный ястреб в Полесье залетел.

Брови Фарда поползли вверх. Совсем давние, покрытые трухой времена, о чем только деды кое-как могли вспомнить – вот о чем толковал Тиберт.

- А гномы знать могут?

- Гномы, может, и знают, - Тиберт резко встал с лавки и меч в руки Фарда сунул, словно тот раскалился вдруг. – Ты уж не серчай, Фард, а дел у меня невпроворот еще.

Поднялся и Фард. Тиберт смотрел насуплено из-под густых бровей. Зря Фард пришел сюда. Дружба дружбой, но тут дело совсем иное.

- Спасибо, друг, - медленно убрал клинок обратно в ножны. – За совет спасибо, и за угощение. И у меня дел тоже – только оборачивайся. Бывай. Хозяйке твоей – поклон.

На прощание Тиберт ему руку все же подал.

Обратная дорога до трактира показалась Фарду в два раза дольше. Мостовая сквозь сапоги жгла пятки. Солнце пекло в самое темя. Меч вдруг стал оттягивать плечи. Какой лесной дух понес его к Тиберту? Не след было показывать Фардгрир! Не след. Дружба дружбой, а табачок, как известно, врозь. Дурное предчувствие гнало его в спину не хуже попутного ветра.

А, отворив дверь трактира, кузнец понял, что дурное предчувствие после встречи с Тибертом его обогнало. С иной стороны пришло.

В трактире было все полно перевернутыми столами и лавками, черепками битой утвари. И пустынно было, и тихо – лишь настырно жужжала под потолком проснувшаяся после зимы муха, да из-за стойки опасливо выглядывал трактирщик. В дальнем углу, за одиноким столом, сидели Пэлто и Гут. Мельник левой рукой пытался оттереть юшку из рассеченной брови – да только все больше размазывал. А правую, разбитую в кровь руку ему бинтовала Гут, что-то негромко приговаривая.

От увиденной картины рука Фарда сама потянулась за спину, к мечу. Трактирщик снова юркнул за стойку. А кузнец шагнул к своим товарищам.

- Что тут было?

- Баба – дура, - немного невнятно из-за разбитой губы ответил Пэлто. Гут продолжала оборачивать ему кулак тряпицей, судя по всему, оторванной от своей юбки. И молчала. Вот чуднО.

- Толком сказывай, - Фард присел за стол так, чтобы дверь на улицу видеть. И меч на стол выложил. Просто на всякий случай. И хоть ни разу не довелось в бою побывать и клинком помахать, знал Фард отчего-то, что случись что – не отрубит себе руки-ноги от неумения да с непривычки. Меч не допустит.

- Травница наша великомудрая, - мельник смахнул кровь с губы, - за тебя, вишь, переживала. Где да где Фард, отчего долго нет? И придумала искать тебя пойти.

- Ну?! – поторопил Фард замешкавшегося мельника, которому Гут принялась смоченной в стоявшей чаше с водой, чудом уцелевшей в погроме, оттирать от крови лицо. А Пэлто и притих тут же.

- Не понукай – не запряг, - огрызнулся Пэлто. – А тут плотники из гильдии – после вчерашнего на опохмел пришли. А эта же… - ткнул пальцем в Гут, - она же никого не слушает. Говорил ей – сиди в своей комнате, жди, придет Фард, никуда не денется. Нет же – пошла. Запамятовала, что не кривая да не хромая больше. К красе своей не привыкла. Или отвыкла… А эти мимо себя ее не пропустили.

- И?..

- Слышу – орет наша травница. Я – вниз, а тут полным-полно пьяных плотников, да с подмастерьями. Один ее на колени примостил, другой уже лапы распускает. Ну я и…

- Один, что ли? – охнул Фард.

- Зачем один? – с достоинством выпрямился Пэлто. – Я лавку взял.

Фард повернул голову. Указанный предмет – тяжеленная сосновая скамья - валялась тут же, без одной ножки.

- Он этой лавкой всех положил. А кого не положил – те разбежались, а остальные тоже потом… расползлись. Никто к Пэлто и близко подобраться не смог, - закончила за мельника Гут. В голосе ее слышалась чуть ли не материнская гордость. Пэлто приосанился еще пуще.

- Ну, герой, - Фард только головой покачал.

- С пьяным сражаться – не больно много геройства, - неожиданно улыбнулся разбитыми губами Пэлто. А потом охнул от боли.

- А рожу-то кто тебе расквасил – коли подобраться не могли?

- Кувшином какая-то гадина кинула.

- А кто за поломанное имущество платить будет? - осмелился подать голос от стойки трактирщик. – Я вот сейчас за стражей пошлю!

Фард положил ладонь на рукоять меча и медленно обернулся.

- Не смотри так на меня, господин хороший! – трактирщик хоть и трусил, но своего упустить никак не мог. – Смотри, добра сколько попорчено – столы, лавки, посуда. Все друг твой!

- Не он драку начал.

- Так-то оно так. Ну вот и оплатите мне пополам – с гильдией.

Фард обернулся с Пэлто с Гут.

- Уходить надо. Быстро. Ты как – идти можешь?

- А чего ж не мочь-то? Разбитая рожа ногам не помеха. Облиться бы водицей холодной, да можно и в путь.

- Некогда. Собирайтесь. Быстро. Не ровен час, и правда стража явится. Или дружки ваши, плотники, протрезвеют.

- Ты не только поэтому торопишься, да, Фард? – пытливо взглянула на кузнеца Гут. – Где ты был так долго? Что успел натворить?

- Ничего, - буркнул под нос Фард.

- Ты кому-то показывал меч?!

- А не твое дело! Идите за вещами, да скорей. Я с трактирщиком договорюсь.

- Вот и что мне на месте не сиделось? – со стоном поднялся на ноги Пэлто. – Остался бы у себя на мельнице, жил бы спокойно. Нет, увязался за вами…

- Еще не поздно вернуться, - обернулся от стойки, за которую снова спрятался трактирщик, Фард.

- Да то-то и дело, что поздно, - вздохнул мельник. – Вы ж без меня пропадете.

___________

Уже скрылись за поворотом городские ворота Кната. И ластилась к ногам пыль накатанного Зеленого, а теперь Западного тракта – а Фард все оглядывался. Но дорога за их спинами так и оставалась пуста. Стало быть, не кликнул стражу трактирщик, которому дали немного монет. Значит, и Тиберт никому ничего не сказал. Значит, нет за ними погони. Или она настигнет их позже, к ночи.

А впереди их ждал стольный град Гарруда.