Финиш. – Культивирование ограниченности. – Чудовища

Если каждые четыре дня менять хозяина машины, фабрики или кафе, ни от автомобиля, ни от фабрики, ни от кафе ничего не останется. Чтобы воспитать человека, нужно минимум 20 лет. Воспитание урывками будет означать отсутствие воспитания.

Проводя параллели и соблюдая пропорции, мы видим, что для любой страны четыре года – это то же самое, что для кафе четыре дня. Воспитание человека, равно как и воспитание народа, – это минимум поколение. В мире нет ни одного примера успешного ведения хозяйства без хозяина, воспитания без воспитателя. США просуществовали более двух веков только потому, что никогда не имели той демократии, о которой говорят. У них всегда была постоянная власть. Менялась только крошечная верхушка айсберга. Подводная часть оставалась неизменной. СССР просуществовал 70 лет благодаря постоянной власти. В противном случае России не было бы уже к 1930 году.

Пока власть временщиков выполняет функцию раковой опухоли, везде, что называется, куда ни кинь, всюду клин. Если ничего не изменится, однажды эта опухоль убьет своего донора. Планета уподобилась кораблю, сбившемуся с курса и с увеличивающейся пробоиной в днище. Если так пойдет дальше, самые глобальные катастрофы покажутся человечеству детским лепетом перед надвигающейся проблемой. Но самое страшное, что никому до этого нет дела. И в первую очередь так называемым публичным политикам.

Сложившаяся ситуация объясняется временным характером власти. При демократии власть, прежде всего, стремится сохранить себя. Охватывать масштаб происходящих процессов в такой ситуации просто некому и некогда. Так как сохранение власти на практике означает манипуляцию сознанием, демократии всего мира не занимаются ни чем иным, кроме как манипуляцией. Самые важные проблемы отходят на второй план перед проблемой сохранения власти. Эти правительства крошат сознание целых народов в муку, в массу, из которой лепят изделия требуемой конфигурации. Функции миксера выполняют «свободные» СМИ. На смену железным цепям пришли кандалы сознания. Новая разновидность тоталитаризма превращает современных рабов в обитателей «острова дураков» из сказки «Незнайка на Луне». Разорвать такие цепи самостоятельно масса не может даже теоретически.

В демократии изначально заложено два механизма самоуничтожения. Первый – во власть приходят не ради блага общества, а ради возможности грабить общество. Второй – фиксированный срок правления возводит человеческий эгоизм в квадрат. Система культивирует беспощадного хищника-эгоиста, методично уничтожающего жизненно важные узлы общества. Кажется, нелогично ради сиюминутного удовольствия уничтожать ключевые узлы корабельного механизма, если сам плывешь на этом корабле. Но в действиях раковых клеток не следует искать логики. Пожирая систему жизнеобеспечения, они не думают о смысле своих действий. Чтобы заглянуть в будущее и увидеть, к чему все идет, нужно думать в масштабе планеты. На это способно очень ограниченное число людей. Но демократическая система их не культивирует, а или уничтожает, или понуждает работать на усиление процесса разрушения. И улучшить демократию невозможно в принципе.

 

***

Непонимание ситуации ускоряет разрушение. Легче утопить баржу, когда не знаешь, что на ней дети. Знание реальной ситуации отрезвило бы многих – но знания нет. Судя по слаженности и последовательности действий, можно заключить, что есть силы, прекрасно понимающие характер происходящего. Но поскольку указанные процессы набирают обороты, можно сделать вывод, что никто им противиться. Корни бездействия правительства лежат в непонимании. Корни действующей против человечества силы лежат в метафизике.

