Что мы видим и что выбираем

А теперь вернемся к сознанию - это не какое-нибудь заурядное свойство, в совершенно уникальное, особое качество, не имеющее никаких аналогов, поэтому естественно ожидать в модели наличие каких-то особых свойств, принципиально отличающихся от всех остальных, которые модно было бы попытаться связать с механизмом появления сознания. Однако что мы видим в модели, особенно в ее универсальном варианте? На ленте можно записать или создать какое угодно количество самых разных алгоритмов: они могут отличаться один от другого по объему памяти, по времени реализации, между ними, в конце концов, могут быть какие-то качественные различия. Но к стандартному управляющему устройству все они находятся в одинаковом отношении - их всех оно обрабатывает по одному и тому же алгоритму.

От универсальной тьюринговой модели мы вправе ожидать не только выдающихся ученических способностей и особых эволюционных свойств, но так же элементов, из которых строится сознание. По сути дела, при сегодняшнем уровне знания универсальная тьюринговая модель - это рубеж, находясь на котором нужно честно задавать вопросы и честно на них отвечать.

Может быть, работа мозга имеет естественную и алгоритмическую природу и следует в тьюринговой модели искать элементы, моделирующие сознание?

Может быть, работа мозга имеет естественную, но не алгоритмическую природу и нечего от тьюринговой модели требовать того, чего в ней нет?

Может быть, работа мозга имеет естественную и алгоритмическую природу, но машина Тьюринга - это не то, за что мы ее принимаем?

Может быть, мы вообще слишком сузили поле исследований, сосредоточившись только на процессах обработки информации? На этот счет можно привести и предостерегающие высказывания, например:...сейчас все отчетливее становится понимание, что попытки моделировать работу голого мозга к успеху не приведут, нельзя отрывать душу от тела [42, с.140].

Может быть, работа мозга имеет сверхъестественную природу и нам остается сказать - аминь!?

И вот на такой стадии, когда нужно честно выбирать (а выбирать фактически нужно между первым, третьим, четвертым и пятым вопросами, ибо Тьюринг, как и жена Цезаря, выше подозрений), можем, разряжая драматизм ситуации, сказать, что мы выбираем первую альтернативу.

Побочный эффект

Читатель, ознакомившийся со свойством самоприменимости специализированной модели и проанализировавший сопоставление зон ленты в универсальной модели, уже догадался, что решающий вклад в механизм возникновения сознания должен внести неясный пока для нас, протекающий в реальном мозге процесс, моделью которого может оказаться самоприменимость универсальной тьюринговой модели.

Мы полагаем, что в процессе реализации самоприменимости, основная цель которой - контроль над устойчивостью структуры управляющего устройства, появляется побочный эффект. Когда модель считывает сигналы внешнего мира, она постигает внешний мир. Когда модель читает информацию о себе, она постигает себя в той части, которая также обусловлена внешней средой. Наконец, когда модель читает собственное описание, она постигает себя в той части, которая связана с описанием управляющего устройства. В наличии как бы две цепи обратной связи, два цикла, информация в которых передается разными кодами: первый цикл - это работа со всеми зонами ленты, кроме зоны собственное описание; в другом цикле идет обработка собственного описания; как было показано выше, этот цикл в свою очередь может состоять из двух циклов. То, что в модели называется самоприменимостью (а в универсальной модели в той части, которая связана с механизмом интерпретации, этот процесс, что очень важно, идет на внутреннем языке), в реальном мозге при наличии соответствующих рецепторов создает феномен, который мы называем способностью к возникновению субъективного начала. Побочный эффект сделался доминирующим фактором. Воистину, природа слепа и не видит, что творит. Вновь прозвучало словосочетание субъективное начало (первый раз оно было употреблено во второй главе). В принципе мы уже готовы уделить ему большее внимание, но по необходимости, из-за композиционных особенностей излагаемого материала, это будет сделано в следующей главе.

Заканчивая данный раздел, отметим, что мы имеем следующую иерархию алгоритмических моделей, начиная с более простых:

- ригидная специализированная модель без самоприменимости;

- ригидная универсальная модель без самоприменимости;

- пластичная специализированная самоприменимая модель;

- ригидная универсальная самоприменимая модель.

Если в данной иерархии руководствоваться только комбинацией различных свойств моделей, то следовало бы ввести еще неуказанные здесь - пластичную специализированную несамоприменимую и ригидную универсальную несамоприменимую модели. Однако с информационной точки зрения такие модели следует считать неустойчивыми, но категорически утверждать, что подобные модели не могут реально существовать, видимо, нельзя. Последняя в списке ригидная универсальная модель с самоприменимостью может считаться нами наиболее совершенной.

