Сравнительная политология как научная дисциплина

Со времен Аристотеля, предпринявшего изучение различий в структуре государств и конституций и создавшего классификацию политических режи­мов, сравнение политических систем стало одним из центральных занятий в политологии (Aristotle, 1946; Аристотель, 1984, кн. II, IV) Но несмотря на то, что сравнительная политология имеет свои классические темы, такие, как политические режимы, их смена, демократия и ее альтернативы, она все же не является научной дисциплиной в строгом смысле слова со своей автоном­ной предметной областью. Отдельной субдисциплиной политологии ее делает, скорее, сама процедура сравнения — как и почему политические явления можно сравнивать. Именно в силу отсутствия у сравнительной политологии собственного исследовательского поля ее значимость и возможность исполь­зования в качестве самостоятельной субдисциплины часто оспаривались (Verba, 1985; Dalton, 1991; Keman, 1993).

Обычно в сравнительной политологии выделяют три взаимосвязанные ча­сти. Первая, наиболее простая — изучение зарубежных стран и часто в отрыве друг от друга. Так обычно определяют сравнительную политологию в целях преподавания, особенно в странах англо-американской культурной традиции, где студентам предлагаются различные учебные курсы по страноведению. Там издается множество учебников, посвященных отдельным странам, включае­мых в указанные курсы. На практике этот подход, конечно, полезен в педаго­гическом плане, но, как правило, он не содержит целенаправленного сравне­ния, за исключением тех случаев, когда исследование предполагает сбор ин­формации об отдельной стране или ряде стран. Отсутствие четких отличитель­ных признаков сравнительной политологии приводит к проблемным ситуациям, связанным с идентификацией, скажем, американский ученый, изучающий

политическую жизнь Италии, среди своих американских коллег обычно счи­тается «компаративистом», в то время как итальянский ученый, занимаю­щийся изучением итальянской политики, среди своих итальянских коллег таковым не считается. Все это делает такое определение сравнительной политологии бессмысленным.

Другая составляющая (возможно в силу своей специфики более значи­мая) — систематическое сравнение стран для выявления и объяснения их сход­ства и различия в отношении конкретных явлений. При этом большее значе­ние придается построению и проверке теорий, нежели эмпирическим данным (при таком подходе конкретные страны выступают в качестве иллюстрации). Такого рода сравнительные исследования стали важнейшим компонентом по­литической науки в целом и послужили источником для создания ключевых книг всей современной политологии (Almond, Coleman, 1960; Almjnd, Verba, 1965; Upset, Rokkan, 1967; Lijphart, 1977).

Третья составная часть сравнительной политологии касается методов ис­следования, т.е. правил и стандартов, пределов и возможностей сравнения на различных уровнях анализа. Именно в силу того, что акт сравнения сам проте­кает и в научном, и в обыденном опыте инстинктивно, эта третья составляю­щая рассматривается как нечто само собой разумеющееся и поэтому находит­ся на периферии научных интересов. Такое невнимание, в свою очередь, вы­зывает ряд серьезных проблем в процессе накопления знаний, с одной сторо­ны, и при построении и проверке теорий — с другой.

Таким образом, сравнительную политологию от других исследовательских областей отличает то обстоятельство, что ее предмет определяется как содер­жанием (изучение отдельных зарубежных стран или множества государств), так и методом (Schmitter, 1993, р. 171). Очевидно, что такая дефиниция стра­дает неопределенностью. Так, методы сравнительной политологии едва ли от­личаются от множества инструментов, применяемых в других социальных науках. Действительно, некоторые из наиболее важных работ по сравнитель­ному методу относятся, скорее, к социальным наукам в целом, нежели к политологии как таковой (Przeworski, Тете, 1970; Smelser, 1976; Ragin, 1987). В то же время вряд ли можно отделить от политологии сравнительную полито­логию в целом по предмету. Любой цели исследования можно достичь, как используя сравнение (на основе данных о ряде стран), так и без оного (ис­пользуя данные лишь одной страны). Очевидно, например, что исследования во многих областях политологии, описываемых в других главах настоящей книги, одинаково часто проводятся как в сравнительной перспективе, так и вне ее¹. Если искать специфику сравнительной политологии, то ее можно найти лишь в сочетании содержания и метода. Отделяя их друг от друга, мы растворяем сравнительную политологию либо в политической науке, либо в социальных науках в целом.

Ввиду того, что невозможно дать обзор огромного объема общеполитоло­гических исследований и в то же время нежелательно сводить все лишь к методам сравнения — теме, которой было уделено большое внимание в пос­леднее время (Collier, 1991; Кетап, 1993а; Bartolini, 1993; Sartori, Morlino, 1991), — в настоящей главе речь пойдет о трех основных темах. Особое внима-

¹ Интересно отметить, что в ходе подготовки второго издания книги «The state of the discipline» Аде Финифтер советовали не просто усилить сравнительный характер отдельных глав первого издания, но переписать в сравнительном ключе все главы (Finifter, 1993, р. vll).

ние будет уделено расхождениям между заявлениями и действительным со­держанием «новой сравнительной политологии» конца 50-х и 60-х годов, с одной стороны, и 80—90-х годов — с другой (Daalder, 1993). Первая из трех тем (§ 2 наст. гл.). касается масштабов сравнения, что, возможно, в первую очередь отличает ранние исследования от более поздних. Обычно считается, что более позднее поколение ученых занималось всего лишь трактовкой ранее «забытых», а затем вновь «открытых» политических институтов и государства как основных объектов изучения. Не следует думать, что политологи 50—60-х годов пренебрегали изучением политических институтов в силу недооценки теоретического значения этой проблематики. Скорее, старшее поколение ис­следователей работало просто над более крупномасштабными задачами и, вслед­ствие этого, на более высоком уровне теоретической абстракции. Соответ­ственно, «второе открытие» политических институтов в 80—90-е годы обязано своим появлением как уменьшению масштабов сравнения и, следовательно, переходу на более низкий уровень абстракции, так и теоретической реконст­рукции дисциплины.

Вторая тема (§ 3 наст, гл.) касается современных сравнительных исследова­ний, в которых достаточно четко прослеживается сдвиг интереса к тому, что находится на «выходе», нежели «на входе» политического процесса, т.е. к результатам политики и деятельности правительства, а не к факторам, опре­деляющим политику, или обязанностям правительства (Rogowski, 1993). Это также относится к изменяющемуся масштабу сравнения. Вообще возникает вопрос: о каком значении политики, ее результатов и последствий можно говорить, когда сравнение ограничено всего лишь небольшим числом относи­тельно похожих случаев. Третья тема будет рассмотрена в четвертом параграфе. С одной стороны, она касается роли отдельных стран как единиц исследова­ния, с другой — использования, а фактически, — фетишизации эмпиричес­ких показателей. Глава завершится краткой дискуссией о нынешних и буду­щих тенденциях в сравнительной политологии и, в первую очередь, о возоб­новившемся интересе к изучению контекстов политики, а также к углублен­ному анализу конкретных случаев².