Демократия на практике превращается в большее зло даже по сравнению с фашизмом. Ее особая опасность в том, что страшный хищник носит добрую личину. Честных борцов за демократию оправдывает их неведение, «ибо не ведают, что творят». Они упорно закрывают глаза на действительность, существуя как во сне. Фашизм хотя бы открыто заявлял о своих намерениях, и у людей была возможность защищаться. Демократия скрывает свою сущность за нагромождением красивых и пустых слов с оттенком научности. Демократия не говорит открыто: «Или ешь ты, или едят тебя», не говорит: «Грабь слабого!» – вместо этого она вещает о равных правах и о конкуренции. Демократия не говорит прямо, что «человек по природе своей эгоист, насильник и грабитель». Но рассуждает о праве каждого на самоопределение. Не откровенничает о запланированном растлении молодежи, как о средстве снижения рождаемости в рамках борьбы с перенаселением. Вместо этого ратует за сексуальную грамотность и права ребенка. Демократия – это самый настоящий волк в овечьей шкуре, питающийся беззащитными младенцами.

Заповеди демократии, оправдывающие и легализующие социальный каннибализм, открыто осуждались многими западными учеными. Но оглупленная широкая масса предпочитает получать информацию из клипов и лозунгов, специально созданных, чтобы вложить в сознание не истинные, а ложные установки, провоцирующие животный тип поведения. Труды ученых масса не читает и читать не будет. Честные люди, кричащие об опасности, по факту доносят свои мысли только до тех, кто и так все знает. Чтобы донести эти мысли до широких масс, нужно не книги писать. Нужно обращаться к более доступному способу подачи мысли. Способ подачи информации определяет отношение к информации. Массе нужны сериалы, шоу, мультипликация, но никак не книги. Но сегодня фабрики по производству этой продукции находятся в руках Рынка, и потому будут начиняться античеловеческой начинкой.

Общество ничего не видит, потому что его держат в состоянии глубокого гипноза. Никогда еще народ не был таким темным, как сейчас. Человеку не дают шанса остановиться и осмыслить происходящее. Нескончаемые сериалы, один тупее другого, пошлая эстрада, похотливые или агрессивные фильмы, аккуратно воздействуя на подсознание, культивируют дух эгоизма и насилия. Нормальный человек за короткий промежуток времени превращается в беспринципное животное, ведущее абсолютно бессмысленную жизнь.

В атмосфере царит зло. И виноваты в этом не люди. Человек подобен бутылке, он носит в себе то, что в него налили. Никто не в состоянии противостоять профессионально организованному напору. Большинство интуитивно чувствует зло, но не осмысливает ситуацию. Демократия прячется от серьезных вопросов за социальным наркотиком – массовой культурой. Оболваненной массе все кажется понятным и приятным. Если остановить воздействие этого наркотика, обнажится страшная реальность. И демократия тут же рухнет. Чтобы этого не произошло, шумовой поток ни на минуту не оставляет человека. Реклама, эстрада и телевидение внедряют в наше подсознание бесконечные бренды и слоганы, несущие определенную установку. Они сопровождают нас везде, спрятаться от них невозможно. Ненавязчиво, но круглосуточно, масс-культура держит людей в состоянии прострации. Всегда, как минимум, слышна незатейливая мелодия, а перед глазами маячит реклама. Информации, рассчитанной на сознательное восприятие, там нуль, все рассчитано на подсознание, на активацию и поддержание животного начала. Любопытно отметить, что Гитлер предписывал именно создание такой ситуации на оккупированных территориях. Он писал, что рабы Рейха должны быть лишены всякого образования и высокого искусства. С них достаточно, писал фюрер, знать алфавит, чтобы читать наши указы, простенькой мелодии и удовлетворения физиологических потребностей. Сегодня мы видим, что все мечты самого кровавого тирана сбылось в полном объеме. Способы достижения разные, но результаты одинаковые.

Самое опасное (и неприятное) здесь то, что мы сами оплачиваем свое оболванивание. Мы сами покупаем музыкальный диск или билет на фильм. Нам кажется, что никто не заставляет нас включать ту или иную передачу. Но это только кажется. Еще как заставляют. Только мы не замечаем, потому что делается это незаметно. Идеологи демократии утверждают, что они никому ничего не навязывают. Не нравится ТВ – выключи. Не хочешь пить – не покупай водку. Не желаешь умереть от передозировки – не колись. Не нравится «порнуха» – не смотри. Но не лишай права других делать то, что они хотят. Потому что они свободны и имеют право сами сделать свой свободный выбор.