Но сразу же напрашивается еще одна - пластичная универсальная самоприменимая модель, самая высшая и не указанная в данной иерархии. Что это такое? Вопрос очень и очень непростой, и здесь дается лишь предварительное мнение о его возможном решении. Пластичность и универсальность (в том понимании, в каком эти термины использовались применительно к тьюринговой модели) исключают друг друга, так как универсальность структуры предполагает ее стабильность в пределах сохранения принципа интерпретации, то есть по идее не должна допускать ее пластичности. Мощность множества специализированных моделей можно условно определить как мощность континуума (если быть более строгим, то оно бесконечно, но счетно). Если рассуждать формально, то самое ничтожное изменение структуры управляющего устройства порождает новую специализированную модель. Однако когда специализированная модель сопоставляется с мозгом того или иного животного, то небольшие изменения удобнее относить к зоне пластичности, объявляя саму модель моделью вида, класса, отряда и т.д.

Множество универсальных моделей также бесконечно и счетно. При сохранении принципа интерпретации одна модель отличается от другой своим внутренним языком. Очевидно, что множества специализированных и универсальных моделей не равномощны. Если воспользоваться образным сравнением, то универсальные модели - островки в океане специализации. Структурная пластичность противопоказана универсальной модели: она размывает ее в специализированное безбрежье. Поэтому, если руководствоваться тезисом, что универсализм основан на принципе интерпретации (другого принципа мы пока не знаем), то мозгу человека следует поставить в соответствие четвертую по счету - универсальную ригидную модель. Что касается пятой, то о ней несколько слов в следующем разделе.

Ниша для Бога

И еще один момент, который в связи с обсуждением универсальной тьюринговой модели заслуживает внимания хотя бы на уровне первичного упоминания. Как уже было отмечено, основу работы универсальной тьюринговой машины составляет алгоритм интерпретации. В теории алгоритмов доказана теорема о том, что существуют универсальные машины Тьюринга [38,с.130]. Множественное число, фигурирующее в формулировке теоремы, не случайно. В зависимости от принятого способа кодирования информации могут быть построены различные универсальные машины, отличающиеся одна от другой по таким характеристикам, как число состояний функциональной таблицы, скорость обработки информации, используемый объем ленты.

Отличия моделей по названным критериям, видимо, должны являться отражением факта каких-то отличий в моделируемых объектах. Нам важно осознать, насколько осуществимыми могут оказаться эти различия. Очевидно, что число состояний, скорость обработки, объем памяти - это количественные характеристики; качественная сторона алгоритма интерпретации при этом не меняется, и, следовательно, мы не можем говорить о качественных различиях в принципах обработки информации в моделируемых универсальной моделью объектах.

Поэтому принципиальное значение имеет вопрос: можно ли построить универсальную машину Тьюринга, в основе которой лежал бы алгоритм, качественно отличный от алгоритма интерпретации? Очевидно, что этот вопрос далеко выходит за рамки чисто математических интересов: положительный ответ на него означает, что возможно существование разума, качественно отличного от человеческого, отрицательный ответ ведет к выводу, что человеческий разум - единственный во Вселенной (это не означает, что человечество - единственное мыслящее сообщество; единственен в этом случае человеческий принцип мышления).

На сегодняшний день теория алгоритмов не утверждает, что универсальная машина Тьюринга единственна, наоборот, по способам кодирования информации она множественна, но пока не предложено никакого иного алгоритма, кроме алгоритма интерпретации, который мог бы лежать в основе ее работы.

Когда мы ставим вопрос о качественно ином типе разума, то естественно возникает мысль о Боге, ибо Бог мыслим как высший разум, качественно отличный от человеческого. Выше было отмечено, что на поставленный вопрос о различных типах разума возможны два ответа - положительный и отрицательный. Однако нельзя исключить и третий вариант: формально ответ не может быть получен, если данный вопрос являет собой алгоритмически неразрешимую проблему (об алгоритмической неразрешимости мы еще будем говорить далее). Автор склонен считать, что при любом варианте ответа - положительном или отрицательном - вывод один: Бога нет. Даже если ответ положителен, и иной разум, возможно, существует, это не Бог, ибо Бог в принципе непознаваем. И только треть ипостась ответа (алгоритмическая неразрешимость) образует нишу, в которой мог бы спрятаться Бог. Но даже этот ответ не доказывает Бога, а лишь не отрицает его.