Кажется, логика в этом есть. И самое убийственное в их логике, что есть статистика, согласно которой народ действительно все это сам смотрит, читает, покупает и пьет. Никто не заставляет. Кажется, вот оно проявление воли. Но ценители демократических свобод скромно забывают упомянуть о рекламном эффекте, который раньше назывался проще и понятней – соблазном. Сейчас его активно используется в рекламных речевках. Любая реклама пестрит словами «искушение», «грех», «страсть». Тот, о ком не принято упоминать к ночи, материализуется на наших глазах.

 

* * *

У человека есть естественные желания, данные от рождения, и есть созданные. Например, хоть сейчас, хоть сто лет назад, мужчина совершенно конкретным образом отреагирует на женские прелести. А вот музыка столетней давности вызовет другие эмоции, нежели современная. Человеку кажется, что так происходит, потому что именно эта музыка ему нравится, что он сам делает свой выбор. На самом деле это – сформированный вкус, навязанный извне. Как упоминалось ранее – кто формирует вкусы, тот и определяет направления потоков социальной энергии. Судя по сегодняшнему направлению, сила, культивирующая вкусы, имеет глубоко античеловеческое начало.

Современная система превращает людей в существ, у которых в принципе не может быть высоких целей. Из народа делают массу, толпу, стадо. В такой атмосфере даже сильная личность становится амебой с двумя мыслями: где взять денег и как их потратить. Народ подчиняется пороку, требуя одного – хлеба и зрелищ. На этом фоне множатся сексуальные и наркоманские революции. Кажется, вот оно счастье, все можно, и все свободны

Кто-то скажет, что, возможно, так оно и есть. Зачем людям запрещать, зачем навязывать свою точку зрения, если им так нравится. Такая точка зрения имела бы право на существование, если бы охватывала всю жизнь, а не вырванную из нее минуту. Уколовшемуся наркоману тоже хорошо, но если взять ситуацию в целом, а не миг «кайфа», мы увидим ломку и скорую смерть. Наркомания в масштабе суток, это рай. В масштабе года это ад. Аналогично и с демократией, сиюминутный взгляд оценивает её как лучшую модель общества. Оценивая эту модель в долгосрочном масштабе, это видится как мясорубка человечества.

 

***

Мир изменился. Экономические выкладки Смита и Риккардо, Маркса и Кейнса давно неприменимы к современному состоянию экономики. Философские выкладки, развитые без идеи Бога, увели человечество далеко в сторону. Никто не осмысливает происходящее в соответствующем масштабе (или эти исследования засекречены). Все сведено к сиюминутному приспособлению под новое божество – Транснациональные Корпорации (ТНК). Никто сегодня над ними не хозяин. Они развиваются по своим неведомым законам. Судя по манерам, это необычайно кровожадные, опасные и лукавые монстры, суть которых – холодное стремление к прибыли. Перефразируя Ницше, это самые холодные чудовища из всех холодных чудовищ. Они питаются здоровьем и жизнью людей, обманом и соблазном превращая их в своих рабов. Как Прокруст, они отрубают у человека духовность, обращая его в сверхпотребителя. Ради своих целей эти новообразования готовы на любые жертвы, вплоть до гибели человечества. Их конечные цели невозможно просчитать, потому что они не подчиняются человеческой логике. Ясно одно, главная цель здесь не прибыль. Неведомые гигантские силы стремятся к своей неведомой цели, направляя человечество к смерти.

Рынок, как ветхозаветный змей, не заставляет, а соблазняет, без кнута и концлагеря. Он заковывает сознание в кандалы, блокируя внутреннюю свободу. Из мыслительных процессов устраняется проблема Добра и Зла. Все сводится к рациональным критериям эффективности и рентабельности. Утрачивается способность поместить тот или иной факт в жесткую систему координат. Нет ни принципов, ни стандартов, но это состояние прострации подается как «свободомыслие». Большинство чувствует – происходит что-то не то, но, не умея дать ясной оценки ситуации, вынуждено на все закрывать глаза, впадать в апатию, изобретая оправдания своему равнодушию. Человек становится бессмысленным животным, не имеющим понятия о главном – куда он идет, откуда и зачем. Утрачивается связь времен. Незнание прошлого, непонимание настоящего и неясность будущего ведут человечество в пропасть. Если ничего не изменится, падение наступит скоро, и оно будет ужасающим.