Резюме для неспециалистов

У кого не хватило духу, навыков работы с сухими текстами, наконец, уровня подготовки, может, как было обещано, обратиться к данному резюме.

Объявленная цель - понять естественную природу возникновения сознания и далее нащупать пути в сферу бессмертия. Сознанием обладает только человек. Поэтому, чтобы понять его природу, нельзя говорить о нем на человеческом языке. Предостережение Г.К. Честертона разуму вредно и опасно препарировать разум [43, с.315] оказалось как никогда кстати: получилось так, что мы как бы вняли совету, поместив между объектом исследования и нашим разумом модель. Честертон предостерегает, собственно, вопрошающего, оберегая его рассудок. Может быть, и для нас это стало полезным, но главное в том, что тьюрингова модель оказалась пронзительным прожектором, осветившим доселе погруженные во тьму глубины. Модель - инструмент, который должен обладать точностью стрелы Робин Гуда, педантичностью зеркала, строгостью квадрата Малевича. Этой моделью и стала машина Тьюринга. Не понявшие принципов ее работы вовсе не обязаны думать, что мозг устроен, как она.

Не столь важно, чтобы модель совпадала со своим прототипом - важно, чтобы она сохраняла основные отношения, свойственные ему. В игрушечном автомобиле колеса приводятся в движение или пружиной, или электромотором, или инерционным маховиком. В игрушке нет бензинового или дизельного мотора, но главное, что присуще любому автомобилю - способность к движению, реализовано. Модель показала:

Первое. Различие между человеком и всем животным миром вписывается в концепцию двух типов моделей - специализированных и универсальной.

Второе. Модель дает объяснение - почему животный мир бесконечно разнообразен, а человек - один. В следующей главе это объяснение получит еще большую убедительность.

Третье. Универсальная модель обладает практически неограниченными возможностями для своего обучения, при этом структура модели никак не меняется. Способности специализированной модели к обучению ниже, а качество обучения - иное.

Четвертое. В моделях (как специализированных, так и универсальной) может быть организован процесс, имеющий название самоприменимость. Об этом загадочном процессе что-то сказано в прочитанной главе, что-то будет раскрыто в главах последующих. Самоприменимости можно поставить в соответствие, например, собаку, пытающуюся укусить собственный хвост, змею, заглатывающую самое себя, отражение одного зеркала в другом. Наконец, самоприменимость - это отражение мозгом своей собственной структуры и законов ее работы.

Стоит хотя бы немного вдуматься в приведенные сюжеты, чтобы понять всю их загадочность и неразрешимость. Видимо, нет ничего удивительного, когда при отражении мозгом своих структурных и функциональных проявлений возникает такое загадочное явление, как сознание. Поэтому с модельным процессом самоприменимости универсальной модели мы связали способность к возникновению в реальном мозге нового качества, названного термином субъективное начало.

Пятое. Универсальная модель имеет свойство, которое можно определить термином бимодальность, что соответствует способности модели отделять себя от всего, что является не моделью. В следующей главе будет показано, что из этого свойства (в сочетании с самоприменимостью) выводимо понятие Я. Кстати, специализированная модель свойством бимодальности не обладает.

Шестое. Самоприменимость модели описывает, по нашему мнению, некоторый реальный процесс, происходящий в мозге. Этот процесс, возникший эволюционно, контролирует и, видимо, обеспечивает устойчивость мозга как информационной системы в случае неблагоприятных внешних изменений.

В пятой главе по мере развертывания композиции будут дополнительно проанализированы названные и другие особенности тьюринговых моделей, что еще в большей степени укрепит нашу уверенность в правильности выбранного пути: сознание целесообразно изучать на формализованных моделях, сознанием не обладающих.

 

Глава 5. Побочный феномен

Над ручьем весь день

Ловит, ловит стрекоза

Собственную тень.

Тие-Ни (Японская поэзия позднего средневековья)

Два звена цепи

Итак, мы вторглись в область, нахождение в которой может свидетельствовать о неосторожности и, стало быть, дерзости. Не слишком ли эфемерный инструмент находится в руках, чтобы надеяться с его помощью познать пока еще непознанное? Не правда ли, как предупреждение звучит следующее высказывание безвременно ушедшего от нас М.К. Мамардашвили? Ни в виде предельного философского понятия, ни в виде реального явления, описываемого психологическими и другими средствами, сознание не поддается теоретизации, объективированию... По мере приближения к нему сознание, как тень ускользает от исследователя [44, с.3]. Понятие человеческого Я и сознание как основополагающее свойство, отличающее человека как субъекта от животных, неразделимы: если нет сознания, нет Я. Понятие Я - комплексное понятие, включающее в себя ряд элементов: восприятие непрерывности своего существования, обусловленное определенной стабильностью памяти; способность в определенных границах анализировать ход процесса мышления собственного мозга, наконец, ощущение собственного тела. Все эти свойства настолько переплетены и взаимообусловлены, что чаще всего Я человека для него самого как субъекта выступает как нечто единое и неделимое.