Картина была бы менее страшная, если бы мы ошибались, называя Рынок живой самостоятельной субстанцией, но ужас в том, что это так. ТНК, формирующие Рынок, – на самом деле, без каких бы то ни было аллегорий, живые существа. Ими никто не управляет. У них есть гигантские аналитические центры, которые выполняют функции мозга. Они вычисляют тысячи позиций, определяя максимальную прибыль. Затем вычисляют, что, где и как нужно сделать, чтобы получить эту прибыль. Специальная система жестко следит за выполнением поставленной задачи. Допуски не превышают десятых, а то и сотых долей процента. Если на любом из участков менеджеры не выдают запланированный результат, система мгновенно это отслеживает и ставит новых руководителей.

Направление движения общества сегодня определяется Рынком. Человечество находится во власти Рынка. Ни один человек, ни одна команда и ни одно государство не может помешать деятельности ТНК. Гигантские суммы пробивают любой закон, продавливают любое правительство. Ради прибыли хищнически истребляются ресурсы, загрязняется планета, культивируется потребительское мировоззрение. И это только одна сторона медали. С другой стороны, нарастают бездуховность, эгоизм и равнодушие. Население демократий превращают в плебс, который «как бессловесные животные, водимые природою, рожденные на уловление и истребление, злословя то, чего не понимают, в растлении своем истребятся» (2Пет. 2, 12).

Если процессу ничто не помешает, можно с математической точностью просчитать момент наступления эпохи «золотого тельца». На сегодня корпорации уже сильнее многих государств. Ни один демократический президент и правительство не могут противиться им. В случае сопротивления возникают условия для отставки правительства. Бунтари переизбираются на ближайших выборах, строптивых заменяют послушные, и все снова идет своим чередом.

В таких условиях любое правительство может только приспосабливаться. Любую силу, идущую против Рынка, система объявляет экстремистской и устраняет.

Сегодня капитал образует гигантскую финансовую империю, для которой не существует государственных границ. Законно только то, что прибыльно. Остальное – проформа или инструмент. Сосредоточив в своих руках реальную власть, капитал заявляет правительству: мол, не лезьте в наши дела. Иначе перенесем свои штаб-квартиры и биржи в нейтральные воды, а производство в страны с более сговорчивой властью. Правительства вынуждены угождать интернациональному капиталу. Президенты конкурируют друг с другом в предоставлении ТНК еще больших льгот, и их власть расширяется подобно раковой опухоли, пробивая себе дорогу болтовней о правах и свободах. Она растет настолько быстро, что это заметно на человеческом уровне. Мы видим, как меняется мир. На наших глазах разыгрывается величайшая трагедия, смысл которой большинству не заметен. Ясно только одно: сила, выраженная в Рынке, стремится уничтожить мир. Чтобы защититься от нее, нужны люди, не просто понимающие суть происходящих процессов, но и готовые действовать сообразно своему пониманию. «Дети мои! Станем любить не словом или языком, но делом и истиной» (1Ин. 3, 18).

* * *

Для достижения абсолютной власти Рынок дробит все человеческие и социальные институты. Рушится семья, община, племя, нация. Рушатся ключевые узлы государства. По некоторым расчетам в скором времени вместо сегодняшних двухсот государств появится более восьмисот. Расшифровать заинтересованность ТНК в процессе раздробления несложно. Чем больше раздробленность, тем меньше способности к сопротивлению. Человеческие ячейки (семья, дружба) разрушаются подменой системы ценностей. Разрушение государств, в первую очередь, достигается через уничижение морали и нравственности, во-вторых, через ослабление силовых, образовательных и производственных сфер. Такой комплекс мер позволяет держать общество в распыленном состоянии. В структурированном обществе демократия невозможна. Ей нужны хаос и отсутствие сильных личностей.