Рассматриваемый подход к мозгу как к информационной системе, модель которой представляет собой универсальную машину Тьюринга, где мы видим два процесса - работа с лентой и самоприменимость, позволяет предполагать, что и в моделируемом объекте также можно выделить, по крайней мере, два качественно различных процесса, обуславливающих появление сознания.

Первый процесс или, как мы его назовем, первое звено в цепи возникновения сознания образовано рефлексией определенных мозговых структур. В результате подобной рефлексии, на наш взгляд, возникает некое уникальное качественное свойство, названное нами способностью к возникновению субъективного начала. На этот вопрос мы пока отвечать не будем, а ограничимся констатацией того, что способность к возникновению субъективного начала есть первое звено в цепи, приводящей к появлению сознания. Должен быть некий механизм, который эту способность создает, и в этом смысле субъективное начало объективно.

Применительно к универсальной тьюринговой модели мы видели, что названное первое звено в цепи сознания может моделироваться ее самоприменимостью. Высказанную мысль, поскольку это важно, можно сформулировать иначе: самоприменимость универсальной модели моделирует реальный процесс, который можно определить как отражение мозгом его собственной структуры, и правил ее функционирования. Наличие подобного процесса есть необходимое условие для возникновения субъекта.

Второе звено в цепи сознания - это как раз то, что появляется в результате реализации упомянутой выше способности, что, если так можно сказать, ощущается первым звеном. Это, во-первых, тот самый механизм, который создает способность к возникновению субъективного начала, во-вторых, сведения о себе самом, содержащиеся в памяти субъекта (что соответствует появлению самосознания), и, наконец, сведения о внешнем мире, которые интегрируются в понятии сознание. Механизм появления второго звена в цепи сознания в универсальной тьюринговой модели иной: она может реализоваться как результат обработки информации во всех остальных зонах ленты.

Мы далеки от утверждения, что разделение сознания человека на две части носит механический характер и каждая часть может существовать самостоятельно. Нам думается, что два звена сознания находятся в более сложной, взаимообусловливающей неразрывной связи, и хотя каждому звену в последующих главах будут поставлены в соответствие самостоятельные модельные процессы, такое сопоставление следует рассматривать не более как абстракцию.

Первое звено сознания, выражаясь языком математики, является лишь необходимым звеном в цепочке, его образующей. Точно так же необходимым является и второе звено. Каждое из них по отдельности не образует ничего, что было бы пусть даже отдаленно похоже на сознание. Только в составе кольца, составленного из двух звеньев, возникает феномен сознания. Мы ничего не можем сказать о протекающих в коре больших полушарий мозга материальных процессах, если их рассматривать с точки зрения разделения на процессы, соответствующие первому и второму звеньям сознания и их взаимодействию. Однако в модели это процессы, соответствующие операциям в разных зонах ленты: в зоне собственное описание (первое звено сознания) и во всех остальных зонах (второе звено сознания).

Указанные процессы, несомненно, должны взаимодействовать, и это взаимодействие процесса самоприменимости и процесса с остальными зонами ленты можно представить следующим образом. В результате применения к собственному описанию алгоритма интерпретации вырабатывается некое выходное слово (модель считается самоприменимой), которое может стать входным словом для каких-то других алгоритмов, записанных в соответствующей зоне ленты, что позволяет создать следующий цикл рефлексии и т.д., включая в каждый новый цикл все новые и новые элементы. Это всего лишь весьма условная, гипотетическая схема, однако, даже на ней видно, что взаимосвязь двух процессов может быть весьма сложной.

Принципиальное различие в модельных механизмах двух выделенных звеньев в цепи образования сознания, видимо, сопоставимо с фактом их качественного различия и в реальном мозге. Первое звено, так как оно сопоставлено нами с качеством, приводящим к появлению субъективного свойства, можно было бы связать с изначальной и постоянной сущностной частью человеческого Я - с тем, что обозначается понятием... И вот здесь возникает щекотливая ситуация: ни в современной отечественной психологии, ни в современной отечественной философии нет понятия и соответствующего термина для обозначения первого звена Я. Зато в так называемых идеалистических и религиозных концепциях самосознания названий для нашего первого звена предостаточно: чистое Я, цельное Я, первичное Я, центральное Я, Я само по себе, мистическое Я, верховное Я, Духовное сердце, Абсолют и даже Бог. Но это только названия; конкретного, объективно зафиксированного содержания за ними, к сожалению, нет. Второе звено - более подвижное, изменчивое, зависимое от внешних обстоятельств; оно обусловливает образование индивидуальных черт и характеристик личности. Материалистическая концепция Я фактически исчерпывается нашим вторым звеном, т.е. тем, что в модели сводится к всевозможным операциям с зоной совокупность данных о модели, без учета процесса самоприменимости.

Чтобы отметить одно примечательное обстоятельство, приведем довольно длинную цитату: Понятие индивидуального Я является в европейской психологии, пожалуй, одним из самых неопределенных. Несмотря на его эмпирическую доступность, данность его в интроскопии (или, скорее всего, именно в силу этой явной и очевидной доступности), диапазон значений этого термина чрезвычайно широк. Некоторые психологи включают в Я не только всего человека, но и его ближайшее материальное и социальное окружение, другие - лишь довольно небольшой пласт психики. Объем данного термина и его содержание настолько неопределенны, что это понятие в последнее время все реже употребляется в литературе по психологии. И, тем не менее, несмотря на значительные его разночтения, все европейские психологи солидаризируются в одном: само индивидуальное Я бесспорно и, несомненно, существует, и дискутировать можно лишь о его эмпирических характеристиках [45, с.144]. Если данное высказывание сопоставить с нашей концепцией двух звеньев, то появляется возможность внести в этот сложный вопрос некоторую, хотя и не окончательную ясность.

При этом правда, придется задать вопрос, провоцирующий автора на ответную реакцию: поскольку самоприменимость - это чисто модельный процесс, введенный нами как бы искусственно, может быть, в реальном мозге никаких аналогов ему нет? На провокацию можно ответить тем же: пусть самоприменимости нет, однако предложите механизм, который обеспечивал бы устойчивость мозга в онтогенезе... и, скорее всего, придется вернуться к самоприменимости или чему-то похожему на нее.

Вопрос, однако, не в этом: можно допустить отражение мозгом самого себя для обеспечения своей структурной устойчивости и этим ограничиться. Однако мы считаем нужным отметить, что любой материальный процесс, протекающий в материальной системе, всегда сопровождается побочным эффектом, или, как это принято сейчас называть, - эффектом сборки: механическое движение сопровождается звуком; электрический ток вызывает нагревание проводника, создает магнитное поле; элементарная частица, теряющая энергию, излучает квант света и т.д. и т. п. Исключительно исходя из подобных аналогий, мы и предположили, что мозг, отражая сам себя и выполняя это отражение на внутреннем языке, создает нечто такое, что имеет отношение к возникновению субъективного.

Аналогия со светом

Разделение, казалось бы, целостного понятия Я на два звена - принципиальный момент в нашей гипотезе, и его нужно понять. Когда мы чего-то не понимаем, то для уяснения непонятного пользуемся аналогиями со знакомыми явлениями. Сознание представляет собой такой феномен, у которого нет даже приблизительных аналогий. Наиболее удачное сравнение, найденное человеком, - сопоставление сознания, разума со светом. Не имея большего, воспользуемся им.

Свет - это первое звено в цепи сознания. Причем это не столько источник света (он может быть разным, например, мощным прожектором и слабым ночником), сколько сам свет, излучаемый источником. Можно возразить, что свет тоже бывает разный: слабый, сильный, поляризованный, монохроматический и т.д. Однако свойство света - светить - одно. Именно с этим свойством и можно сопоставить первое звено сознания, которое одинаково у всех людей. Второе звено в цепи сознания - это то, что освещается светом. В каждой конкретной ситуации, каждый конкретный источник будет освещать самые разнообразные, но единственные в своем роде предметы. Это и соответствует индивидуальной неповторимости второго звена сознания.

Используя приведенную аналогию, можно отметить, что оба звена в цепи сознания едины и неразделимы: свет (не источник света!) невидим, если отсутствуют освещаемые им предметы, так же - как и предметы невидимы, если они не освещены светом. Но это единство и неразделимость - более высокого порядка, чем, если бы сознание было единым и неразделимым в смысле его неструктурированности.