Как не вспомнить здесь, о чем взывал к народу Заратустра Ницше: «Горе! Приближается время, когда человек не пустит более стрелы желания своего выше человека, и тетива лука его разучится дрожать. Горе! Приближается время, когда человек не родит больше звезды. Горе! Приближается время самого презренного человека, который уже не может презирать самого себя. “Что такое любовь? Что такое творчество? Устремление? Что такое звезда?” – так вопрошает последний человек, и моргает при этом. Земля стала маленькой, и по ней прыгает последний человек, делающий все маленьким. Его порода неистребима, как земляная блоха; последний человек живет дольше всех. “Счастье найдено нами”, – говорят последние люди, и при этом моргают. От времени до времени немного яду: это вызывает приятные сны. Они еще трудятся, ибо труд – развлечение. Но они заботятся, чтобы развлечение не утомляло их. Не будет более ни бедных, ни богатых: то и другое слишком хлопотно. И кто захотел бы еще управлять? И кто повиноваться? То и другое слишком хлопотно. Нет пастыря, одно лишь стадо! Каждый желает равенства, все равны: кто чувствует иначе, тот добровольно идет в сумасшедший дом. У них есть свое маленькое удовольствие для дня и свое маленькое удовольствие для ночи: но здоровье – выше всего».

Любые попытки «последнего человека» сплотиться тут же подавляются системой. Нет, не физически, это слишком архаично. Сегодня изобретено огромное количество вариантов подавления личности без грубого насилия. Из вас сделают посмешище, приклеят отрицательный ярлык, не имеющий ничего общего с реальностью, запустят самую немыслимую провокацию, этого будет достаточно, чтобы масса отвернулась от вас и от ваших мыслей. Потому что массе не свойственно думать и составлять собственное мнение. Масса всегда подражает. Управляет массой тот, кто создает ей объекты подражания.

Когда первый этап – политика раздробления – будет завершен, начнется второй этап – политика уничтожения государственных границ и семьи как института. Если все пойдет по плану, однажды мир превратится в единый Рынок. Ценность человека будет определяться исключительно его покупательной способностью. Возникнет абсолютное потребительское общество. По своей сути оно будет напоминать перевернутую финансовую пирамиду, способную существовать только при постоянном росте экономики. Это означает постоянный рост промышленности и соответствующий рост потребления.

Изъян этой модели в том, что необходимость роста никак не связана с потребностями человека. Рост потребления должен продолжаться даже после того, как человек полностью удовлетворен. В противном случае продукция, выпускаемая промышленностью, не найдет сбыта, что обрушит экономику, и следом рухнет вся конструкция. Именно поэтому рождаются целые науки, создающие новые потребности, совершенно не нужные человеку. Малейший спад потребительской активности волнует западные правительства сильнее всего на свете. Если активность падает, ее начинают искусственно стимулировать. В ход идут все возможные технологии. «Свободную» массу в прямом смысле принуждают делать покупки. Сложившейся системе совершенно неважно, что вы будете делать с покупкой. Идеально, если выкинете ее на помойку, не распечатывая, и тут же купите новую, с которой поступите аналогичным образом. Разумеется, эти действия лишены смысла, но только при таком подходе гарантировано равновесие между сбытом продукции и ростом производства.

Растущие скорости и объемы превращают человека в нечто вроде трубы, сквозь которую все быстрее и быстрее пролетает поток большей частью ненужных товаров. Пока непонятно, какова предельная пропускная способность человека как трубы, но то, что она конечна, не вызывает сомнений. Когда потребительская активность не будет соответствовать производственной, экономика рухнет. Следом рухнет государственная конструкция. Запад, по словам Хайдеггера, это мышеловка, в которой произошла полная утрата смысла бытия. И мышеловка такого типа, что из нее невозможно вырваться, она при этом выворачивается наружу, и ты снова оказываешься внутри.

 

Часть пятая

О РОССИИ

Лекция 15.